Глава 6

Судя по внешнему виду, «Собака и утка» предоставляла населению Литтлтон-Коттерелла еду, сидр, эль, вина и кое-что покрепче вот уже четыре столетия, если не более. Это был небольшой деревенский трактир, на тесном дворике которого в ожидании извозчика громоздились штабеля бочонков, ящиков и клетей. У стены покоилась крепкая ручная тележка.

Я вошла в небольшое помещение и деликатно покашляла, чтобы привлечь внимание хозяина. Старина Джо Арнольд действительно оказался человеком довольно почтенного возраста, однако все еще живым и проворным: он достаточно резво поскакал ко мне через весь бар.

– А я все думал, когда же мы, наконец, сможем вас здесь увидеть, душа моя, – прошамкал он.

– Добрый день, мистер Арнольд, рада с вами познакомиться.

– А я с вами, дорогая. Что вам подать? Стаканчик шерри? Или сидра? За счет заведения, конечно! Не так часто к нам в деревню приезжают новые люди. Сейчас у нас только и говорят, что о вас и о вашей госпоже.

– Вы очень любезны, мистер Арнольд. Какое у вас очаровательное заведение!

– Семейный бизнес, душа моя. Мой старик держал трактир до меня, а до него им занимался его папаша, и так вот уже четыре поколения.

– Наверное, перед вашими глазами проходит вся жизнь деревни. Надо полагать, рано или поздно сюда заглядывает каждый.

– Мы – сердце деревни, мисс. Ее настоящее живое сердце. Разве не так, Дэйзи?

Дэйзи, молодая буфетчица, в эту минуту вытирала грязной тряпкой стойку бара.

– Да, Джо, живое сердце, – согласилась она с еле заметным оттенком слабого сарказма.

Я вспомнила ее имя.

– Это вы Дэйзи Спратт? – спросила я.

– Верно. – Девушка с подозрением посмотрела на меня. – А откуда вы узнали?

– Вы ведь встречаетесь с Биллом Ловеллом…

– Ну и что с того?

– Просто я некоторое время назад слышала оба ваших имени. В связи с… недавним происшествием.

– Бьюсь об заклад, сейчас все только про нас и говорят. Только ни он, ни я ничего такого не делали, так и знайте! Фрэнку он ничего дурного не делал и не собирался. Они просто поругались, и все. Нет, только не мой Билл!

Я не обдумывала заранее, как буду расспрашивать мистера Арнольда, однако обе стойки в настоящий момент пустовали, так что для беседы лучшего времени было и не придумать. У меня не было уверенности, как перейти к интересующей меня теме, однако раз уж тут оказалась Дэйзи, то я подумала, что можно попробовать. И еще я не собиралась дарить ей фальшивые надежды, но надеялась, что в обмен на небольшую откровенность смогу получить хоть что-нибудь взамен.

– Вы не будете возражать, если мы сейчас немного поговорим о том вечере? – спросила я. – Видите ли, мы с леди Хардкасл тоже не совсем уверены, что мистер Ловелл виновен, но инспектору Сандерленду, дабы убедиться в его невиновности, требуется немного больше, чем мнение приезжей леди и ее служанки.

Мои собеседники быстро переглянулись, а потом Джо Арнольд сказал:

– Никогда не видел такой прыти. Сержанта Добсона, если уж тот начнет выспрашивать, приходится гнать поганой метлой и запирать за ним дверь на засов. Только так можно заставить его замолчать. Но этот тип из Бристоля явился и исчез раньше, чем я успел открыть рот. Он услышал то, что хотел, и тут же испарился, чтобы замести молодого Билла.

Беззубому Арнольду было довольно тяжело убедительно произнести некоторые особо сложные выражения вроде «выспрашивать» или «открыть рот», но я смогла подавить улыбку. Он провел меня за столик в углу бара и сделал Дэйзи знак присоединиться к нам.

Когда мы уселись, он продолжил:

– Понимаете, я ему рассказал про перепалку между Фрэнком и Биллом, но это ж была не единственная свара, которую Фрэнк затеял в ту ночь.

Тут его перебила Спратт:

– То-то и оно, что не единственная! Артур Трессл уже замахал кулаками там, в общем зале. – Она показала рукой на соседнее помещение.

– А как насчет мистера Пикеринга? – уточнила я. – Он тоже вышел со своей невестой?

Дэйзи возмущенно посмотрела на меня.

– Никто ни с кем не выходил, и уж тем более со мной, и я буду вам благодарна, если свои намеки насчет меня вы оставите при себе! Фрэнк хорошо ко мне относился – и только. Да, я один раз вышла с ним в соседний зал, чтобы все объяснить ему. Насчет меня и Билла.

– Примите мои извинения, – сказала я. – Поверьте, мне вовсе не хотелось кого-нибудь обидеть. Но ваш мистер Ловелл слышал об этом?

– Ну да! Он всегда меня защищает. Он лишь хотел поставить Фрэнка на место. Он даже не собирался его бить, не то что убивать. Он просто всегда так разговаривает. Иногда он немного…

– …несдержанный, да? – попыталась я подсказать. – Вспыльчивый?

– Можно и так сказать. Но он ничего не сделал Фрэнку! Он не мог! Не мог!

Дэйзи была готова расплакаться.

Мистер Арнольд слегка растерялся и тут же вмешался, желая разрядить ситуацию.

– Понимаете, Артур… Он капитан местной команды по крикету. В тот вечер они все тут были, все собрались, а Артур… он, знаете, такой раздражительный и вдолбил себе в голову, что молодой Фрэнк пытается подсидеть его. Он был честным игроком, этот Фрэнк, но с такой стремительной подачей, что мячом и руку могло оторвать. Команда во многом только на нем и держалась, а Артур заподозрил, что Фрэнк нацелился на его капитанскую кепку.

– А он нацеливался? – поинтересовалась я.

– Не могу сказать, душа моя. Все, что я могу утверждать, так это то, что они собирались в общем зале устроить потасовку, и чтобы их разнять, я послал двоих своих работников.

– Они угрожали друг другу?

– Нет, молодой Фрэнк был очень воспитанным. Из тех, кто и мухи не обидит. Он мог стоять на своем, имейте в виду, но никогда не стал бы орать во всю глотку и что-то доказывать. Не-е-ет, это был Артур! Он так кипятился, что от него едва пар не пошел. Он говорил, что никогда не позволит этого Фрэнку и что если тот попытается занять его место, он его пришибет.

– И все это из-за крикета? – недоверчиво переспросила я.

– Мы здесь, душа моя, очень серьезно относимся к нашей команде, очень! Я пытался успокоить Артура, а Дэйзи пошла посмотреть за Фрэнком…

– Если честно, так там не на что было особо смотреть, – вмешалась буфетчица. – Я подошла к нему и спросила, все ли с ним в порядке. Он сказал, что да, а потом вынул часы, взглянул на них и говорит: «Да, все в порядке, но я, пожалуй, лучше все-таки пойду». И ушел.

– А в котором часу это было? – спросила я.

– Думаю, около одиннадцати.

– И больше вы его не видели?

– Я говорила с ним тогда в последний раз. – Девушка всхлипнула.

– А Билл все еще оставался в зале? А Артур? Он тоже остался?

– Билл вскорости ушел, а Артур опять подсел к парням из команды, и они вместе прикончили свою выпивку, – сообщил Джо. – Только они тоже не так уж долго у меня оставались, может, еще с четверть часа. Они были последними посетителями, так что я сразу закрыл заведение, отправил Дэйзи домой, а сам пошел спать.

– Дэйзи, а по пути домой вы ничего такого не видели? – поинтересовалась я.

– Я видела парней из команды, они все еще веселились на улице.

– И ничего больше?

– Ничего. – Девушка покачала головой. – Я прямиком домой пошла. Я живу тут за углом. С мамой и папой. У отца мясная лавка.

– Да, я уже с ним познакомилась, – кивнула я. – Вы живете над магазином?

Она посмотрела на меня так, будто ей нанесли публичное оскорбление.

– Конечно же нет! У нас дом неподалеку от церкви.

– Прошу прощения, – извинилась я. – А как насчет вас, мистер Арнольд? Здесь еще что-нибудь случилось?

– Я бы сказал, что да, дитя мое, но не пойму, как это может быть связано со всей этой историей. Прошло, должно быть, полчаса, когда я услышал снаружи, во дворе, какую-то суматоху. Какие-то удары, грохот, смех. Окна нашей спальни выходят за дом, я выглянул, но не смог ничего рассмотреть, поэтому накинул пальто, обулся и отправился посмотреть, что происходит. Оказывается, укатили мою тележку!

– Кто?

– Ну, видно, парни из команды по крикету.

– Но сейчас ведь она на месте. Я видела ее, когда зашла во двор.

– Так и есть, душа моя, так и есть. На следующее утро мы ее обнаружили рядом с крикетным павильоном. А внутри павильона, на полу раздевалки, спал Артур Трессл.

– Может, он залез туда, чтобы проспаться?

– Или чтобы спрятаться, потому что чувствовал свою вину, – сердито пробормотал мистер Арнольд.

– Вы думаете, это он убил Фрэнка Пикеринга? – напрямую спросила я.

– Уж точно это не мой Билл, – заявила Спратт. – Он никак не мог совершить такую ужасную вещь. Ни за что на свете! А этот Артур Трессл… Знаете, я ему совсем не доверяю. Слишком уж он… слишком… задается. Вот именно! Полагаю, он думает, что он выше всех нас. И ему нравится, что он заправляет у себя в клубе. Уверена, он бы на что угодно пошел, чтобы так все и оставалось.

Как и все деревенские жители, они охотно обсуждали известие о помолвке Клариссы Фарли. Джо опасался, что его не попросят быть главным поставщиком пива и сидра.

– Какая же это вечеринка без пары бочонков хорошего сидра! – сокрушался он.

– Это другой мир, Джо, совсем другой, – ласково успокаивала его Дэйзи.

Мы еще немного поболтали, после чего я встала и распрощалась.

Я направилась к дороге, которая вела к нашему дому, и уже прошла несколько ярдов, как вдруг мне в голову неожиданно пришла одна мысль. Я вернулась, чтобы поближе посмотреть на ручную тележку. Она была старой, потемневшей от времени, но все еще достаточно прочной, с большими, обитыми железом колесами шириной примерно два дюйма. Расстояние между колесами составляло около ярда, а длина тележки была около шести футов, так что в ней с легкостью могло поместиться тело человека, однако я не заметила никаких признаков того, что в ней недавно кого-то перевозили. Правда, если честно, я и сама не знала, какими должны быть эти признаки – клочки одежды, а может, комья грязи с обуви жертвы. Но я подумала, что будет полезным, если я внимательно осмотрю тележку и расскажу леди Хардкасл о своих находках – или об их отсутствии.

После этого я снова направилась домой.

Леди была уже в холле и как раз снимала шляпку.

– А, ты вернулась, Фло. Замечательно! – сказала она.

– Да, госпожа, я уже здесь, – ответила я, после чего закрыла дверь и заперла ее на засов.

– Расслабься, – беззаботно заметила хозяйка. – Уверена, здесь нет нужды запираться на засовы и запоры.

– Нельзя быть слишком беспечными, госпожа, – пожала я плечами. – Когда буду уверена, что мы в безопасности, тогда я открою настежь все окна и двери, как вы пожелаете. А до тех пор даже простая задвижка позволяет мне чувствовать себя значительно спокойнее.

– Что ж, хорошо, поступай как знаешь. Однако к делу. Завари-ка чаю. И рассказывай все, что удалось узнать. Ужасно интересно!

Оставив в холле шляпку и перчатки, я направилась на кухню и принялась готовить чай. Пока он заваривался, я постаралась как можно точнее восстановить в памяти свой разговор с мистером Арнольдом и Дэйзи Спратт.

– Ты вся такая ужасно деловая, – сказала леди Хардкасл, когда я закончила накрывать на стол. – Ну что, ничегошеньки интересного? Никаких сплетен? Неужели никто из слуг не захотел прополоскать перед тобой грязное деревенское белье? Я думала, тебя не будет еще несколько часов.

– Нет, госпожа. Я не совсем уверена, что они мне доверяют. Но ведь мое главное задание – собирать факты…

– Да, именно факты, дорогая! Но как насчет твоих впечатлений? Кто эти люди? О чем они думают? Какие они?

– Что ж. Судя по поведению Дэйзи, я предполагаю, что это маленькая вредина, которая хочет, чтобы на нее обращали внимание, и которая водила за нос Фрэнка Пикеринга. А потом жутко расстроилась, когда ее вывели на чистую воду. Мое желание доверять ей не больше, чем желание плюнуть на ваше фортепьяно, – кстати, никто не говорил, когда его привезут? Вместе с тем она отчаянно пытается замести следы своего участия в этой истории и показать, какая она честная и порядочная девушка. Впрочем, не думаю, чтобы она скрывала что-нибудь важное. Ее вера в Билла Ловелла совершенно неподдельна.

– Ты очень добра и великодушна. Напомни мне, чтобы я никогда не просила у тебя рекомендации.

– Это пожалуйста. Эмили, леди Хардкасл – властная, упрямая и одновременно до беспечности несерьезная женщина с прекрасными умственными способностями, приличным образованием, имеющая поразительный талант к музыке и рисованию и абсолютно лишенная здравого смысла и инстинкта самосохранения. Без человека, который за нею присматривает, то есть меня, она давно умерла бы от голода, была бы задушена собственным корсетом (затягивание которого до сих пор обескураживает ее, несмотря на возраст) или была бы настигнута убийцами, головорезами и разбойниками, пока, витая в облаках, беспечно разгуливает по улице. Достаточно, госпожа?

Леди расхохоталась.

– Да ты просто наглая девчонка! Надавать бы тебе по мягкому месту выбивалкой для ковра! А как насчет владельца пивной Джо?

– Мистер Джо Арнольд, – продолжала я в том же тоне, – милый беззубый старичок неопределенного возраста. Честный, работящий и слишком любит местный сидр, который в здешних местах пользуется особой популярностью. Предпочитает по возможности избегать ссор и споров, но слегка запуган женщинами, в особенности мисс Дэйзи. Подозреваю, что наверху пребывала миссис Арнольд, которую старик необыкновенно любит и тоже основательно побаивается. У него обостренное чувство справедливости, и, подобно Дэйзи, он твердо убежден в том, что Билл Ловелл – не убийца.

– Да, и к тому же они весьма благосклонны к этому парню – Артуру Тресслу.

– О да! Допускаю, что улики против него намного сильнее, чем против Билла Ловелла. Однако я не могу избавиться от чувства, что они рассуждают так же поверхностно, как и инспектор Сандерленд. Им не хочется, чтобы пострадал Ловелл, поэтому они указывают на первого, кто пришел им в голову. Но, похоже, у них нет никаких доказательств, кроме того, что они слышали какие-то крики.

– Скажи пожалуйста! Ты все-таки чему-то научилась по части научного анализа, девочка моя! По крайней мере, моя легкомысленность не помешала передать его тебе.

Я присела в реверансе.

– Еще ты упомянула про ручную тележку, – продолжала между тем леди Хардкасл. – Похоже, именно она и оставила следы на опушке леса. А парни из команды по крикету, кстати, вполне могли прихватить ее ради забавы.

– Лично я не стала бы трубить на каждом углу об их невиновности, если бы их упрятали за решетку за подобные шалости. Но, госпожа, укатить ручную тележку и убить человека – это две абсолютно разные вещи. Впрочем, Джо и Дэйзи, кажется, никак не связывают эти события с тележкой. Полагаю, старик Джо просто расстроился из-за того, что она пропала, да и только.

– Тогда нам придется посмотреть, какие доказательства удастся отыскать нам.

– Даже если они укажут на то, что убийцей был Билл Ловелл, госпожа?

– Даже тогда. Я буду счастлива, если повесят виновного, но пока что остаюсь в убеждении, что Билл Ловелл виновен только в том, что унижен этой ветреной девицей Дэйзи.

– Хорошо, а у констебля вы выудили какие-нибудь новости?

– Не то чтобы… Мы разговаривали о его трактовке событий той ночью в трактире. Кстати, я пришла к тем же самым выводам насчет Дэйзи, что и ты. В деревне хорошо осведомлены о ее любви к флирту. Наверное, она думала, что перед приезжими сможет выставить себя в более выгодном свете.

– Еще что-нибудь?

– Я утвердилась в своем первоначальном мнении, что констебль – абсолютный милашка.

Я рассмеялась.

– Да уж, полагаю, так и есть.

– Он похож на большого доброго щенка.

– Да, вы могли бы посадить его в конуру в саду, и он охранял бы наш дом. Может, это заставило бы вас серьезнее относиться к собственной безопасности.

– Я тебя саму посажу в конуру, если ты будешь продолжать болтать о «безопасности». Впрочем, у нас с этим добрым констеблем состоялся милый разговор. Он довольно упорный малый.

– А удалось еще что-нибудь узнать про нашу жертву? Может, были какие-нибудь соперники? Еще какие-нибудь любовные хитросплетения?

– К сожалению, несмотря на все героические усилия, констебль больше ничего не узнал.

– Выходит, мы не так уж далеко продвинулись, госпожа?

– Этого следовало ожидать, Фло, следовало ожидать. Давай пока оставим это. Признаюсь, у меня нет настроения плотно обедать. Не будешь ли ты так любезна приготовить несколько сэндвичей?

Я сделала бутерброды с ветчиной, которую приготовила для нас мисс Джонс. А потом, пока не пришло время идти спать, мы с леди Хардкасл сидели в креслах, ели и читали.

В среду пошел дождь, замечательный летний ливень, и я возблагодарила судьбу за то, что за день до этого мы устроили большую стирку. Вынужденные сидеть под крышей, мы с Блодвен занялись наведением порядка в кладовой, куда недавно прибыли свежие продукты.

По злобной прихоти каких-то вредных богов, отвечающих за сохранность кулей с мукой, один из них порвался как раз в тот момент, когда я пересыпала его содержимое в отдельную банку. Я все еще была покрыта мукой с головы до ног, когда раздался звонок в дверь. Кое-как отряхнувшись и вытерев руки о передник, я пошла открывать. На пороге стоял человек в спецодежде и шляпе.

– Прошу прощения, мисс. В этом доме проживает… – он сверился с листком бумаги, который держал в руке, – леди Хардкасл?

– Да, – подтвердила я.

– Чертова квитанция! Прошу прощения, мисс, но вас было трудно отыскать. У нас посылка для вас.

– А что за посылка?

– Фортепьяно и классная доска, мисс. Собираетесь школу открыть?

– Какую школу? – Я недоверчиво посмотрела на мужчину. – Что за… Мы ожидали фортепьяно, но…

– Все в порядке, Армстронг, это для меня. – Леди Хардкасл бесшумно появилась у меня за спиной. – Заносите, пожалуйста. Фортепьяно поставьте у задней стены в зале для приема гостей, а доску – в столовой, возле камина. Не желаете чашечку чая? Есть еще пирожные. Полагаю, от доставки посылок просыпаются ужасные голод и жажда.

– О да, мадам! Чайку хорошо бы! Спасибо. Сейчас только скажу напарнику, чтобы он тут кое-что передвинул, если вы не против. Нам потребуется немного побольше места, чтобы внести фортепьяно.

Я выглянула на улицу и увидела возле садовой дорожки грузовой фургон, в который была запряжена лошадь совершенно чудовищных размеров. На месте кучера сидел мальчишка лет четырнадцати. В самом фургоне, под просмоленной парусиной, находилось, как я предположила, новое фортепьяно леди Хардкасл.

Я возвратилась в кухню и поручила мисс Джонс приготовить чай, пока рассыльный со своим «помощником» переставляют мебель в гостиной, расчищая дорогу для фортепьяно. В этот момент ко мне подошла леди Хардкасл.

– Как я рада, что его наконец привезли! Я ужасно скучала здесь без фортепьяно.

– Знаю, госпожа. Замечательно, что у нас в доме снова появится музыка. Только вот непонятно, мне показалось или этот человек случайно упомянул про какую-то доску?

– Ах да! Вчера мне в голову пришла одна идея. После разговора с констеблем я попросила разрешить мне воспользоваться его служебным телефоном, чтобы связаться с музыкальным магазином и пожаловаться на отсутствие нового фортепьяно. Совершенно очаровательный мужчина ответил мне, что фортепьяно только что погрузили в поезд, идущий в Бристоль, и что его доставят уже сегодня. Я объяснила ему, что вот уже неделю живу в новом доме без фортепьяно, а между тем заказ сделала более месяца назад. Он очень сокрушался, рассыпался в извинениях и спросил, не сможет ли он что-нибудь сделать, чтобы исправить ситуацию. Я сказала, что если у него получится загрузить в поезд вместе с фортепьяно еще большую доску и пюпитр, то мы больше не будем говорить о подобных пустяках.

– Вы заставили его купить классную доску?

– Нет, глупенькая, они сами торгуют ими. Продают для учителей музыки. Я купила доску, но ясно дала понять, что моя добрая воля и продолжение сотрудничества с их магазином целиком зависят от благополучного прибытия фортепьяно и доски в один день, то есть сегодня.

– Итак, теперь у вас есть классная доска…

– И фортепьяно.

– А зачем?

– Чтобы играть изысканную музыку. Это же очевидно!

– Нет, госпожа, я про классную доску. Зачем она вам?

– Ах да, конечно! Видишь ли, когда я жила в Гертоне, то привыкла пользоваться ею, когда решала какую-нибудь проблему. Это помогает думать, понимаешь? Вот я и решила, что, если у меня будет доска, это поможет мне в расследовании нашего убийства.

– Ах, убийства!

– Вот именно. Я подумала, что на доске можно делать разные записи, рисовать графики, может, даже прикалывать небольшие изображения людей, замешанных в этой истории, и все это поможет мне придать смысл всем рассуждениям и в итоге позволит отыскать верное решение.

– Именно по этой причине вы теперь владеете классной доской…

– И мелками. А еще тряпкой. И коробочкой с кнопками.

– С кнопками?

– Ну да. Чертежные кнопки, чтобы прикреплять всякие бумажки к доске.

– А разве от них не остаются дырки?

– Фло, ты беспокоишься о таких мелочах! Неси скорее чай нашим гостям, этим безропотным людям тяжелого труда с мозолистыми руками, и ликуй, что у нас наконец-то есть фортепьяно.

– У вас есть фортепьяно, госпожа. У вас. Лично я играю на банджо, как вам очень хорошо известно. А еще у вас есть классная доска.

– Да, да! У меня. А теперь пойди, накорми и напои этих прекрасных людей, владельцев замечательного фургона, на котором все это привезли.

Мы пообедали рано, а потом уселись за столом и открыли одну из бутылок отличного коньяка, который был одной из немногих слабостей леди Хардкасл.

– Скажите мне еще раз точно, что вы собираетесь с этим делать, – сказала я, качнув своим бокалом в сторону классной доски.

– Я окрестила ее «доской расследований», – сказала хозяйка. – Сейчас я тебе все покажу.

Она встала из-за стола и перед тем, как направиться к доске, захватила с буфета пачку бумажек.

– С добрым у-утром, леди Ха-ард-касл! – противным школьным голоском, нараспев, произнесла я так, как меня учили в школе в те дни, когда нам с моей сестрой-двойняшкой доводилось ее посещать. Вообще-то мы с ней посещали множество школ во время наших поездок по стране, но ни в одной не задерживались дольше недели и поэтому считали некоторые школьные традиции немного странными. Значительно более интересный опыт мы приобретали, когда нас прямо в дороге обучала вся наша большая цирковая семья.

– Послушай, дорогая, ты хочешь выслушать мой ответ или просто собираешься дальше ехидничать?

– А разве нельзя делать и то и другое?

Леди Хардкасл обреченно вздохнула, а потом сказала:

– Ладно. Итак, у нас есть жертва – Фрэнк Пикеринг.

В центр доски она приколола рисунок с его портретом.

– Нам известно, что он был каким-то служащим в конторе компании «Седдон, Седдон и Седдон».

Она порылась в груде листов, чтобы отыскать другой рисунок, и приколола его к доске.

– Что это такое, мадам? – спросила я.

– Это различные отделения компании «Седдон, Седдон и Седдон», глупая, – снисходительно ответила леди.

– Похоже на школу.

– Нет, это отделение судоходной компании.

– Там часы.

– Ну да. Полагаю, в конторе судоходной компании вполне могут быть часы. – Госпожу начала раздражать моя непонятливость. – Потом, если нам доведется увидеть их контору, я исправлю рисунок.

Она провела мелом линию от мистера Пикеринга к «конторе».

– А вот это мистер Седдон.

С этими словами моя хозяйка прикрепила к рисунку здания изображение джентльмена в сюртуке и цилиндре.

– Скажите пожалуйста, как вы его приодели! – хмыкнула я.

– Он важная персона. Возглавляет целую компанию, будто ты не знаешь!

– Впрочем, похож…

– Спасибо, дорогая. Кроме того, Пикеринг был членом команды по крикету.

Из стопки листков появилось изображение раздевалки крикетной команды. А затем еще два портрета, которые леди Хардкасл сопроводила следующим замечанием:

– А в ночь своей гибели Пикеринг повздорил с Артуром Тресслом и Уильямом Ловеллом.

– Вообще-то, они больше похожи на Оскара Уайльда и У.Г. Грейса, – заметила я.

– А это и есть Оскар Уайльд и У.Г. Грейс. Просто я еще не видела тех двоих, поэтому пришлось заменить их хоть какими-то изображениями.

– Ну, У.Г. Грейс – я еще понимаю, но Оскар Уайльд тут при чем? Разве он известен мастерством игры в крикет?

– Насколько мне известно, нет, – пожала плечами леди Хардкасл. – Но я не смогла вспомнить, как выглядит Джек Хоббс.

– Кто-кто? – удивилась я.

– Новый парень. Играл за Англию против австралийцев. В начале этого года все только о нем и говорили.

– А-а, ну да, вы правы, – кивнула я.

Леди продолжила прикалывать на доску рисунки, делая на ней пометки мелом и продолжая пояснять ход своих рассуждений.

– Нам известно, что все они были в трактире «Собака и утка» вместе с командой по крикету. Владелец – Старина Джо Арнольд, а дочь мясника Дейзи работает у него буфетчицей.

– А на картинках – Уильям Гладстон и Нелли Мелба.

– Я бы хотела побывать в пабе, которым владеют Уильям Гладстон и Нелли Мелба. А ты разве нет?

– Да как сказать? Наверное, нет. Впрочем, вы разочаруетесь, когда увидите настоящих Джо и Дейзи.

– Может быть. Ну, все равно. Итак, нам известно, что Фрэнка Пикеринга обнаружили висящим на дубе в Коум-Вудс. Мы подозреваем, что, когда его туда доставили, он был уже мертв. На земле остались следы колес какой-то тележки, и в ту же ночь ручная тележка была угнана из трактира.

Леди Хардкасл прикрепила один из набросков, которые она сделала на месте происшествия, и рисунок тележки вроде тех, которыми пользуются торговцы в разнос на рынках.

– Все это очень впечатляет, – сказала я, когда она закончила развешивать картинки и подписывать их. – Однако чем это все может нам помочь?

– Мы сможем разглядеть детали, – с энтузиазмом ответила моя хозяйка. – Их связи, совпадения. Это позволит нам отследить и сделать выводы о том, как связаны между собой известные нам факты.

– И схема скажет нам, кто убил Пикеринга?

Леди вздохнула.

– Нет, пока нет. Но если убийц было бы легко поймать, с этим справился бы любой болван.

Она снова села за стол.

– Итак, у нас есть два человека, у которых могла быть причина убить мистера Пикеринга, если они испытывали к нему достаточно сильное чувство ревности или зависти. Похоже, у обоих была возможность совершить убийство. Мистер Трессл, видимо, имел доступ к тележке, которая идеально подходила для перевозки тела убитого к месту, где предполагалось инсценировать самоубийство. Однако и мистер Ловелл вполне мог взять ее возле раздевалки команды по крикету, когда гуляки разошлись по домам. У нас по-прежнему нет никаких доказательств того, что кто-то из них совершил это убийство, как нет и никаких соображений насчет того, как удалось подвесить труп на дерево. Боюсь, Фло, что мы зашли в тупик.

– Однако нам уже известно больше, чем инспектору Сандерленду.

– Возможно. Но давай пока это оставим. Я чувствую, как на меня снисходит дух Шопена.

– Люблю, когда он это делает, – подмигнула я.

– Тогда пошли, переберемся в гостиную, и я стану играть.

– Только сначала я уберу все эти рисунки и приготовлю какао.

– Отлично, но не задерживайся. Духи встревожены. Дорогого Фредерика в любой момент может оттеснить Франц Легар.

– Легар еще жив.

– Неужели? Не очень-то вежливо с его стороны. Видимо, дикая сила его сентиментальной души настолько велика, что доброе здравие обладателя не может ее остановить. Поторопись же, девица, не то я сыграю тебе «Веселую вдову», а это никогда хорошо не кончается.

– Для меня, госпожа, вполне достаточно и одной веселой вдовы в доме. Но я буду стремительна, как ураган.

Фортепьяно оказалось прекрасным инструментом и нуждалось лишь в легкой настройке после перевозки. Разошлись мы только ближе к полуночи.

Утро четверга застало нас за вполне мирскими домашними занятиями: я продолжала обустраивать наше хозяйство, а леди Хардкасл сидела в маленьком кабинете за письменным столом и разбирала почту. Дела шли относительно ровно. Эдна, мисс Джонс и я не торопясь занимались повседневной рутиной, более-менее равномерно поделив между собой обязанности.

Я была просто счастлива скинуть на кого-нибудь заботы по уборке дома и заодно приготовление завтраков и ланчей, однако мне все-таки не хотелось, чтобы обедом занимались другие. Меня не покидало чувство вины при мысли о том, что я заставляю юную Блодвен Джонс выполнять столь приземленные задания и не даю ей возможности раскрыть потрясающие навыки в кулинарном искусстве. Однако когда я намекнула, что была бы не против взять на себя часть ответственности за приготовление обеда, повариха просияла.

– Я не хотела вас просить, мисс, – смущенно сказала она. – Наша мама сама готовит не очень, а папа… Ну, он ведь мужчина. Разве он что-нибудь умеет?

Я, посмеиваясь, предположила:

– Получается, для нас будет сущим благословением не думать постоянно о том, чтобы готовить два застолья в один день.

– Знаете, у меня не было таких продуктов, как у леди Хардкасл, – девушка застенчиво улыбнулась. – Мама не может многого себе позволить. Но так все получится куда проще. Если, конечно, вам это будет приятно…

– Я спрошу у леди Хардкасл, – сказала я. – Но думаю, так будет лучше для всех нас.

В одиннадцать часов я отнесла хозяйке в кабинет кофе, кекс и конверт, доставленный нам несколько позже остальной почты.

– Спасибо, Фло, – сказала она, когда я поставила поднос на столик. – Ты не присоединишься ко мне? Я, конечно, люблю делать все быстрее других, но мне надо отдохнуть от бесконечных рассказов о наших похождениях.

– На этот случай я как раз догадалась захватить чашечку для себя, – улыбнулась я.

– Тогда наливай, присаживайся и поведай сегодняшние новости.

– Собственно, рассказывать-то не о чем, моя госпожа, если не считать прибытия вот этого роскошного конверта.

– Так… значит, лодка отчалила. – Леди Хардкасл приняла от меня тяжелый конверт сливочного цвета. Затем она открыла его и прочитала лежавшую в нем карточку с тиснеными буквами. – Ага. Меня сердечно приглашают на помолвку мисс Клариссы Фарли-Страуд и мистера Теофила Седдона, которая состоится в особняке «Грейндж» в субботу, двадцатого июня тысяча девятьсот восьмого года, в семь часов. По-моему, замечательно, когда на каминной полке красуется отдельное приглашение. Герти говорила, что уже разослала их. Она просто душка! Когда у нас двадцатое?

– В эту субботу, сударыня, – ответила я.

– Тогда нужно прямо сейчас отправить мое согласие. И заодно самые теплые и самые официальные поздравления счастливой паре.

– А откуда вы знаете, что они счастливая пара?

– В прошлую субботу за обедом я познакомилась с Клариссой. Совершенно пустое создание, наряженное в модное платье, но вместе с тем довольно милая девушка. Она жила в Лондоне у друга семьи, пока хотела воплотить в жизнь свою мечту стать обозревателем светской хроники или что-то в этом роде. Ну, ты знаешь такие вещи: «Леди Евангелина Тупица из гемширских Тупиц была замечена за обедом с благородным Тарквином Выскочкой». Впрочем, по общим отзывам, она сделала себе имя. Знает кого нужно, посещает нужные места. Только хихикает многовато. На мой взгляд.

Я усмехнулась.

– Ну а Тедди ты и сама видела, – добавила моя госпожа.

– Разве? – удивилась я.

– Видела, точно. Во вторник за столом у Седдонов – помнишь, тот мрачный юноша?

– Ах да! – вспомнила я. – Действительно, видела. Он с усталым видом хамил своей тетушке, когда просил передать масло.

– Именно. Он так же туп, как его избранница, только без ее бойкости, и приятен чуть меньше, чем забитая канализационная труба.

– Интересно, что мисс Кларисса в нем нашла, – сказала я.

– Похоже, любовь действительно слепа.

– А что там в записке? – Я указала на сложенный листок бумаги, вложенный в конверт вместе с приглашением.

– Ах да, записка! – Леди Хардкасл развернула листок и быстро пробежала глазами написанное. – Ой, вот же досада!

– Что такое, госпожа?

– Милая старушка Герти очень просит – если, конечно, это не доставит мне больших неудобств – позволить ей привлечь тебя в качестве прислуги на этой вечеринке. Она говорит, что в настоящее время испытывает трудности с прислугой. Она такая милая! В «Грейндже» несколько стеснены в средствах, но она слишком горда, чтобы сказать, что не может позволить себе нанять дополнительный персонал. Тем не менее она будет чрезвычайно благодарна, если сможет воспользоваться услугами моей «самой замечательной служанки» – это про тебя, дорогая, – и сообщит об этом дворецкому мистеру Дженкинсу, и так далее, и тому подобное. Мне бы не хотелось расстраивать старушку. Хотя, конечно, предполагалось, что этот вечер у тебя должен быть свободен от забот.

– Ничего страшного, госпожа. Если вы хотите помочь старой подруге семьи, как я могу отказаться? А потом, это дает мне шанс побывать на помолвке. Возможно, мне удастся узнать что-нибудь новенькое про убийство Пикеринга.

– Ты очень добра. Но все же…

– Да ведь тут и не сходишь в мюзик-холл или куда-то в этом роде. Жизнь в деревне удивительно монотонная и спокойная, а из вечерних развлечений тут только «Собака и утка». Так я сидела бы, как обычно, в четырех стенах и просто читала. А в этом случае смогу насладиться музыкой, подслушать чьи-нибудь разговоры, коварно пробраться куда-нибудь по коридорам, пока никто меня не видит. Нет, я уж точно лучше пойду туда.

– Тогда я сама заплачу тебе сверхурочные, не могу же я допустить, чтобы тебе платила она!

– Не волнуйтесь, сударыня. Уж я позабочусь о том, чтобы съесть как можно больше канапе и заглотить несколько бокалов шампанского.

– Только не жди, что отхватишь лучший сорт.

– Что ж, посмотрим. Зато сидра там не будет, это уж точно. Джо сокрушался, что его не пригласили стать поставщиком. Но будет забавно. А потом, вы, похоже, к ним хорошо относитесь, так что будет приятно помочь вашим новым друзьям.

– Это старые друзья нашей семьи.

– Вот именно, госпожа.

– Очень хорошо. Тогда дам ей знать. Если хорошо справишься, смогу сдавать тебя в аренду постоянно.

– Совсем как в службе по найму прислуги, сударыня.

– Совершенно верно. Но ты ведь не против, дорогая?

Я подняла бровь.

Леди Хардкасл рассмеялась.

– Но я все же надеюсь, что ты сможешь подслушать кое-какие сплетни.

На том и порешили. Леди Хардкасл тут же отправила свое согласие, и мы начали готовиться к визиту. Моя униформа была признана вполне подходящей. В день помолвки мне предстояло прибыть на кухню к четырем часам…