Критика поведения нашего премьер-министра вызвала ряд возражений, можно сказать, непристойного характера. Первое имело цель не столько обелить президента, сколько поднять на смех его противников: «Вы, шестидесятники, – говорилось, – когда-то проповедовали свободную любовь и психоделические наркотики, а сегодня вы лицемерные пуритане, осуждающие сексуальные пристрастия премьер-министра, хоть речь и не о сексе, а всего лишь об ужинах с кока-колой лайт» (что за унылые вечеринки, замечу, даже без глотка «Гави» или «Греко ди Туфо»!). О свободной любви шестидесятников мне лично известно немного, потому что мне в то время было уже тридцать шесть (тогда это считалось возрастом зрелости), двое детей, профессор. Поэтому я никогда не ходил, голый и длинноволосый, на рок-концерты и не курил марихуану. Однако, мне кажется, тогда под сексуальной свободой подразумевалось, что два человека могут заниматься сексом по свободному выбору и (особенно важно) бесплатно. Что сильно отличается от секса до революции шестьдесят восьмого; времени, так сказать, приснопамятных борделей, где можно было заниматься сексом свободно, но за деньги.

Несомненно, правы те, кто называет пуританами критиков премьер-министра, возмущающихся тем, что он посещает девушек, неустойчивых морально. Каждый имеет право на ту форму секса, которая его удовлетворяет (гомо или гетеро, по-собачьи, садомазо, фелляция, куннилингус и жемчужное ожерелье, онанизм, излияние семени в неподобающий сосуд, любострастные грезы, а также копрофилия, клизмофилия, эксгибиционизм, фетишизм, трансвестизм, фроттеризм, урофилия, вуайеризм – и без совокупления), при условии, что все совершается сторонами добровольно, не причиняется вред тем, кто не хочет в этом участвовать либо не в состоянии дать информированного согласия (поэтому у нас осуждается изнасилование, педофилия, зоофилия и прочие парафилии), и дело происходит подальше от посторонних глаз, чтобы не оскорблять чувства пуритан – как нельзя публично богохульствовать, чтобы не оскорблять чувства верующих.

Должен согласиться, что противники премьер-министра слишком акцентируют сексуальные аспекты «дела Руби». В этом нет ничего удивительного, потому что если итальянцам рассказать о конфликте интересов, коррупции судей, финансовых махинациях или законах ad personam, они перелистнут статью, а если дать Руби сразу на первой полосе, проглотят всю газету, вплоть до прогноза погоды. Но оппозиция премьер-министру – это не оппозиция его сексуальным предпочтениям. Это несогласие с тем, что участникам вечеринок премьер-министр раздавал в качестве вознаграждения должности в региональных, национальных или европейских органах власти, и за наш счет. Если зарплату советнику областной администрации, условной госпоже Минетти плачу я (в процентном соотношении) и (пусть и в минимальной доле) тот, кто живет на тысячу евро в месяц, речь не о Пуританах, а о Норме (закона).

Моральная проблема не в том, что нельзя заниматься любовью (поскольку заниматься любовью однозначно лучше, чем войной, как говорили в шестидесятых), а в том, что за это не должны платить те, кто не имеет к этому никакого отношения. Марраццо подлежит критике не за то, что пользовался услугами трансвеститов, а за то, что ездил к ним на автомобиле карабинеров.

Но попробуем предположить, что премьер-министр не тратил на своих гостей государственное добро. Да, у себя дома можно делать все что угодно. Однако это верно для банкира, врача или состоящего в профсоюзе рабочего, но если становится известно, что политик дома занимается чем-то не подобающим его статусу, избежать скандала практически невозможно. Джону Профьюмо и Гэри Харту достаточно было связи с одной-единственной женщиной (по одной на каждого), чтобы разрушить карьеру. Если же женщин много и их возят на вечеринку на автобусе, нельзя помешать появлению шуток о Рубигейт даже в корейских газетах или на тунисском телевидении (проверьте в интернете).

Кое-кто из защитников премьер-министра скажет, что все это происходит потому, что пуритане подсмотрели за частным лицом в замочную скважину и раструбили за рубежом о его предполагаемых проделках. Но начал-то как раз товаропотребитель, когда пошел на день рождения Ноэми и когда побеспокоил полицейский участок, чтобы освободить Руби. Это действия публичные. И когда глава правительства оправдывается, говоря, что искренне верил тому, будто Руби – племянница Мубарака, ведь она сама ему об этом сказала (как поверил ей, когда она сказала, что совершеннолетняя), то, очевидно, за рубежом со смеху помирают, потому что это очень карикатурно: человек, который отвечает за всю страну, принимает за чистую монету то, что говорит ему какая-то профурсетка.