Молитва христианина, соединённая с отказом от какого-либо привычного удовольствия ради своего усопшего, особенно необходима покойному в первые сорок дней. Поэтому, если кто действительно страдает о своём родном и близком человеке, кого он искренне любит, то средство помощи ему есть, оно в наших руках — отдай, человек, часть своей души, то есть своего комфорта, своих удовольствий хотя бы на этот краткий период. Возьми на себя хотя бы маленький подвиг, чтобы, несколько очистившись самому, тем самым оказать реальную, а не мнимую помощь ушедшему в тот мир. Поживи хотя бы эти сорок дней в посильном воздержании тела, воздержании чувств, мыслей, в понуждении себя к молитве, чтению слова Божия. Постарайся примириться с врагами своими. Добро сделай ненавидящим тебя — по заповеди Божией. Поборись со своими страстями и пристрастиями, постарайся никого не осуждать, не обижать, не отвечать на зло злом, исповедуйся и причащайся святых Христовых Таин. Хотя бы на это краткое время возьми себя в руки. Очисти немного свою душу ради дорогого тебе человека. Скажи себе: «Эти сорок дней ради тебя постараюсь быть христианином, проведу их по-евангельски».

Друг познаётся в беде, а не в застолье, и искренность любви к усопшему обнаруживается не просто заупокойными записками, панихидами и благотворительностью. Они лишь в той степени принесут пользу усопшему, в какой будут выражением понуждения себя молящимся к истинно христианской жизни. Вот при каком условии может оказать действенную помощь усопшему тот, кто действительно его любит.

Особая необходимость личной молитвы и личного подвига следует и из других причин.

Во-первых, в храме, по причине большого количества поминовений, священнику практически невозможно помолиться за каждого, поэтому всё ограничивается выниманием частиц из просфор, чтением или произнесением имён, совершением определённых чинопоследований. Об этом убедительно и точно написал, как мы помним, святитель Феофан: молебен, панихиду «протрещат, а молитвы не будет. То же и проскомидия, то же и обедня».

И если при церковном поминовении сам человек не будет каяться в своих грехах и молиться об усопшем, то священнику тем более невозможно «на всех наболеться», и результат в таком случае очевиден.

Во-вторых, богослужебное поминовение — это не магическое действо, которое низводит на поминаемого благодать Божию независимо от того, молится ли кто или нет, а в силу обряда, совершённого с чтением и пением молитв. Духа Святого нельзя заставить помочь человеку «молитвой на воздух», как говорил преподобный Нил Сорский. При этом, конечно же, нельзя забывать то, о чём писал святитель Иоанн Златоуст: «Ни Крещение, ни отпущение грехов, ни ве́дение, ни приобщение Таин, ни священная трапеза, ни сподобление Тела, ни приобщение Крови и ничто другое не может принести нам никакой пользы, если мы не станем вести жизнь честную, строгую и чуждую всякого греха». То есть только при условии христианской жизни наше приобщение церковным таинствам, наши молитвы и поминовения приобретают силу, способную спасти душу усопшего от демонов-мучителей.

Ибо чем чище наша душа, тем в большей степени может измениться и состояние души усопшего, которая с нами и через нас соединяется с Богом в той мере, в какой мы приобщаемся Ему здесь. Поэтому нельзя верить всяким басням о том, что будто бы опасно молиться за преступников, неверующих, иноверцев и самоубийц. Ведь чем тяжелее кто-то болен, тем необходимее ему помощь. И духовно больному, тем более смертельно, молитва особенно необходима. Она привлекает милость Божию и к молящемуся и к усопшему.

Но, конечно, нелегко найти такого священника, монаха, мирянина, который бы взял на себя подвиг молиться — по-настоящему, а не просто языком — за родного вам, но чужого ему человека, и ради него воздержаться в пище, отречься от какого-то удобства, развлечения, удовольствия — хотя бы на некоторое время.