В прошлом номере L’Espresso я развлекался, воображая, какие последствия, особенно в сфере дипломатии, может иметь новый курс на прозрачность, провозглашенный WikiLeaks. Мои измышления относились скорее к разряду научной фантастики, но исходили из той бесспорной предпосылки, что если самые закрытые и секретные архивы становятся общедоступны, то что-то явно должно измениться – хотя бы методы хранения информации.

Тогда почему бы, опять-таки в преддверии нового года, не попытаться провести еще одну экстраполяцию неоспоримых фактов, доведя ее накал до апокалиптического? В конце концов, Иоанн Богослов стяжал себе этим бессмертную славу, и до сих пор, какая бы беда ни случилась, нас так и подмывает заявить, что это сбываются его предсказания. Так что стану-ка я самовыдвиженцем во вторые провидцы с острова Патмос.

По крайней мере в нашей стране (ею и ограничимся) стариков по сравнению с молодежью становится все больше. Раньше умирали в шестьдесят лет, теперь – в девяносто, стало быть, лишних тридцать лет получают пенсию. Пенсия эта, как известно, платится из кармана молодых. Но поскольку старики такие настырные и вездесущие, что стоят у руля множества государственных и частных учреждений и не отдают бразды правления по крайней мере до первых признаков старческого маразма (а во многих случаях и после), то молодежь работы не находит, а значит, не в состоянии заработать на оплату пенсий старикам.

В такой ситуации, даже если государство выбросит на рынок облигации под привлекательный процент, у иностранных инвесторов они уже не вызовут доверия, так что денег на пенсии не будет. При этом надо учесть, что если молодые люди не могут найти работу, то выходит, что содержать их должны родители или деды-пенсионеры. Трагедия.

Первое решение – самое простое. Молодежь начнет составлять списки подлежащих ликвидации, внося туда бездетных стариков. Но этого будет недостаточно, и, поскольку инстинкт самосохранения – штука серьезная, молодым придется, скрепя сердце, устранять и стариков, имеющих потомство, – иными словами, свою же родню. Это будет нелегко, но привыкнуть можно. Стукнуло шестьдесят? Никто не вечен, папаша, мы всей семьей придем на вокзал, проводить тебя в последний путь до лагеря смерти, внучата помашут ручкой и скажут: «Пока». Если старики станут сопротивляться, развернется настоящая охота на людей в возрасте, с участием стукачей. С евреями такое уже было, так почему не может случиться с пенсионерами?

Но те из стариков, что еще у власти, что еще не вышли на пенсию, примут ли свою судьбу с легким сердцем? Прежде всего они изначально позаботятся о том, чтобы не рожать детей, дабы не произвести на свет потенциальных своих палачей, в связи с чем количество молодежи еще больше сократится. И в конце концов эти одряхлевшие акулы (и лисы) большого бизнеса, закаленные в тысячах битв, решатся, хоть и с болью в сердце, избавиться от своих же детей и внуков. Они не станут отправлять их в лагеря смерти, как поступили бы их потомки с ними, ведь для этого поколения традиционные ценности, такие как семья и родина, еще не будут пустым звуком, – вместо этого они развяжут войны, которые, как известно, взимают кровавую дань с самых юных и являются, по словам футуристов, единственной гигиеной мира.

Таким образом у нас получится страна практически без молодежи, но с тьмой тьмущей цветущих и бодрых стариков, которые воздвигают памятники павшим и прославляют доблестно отдавших жизнь за отечество. Но кто же будет зарабатывать им на пенсии? Иммигранты, которые спят и видят, как бы получить итальянское гражданство, всегда готовы вкалывать за гроши и без контракта, а нездоровые пристрастия отправляют их на тот свет еще до пятидесяти, освобождая место для новой, свежей рабочей силы.

Итак, на протяжении пары поколений десятки миллионов «посмуглевших» итальянцев будут обеспечивать благополучие элиты девяностолетних белых господ с ядреными носами и пышными бакенбардами (дам в кружевах под вуалью), которые будут сидеть, прихлебывая whisky and soda, на верандах своих колониальных владений на берегу моря или озера, подальше от миазмов больших городов, населенных теперь одними лишь цветными zombies, что хлещут рекламируемый по телевизору отбеливатель.

К слову, о моей убежденности в том, что мир теперь пятится назад и прогресс ныне совпадает с регрессом: мы обнаружим, что оказались в ситуации наподобие той, что сложилась во времена колониальной империи в Индии, Центральной Африке или на Малайском архипелаге; и те, кто благодаря развитию медицины благополучно доживут до ста десяти, будут чувствовать себя кем-то вроде сэра Джеймса Брука, белого раджи Саравака, о чьей невероятной судьбе они читали в детстве в романах Сальгари.