Папа римский Франциск принял (будучи иезуитом) новое имя в честь Франциска Ассизского, переехал в гостиницу (осталось только надеть сандалии и рясу), изгнал из храма кардиналов на «мерседесах», в одиночку отправился на Лампедузу, чтобы поддержать средиземноморских отверженных, словно и нет в Италии «Закона Босси – Фини». Он единственный, кто еще говорит и поступает как «левый»? Поначалу ходили слухи о его крайней осмотрительности в отношениях с аргентинскими генералами, упоминались разногласия с последователями теологии освобождения, подчеркивалось отсутствие четко высказанной позиции по абортам, стволовым клеткам и гомосексуалам, как будто папа обязан ходить по улицам и раздавать беднякам презервативы. Кто он, папа Бергольо?

По-моему, все ошибаются: он не аргентинский иезуит, а парагвайский. На его становление неизбежно должен был повлиять парагвайский «священный эксперимент». То немногое, что известно широкой публике об этом явлении, было почерпнуто из фильма Mission, создатели которого попытались уместить полуторавековую историю в два часа экранного времени, не удержавшись при этом от домыслов и допущений.

Расскажу вкратце, о чем речь. Сея смерть и разруху, испанские конкистадоры прошли от Мексики до Перу, при этом они пользовались поддержкой богословов, поскольку те считали индейцев животными (орангутанами). Однако отважный священник-доминиканец Бартоломе де Лас Касас выступил против зверств бесчисленных кортесов и писарро и отнесся к аборигенам совершенно иначе. В начале XVII века миссионеры-иезуиты решили признать права местного населения (в особенности гуарани, которые жили, как первобытное племя) и объединить их в «редукции» – автономные, самоокупаемые общины, которые были созданы не с целью согнать всех индейцев в одно место и заставить работать на колонизаторов, а чтобы освободить их от рабства, научить самоуправлению и совместному владению тем, что они вместе производили. Устройство поселений и местные «коммунистические» порядки напоминали «Утопию» Мора или «Город Солнца» Кампанеллы («псевдокоммунизм Кампанеллы» впоследствии встретится и у Бенедетто Кроче), но иезуиты в основном ориентировались на первые христианские общины. Они учреждали выборные советы, состоявшие только из аборигенов (однако правосудие вершили иезуиты), и обучали своих подопечных основам архитектуры, сельского хозяйства, животноводства, музыки, искусства, алфавита (обучали не всех, но некоторые воспитанники вырастали в талантливых художников и писателей). Естественно, иезуиты установили жесткий патерналистский порядок, поскольку приобщение гуарани к цивилизации подразумевало борьбу с прелюбодеянием, леностью, ритуальным пьянством, а порой и с каннибализмом. В общем, как это всегда бывает с идеальным государством, все восхищаются его безупречным устройством, но жить там ни за что не согласились бы.

Отказ от рабовладельческого строя, а также набеги бандейрантов, охотников за рабами, привели к созданию народного ополчения, которое доблестно сражалось и с работорговцами, и с колонизаторами. Так продолжалось до XVIII века, пока иезуитов не объявили заговорщиками и опасными врагами государства: сначала орден запретили в Испании и Португалии, а затем и вовсе упразднили. На этом «священный эксперимент» закончился.

Многие просветители выступали против подобного теократического господства и называли его самым бесчеловечным и тираническим режимом в мире; однако были и те, кто видел в нем «добровольный коммунизм религиозного толка» (Муратори), считали, что благодаря иезуитскому эксперименту начала затягиваться нанесенная рабовладельческим строем рана (Монтескьё), Мабли сравнивал редукции с правлением Ликурга, а Поль Лафарг говорил впоследствии о «первом в мире социалистическом государстве».

Поэтому, когда кто-то с той же позиции рассматривает действия Франциска, нельзя забывать, что прошло уже четыре века, с понятием демократической свободы свыклись даже самые фанатичные католики, да и Бергольо не собирается ставить эксперименты на острове Лампедуза, ни священные, ни светские. Будет вполне достаточно, если он избавится от Института религиозных дел. Но до чего же порой приятно увидеть на происходящем отблеск Истории.