ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Башня ведьмы

– Боги нимагу, боги нимагу! – надрывалась толстая разодетая купчиха, обмахиваясь пушистым веером из павлиньих перьев и тяжело дыша.

– Простите, госпожа, но у кареты, в которую погрузили ваши вещи, сломалась ось. Ее необходимо починить, – попытался оправдаться распорядитель отправок.

Услышав такое, купчиха двинулась на него всей своей огромной фигурой и грозно затрясла веером. В тот момент она напоминала осадную башню, завернутую в цветные покрывала, которая каким-то чудным образом оказалась в придорожной таверне.

– Я не могу ждать! – высокий голос звучал неимоверно громко и так пронзительно, что начинало звенеть в ушах, – почему из-за вашей несостоятельности я должна тратить свое драгоценное время?

– Но, госпожа, – затравленно озираясь по сторонам, снова попытался успокоить ее распорядитель, – может быть, кто-то из наших достопочтенных пассажиров согласится разделить с вами тяготы дороги, взяв вас в попутчики?

Осадная башня в юбке развернулась, оглядывая притихших посетителей таверны. Ее пронзительные темно-зеленые глаза придирчиво осмотрели каждого из присутствующих и, похоже, дама осталась крайне недовольна:

– Изволите шутить, – взвизгнула она, кивая в сторону притихшей семейной пары, сидящей за столом в окружении выводка отпрысков, – балаган с детьми мне не подходит, что может оказаться хуже, чем провести часы дороги в нескончаемом шуме. Пара пьяниц и назойливый миссионер Централа мне тоже не нужны.

Не удивительно, что внушительный вид недовольной купчихи не позволил никому из присутствующих возразить этим колкостям. На лицах людей отразилось подавленная неприязнь, но высказывать все, что думают, вслух они не стали. Таша, сидящая за дальним столом, вжалась в лавку. Хвала небесам, сердитая башня не уделила ей должного внимания. Подвел распорядитель:

– А вот милая девушка, которая наверняка не доставит вам особых неудобств, ведь так, молодая госпожа?

Обратился он к Таше, которая не сразу поняла, что коварный вопрос адресован именно ей…

Прибыв в Алый Лем, принцесса, как и велел ей Кагира, незамедлительно отправилась на станцию королевской доставки. Там следовало нанять карету и с комфортом добраться до Сибра. Так она и сделала: потратив основную сумму на аренду экипажа, спокойно пошла в таверну, решив побаловать себя вкусным обедом в ожидании отправления.

Впервые, оказавшись одна, Таша чувствовала себя так комфортно, ведь места более приветливого и жизнерадостного, чем Алый Лем, она, пожалуй, не встречала никогда. Залитый солнцем город полнился ароматом цветов и будоражащим запахом изысканной кухни, тянущимся из многочисленных таверн и забегаловок. По улицам разъезжали нарядные экипажи с королевскими гербами на бортах, кричали из окон гостиничные зазывалы.

Устроившись за уютным столом возле большого светлого окна таверны, Таша посчитала остатки денег и, заказав себе яичницу с беконом, щавелевый пирог и огромную кружку молока, мечтательно зажмурилась в ожидании пира.

Все шло прекрасно, пока в таверне не появилась толстая крикливая женщина. Казалось, ничто не могло испортить благостного настроения принцессы, поэтому, не обратив внимания на назревающий скандал, Таша отвернулась к окну, разглядывая гуляющих по улице прохожих. Она не сразу поняла, что взволнованный распорядитель указал злобной толстухе на нее…

– Эй, молодая госпожа, я к вам обращаюсь, – повторил раскрасневшийся мужчина, и Таша в недоумении повернулась к нему, ловя на себе оценивающий взгляд огромной купчихи.

– Эта девушка? – умерила свой пыл та, – другое дело, она худая и не стеснит меня в пути, надеюсь, к моменту отправки у нее не окажется с собой детей и животных!

– Что вы, что вы! Милая леди путешествует одна и будет рада разделить тяготы пути с такой чудной женщиной, как вы! – слащаво растекся в комплиментах распорядитель, бросая пронзительный взгляд на Ташу.

Поняв, что особых претензий эта робкая небогато одетая девушка не выразит, он удовлетворенно выдохнул. В силу характера, принцесса не нашлась, что ответить. Так и не научившись возражать наглецам в открытую, она подумала с досадой: «Надо было купить одежду подороже. Мнение бедняков никто не берет в расчет, а замызганное старое платье – первый признак того, что ты никому не нужен, и заступиться за тебя некому».

– Ваш экипаж готов, – обращаясь к Таше, а потом во весь рот улыбаясь купчихе, пропел распорядитель, – дамы, прошу!

Вздохнув, принцесса подхватила с пола свои нехитрые пожитки и поспешила наружу, боясь, как бы ее карета не отправилась в путешествие без нее. Похоже, здесь могло статься и такое.

На широкой площади стоял гам. Ржали лошади, скрипели колеса и упряжь, кричали, отыскивая попутчиков, пассажиры, распорядители прикладывали ладони к губам, чтобы громче объявить отправление.

Купчиха уже ожидала девушку возле кареты, куда дюжие слуги грузили бесчисленное количество огромных, под стать хозяйке, мешков и сундуков.

– Боги нимагу, милочка, – певуче произнесла попутчица, – надеюсь, ваш багаж не слишком велик?

– Он вас не стеснит, – неприветливо ответила Таша, перекидывая сумку со спины на грудь.

– Прекрасно, милая, просто прекрасно, – просияла купчиха, направляясь внутрь кареты, отчего железная подножка заскрипела и с неприятным звуком прогнулась, – поспешим!

Таша уныло полезла следом. Само собой, тучная попутчица заняла лучшее сиденье, лицом к ходу движения. Таше пришлось усесться напротив. Кучер щелкнул хлыстом, лошади дружно налегли, карета тронулась. За окном потянулись аккуратные белые дома, ухоженные и чистые. Их крыши с ярко-алой черепицей, выглядели до неприличия празднично и ярко. Весь Алый Лем, казалось, ждал праздника. Цветы на окнах, цветы на улицах, цветы в волосах женщин и гривах лошадей. Таша выглянула в окно, и улыбнулась, восхищенная видом. «Какой красивый город – подумала она, – как прекрасно в нем жить, наверное». От благостных мыслей девушку отвлекла недовольная реплика купчихи-соседки:

– Вы невоспитанны, моя милая! Вам следовало бы представиться, а не молчать вот так.

– Я – Таша, – виновато произнесла девушка, еще раз упрекая себя за то, что не настояла на путешествии в одиночку, без этой приставучей и всем недовольной женщины.

– А я – Эллавия Борхе, почтенная торговица южными экзотическими товарами, – с важностью похвасталась та, – продаю элитный табак, сладости, пряности, ткани и меха. И, прошу заметить, всего добиваюсь сама.

– Это здорово, – искренне восхитилась Таша, в глубине души немного завидуя напористости и уверенности соседки.

– А что делать, – вздохнула та, сложив на объемной груди пухлые, отделенные от рук жировыми перетяжками, кисти, – беднякам и простолюдинам тяжело чего-то добиться в этом мире. Я родилась в простой небогатой семье, и, как видите, весьма преуспела, несмотря на отсутствие титула и денег.

– Моя подруга была бы счастлива познакомиться с вами, – вспомнив Таму, вздохнула принцесса: в голове понеслись воспоминания о том, как в лаПлава они вместе с пастушкой гуляли по лугам и лесам, не ведая, что ждет их в ближайшем будущем, – она из простой семьи, но сил и энергии у нее хоть отбавляй.

– Я тоже всегда была такой, – милостиво кивнула Эллавия, – уверенной и целеустремленной. Поверь, милая, это залог успеха. Нужно всегда добиваться своего, несмотря на тех, кто уверяет тебя в крахе твоих мечтаний, – купчиха улыбнулась, и лицо ее вдруг, потеряв вид грозный и капризный, стало милым и приятным, – а вы, Таша, к чему в этой жизни стремитесь вы, чем занимаетесь, на что полезное тратите свою бесценную молодость?

Вопрос поставил принцессу в тупик. Рассказать правду она не могла, поэтому, на удачу, огласила лишь часть этой правды, искренне надеясь, что разговорчивая Эллавия сама домыслит что-нибудь подходящее и безобидное:

– Я – ученица.

– Обучаетесь при монастыре, – оправдала надежды соседка, и в ее голосе прозвучало плохо скрытое разочарование, – несчастная судьба родовитых девушек – бессмысленное прозябание в глуши с каким-нибудь престарелым учителем, который целыми днями толдычит то, что никогда не пригодится в жизни, – увидев напряженное выражение Таши, и приняв его за мину оправдания, она успокаивающе развела толстые руки так, что они коснулись бортов кареты. – Понимаю, понимаю, из-под крылышка влиятельных родителей вырваться сложно. Для таких, как вы, вся жизнь предрешена заранее. За вас решают все: что вы наденете, что будете есть на завтрак и за кого выйдете замуж. У вас наверняка есть жених?

– Был, – честно ответила Таша, погрузившись в неприятные воспоминания о семье Локк, – но я от него убежала.

– Похвальное проявление самостоятельности, – одобрила Эллавия и снова улыбнулась.

Удивительно, но улыбка сделала эту огромную женщину невероятно красивой. Таша даже залюбовалась ее. Такая свободная, сильная и элегантная, купчиха обладала «изящностью» большой пушистой кошки, почти шарообразной, но при этом дивно грациозной и изысканной. А имя у нее было просто прекрасное – Эллавия. Такое мягкое и настойчивое одновременно.

– Не самостоятельности, – отказалась Таша от лишних похвал в свой адрес, – это было отчаяние. Отчаянный побег.

– Отчаянный побег требует мужества, – удовлетворенно кивнула соседка, а потом, подумав, добавила, – вы уж простите меня, милая, за излишнюю строгость. Чтобы добиться должного уважения и удержать его, порой приходится вести себя сурово. Вас ведь расстроило мое соседство?

Таша хотела было соврать, но, подумав, решила, что прямолинейной Эллавии разумнее сказать обидную правду, чем откровенную ложь:

– Сначала – да, но теперь мне кажется, что ваша компания скрасит дорогу.

Купчиха снова лучезарно улыбнулась, сверкнув жемчужными зубами. Разговор продолжился. Эллавия принялась рассказывать Таше о своей лавке в Нарне и небольшом владении в пригороде. Услышав, как живот принцессы разоблачающе заурчал, она вынула из-под сиденья большой узел и достала два свежих пирога с мясом, бутыль розового вина, яблоки и шоколад. Вцепившись зубами в пышное тесто, вдыхая заманчивый аромат долгожданной еды, Таша, как прикормленная собака, поймала себя на мысли, что готова идти за этой женщиной на край света, а потом, сконфузившись от собственной продажности, покраснела и поперхнулась.

– Не смущайтесь, милая, – отхлебывая из бутыли, успокоила ее Эллавия, – вы бы тоже угостили меня, будь у вас деньги или еда. Я же вижу, что вы на мели. Простите, но это поношенное, старомодное крестьянское платье совершенно не подходит благородной юной особе. А ваши руки, похоже, вам пришлось потрудиться, чтобы заработать на жизнь. И работа вам досталась нелегкая. Не знаю, кем вы были, прачкой, скотницей или переборщицей на рынке, но такие руки проще отрубить, чем привести в нормальный вид.

– Скотницей, – соврала Таша, вспомнив коровьего мертвяка.

– Запомните, милая, всякая работа идет человеку на пользу. Труд – дело благородных, несмотря на то, что благородные порой так не считают…

Так неприятное на первый взгляд путешествие обернулось к юной принцессе совершенно иной стороной. Скандальная соседка оказалась вполне милой и добродушной женщиной, а долгий путь открылся мелькающими за окнами кареты густыми лесами и солнечными лугами.

К вечеру они достигли большого постоялого двора. Возле двухэтажного длинного строения стояли кареты: кучера распрягали лошадей и раздавали указания слугам, суетящимся возле кормушек, развешивающих на крючки сбрую и разводящих уставших коней на отдых под открытые навесы.

Таша первая выбралась из экипажа и принялась с интересом осматриваться.

– Посторонись, молодая госпожа, – угрожающе крикнул кучер, сгружая на землю многочисленные тюки и сундуки Эллавии.

– Несите их внутрь, милейший, не знаю, к сожалению, вашего имени, – спохватилась та, грузно вываливаясь из кареты следом за Ташей.

– Жан, – дружелюбно представился кучер.

– Ну, вот мы все и познакомились, – обмахнулась веером Эллавия и направилась внутрь постоялого двора, – а вам, милая, следует держаться подле меня, таким юным девушкам опасно оставаться в одиночестве на постоялых дворах, вроде этого.

– Почему это? – наивно поинтересовалась Таша, но на всякий случай вняв совету спутницы, поравнялась с той.

– Потому что в Темноморье с большим ажиотажем покупают молодых рабынь с севера, – вздохнула Эллавия, беря принцессу под руку и провожая к столу у окна.

Постоялый двор со звучным названием «Бриллиантовый шмель» оказался заведением на удивление приличным. Деревянные столы скрывались под чистыми льняными скатертями, на окнах благоухали герани и комнатные розы, тяжелые кованые люстры, свисающие с расчерченного дубовыми балками потолка, сияли блеском начищенного металла, а деревянный пол украшала мозаика с узорами в южном стиле.

Пока Таша восторженно глазела по сторонам, две нарядные служанки принесли блюда с жареной бараниной, пареными тыквами, хлебом и сыром, за которыми на стол последовала большая бутыль с вином, заботливо уложенная в плетеную корзину.

Глядя на добротные наряды служанок, Таша стянула плащ на груди, пряча от чужих глаз поношенное платье и ловя на себе понимающий взгляд Эллавии.

– Не печальтесь так, милая. У меня в багаже есть несколько платьев. Я подарю вам одно. Отдам служанкам на ночь, чтобы ушили, так что за завтраком вам будет нечего стыдиться…

После сытного ужина они направились в уютный маленький номер. Внутри пахло жасмином и медом. Окна смотрели на восток, поэтому занавески были тяжелыми, они не позволяли ранним солнечным лучам тревожить постояльцев. На стенах висели цветастые ковры и подвески из раскрашенных камней, оплетенных цветными нитями.

К счастью Таши, уступившей единственную кровать габаритной Эллавии, в комнате нашлось еще и кресло, в котором девушка беззаботно проспала до утра, свернувшись калачиком и укрывшись тонким хлопковым покрывальцем. Ночь выдалась на удивление теплой. Под окном надрывно пели цикады, а откуда-то из стены им громко вторил сверчок.

Проснувшись с первыми лучами солнца, Таша не поверила своим глазам: кровать, где, спала Эллавия, была аккуратно заправлена, а на льняном покрывале лежало платье. Купчихи в комнате не было, наверное, она встала еще затемно.

Сидя на кресле, принцесса некоторое время раздумывала, стоит ли вот так вот без спроса взять подарок, но, не обнаружив рядом собственного наряда, осторожно приблизилась и погладила рукой гладкую переливающуюся ткань. Вспомнилось, что когда-то в лаПлава у нее был десяток подобных платьев, большую часть которых она отнесла на рынок и продала за копейки перекупщикам. Были времена…

Платье Эллавии кроили по последней моде: узкий корсаж, высокий лиф, контрастная шнуровка и кружево, а юбка, наоборот, пышная, многослойная.

Довольная удачным утром и новым нарядом, Таша спустилась в таверну. Купчиха ждала ее за столом, полным еды.

– Долго спишь, дорогая, – строго обратилась она к Таше, – следует хорошенько подкрепиться перед выездом. Жан предложил срезать путь по западной дороге. Главный тракт переполнен каретами и повозками, к тому же, по слухам, нам навстречу из Сибра идут три купеческих каравана. Встреча с ними, знаешь ли, не самая большая удача – перекроют дорогу своими верблюдами, а мы потеряем в пути несколько суток.

– В обход, так в обход, – беззаботно пожала плечами Таша, – вам ведь виднее.

– Ну, вот и ладно, – ласково улыбнулась Эллавия; достав откуда-то из складок одежды небольшой мешок, она быстро сгребла в него остатки завтрака и сунула принцессе, – это наш обед и ужин, береги его как зеницу ока, милая…

Проводив глазами яркую вывеску «Бриллиантового шмеля» Таша вспомнила, что забыла поблагодарить Эллавию за щедрый подарок. В ответ та лишь благосклонно махнула веером:

– Не стоит, милая. Мне гораздо приятнее ехать в компании нарядной девушки, чем бедной замарашки – уж, прости мне мою прямоту…

Между тем скудные поселения, мелькающие за окнами, сменились кустистым подлеском, а вскоре дорогу окружили высокие лохматые ели. Под их длинными развесистыми лапами таилась тьма, а Таша искренне надеялась, что в ближайшее время они минуют этот старый угрюмый лес.

День клонился к вечеру, а лес не кончался. Потяжелевшее усталое солнце лениво цеплялось за остроконечные верхушки деревьев, а вскоре и вовсе исчезло за темной еловой стеной. Мрак выполз из-под пригнутых к земле ветвей и растекся вокруг, превратив корявые пни и замшелые камни в силуэты невиданных чудищ.

Таша поежилась, она искренне надеялась, что вскоре они достигнут какого-нибудь постоялого двора с горячим очагом, сытной едой и уютной кроватью, но время шло, тьма сгущалась, а лес обступал дорогу плотнее и плотнее.

– Ох, не нравится мне все это, – встревожено пробормотала Эллавия и, постучав в стенку, громко окликнула. – Эй, Жан, что там видно впереди?

– Ничего, госпожа, только этот проклятый лес, – раздался снаружи глухой голос, – хотя, подождите, впереди заметен какой-то свет.

Таша осторожно выглянула в окно и увидела, как из-за могучих темных елей пробивается слабый огонь.

– Далековато от дороги, – настороженно произнесла Эллавия.

Жан остановил лошадей и спрыгнул на землю:

– Скоро ночь, а другого ночлега нам пока не встретилось. Странно, ведь я не раз ездил этой дорогой. По моим расчетам мы уже час как должны были быть на постоялом дворе.

– Похоже, мы сбились с пути, – негромко сказала Эллавия, с кряхтением выбираясь из кареты и опасливо оглядываясь по сторонам.

– Невозможно, – категорично помотал головой Жан, – после «Шмеля» на пути не было ни одной развилки.

– Это и странно, – тяжело вздохнула купчиха, присматриваясь к мерцанию вдали, – выбора нет, придется идти туда, – она кивнула на огонь, – скорее всего там какая-то лесная сторожка или охотничий дом. Вот только кто ждет нас в нем? Будем надеяться, что не разбойники.

– Я пойду первым, – решил Жан, вытаскивая из-за пояса нож, и двинулся прочь от дороги.

Таша и Эллавия поспешили за ним, не желая оставаться в одиночестве. Лошади тревожно заржали им вслед, словно пытаясь отговорить от необдуманного похода.

Голубой пышный мох пугающе пружинил под ногами. Каждый шаг был шагом в неизвестность. Таше казалось, что ноги вот-вот провалятся в податливую, мягкую почву, на «дно» этого страшного леса, туда, где в рыхлой земле ползают черви и ветвятся бесчисленные корни могучих елей…

Свет все приближался. Пара шагов и стало заметно, что источник его раскачивается из стороны в сторону. Еще пара – и удалось разглядеть очертания небольшой прямоугольной постройки, наполовину скрытой замшелыми стволами.

– Что это? – испуганно прижимаясь к широкому боку Эллавии, спросила принцесса.

– Не знаю, милая, похоже на какую-то землянку…

Они приблизились вплотную и замерли, пораженные увиденным. Деревья расступились, открывая взгляду небольшую круглую поляну, сплошь покрытую серебристым воздушным мхом. Посреди нее находилась вовсе не землянка, то была перевернутая на бок огромная карета из дорогого черного дерева. Один из двух фонарей, располагающихся возле сиденья кучера, продолжал гореть, слабо раскачиваясь из стороны в сторону. Ни лошадей, ни людей рядом не было, упряжь висела на оглоблях, и с нее стекала какая-то прозрачная слизь. Такая же слизь в изобилии виднелась на раскрытой двери и подножке кареты.

Таша испуганно оглядывалась по сторонам. Сердце предательски стучало, руки похолодели, скованные ледяными путами наползающего страха.

– Есть кто живой? – неуверенно спросил Жан, осторожно заглядывая внутрь, – никого… Проклятье!

Кучер отпрянул назад: из темноты на подножку выползла большая белая улитка с кулак величиной, заинтересованно поводила усиками и не спеша уползла по днищу вниз. Таша вздрогнула всем телам, теряя остатки самообладания.

– Гадость, – брезгливо поморщилась Эллавия, которая держалась браво, хоть и тревожилась, – а это что? – купчиха указала на массивный светлый камень, лежащий в стороне.

– Валун… – начала говорить Таша, но тут же вцепилась в руку Эллавии, потому что «валун» двинулся и пополз в темноту, оказавшись еще одной улиткой, гораздо более внушительной чем та, что минуту назад покинула загадочную карету. Огромное существо бесшумно исчезло во мраке, оставив за собой слизистый след, в котором что-то блеснуло. Набравшись храбрости, Таша шагнула туда, чтобы разглядеть находку: в скользкой луже лежали стальные удила и несколько лошадиных зубов.

– Что здесь произошло? – испуганно шепнула принцесса, пятясь к купчихе и кучеру.

Странная карета и жуткие улитки породили в душе забытые страхи перед неизвестностью, таинственной угрозой, что кроется в темноте. Отсутствие Учителя лишило ее последних остатков храбрости. Когда он находился рядом, все было проще: казалось, что Кагира всегда за спиной и в любой момент придет на помощь – это придавало сил и смелости. К тому же, встреться на их пути мертвяк, Таша не испугалась бы, порадовавшись возможности попрактиковаться в своем мастерстве, но здесь, в этом зловещем, угрюмом лесу все обстояло иначе.

– Уходим отсюда, скорее, – прошептала Эллавия, утягивая за собой принцессу и подталкивая в спину остолбеневшего Жана, – быстрее!

– Что это было? – сбивающимся голосом спросила Таша у кучера, – вы сказали, что знаете эту дорогу…

– Наверное, у этой кареты ось сломалась. Путники попробовали починить ее, но не смогли, и поехали дальше верхом. Такое бывает, госпожа…

Пока они спешили к дороге, Таша раздумывала над словами Жана, понимая, что прозвучали они не слишком уверенно, хотя, и походили на правду. «Ночью и пень напугает» – успокоила себя девушка, вспоминая народную поговорку.

Лошади радостно зафыркали, заждавшись в одиночестве, и дружно рванулись, позабыв об отдыхе. Сон и усталость сняло, как рукой. Таша и Эллавия молчали, напряженно всматриваясь в окна, но тьма уплотнилась так, что разглядеть что-то толком стало невозможно. Света фонаря не хватало, лошади брели вслепую, то и дело спотыкаясь и останавливаясь, но Жан нещадно подгонял их, не желая задерживаться в гиблых местах. Таша моргала, напрягая глаза до боли, пока ее не сморил сон. Она не заметила, как, подперев голову рукой, провалилась в небытие…

Праздное существование и впрямь казалось волшебным небытием. К такой жизни Нарбелия привыкла быстро: балы, охота, снова балы и снова охота, приемы, выезды по столице, ужины, завтраки и обеды. Все это стало привычным, все это было обычным еще там, в Королевстве.

Принц Кириэль старался угодить ей подарками и вниманием, но в сердце красавицы невольно закрадывались мысли о другом. Она молила небеса, лишь бы тот, думать о ком без боли она была не в силах, покинул эти края навсегда. Однажды принцесса решилась расспросить о нем Кириэля, но принц резко помрачнел и сказал, что Тианара в Эльфаноре давно не видели, и это к лучшему. Решив более не испытывать судьбу, Нарбелия перестала говорить на щекотливую тему, всеми силами заставляя себя забыть. От долгожданного забытья ей сделалось легче. Тревоги как будто ушли, а небо над Эльфанором стало легким и безоблачным.

На душе у наследницы полегчало: вдали от королевских забот, недоброжелателей, войн и переделок она успокоилась. Перестав бояться тайных отравителей, девушка распробовала вкус местной кухни и через некоторое время обнаружила, что платье не сходится на талии, а грудь выпирает из корсажа на пару пальцев дальше, чем обычно. К счастью ее принц нашел эти перемены весьма положительными, и глаза его теперь скользили по фигуре Нарбелии с двойным усердием.

Кириэль был красив и статен, весел и силен, он ловко играл в шахматы и безупречно управлялся с оружием, он был щедр – почти каждый день, просыпаясь, Нарбелия отыскивала под своей подушкой драгоценные безделушки: колечки, серьги, подвески, броши… Но как ни пыталась принцесса обмануть себя и изобразить эйфорию безоблачного счастья, правда вылезала наружу, прямая и очевидная: с Кириэлем ей было скучно. Его азартное увлечение охотой раздражало, манера танцевать бесила, а веселые разговоры вгоняли в тоску.

Вскоре, следуя своей вольной натуре, Нарбелия начала, а вернее продолжила заглядываться на других юношей, благо статных красавцев в Эльфаноре хватало с избытком. Она закрутила пару мимолетных интриг, но, поняв, что кандидаты на роль ухажеров не слишком отличаются от того, что имеется, разочарованно опускала руки.

Молодой Лорин продолжал терзать ее сердце своим упрямством. Его неприступность вскоре ожесточила наследницу и превратила ее заинтересованность в ненависть, а ненависть в месть. Изощрившись, и зачаровав один из подаренных Кириэлем амулетов, она подкинула его ненавистной Кларисе. На следующий день несчастную соперницу свалила неизвестная хворь, но нетерпимой к чужому счастью Нарбелии этого показалось мало, и она, сославшись на пропажу злосчастного украшения, выставила девушку воровкой. Дело замяли, но Клариссу с тех пор во дворце никто не видел, ее увезли куда-то во избежание большого скандала.

Пока Кириэль предавался любимому занятию – охоте, принцесса собрала в кулак все свое обаяние и попыталась втереться Лорину в доверие. Изобразив мину искреннего сочувствия, она попыталась остаться наедине с юношей, но уловка провалилась. Неприступный Лорин отказался общаться с назойливой поклонницей и вскоре покинул Эльфанор вслед за своей пострадавшей подругой.

Неудача разозлила Нарбелию. Вкупе со скукой и непроходящей душевной тоской, она становилась все раздраженнее и беспокойнее. Попытка очередной интрижки взбодрила ее на время, но все снова закончилось ничем.

Кириэль, заметив, наконец, что его благородная гостья томится от печали, оставил охоту с друзьями, и начал проводить время с принцессой. Он завалил наследницу подарками, а потом поделился с ней тайной новостью – приближалось время, когда Владыка снимет с головы свой венец и передаст его преемнику. Кто будет этим приемником, гадать не приходилось.

Эта новость предала Нарбелии сил. Извечная жажда величия и власти заставила ее позабыть о любовных терзаниях и направить все свое внимание на того, кто по всему должен был стать ее ступенью на трон эльфийской Владычицы. Выжимая из себя всю нежность и заботливость, принцесса превратилась в ласковую и покорную голубку, целыми днями сладко воркующую вокруг причины своих надежд.

Нельзя сказать, что подобное притворство давалось ей просто. Нарбелия ненавидела играть по навязанным правилам, даже если правила эти писались самой судьбой. Свое недовольство и дурное настроение она изливала на прислужниц, которые, будучи не в силах ответить ей тем же, посылали в спину наследницы полные ненависти взгляды. Принцессу это волновало мало, ведь добыча, на которую красавица нацелила свой острый взгляд, сверкала золотом и переливалась драгоценными камнями, маня и предвещая великую силу и власть…

Карета остановилась так резко, что задремавшая Таша больно ударилась затылком о край окна. Мгновенно проснувшись, она тревожно посмотрела на Эллавию и поскорее выглянула наружу. Окружающий лес залило серым светом – было раннее утро.

– Что там происходит, милая? Что за непредвиденная остановка? – тут же разразилась возмущенными репликами купчиха и, нервно выхватив веер, принялась им истошно обмахиваться. – Безобразие! Выйди и узнай, что случилось, будь так добра.

Вздохнув, Таша нехотя приоткрыла дверь и, перепрыгнув треснувшую подножку, оказалась на земле. Происходящее встревожило ее: путь лошадям перекрыли два всадника, которых она сперва приняла за разбойников, но потом, разглядев форму егерей, немного успокоилась.

– Вот сопроводительные письма со всеми печатями и разрешениями. Я просто вез пассажиров в Сибр, – суетливо объяснялся кучер Жан, вынимая из сумы мятые желтые бумаги.

– Эта дорога закрыта, волей наместника Бенедикта. Никаких пассажиров и никаких карет здесь быть не должно, – скрипучим бесстрастным голосом произнес один из егерей, даже не глядя на бумаги.

– Но бумаги подписаны Королем, у меня не частный извоз, а королевская служба доставки, – не терял надежды кучер.

– Королевская дорога идет в обход этого леса. Здесь ваши писульки годятся лишь на розжиг для костра, – усмехнулся второй егерь и красноречиво передвинул притороченную к седлу алебарду, – так что советую не пререкаться более и следовать за нами. Шериф Ага решит, что с вами делать.

– Позвольте, позвольте, милейший! – раздался тонкий голос Эллавии.

Отстранив Ташу, она выбралась из кареты и, подобрав длинные юбки, решительно направилась в сторону всадников.

– Сядьте обратно, госпожа! Немедленно, – поспешил остановить ее один из них.

– Не смейте приказывать мне! Вы…

Договорить она не успела. Егерь приблизился к женщине и, оттесняя ее лошадью обратно к дверям кареты, настоятельно предупредил:

– Не советую спорить, госпожа. У нас приказ доставлять всех путников к шерифу. Эти земли таят в себе много опасностей. Только заботами нашего благословенного шерифа Аги нам удается сохранить свою землю от зла. Но успешная борьба требует безупречной дисциплины, поэтому, если вы не прекратите препираться в ближайшую минуту, мы применим силу.

Брови егеря, подобно грозовым тучам, угрожающе сошлись на переносице. Эллавия внимательно оглядела внушительную фигуру, усиленные стальными пластинами кожаные доспехи всадника, и благоразумно отступила.

Вздохнув и тихо выругавшись, Жан стегнул лошадей, направляясь следом за одним из егерей. Второй всадник отстал, оставшись позади кареты. Таша тревожно смотрела в окно, за которым тянулся густой ельник. Они свернули с дороги и двинулись прямо через лес. Взволнованно переглядываясь с Эллавией, принцесса напряженно раздумывала о том, что ждет их впереди. Все в груди неприятно сжималось. Воспоминания о плене снова всплыли в памяти, рождая неприятные ассоциации и чувства. Эллавия тоже помрачнела и сидела, молча, напряженно прислушиваясь и присматриваясь к пейзажу за окном. А там темные лапы елей опускались к самой земле.

– Почему вы согласились следовать за ними? – спросила Таша, пораженная неожиданной сговорчивостью купчихи.

– Чутье подсказывает мне, что сейчас нам разумнее остаться в компании этих вооруженных мужчин, чем продолжать путешествие втроем. Недобрый лес вокруг, очень недобрый. А то, что мы видели ночью… – тихо ответила Эллавия, прикрывая веером губы, – помнишь?

Таша отстранилась от окна, продолжая коситься в темную чащу. Лес становился все гуще. Под елями клубился черно-зеленый влажный мох, заползая на стволы серой растрепанной чешуей. По засохшим ветвям тянулись густые бороды черного лишайника.

– Черный мох – дурной знак, – покачала головой Эллавия, задергивая шторки на окнах, – это признак ведьмы. Думаю, та перевернутая карета, что попалась нам на пути, тоже дело ее рук.

– Ведьмы? – испуганно переспросила Таша, ежась от волнения, – вы имеете в виду какую-нибудь злобную колдунью?

– Нет, милая. Колдуны, колдуньи, маги и чародеи – это просто талантливые люди, способные овладеть волшебством путем долгой и кропотливой науки. Они обращают его в добро или во зло по собственной воле. Ведьма – суть иное. Она – создание тьмы, ее порождение и воплощение. Ведьма – не чудовище, не человек и не зверь. Она суть и смысл зла.

От этих слов принцессе стало жутко. Спокойная тихая дорога в приятной, как оказалось, компании неожиданно обернулась очередной пугающей интригой. Таша скрестила руки на груди, вцепляясь в полы плаща. Как ей хотелось в тот момент, чтобы слова Эллавии оказались домыслами.

К вечеру они прибыли в небольшой город, отделенный от леса стеной частокола. Деревянные дома, рубленные на века, не имели окон на первых этажах и стояли близко друг другу. Людей на улицах встретилось немного, да и те, кто встретился, при виде егерей поспешили убраться прочь, скрываясь в проулках и дворах.

– Смотри, – шепнула Эллавия, склонившись к уху принцессы, – видишь знаки на стенах? Защитные круги со звездами, многие верят, будто они спасают от ведьм. Недоброе место, – она расстроено покачала головой.

– Пожалуй, – тихо согласилась Таша, с тревогой понимая, как ей сейчас не хватает Учителя, – куда они нас везут?

– Скорее всего, к шерифу, – ответила купчиха, а потом решительно добавила, – мы скажем, что путешествуем вместе, чтобы не разлучили ненароком. Лишь бы Жан не проболтался, что хотел срезать дорогу. Запомни, милая, в наших интересах, чтобы все здесь думали, будто наш маршрут лежал через этот злосчастный городишко. В таком случае у нас будет меньше шансов сгинуть без следа в недобром захолустье…

– Стой! – раздался зычный окрик.

Жан остановил лошадей подле массивной каменной постройки, находящейся в самом центре поселения. Всадники спешились, один из них распахнул дверь кареты, призывая пассажирок выйти наружу.

– Возмутительно, – прошипела сквозь зубы Эллавия, – обходятся с нами, словно с преступницами.

– Или пленницами, – еще тише сказала Таша, чувствуя, как купчиха берет ее за руку, словно ребенка, который рискует потеряться в толпе.

В каменной стене открылась широкая двустворчатая дверь, и оттуда на свет выехал десяток всадников:

– Шериф Ага, мы поймали нарушителей, – громко отрапортовал один из егерей, но Эллавия тут же приструнила его сердитым окриком.

– Мы не нарушители, а путники, и, между прочим, имеем все необходимые бумаги на переезд. А ваши, с позволения сказать, халуи, задержали нас по каким-то немыслимым причинам. Это полное безобразие!

Один из всадников выехал вперед и недовольно осмотрел карету, лошадей, кучера, Эллавию и Ташу. Остановив взгляд на купчихе, он чуть прищурил внимательные темно-зеленые глаза и произнес высоким громким голосом:

– Я – шериф Ага, и задержали вас мои люди, по моему же приказу. Находиться в этих местах весьма опасно. Тут кишмя кишат разбойники, именно потому всех путников мы заботливо препровождаем в наш гостеприимный город, а потом, разобравшись что к чему, обеспечив соответствующую охрану и защиту, отправляем в дальнейший путь.

– Нас ждут в Сибре, милейший, – крепко сжав ташину руку, соврала Эллавия, – в письме мы сообщили, что срежем путь по западной дороге и прибудем раньше. Будет большой скандал, если мы не доберемся вовремя. У меня сорвется очень выгодная сделка.

– Мы не задержим вас надолго, – бросая сердитый взгляд на прибывших с «гостями» егерей, кивнул Ага, – а пока извольте отправиться в гостиницу, уважаемая госпожа, не знаю, к сожалению вашего, доброго имени.

– Мое имя – Эллавия Борхе, – снисходительно бросила купчиха, – а это моя племянница, Таша. Очень надеюсь, что случившееся недоразумение вскоре разрешится, и вы, шериф, этому поспособствуете.

Таша с ужасом подумала, что бы было, окажись она в подобной ситуации без Эллавии, и, мысленно поблагодарив навязчивого распорядителя из Алого Лема, благодарно посмотрела на спутницу…

Единственная городская гостиница не отличалась уютом. Темное трехэтажное строение с редкими маленькими окнами. Основную часть грязного, разбитого копытами множества лошадей двора занимали заросшие по краям травой ямы с водой. В темной жиже двигались силуэты каких-то подводных тварей. Завидев людей, они принялись шумно плескаться и высовывать из воды уродливые головы.

– Сорные рыбы, – пояснила Эллавия, заметив неподдельный интерес принцессы, – на моей родине таких называют «хныщами». Гадкие существа: едят все, что попадает в водоемы, от мусора до людей. Некоторые держат их, как свиней, откармливают отходами и помоями. Только мясо этих тварей имеет свойство приобретать вкус и запах того, чем их кормили. Запомни, милая, и лучше не ешь мясных блюд, приготовленных в этой таверне.

Таша поежилась. Место, в котором им не повезло оказаться, нравилось ей все меньше и меньше. Гостиница выглядела отталкивающе, пугающе, а в воздухе витала тревога, неуловимое чувство опасности, притаившейся вне видимости, за спиной, в темных дырах рыбьих прудов, в замшелых каменных строениях заднего двора, в хриплом лае собак за неказистым забором поодаль.

– Всегда будь рядом, поняла? – предупредила купчиха, крутя головой в поисках кого-нибудь из слуг, кто был бы способен дотащить до комнаты ее необъятный багаж, – не отставай ни на шаг…

Они не успели войти внутрь, за воротами затрубили рога. Невидимые собаки ответили глашатаям тоскливым душераздирающим воем. «Все на собрание, шериф Ага будет говорить!» – прокричали с улицы, и из гостиницы начали выходить люди. Их встревоженные напуганные лица не предвещали ничего хорошего. Эллавия попыталась двинуться против общего потока, но ее тут же развернули: «Все идут на площадь»…

Двигаясь в толпе, Таша крутила головой по сторонам, силясь понять, что ждет их в дальнейшем. Эллавия, не желая находиться в неведении, немедленно поинтересовалась этим у бредущей рядом женщины:

– Что тут происходит, любезная?

– Шериф собирает народ, чтобы сообщить об очередном преступлении, – нехотя ответила та, подняв на купчиху утомленные, очерченные тенью глубокой усталости глаза.

– Нас это не касается, мы тут проездом, – возмутилась спутница принцессы, подбирая подол и брезгливо перешагивая лужу грязи, размешанную множеством ног, идущих впереди.

– Мы сами ехали в Сибр, но к великому несчастью заплутали, и попали в этот проклятый городишко. Все мои деньги забрали, якобы для того, чтобы заплатить выкуп Разбойничьему Королю, только местные поговаривают, что никакого разбойника нет, – оглянувшись на мелькающих тут и там егерей, женщина приблизила лицо к уху Эллавии и тихо сказала, – все уверены, что в Игнии завелась ведьма…

– Бесспорно, любезная, бесспорно, – озабоченно пробормотала купчиха, отыскивая ташину руку и сжимая ее мягкими теплыми пальцами.

Казалось, на улицы вышел весь город, и как живая, угрюмая река, потек на центральную площадь. Там, на площади, перед шерифской резиденцией возвышался наскоро возведенный помост. На нем, вальяжно оперевшись на импровизированную трибуну выжидал сам шериф Ага. Удостоверившись, что большинство слушателей собралось, он жестом руки призвал присутствующих к тишине и заговорил:

– Жители Игнии и гости ее! Сегодня я с глубокой скорбью объявляю вам, что Золотая Карета снова требует дань, и мы с вами должны изыскать все средства, чтобы не навлечь на себя гнев Разбойничьего Короля.

После таких слов по рядам присутствующих прошел недовольный ропот, а солдаты шерифа угрожающе взялись за арбалеты.

– Мы платили ему неделю назад! У нас нет больше денег! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Твои воины даром едят свой хлеб, Ага! Научи их сражаться с врагом, а не лебезить перед ним! – поддержал возмутителя спокойствия еще один голос.

Лицо Аги помрачнело, а верхняя губа дернулась, как у беззвучно рычащей собаки, он терпеливо дождался, когда возгласы и шум стихнут, и, не теряя собственной важности и высокомерия, ответил:

– Золотая Карета настолько могуч и велик, что ему не составит труда раздавить этот город, как детский песочный замок, безжалостно и жестоко. Вы этого хотите?! – неожиданно голос шерифа набрал небывалую мощь и прогремел, будто раскат грома. – Что молчите, храбрецы?! То-то же… – смягчившись, Ага выдавил двусмысленную улыбку, и голос его снова стал высоким и спокойным. – Кроме того, сегодня я выношу обвинение башмачнику Мариусу за подстрекательство к бунту и разжигание агрессии со стороны разбойников. Взять его!

Расторопные дюжие егеря выволокли из толпы того самого человека, что обвинил шерифа в нежелании защищать город. Бедолага кричал и вырывался, но Ага лишь поморщился, кинув ему вслед:

– Провокатор, получишь пять кнутов, – и тут же перевел тему, отчего его голос вдруг сделался ласковым и располагающим, – может быть кто-то еще хочет задать мне вопрос?

– Что насчет ведьмы? Вы ищите ведьму, шериф? – хрипло прокаркала какая-то старуха из первого ряда.

– Оставьте меня с этими бреднями, госпожа Виллина. Не городите глупостей. Меня порядком доконала всеобщая одержимость ведьмами. Мы уже сожгли двух кандидаток, как оказалось невиновных…

– Так сожгите еще, – зашамкала госпожа Виллина, – потрясая клюкой.

– Такими темпами в нашем городе вообще не останется женщин, а если не прекратите истерию, я сожгу вас, – пригрозил горожанке Ага, но тут же лучезарно улыбнулся, обращая угрозу в шутку, – все это сказки, поймите уже это, дорогие господа, и подумайте о действительно важных вещах…

Таша с трудом дождалась конца этого безумного собрания, и в компании Эллавии, поспешила обратно в гостиницу. Всю дорогу, купчиха переговаривалась с людьми, идущими, рядом, расспрашивая и выспрашивая все, что можно, о происходящих в Игнии событиях. Говорили разное: и то, что Ага постоянно требует денег на откуп, о том, что из приезжих вытрясают все до копейки, и отпускают лишь потом, и то неизвестно, отпускают ли. О ведьме больше молчали, но в этом молчании крылся особый смысл: говорить про нее боялись, и поэтому лишний раз не говорили.

– Этот место – как мышеловка, – покачала головой Эллавия, запирая на засов дверь.

Им достался номер на втором этаже. Не слишком светлый и не очень чистый, но, будь даже эта комната будуаром эльфийской Владычицы, вряд ли они сумели насладиться желанным комфортом. Тревога и напряжение, вездесущий страх, пропитавший этот город, заставлял его новоявленных гостей молчать и прокручивать в голове все возможные объяснения происходящих в нем событий.

Чтобы не терять время и поскорее достигнуть южной границы Королевства Франц Аро и Фиро решили воспользоваться перемещением. Это была вынужденная мера – такой способ транспортировки отнимал слишком много здоровья и сил и применялся лишь в крайних случаях. Но цель оправдывала средства – за считанные секунды они оказались рядом с Алым Лемом. Дальше пришлось ехать верхом, дабы не привлекать лишнего внимания. Купив в ближайшей деревне пару сносных лошадей, они двинулись в сторону города.

Покачиваясь в седле, Франц не переставая раздумывал о том, что успел выяснить, вычитать, расспросить и разузнать о человеке по прозвищу Золотая Карета. Сведений было мало. Обрывки сказаний и легенд о разбойничьем короле, полумифическом персонаже нескончаемых сказок и баек. Якобы жил он где-то на юге, в лесах, окружающих Сибр, грабил и убивал купцов и крестьян, богатых и бедных, людей и нелюдей. Когда королевский юг был полностью разорен, собрав армию проходимцев и убийц, Золотая Карета двинулся в Темноморье. Там он начал бесчинствовать на землях принца Чикуры, который оказался большим ревнителем собственных владений и дал разбойникам решительный отпор. Нельзя сказать, что это далось ему легко, много крови ушло во мрак Темноморской земли, много воинов пало, но в конце концов Золотая карета потерял большую часть своих головорезов и ретировался обратно в Сибр.

Отвлекшись от мыслей, Франц тайком взглянул на своего спутника. Сыщик перестал испытывать страх от неприятного соседства, и теперь его распирало любопытство. «Интересно, кем он был при жизни?» – задумался Аро, чуть придерживая коня, чтобы немного отстать и разглядеть мертвеца без лишнего внимания. Конь Фиро то и дело спотыкался и фыркал, сотрясаясь от приступов дрожи гладкой гнедой шкурой. Страх перед нежитью – обычное явление не только для людей.

Не желая путешествовать рядом с неизвестностью, Аро впился взглядом в спину Фиро, присматриваясь к его посадке и движениям. В мыслях сыщика шел непрерывный анализ всех признаков, причин и обстоятельств, способных пролить свет на личность жуткого спутника. «Судя по виду, в день гибели ему было года двадцать два, а может и меньше – смерть юности не прибавляет, так что теперь уже сложно сказать наверняка. Судя по цвету волос – южанин, похож на апарца, но разрез глаз другой, значит, не полукровка, а, скорее, уроженец юго-восточных земель Королевства, из какой-нибудь богом забытой местности, наподобие Принии или Фирапонты.» Об этих землях Франц ведал крайне мало, только то, что они принадлежат Королю лишь номинально, а на деле ассимилированы Апаром. Знал он также, что люди, живущие там, темноволосы и часто смуглокожи из-за примеси апарской и темноморской крови. Аро слышал, что там правят военные князья, а Святой Централ почетают постольку-поскольку…

Франц продолжил внимательно наблюдать за Фиро. Судя по тому, как мертвец держался в седле, по его осанке и выправке, он происходил из благородной семьи. «Наверняка сын какого-нибудь знатного воина или князя» – мелькнуло в голове Аро. У мертвых свои повадки, но человеческие привычки и особенности у них остаются с тех времен, когда жизнь еще наполняла бренные тела.

– Если хотите спросить меня о чем-то, спрашивайте напрямую, – не оборачиваясь, заявил вдруг мертвец, сдерживая прянувшую от звука его голоса лошадь.

Франц ожидал, что спутник почувствует его пытливый взгляд и, поравнявшись, поинтересовался:

– Вы ведь... – Аро еще раз пригляделся к цвету кожи собеседника, искаженному смертной серостью, и, решив, что он слишком светлый для принийца, продолжил, – … из Фирапонты?

– Да, – коротко ответил мертвец.

– И принадлежите к знатному роду? – осторожно продолжил свой расспрос сыщик.

– Это не имеет значения, – резко ответил мертвец, ясно давая понять, что продолжать подобный разговор не стоит.

– Извините, – тут же пошел на попятную Франц.

Сыщик погрузился в мысли, пытаясь вспомнить все, когда-либо услышанное о Фирапонте. Первое, пришедшее в голову – история с массовыми убийствами, случившаяся на юге-востоке лет десять назад. Мало ли что там могло произойти, но профессиональное чутье подсказывало Францу, что не следует упускать возможности выяснить подробности этого дела, которое, пусть и маловероятно, но все же могло быть связано с последними событиями в Королевстве.

Собравшись с духом, Аро снова пошел в наступление:

– Простите, но я вынужден расспросить вас еще кое о чем.

Глаза Фиро зло сверкнули, он тронул коня, чтобы тот поскорее обогнал лошадь сыщика и не шел наравне, но Франц не собирался отставать.

– Если вы жили в Фирапонте, значит, наверняка были свидетелем одних интересных событий… .

– Вам это кажется интересным? – в голосе мертвеца прозвучало раздражение, он дернул повод так, что чуть не свернул голову коню, – а мне – нет.

– Простите, возможно, я выразился не совсем корректно, но, господин Фиро, ваши воспоминания могут пролить свет на наше общее дело. Ведь то, что произошло на вашей родине, имеет некие общие черты с последними поисками. Я не прошу вас рассказывать о себе, к тому же, путем определенного ряда последовательных умозаключений, я смог кое-что выяснить о вас и сам.

– Что же вы знаете обо мне? – в голосе Фиро прозвучали ноты напряженного интереса.

Почувствовав, что диалог получил продолжение, Аро тут же поинтересовался:

– Я расскажу. Только один вопрос перед этим? Ваше имя – оно настоящее?

– Да, – хмуро кивнул мертвец.

– Тогда, слушайте, – вдохновенно выдохнул Франц, – вы из Фирапонты, принадлежали к знатному роду. На вашей кольчуге я разглядел клеймо оружейного дома «Ронга», а судя по ее состоянию и по тому, как она сидит на вас, эта вещь принадлежит вам давно, и делали ее на заказ. Насколько я помню, «Ронга» продавали оружие только людям из высшей знати, на юго-востоке – только военным князьям. В Фирапонте таких было трое, три рода – Юста, Арагана и Хига… Ваше имя повторяет название местности, в которой вы родились, так называли вторых сыновей, которые, согласно традиции, должны были оставаться на земле предков и защищать ее от врагов, тогда как старшие отправлялись в походы и приобретали новые владения для рода. Значит, когда вы появились на свет, ваш род был самым влиятельным в Фирапонте, раз вся ее территория, должна была со временем уйти под ваше начало. Юста никогда не стояли у власти на востоке, ведь они пришли с севера и не успели утвердить свое господство. Остаются два рода, но о них, к сожалению, никто не слышал уже лет десять, здесь я – пасс.

Мертвец внимательно выслушал Аро, и лицо его выразило заинтересованность. Сыщик расценил это, как успех собственных догадок и просиял.

– Вы проницательны, что, в принципе, в порядке вещей для придворного сыщика, – задумчиво произнес Фиро, – когда ответите себе на последний вопрос, я расскажу вам то, что знаю.

– Идет, – дружелюбно улыбнулся Аро, принимая условие, – договорились.

«Арагана или Хиго?» – закрутилось в голове Франца. Согласно генеалогической истории Королевской знати, многие поколения этих семей делили влияние на границах Апара. Власть получали то одни, то другие, с попеременным успехом. Конечно, Франц мог выбрать ответ наугад, но не таков был его метод. Он всегда делал выбор на основании существенных логических выводов и не любил полагаться на судьбу. Решив подождать и как следует покопаться в собственной памяти, сыщик отстал от своего спутника и с расспросами более не лез.

Путь они продолжили молча, пустив заскучавших коней в галоп, пока на горизонте не показались крыши Алого Лема. Заезжать в город путники не стали, обогнув его по окраине.

Когда Алый Лем остался по левую руку, Франц достал из внутреннего кармана куртки карту и принялся внимательно изучать ее. Карта эта была перерисовкой из нескольких крупных географических трактатов, на ней Франц кропотливо вывел все опознавательные знаки, включая мосты, мелкие часовни и даже крошечные языческие алтари, еще не разрушенные вездесущими адептами Централа. Многочасовое штудирование исторических книг и путевых записок разновременных путешественников, именитых и не очень, дало определенные плоды. Круг поиска Золотой Кареты сузился до небольшой территории, находящейся между Сибром и Алым Лемом и сдвинулся на запад. Там карты путались, называя центром местности то город Игнию, то какие-то более мелкие поселки. Сама Игния, по разным сведениям находилась в различных местах, на одних картах чуть севернее, на других – западнее.

Несмотря на существенную долю неопределенности, Франц уверенно направился на поиски Игнии. Сперва пришлось ехать по многолюдному тракту, ведущему к Сибру, но после первой перевалочной станции дорога разветвилась: сыщик и его спутник повернули на запад.

Лес окружил их. Франц сверился с картой – дальше дорога должна была идти без развилок. Странным казалось то, что Игния лежала в стороне от этого пути, но на карте не значилось даже тропы, ведущей к городу.

Пока сыщик раздумывал, Фиро остановил коня и принюхался, внимательно глядя на огромную ель, раскинувшую ветви справа от них.

– Что там? – спросил его Франц, отрываясь от размышлений.

– Пахнет кожей, лошадьми и колесной смазкой, – ответил мертвец, съезжая с дороги и направляясь в сторону.

Его лошадь тревожно прижала уши и зафыркала, уходя копытами в сизую губку мха. Франц двинулся следом.

За елью они обнаружили колеса, доски и обрывки сбруи – все, что осталось от экипажа. Мертвец спешился, присел возле находки, еще раз принюхался и, наконец, указал сыщику на скопление еловой поросли, виднеющейся поодаль:

– Там...

Обнаружив еще две кареты, вернее то, что осталось от них, Франц озабоченно поинтересовался:

– Вы сказали, что пахнет лошадьми…

– Людьми не пахнет, ни мертвыми, ни живыми, а конский запах остался на сбруе.

– Похоже на разбойников, – предположил сыщик, – разорили экипажи, забрали коней, а пассажиров увели в рабство.

– Пожалуй, – кивнул Фиро, возвращаясь в седло и направляя коня к дороге, – только почему все вокруг пахнет слизняками?

– Вы сказали, слизняками? – не понял Франц.

– Ну, да, – кивнул мертвец как-то неуверенно, – я бы не обратил внимания, ведь лесной дух несет в себе части всех его тварей, но запах такой сильный, словно слизняк, проползавший там, был размером с медведя. Странно.

– Действительно странно, – не стал возражать Аро, – что ж, посмотрим, что будет дальше…

Когда они углубились в чащу, Франц еще раз сверился с картой и не на шутку встревожился, поняв, что указанных ориентиров им не встретилось.

– Впечатление такое, что мы сбились с дороги. Но разве это возможно? Развилок и перекрестков на пути не попадалось, – недоумевал сыщик, вертя в руках карту.

– Что-то не так в этом лесу, – понизив голос, ответил мертвец, словно опасаясь быть услышанным, – все вокруг как будто меняется, но взгляду этого не уловить. Вернемся назад, и пройдем путь заново, – предложил он, наконец, – и впредь будем внимательнее…

Лошади резво припустили рысью, стоило только развернуть их в обратную сторону. Они тревожно косили глазами по сторонам, и старались прибавить ходу. Франц воспринял это с пониманием: едва темная чащоба осталась за спиной, сыщика охватил неприятный пугающий трепет, словно чьи-то злые холодные глаза уставились ему в затылок. Трепет перерос в страх, а тот, в свою очередь, превратился в панический ужас. Захотелось пришпорить коня, и во весь опор помчаться без оглядки из этого зловещего места.

Аро с надеждой взглянул на спутника, и решительный, бесстрастный взгляд мертвеца предал сыщику немного уверенности. «Ему-то бояться нечего, и нечего терять» – с долей зависти подумал Франц, пытаясь успокоить растревоженную лошадь похлопыванием по шее.

Они миновали место, где обнаружились кареты. Лес немного просветлел. Вернувшись еще немного назад, сыщик и мертвец остановились.

– Где-то здесь, – внимательно оглядевшись, решил Фиро.

Он спрыгнул на землю и прошелся вдоль дороги, присел, отковыряв ногтями кусок утоптанной, серой почвы, тщательно обнюхал, даже попробовал на вкус, опустился на четвереньки и, словно зверь, прошел так несколько шагов, водя носом в сантиметре от земли. Франц не задавал вопросов, терпеливо дожидаясь того, что скажет ему спутник. Тот поднялся, наконец:

– Две дороги прошли в одном месте. Нижний поток разделен надвое, – он задумчиво посмотрел в темноту леса, из которой они только что вышли, неожиданно лицо его выразило тревогу и удивление, – смотрите!

Франц поспешно уставился в темную глухомань и обомлел. Прямо перед ними виднелась развилка: одна дорога шла прямо, а вторая, точно такая же, забирала круто на запад.

– Невозможно, – почесал голову сыщик, – как мы могли пропустить развилку.

Это «мы» прозвучало двусмысленно в купе с пронзительным взглядом, посланным чуткому и осторожному мертвецу, и несло в себе скрытое разочарование неожиданной невнимательностью последнего.

– Морок укрыл дорогу, – уверенно произнес Фиро, а потом добавил задумчиво, – лихие тут места…

От последней фразы Францу стало не по себе. Из уст мертвеца эти слова прозвучали слишком убедительно. «Чего я боюсь? – обратившись к собственной логике и разуму, мысленно вопрошал Аро, – незамеченная развилка, старые кареты, что в этом такого пугающего? Чего только не бывает на полузаброшенных, забытых богом и людьми дорогах? Мы прибыли сюда искать главаря с почти всемирной славой. Эта местность – разбойничья вотчина, царство головорезов и негодяев: так зачем я ищу какие-то иные объяснения для несчастной судьбы тех карет? Страхи – все от усталости и переутомления. Надо будет сделать передышку в Игнии, выспаться, поесть, а заодно избавиться от этой паранойи»…

Франц не считал себя великим воином. Проводя большую часть времени за книгами, тренировался он изредка, без особого интереса, но с пониманием, что хороший сыщик не может быть слабаком. Постоянные поиски и путешествия по самым разным местам научили его быть осторожным и всегда готовым к возможным переделкам. Искусство меча Францу так и не далось, единственным оружием, с которым он умел обращаться, был небольшой облегченный арбалет. Он и сейчас висел, притороченный к седлу специальным крюком, не мешающим при необходимости быстро отцепить оружие одним движением руки.

Топот копыт, раздавшийся из-за поворота, заставил Аро схватить арбалет и взвести его. Мертвец, едущий чуть впереди, остановился и развернул коня поперек дороги, прикрыв собой сыщика, который всегда путешествовал с охраной и не имел привычки носить доспехи.

– Снимайте стрелка, – бросил через плечо Фиро, – остальные – моя забота.

Спустя миг они разглядели тех, кто так спешил им навстречу. То был отряд из пяти всадников. Увидев зеленую одежду королевских лесных егерей, Франц поднял руку в приветствии, решив начать с диалога, но вновьприбывшие не поддержали его идею: щелкнул спуск, и взвизгнул арбалетный болт. Выстрел полагался мертвецу и должен был прийтись прямо в голову его лошади, но Фиро с ловкостью кошки поймал болт на лету и безразлично швырнул на землю.

– Взять их! – крикнул рослый широкоплечий предводитель отряда, всадники ринулись стеной.

Мертвец дал шпоры коню, забыв видимо, что под ним не боевой жеребец, а мирная деревенская лошадка, всю свою жизнь простоявшая в теплом стойле и совершенно несведущая в военном деле. Сойдясь грудь в грудь с огромным белым жеребцом могучего предводителя егерей, она испуганно взвизгнула и завалилась навзничь. Фиро, не растерявшись, выбрался из-под бьющегося животного, получив по спине удар тяжелым копытом взвившегося на дыбы белого жеребца, увернулся от нового удара, проскользнул под лошадиным брюхом, оказавшись сбоку от врага, вцепился руками ему в седло и повалил коня вместе со всадником.

За миг до этого, Франц прицелился, и метким выстрелом поразил руку арбалетчика противников, отчего тот взвыл и выронил свое оружие.

Уклонившись от нацеленного на него меча и не удосужившись вынуть из ножен свои, мертвец, тем временем, схватил за ногу очередного воина и, выдернув из седла, швырнул о ближайшее дерево.

– Хватит! Остановитесь! Именем наместника Бенедикта! – заорал предводитель егерей, поднимаясь на ноги и вскидывая вверх руку.

– Скажи своим людям, чтобы сложили оружие, а там поглядим, – грозно объявил свой вердикт Аро.

Пока поверженные егеря выполняли приказ, Фиро ухватил за щечный ремень свою лошадь и потянул, заставляя встать на ноги. Капюшон упал с его головы, повергнув в трепет разозленных и напуганных противников.

– Нежить… – шепнул кто-то в наступившей тишине, – еще одна беда на наши головы…

– Зачем вы атаковали? Мы ехали с миром, – продолжил допрос Франц.

– С миром? Два вооруженных воина, один из которых мертвец? – злобно усмехнулся командир, – У нас приказ останавливать всех, кто движется в Игнию.

– Чей приказ? – был вопрос.

– Приказ шерифа Аги… – прозвучало в ответ…

Под присмотром провожатых, которые благоразумно следовали позади, мертвец и сыщик въехали в город. Попетляв по молчаливым пустым улицам, они прибыли к резиденции шерифа, а затем, спешившись и оставив коней насторожившимся стражникам, незамедлительно поспешили в кабинет Аги…

– Как я погляжу, вы не слишком любезны с гостями, шериф, – начал Франц, с интересом разглядывая сидящего за столом человека.

– А с чего мне быть любезным? – поднял брови Ага, которому уже успели доложить о произошедшем, – вы пришли на мои земли без приглашения, разгромили моих людей, отвлекли от работы меня…

Внешность шерифа казалась весьма необычной. Его статная широкоплечая фигура, закованная в дорогую броню и перетянутая наискось зеленой отличительной лентой, совершенно не гармонировала со смазливым женоподобным лицом. Гладкие, рыже-каштановые волосы, затянутые на затылке в конский хвост, открывали высокий лоб и украшенные золотыми серьгами уши. На шее висел шерифский медальон с изображением грифона, сжимающего в лапах кинжалы.

Кабинет, где заседал самый влиятельный человек игнийской земли, находился в неприступном каменном строении, по мощности стен не уступавшем небольшой крепости. На фоне скромных деревянных домов, составлявших большую часть городского пейзажа, здание это смотрелось мощно и грубо. Сам хозяин вел себя не слишком гостеприимно, в его голосе и позе сквозили неприкрытое раздражение и презрение к незваным гостям…

– Позвольте, – жестко оборвал шерифа Франц, – ваши земли? Насколько мне известно, это земли Короля. А я – придворный сыщик Ликии, – он сунул руку за полу дорожной куртки, вынул оттуда небольшой свиток и небрежно кинул его на стол, – не присуждайте себе лишних полномочий, шериф.

Ага осторожно развернул бумагу и, въедливо изучив ее, помрачнел:

– Простите за неудобства, господин сыщик, – сказал он, наконец, цедя слова сквозь зубы, – положение в здешних местах не самое благое, поэтому мы даем решительный отпор всем вооруженным чужакам, а нежити тем более. Не извольте обижаться.

– Все ясно, – кивнул Аро, – и что же такого необычного произошло в ваших краях?

– Разбойники, – как бы невзначай развел руками шериф, изображая мину глубокого страдания, – места у нас глухие, знаете ли.

– Согласен, что глухие, – снова кивнул Франц, – такие глухие, что рядом нет ни одного торгового тракта. Странно, что разбойники тут обосновались.

– Они здесь были всегда, – щуря глаза и предавая лицу выражение пугающей таинственности, произнес Ага, – вы ведь слышали о Золотой Карете?

– Разбойничьем Короле? – стараясь не выказывать интереса, переспросил Франц, – легенды до меня доходили.

– Для вас, столичных жителей, все – байки да легенды, а для нас, провинциалов, это, увы, суровая правда, – презрительно оскалился Ага, меряя сыщика недовольным взглядом, – сколько раз я писал Королю о том кошмаре, что происходит в этих местах, сколько раз просил прислать армию…

– Я понимаю ваши тревоги, – прервал его Аро, – но сейчас не об этом. Я и мой спутник намерены остановиться в вашем городе.

– Остановиться? – на секунду лицо Аги неприязненно дернулось, но, справившись с собой, он все же выдавил слабую улыбку, произнося:

– Мой дом к вашим услугам!

– Не стоит, – отказался Аро, – Мы остановимся в гостинице.

– Гостиница у нас всего одна. И контингент в ней собирается не самый благородный. Места у нас глухие, дикие…

Пока Ага уговаривал нежеланных гостей остановиться у него. Франц краем глаза наблюдал за Фиро, который, сосредоточенно принюхиваясь, водил глазами по углам комнаты. Мертвец будто искал что-то, но не мог найти. Аро бегло обвел взглядом помещение: каменные стены, одинокий стол, за которым их встречал шериф Ага, деревянная стойка с оружием в углу, пара старых разбитых щитов и лошадиная упряжь, брошенная у входа.

– Спасибо, но я уже озвучил свое решение, – неуклонно заявил Франц, вежливо склоняя голову в прощальном поклоне и поворачиваясь к двери, – Благодарю за заботу, шериф, и приношу свои извинения за то, что пришлось причинить вред вашим людям.

– Значит, все-таки предпочтете гостиницу, – переспросил вслед гостям Ага, но вопрос его прозвучал впустую.

Люди Аги, ожидающие в коридоре, опасливо переглянулись, пропуская незнакомцев к выходу. Один из егерей шмыгнул в кабинет шерифа и тут же выскочил обратно. «Пока не трогать!» – шепнул он остальным, и тут же замер на месте. Пришелец в черной одежде обернулся, явно расслышав эти слова. Из темноты капюшона блеснули тусклые огни…

Отъехав подальше от дома Аги, Франц поинтересовался у спутника:

– Вас что-то обеспокоило там, в кабинете шерифа?

– Странный запах, – ответил Фиро, отпуская повод и позволяя лошади идти быстрее, – перед нами к Аге приходила женщина, а потом она словно растворилась в воздухе, растеклась повсюду, подобная потоку силы. Она была везде и нигде одновременно…

Сыщик хмурился, вспоминая неприятное лицо шерифа Аги и его рассказы о разбойниках. Разбойники. Что им делать в этих местах? Игния – укрепленный город с целой армией за стенами. Зачем он разбойникам? Что они могут тут поиметь? Что их привлекает? Непролазные чащи, в которых легко укрыться? Но по лесам шныряют люди Аги и никому не дают прохода, и ни о каком укрытии речь тут идти не может. Дорога, ведущая в Темноморье, находится гораздо восточнее…

Оставив лошадей у коновязи, Аро и мертвец поднялись на широкое деревянное крыльцо и вошли в темный холл. Таверна, занимающая все пространство холла, полнилась людьми. То были представители разных ремесел и разных сословий: лесорубы, торговцы, ремесленники, егеря. Люди шерифа сидели у стены, так, чтобы выход на улицу и лестница, ведущая в жилые комнаты второго этажа, хорошо просматривались. «Похоже, без присмотра нас не оставят» – усмехнулся про себя Аро.

Мертвец, тем временем, снова принялся принюхиваться. Он водил головой из стороны в сторону, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, не обращая никакого внимания на тревожные взгляды сидящих за столами людей. Его лицо на миг просветлело, а глаза блеснули живым, теплым светом, но мимолетная радость тут же сменилась привычной холодной маской…

Хозяином гостиницы оказался мужчина, высокий и тучный. Его лицо выглядело измученным, как у человека, который практически не спит. Одежда выглядела нестиранной и заношенной настолько, что могла вот-вот развалиться на куски. Выражение глаз несло печать постоянных переживаний, казалось, что-то гложет его изнутри, не давая никакой возможности заниматься и беспокоиться о чем-то, кроме своего внутреннего страха. Подле мужчины крутился улыбчивый юноша, по всей видимости, его сын.

– Нам нужна комната, – обратился к нему сыщик.

Хозяин кивнул нехотя, и указал на выход:

– Поднимайтесь на третий этаж по приставной лестнице со двора. И платите сразу, все. Возьми у них деньги, Игнир, да смотри, пересчитай все до копейки!

Франц отдал юноше кожаный мешок с монетами. Тот вожделенно протянул руку: рукав рубахи съехал к локтю, обнажив страшный шрам с поперечными рубцами от швов, уходящий под одежду. Парень поспешно одернул рукав и, услужливо склонившись, попятился прочь.

Поднимаясь по скрипучим расшатанным ступеням внешней лестницы, Аро размышлял обо всем, что произошло за последнее время их путешествия. Теперь сыщик был уверен: ужас, который охватил его в лесу, не иллюзия и не результат переутомления или перенапряжения. И солдаты шерифа Аги, и хозяин гостиницы, и посетители таверны – все были одержимы необъяснимой тревогой. В поисках подтверждения своих наблюдений, Франц обратился к Фиро, идущему позади:

– Что вы думаете об этом месте? Вам не показалось, что люди чем-то встревожены.

– Здесь царит страх, – согласился мертвец, – и ни у кого нет надежды. Они смирились и покорно ждут смерти, даже не пытаясь изменить судьбу. То, что напугало жителей города, должно быть, обладает великим могуществом, ибо никто не смеет даже подумать о борьбе с ним.

– В сведениях, что я получил про эти места, говорилось о разбойничьем терроре Золотой Кареты, – поделился слухами Аро, останавливаясь и поворачиваясь к мертвецу.

– Вряд ли разбойник, будь он даже великим королем, воином или магом, мог вселить в жителей такой бессознательный ужас. Разбойник – человек, и от него всегда можно откупиться, или отбиться, или сбежать. Даже мирный крестьянин берет в руки вилы, пытаясь защитить от грабителя свое добро. В Игнии целый гарнизон воинов, и они пребывают в страхе. В этом городе все смирились с судьбой и со смертью… Должно быть здесь что-то еще, – задумчиво ответил Фиро, обходя сыщика и открывая дверь на этаж.

В коридоре с единственным источником света, одиноким пыльным окном в дальнем конце, стоял затхлый запах отсыревшего дерева, плесени и мха. Скрипучие половицы местами провалились, у половины обшарпанных дверей не было ручек.

Комната не отличалась роскошью. Пара наспех сколоченных кроватей, убогий стол в углу, мутное окно без занавесок и толстый огарок свечи на подоконнике. Франц поморщился, мысленно попрощавшись с надеждой на непродолжительный, но комфортный отдых.

– Людей здесь не было давно, – удовлетворенно произнес мертвец, – крысы и пауки – завсегдатаи этого места.

Он подошел к окну и долго вглядывался в зеленовато-сизые зубцы еловых верхушек, поднимающихся из-за городской стены. Солнца видно не было, тяжелые низкие облака грозились разразиться дождем.

– Шериф Ага врет, – произнес, наконец.

– Я знаю, мы припрем его к стенке и заставим выложить все начистоту, но сначала прогуляемся по Игнии и сами разузнаем что к чему, – согласился Франц, понимая, что в подобном месте мысли об отдыхе не посетят даже самого усталого человека. Настолько неприятного помещения ему не встречалась давно, со времен посещения карцеров Ликийской тюрьмы, да и, те, пожалуй, выглядели несколько привлекательнее этого номера.

Они вновь вышли во двор и направились к коновязи. По пути Аро напряженно всматривался в муть разводных прудов, где то и дело мелькали над водой бурые спины и головы их обитателей.

– Могу я попросить вас кое о чем? – неуверенно произнес Франц, обращаясь к мертвецу, идущему впереди, – у меня здесь имелся осведомитель, жил он в этой гостинице, но пару месяцев назад связь с ним оборвалась, и теперь меня терзают сомнения…

Франц замялся, глядя на вспененную множеством гибких вертких тел воду, не зная, как более тактично озвучить свою просьбу. Однако мертвец и сам понял, о чем желает просить его сыщик.

– Эти твари – лучшее средство навсегда избавиться от человека или трупа, – произнес он, подходя к самой кромке воды и приседая.

Одно стремительное движение решило судьбу крупной жирной рыбины с руку размером. Перехватив добычу поудобнее, мертвец согнул ее пополам. Гадко треснув, сломался хребет, а из разрыва матовой чешуйчатой кожи полезли вывернутые наружу куски серого водянистого мяса. Фиро внимательно обнюхал его, а потом откусил кусок. От вида мертвеца, рвущего зубами еще живую рыбу, Францу стало нехорошо, но волевым усилием он заставил себя сохранить спокойствие.

– Что скажете? – спросил он, наконец, решив все же прервать трапезу своего спутника.

– Помои, очистки, крысы, кошки, кони, люди, – совершенно спокойно ответил мертвец, швыряя остатки недоеденной туши обратно в пруд и глядя, как идет рябью вода, и мечутся в панике сорные рыбы, стараясь ухватить лучший кусок от своего неудачливого собрата. – Не знаю, каким был на вкус ваш осведомитель, но шанс, что он сгинул в этой луже, велик.

Аро надеялся, что последнее слово в списке блюд, откушанных сорной рыбой, все же не прозвучит, но надежды его не оправдались. Игния нравилась ему все меньше и меньше, а ее шериф вообще вызывал чувство глубокой неприязни.

Судьба канувшего без следа подручного огорчила сыщика, но, не позволяя себе предаваться сантиментам, он принялся вспоминать все возможные сведения, полученные из этих глухих мест. В них сообщалось о разбойниках, о дани, которую горожане вынуждены платить, о собраниях на городской площади, расправах и казнях. Похоже, не разбойничий, а шерифский террор подавил жителей Игнии, и погрузил город в ужас. Негодяй Ага, собрав вокруг себя армию приспешников, решил поиграть в Короля и устроил беспредел. Сыщик печально вздохнул – все выглядело нарочито очевидным, а опыт подсказывал, что слишком легкие отгадки заведомо оказываются ложными.

В голове Франца крутились несколько адресов, которые когда-то ему благоразумно успел сообщить несчастный осведомитель. Среди людей, с которыми следовало пообщаться, значилось пятеро мелких торговцев и ремесленников. Искренне надеясь, что они смогут пролить хоть какой-то свет на происходящее вокруг, Франц вскочил в седло, и направил коня через деревянную арку на улицу. Цепкий взгляд сыщика уловил, что темное дерево ворот в нескольких местах отмечено грубо нацарапанными защитными символами. Кольцо рун и знак звезды, защищающие от проникновения ведьм, сыщик успел разглядеть ясно.

Фиро уже ждал его за воротами гостиницы. Его конь сердито фыркал и рыл землю копытом. Конь Франца тоже вел себя неспокойно – прижимал уши и тряс головой.

– Что же здесь творится, – гладя по шее испуганное животное, пробормотал Аро.

– Нижний поток колышется, словно море в грозу. Даже лошади это чувствуют, – произнес Фиро, сосредоточенно оглядываясь кругом, – и снова запах, что был в кабинете Аги.

– Вы сможете отыскать его источник?

– Нет. Запах ниоткуда не приходит и никуда не ведет. Он в воздухе повсюду…

Изрядно поплутав по узким улицам Игнии, они с трудом отыскали лишь пару из тех ее жителей, на которых указал осведомитель. Ничего нового горожане поведать так и не смогли. Единственное, что удивило Франца – все разговоры шли о ведьме, а разбойники не волновали почти никого. Самый разговорчивый информант – пожилой одноногий башмачник Ге покрутил пальцем у виска, рассказывая про массовые собрания Аги. «Наш шериф – большой глупец! Думает, мы совсем дураки, и поверим в эти разбойничьи сказки. Глупец, несчастный глупец, так безнадежно пытается скрыть правду о ведьме. Никто из нас уже давно не верит в Золотую Карету. А дань мы собираем лишь для того, чтобы Ага платил своим людям, ведь не делай он так, все его халуи давным-давно разбежались бы отсюда, только их и видели»…

Покинув башмачника, сыщик и мертвец несколько раз пересекли город из конца в конец по разным направлениям. Чем дольше они отъезжали от центра, тем чаще им попадались наглухо заколоченные, окованные железом ставни на окнах, заборы, увешанные связками перца и чеснока, двери, изрисованные тайными знаками. На самой окраине, подле покосившейся стены, исписанной защитными символами и заросшей розмарином, их слуха достиг зов глашатая: «Все на площадь! Шериф Ага зовет всех на площадь! »

Прибыв на площадь, сыщик и мертвец обнаружили огромную толпу народа, ожидающего чего-то в нетерпении и тревоге.

– Что опять? – переговаривались люди, почти не понижая голоса.

– Опять дань. Опять поборы, – звучали тут и там возмущенные реплики.

– А что делать? – вторили им соседи, – никто не хочет быть изгнанным за ворота или кануть без следа…

Надвинув капюшоны поглубже, так, чтобы никто не мог разглядеть их лиц, Аро и Фиро двинулись через толпу, внимательно наблюдая за происходящим вокруг…

Таша замерла, оказавшись в толпе без Эллавии. Она мысленно ругала себя за то, что умудрилась выпустить из пальцев край рукава купчихи, и потерять из вида ее внушительную фигуру. Девушка метнулась по сторонам, но с каждой секундой толпа становилась все плотнее, зажимая ее в тиски и лишая возможности двигаться.

– Куда прешь? – огрызнулась на принцессу богато одетая дама с измученным высохшим лицом.

– Стой на месте и не вертись, – толкнул в спину кто-то, стоящий позади.

Собравшись с мыслями, Таша успокоила себя тем, что всегда сумеет отыскать спутницу в гостинице, да и здесь, посреди этого живого моря людей вряд ли может произойти что-то непредвиденное. Ища подтверждение своим словам, она с надеждой посмотрела на солдат, расставленных тут и там по краям площади.

Происходящее с зеркальной четкостью напомнило все, что происходило здесь несколько дней назад. Снова на помост вышел Ага, и снова произнес свою речь о трудных временах, опасностях и разбойниках, окруживших Игнию. Снова зароптали люди, и крикливая старуха потребовала расправы над ведьмой, которая по-прежнему оставалась у всех на устах. Происходящее выглядело фарсом, какой-то странной игрой, безумной и жестокой. Время и пространство замыкались в круг, сжимаясь вокруг злополучного города, центральной площади и всеобщего страха. Находиться в этом бреду не было сил, как не было сил и для того, чтобы вырваться из кошмарного сна, превратившего реальность в недобрую сказку…

– Ты что здесь делаешь? – прозвучало за спиной, и холодные твердые пальцы сжали запястья девушки, не давая возможности двинуться.

Голос, тихий и спокойный, прозвучал возле уха, обдав щеку могильным холодом. Сердце Таши дрогнуло, подпрыгнув в груди, словно мяч. Невероятный сон продолжал набирать обороты, ведь то, что происходило теперь, казалось нереальным.

– Фиро, это ты? – спросила она почти беззвучно, не решаясь обернуться назад. В ответ стальные пальцы на миг чуть сильнее сдавили ее руки и тут же разжались.

– Когда все закончится, иди обратно в гостиницу, я найду тебя там…

Девушка поспешно обернулась, но уже не увидела того, кто говорил с ней секунду назад. Стоящие позади зашикали на нее, призывая обратить свой взгляд на трибуну, где Ага собирался объявить нечто важное.

– Итак, жители Игнии и гости ее! Сегодня настал день уплаты дани. Разбойничий Король явится за ней лично и все те, кто сомневался доселе в его существовании, наконец, осознают собственную неправоту…

По толпе прокатился испуганный ропот. Франц, стоявший, в центре площади, напрягся, и поспешил продвинуться ближе к трибуне. «Неужели правда придет?» – с надеждой подумал он, ведь Золотая Карета был изначальной целью их визита в Игнию. Наивность надежды казалась очевидной, от всего, происходящего в потаенном городке несло фальшью и какой-то особой игрой. Игрой, цели которой пока не прояснились. Решив для начала понаблюдать за происходящим вокруг, Франц внимательно смотрел на шерифа, выглядевшего особенно взволнованным и напряженным.

Взгляд Аги, выжидающе-тревожный устремился на север, туда, где окраина города выходила на склон высокого крутого холма, укрытого деревьями. Вершина холма открывалась безлесой проплешиной, похожей на лысину, сверкающую на голове старика.

– Мы оставили дань на вершине, среди деревьев, как делаем это всегда, – объявил Ага затихшим слушателям, – Смотрите! Смотрите на Роковой Холм, и вы увидите!

Франц напрягся, становясь одним живым воплощением внимания. Краем глаза он отметил, что Фиро, какое-то время рыскавший в толпе, стоит рядом.

Все глаза устремились на Роковой Холм, над площадью повисла тишина, в которой можно было различить напряженное дыхание множества ожидающих людей. Некоторое время ничего не происходило, но присутствующие ждали, и, наконец, на вершине произошло какое-то движение. По вершинам деревьев побежала рябь, пущенная незримым ветром. Скрипнули ставни домов, полетела вдоль улиц поднятая в воздух пыль.

Глядя во все глаза, Франц не поверил увиденному: на поляну из леса двинулось нечто сияющее, походящее на шаровую молнию огромных размеров. Приближаясь к вершине, оно обретало четкие формы: можно было различить пламенно рыжих лошадей в блистающей упряжи и карету, сверкающую золотыми бортами. Видно было, как проворачиваются колеса, пуская тысячи бликов по густой траве и окрестным деревьям. Невероятной видение замерло на миг, колыхаясь в воздушном мареве, огненные кони дружно рванулись, и карета исчезла в темном ельнике на другом конце поляны.

– Вы тоже это видели? – обратился к своему спутнику недоумевающий сыщик, но Фиро рядом не было, и Франц вздохнул в надежде на то, что мертвец без промедления отправился в погоню за таинственным экипажем. Вглядевшись в лицо шерифа, вцепившегося пальцами в дерево трибуны, Аро отметил нескрываемое волнение последнего.

– Расходитесь! Все! – выкрикнул Ага, разворачиваясь и уходя с помоста, – Дань уплачена.

Народ потянулся с площади, растекся по улицам и переулкам. Франц прислушивался и приглядывался, но окружающие словно проглотили языки. Лишь один старичок сердито проворчал: «Так всегда. Он приходит, и все глотают свои дерзкие языки. А потом опять – перетолки, сплетни, недовольство. Что творится кругом, что творится…»

Через некоторое время сыщика нагнал Фиро. Его лицо выглядело разочарованным:

– Я не нашел ничего. Никаких следов, – начал мертвец, и в его голосе прозвучали ноты оправдания, – даже трава не примята.

– Выходит, Золотая Карета – иллюзия? – не стал спорить Франц.

– Призрак, – кивнул мертвец, – а раз так, то сказать наверняка могу одно – разбойник мертв.

– Пора поговорить с шерифом начистоту, – решил сыщик, ловя одобрительный взгляд собеседника.

Предвкушение предало наследнице королевского престола новых сил. Скоро, совсем скоро Высокий Владыка должен был объявить имя своего преемника. И тогда она, Нарбелия окажется на расстоянии протянутой руки от венца Эльфийской Владычицы. Как же хорошо, как удачно все складывалось.

Довольно жмурясь от яркого солнечного света, пробивающегося между растревоженных озорным ветром легких штор, наследница протянула руку к столу и, отщипнув от сочной грозди винограда несколько налитых румяных ягод, отправила их в рот. Откусив еще кусок персика и запив все бокалом легкого вина, она поднялась со своего ложа и направилась к окну, взглянуть на столицу своих будущих владений.

Она смотрела на стройные пики высоких башен и гнутые спины изящных мостов, вздымавшихся над зеленым маревом дубовой листвы, на далекие горы, переливающиеся на солнце многоцветием пастельной радуги. Глубоко в душе снова заскреблось, засвербело, и в хорошенькой головке дочери Короля в очередной раз пронеслись мысли о том, что с гораздо большей охотой она разделила бы свою «добычу» с Тианаром.

– Хватит, – в голос выкрикнула Нарбелия, поспешно отвернувшись от окна, – хватит думать о нем…

Она сердито плюхнулась на диван и скрестила руки на груди. Но почему, почему, когда мечты всей жизни сбываются, обязательно найдется что-то, что омрачит радость и обесценит все усилия и ожидания, которыми полнилась до этого момента целая жизнь.

За дверью раздались поспешные шаги, и Нарбелия, сменив выражение досады, застывшее маской на ее прекрасном лице, натянутой миной высокомерия, обернулась ко входу. В комнату вбежала одна из эльфиек-прислужниц, пожалуй, та, которую наследница ненавидела несколько больше остальных. Эта девица позволяла себе шпионить за благородной гостьей, и, несмотря на просьбы последней убрать любопытную эльфийку из своей прислуги, никаких мер так и не последовало.

На прислужнице не было лица. Ее аккуратная прическа-пучек растрепалась, а свежая кожа отдавала могильной бледностью. Казалось, что девушка встретила на своем пути нечто несказанно ужасное.

– Там… к вам… гонец… ваш слуга, – прошептала она сбивающимся голосом, глядя на Нарбелию полными страха глазами.

– Какой еще гонец? Говори ясно, не кудахчи! – сердито проворчала наследница, бросая на прислужницу гневный и победоносный взгляд.

– Этот… человек, сказал, что он ваш верный слуга, и просил аудиенции с вами… но, – снова замялась эльфийка.

Нарбелия вскинула брови, ее лицо выразило смесь изумления и досады. За спиной прислужницы в дверном проеме появилась высокая темная тень. Сильная рука сжалась на предплечье эльфийки. Та вскрикнула, когда пришелец грубым жестом выставил ее за дверь.

– Ваш верный слуга – это я. Неужели забыли? – бескровные губы разошлись в жуткой улыбке, – а я помню, поэтому спешил сюда, в это неприятное и на редкость негостеприимное место, чтобы вы, моя дорогая принцесса, не остались без присмотра.

– Хайди, – голос Нарбелии переполнили раздражение и злоба, – зачем ты притащился сюда, мерзкий мертвец? Что обо мне подумают: у невесты принца Кириэля прислуга – нежить? Убирайся откуда пришел, это место не для таких, как ты!

– О, как я погляжу, вы не теряли времени даром. Это похвально, весьма. Правда, зная ваш любвеобильный характер, могу предположить, что принц Кириэль не единственный, кто удостоился вашего внимания.

– Да как ты смеешь! – не в силах более держать себя в руках, Нарбелия схватила со стола изящную вазу, вырезанную из витиеватого корня дерева, и замахнулась на «верного слугу», – думай, что несешь! Негодяй!

– Не стоит обижаться на правду, – неожиданный гость примиряющее склонил голову и развел руками, – назвавшись вашим слугой, я не шутил, а напротив, желал стать вам добрым другом и верным спутником, – он понизил голос, выглядывая за дверь, а потом наглухо запирая ее от лишних свидетелей, – таким, как мы с вами, нужно держаться вместе. Мы нужны друг другу. Вам необходим сильный и преданный помощник, а мне – место рядом с тем, кто обладает властью и имеет неплохие перспективы. Пока имеет.

– Что значит «пока имеет»? – сбавила обороты Нарбелия, задумчиво разглядывая собеседника.

Его лицо, хранящее остатки живой красоты, красноречиво говорило о том, что мертвец – уроженец Севера. Слухи о красоте северян доходили до Королевства ни раз. Странно, но речь новоиспеченного слуги отдавала сильным южным акцентом, похоже, большую часть жизни он провел в Темноморье или на его границах…

– Я ведь не просто так заявился в это гадкое место, – ответил Хайди, усаживаясь в тонконогое бархатное кресло и закидывая ноги на декоративный столик с цветочными вазами, – я принес вам новости из Королевства, те самые, которые не успел сообщить вам ваш отец-Король.

– Новости? Какие именно? – Нарбелия привстала со своего дивана, безуспешно пытаясь понять по невозмутимому лицу, о каких именно новостях пойдет речь: внутреннее чутье подсказывало, что хороших вестей подобные гонцы не приносят.

– Очень важные, дорогая. О том, что в Королевстве скоро взойдет на трон новая Королева.

– Фуух, – облегченно выдохнула Нарбелия, откидываясь на спинку дивана. – Разве это новости? Отец давно собирался передать мне бразды правления, он стар и немощен, заботы правителя ему уже не по плечу…

– Не так уж и немощен, раз решился на такое, – глаза мертвеца недобро прищурились, и в душу наследницы снова закрались сомнения.

– На какое «такое»? – переспросила она, повышая голос и упирая немигающий взгляд в мерцающие глаза собеседника.

– Король решил жениться, дорогая. Как я и сказал, в Королевстве скоро будет новая Королева… .

– Замолчи! Не болтай ерунды! – отчаянно воскликнула принцесса, вскакивая на ноги и сжимая кулаки. – Не может быть этого, слышишь? Не может такого произойти, грязный лжец!

– Вот она, благодарность за правду, – наигранно вздохнул мертвец, с довольным видом наблюдая истерику бушующей от гнева наследницы.

– Ты врешь! Врешь! – зарычала она, бросаясь с кулаками на собеседника.

Мгновенным движением он перехватил ее занесенную для удара руку. Безжалостные пальцы сомкнулись на тонком запястье, острые длинные ногти угрожающе промяли нежную кожу.

– А что ты хотела, Нарбелия? – стальной жуткий голос прозвучал рядом с лицом девушки, и в нем не было и тени насмешки, – пока ты, глупая шлюха, подставляла зад каждому проходящему мимо кобелю, дела в Королевстве решались без тебя.

– Я занималась вопросами государственной важности. Скоро Кириэль станет Высоким Владыкой и женится на мне! – выкрикнула в лицо мертвецу наследница, вырывая руку и болезненно потирая раскрасневшееся запястье.

– Он сделал тебе официальное предложение?

– Пока нет, но обязательно сделает. Он без ума от меня!

– Не ори на весь дворец, наивная дура, – грозно прошипел Хайди, меряя презрительным взглядом опешившую от происходящего девушку. – Твой Кириэль – пустоголовый кретин, помешанный на охоте и балах. Он просто кукла, которую дергают за ниточки десятки приспешников, наушников и советников. В государственных делах он ничего не решает сам. Будь ты Королевой, свадьба состоялась бы уже завтра, поверь мне, дорогая. Но если Король женится, у него появится новые наследники, а ты уйдешь на второй план, яснее сказать, останешься ни с чем, будешь бесприданницей-поберушкой. Эльфам такая Владычица не к чему.

Нарбелия обреченно опустилась на диван. Ее побледневшее лицо, словно грозовая туча, готовилось прорваться ливнем бессильных злых слез. Она никогда не плакала при свидетелях, но теперь самообладание покинуло ее, и предательские ручейки заструились по белым щекам.

– Ну что ты, дорогая, не стоит лить слезы раньше срока, – голос мертвеца стал мягким и бархатным, девушке показалось, что в нем прозвучали ноты искреннего сочувствия. – Время еще есть. Вернись в Королевство и поговори с отцом, ты ведь его любимая дочь.

Взяв себя в руки и одарив благодарным взглядом своего осведомителя, Нарбелия выглянула за дверь и прикрикнула на ожидающих в коридоре прислужниц:

– Собирайте мои вещи и готовьте карету. Живо! – потом, обернувшись к Хайди, спросила. – Кто она? Кто эта дрянь, решившая занять мое место на троне?

– Новая предводительница Гильдии Драконов – прекрасная Миния, – прозвучало в ответ.

– Эта крыса? – рявкнула Нарбелия, не веря ушам, – безмозглая гадина!

– Не такая уж и безмозглая, – задумчиво произнес мертвец, от нечего делать, распарывая острым ногтем бархатную обшивку подлокотника, – раз догадалась перехватить трех гонцов, которых послал за вами Король.

– Вот оно что, – прорычала себе под нос наследница, понимая, что война за ее престол уже началась; она прищурила глаза, с неохотой произнося фразу, которая казалась в данной ситуации необходимой, – спасибо за своевременную помощь…

Понимая, что его прижали к стенке, Ага обвел нежеланных гостей полными ненависти и укора глазами:

– Значит, вы пришли, чтобы выбить из меня правду, – усмехнулся он, с горделивым видом занимая привычное место в кресле за столом.

– Мы пришли говорить, рассчитывая на ваше благоразумие, шериф, – возразил сыщик, опускаясь на стул и буравя его немигающим взглядом, – мы не враги вам, хотя и, не стану лукавить, преследуем свою цель.

– Каждое существо в этом мире преследует свою цель, – горестно улыбнулся Ага, смерив оценивающим взглядом неказистого Аро, – и вы обязаны понять меня. Чтобы сохранить город от безумия, приходится использовать стальные перчатки.

– Есть вещи, которые мне интересны несколько больше, чем ваши методы правления, – оборвал его красивую речь сыщик, – лучше пролейте свет на сегодняшний цирк с Разбойничьим Королем, досадный фокус, что был сегодня на холме. Зачем вам понадобились все эти трюки, ведь то, что никакого разбойника нет, ясно как божий день.

– Ясно, но не всем, – опроверг его мысль шериф, – Золотая Карета помогает мне отвлечь горожан от истинной проблемы. Ведь зло, поселившееся в округе, гораздо страшнее любых головорезов, – подозрительно оглянувшись по сторонам, Ага перевалился через стол, и приблизил лицо вплотную к Францу, – вы наверняка слышали о ведьме? По глазам вижу, что слышали. Так, вот, то, что творится здесь, не просто суеверие или байки заскучавших провинциалов. Лес, стоящий вокруг Игнии, сошел с ума и стал опасным: немало путников, попавших в его чертоги, исчезли без следа.

– А мне казалось, что пропажа путников – дело ваших рук, – взгляд, который Франц бросил на Агу, был прямой и требовательный, но шериф выдержал его.

– Мне пришлось так поступить, – его голос стал еще тише и напряженнее, – до города доезжали немногие, а от всех тех, кто покинул его, оставались лишь разбитые экипажи вдоль дороги.

– Мы видели подобное, на подъезде к Игнии, – не выдавая тревоги, добавил Франц, – но не нашли следов убийства – ни коней, ни людей…

– Вы плохо знакомы с этим местом и не слишком прислушиваетесь к моим словам, – нервно бросил Ага, просверлив Аро рассерженным взглядом, – я повторю: лес вокруг вас безумен. Он породил жутких тварей, невиданных легендам и сказаниям – лисы с человеческими лицами приходят в дома, на улицы выбегают озверевшие барсуки и еноты, а гигантские улитки пожрали все, что осталось от несчастных, ехавших в тех экипажах.

Вспоминая недавнее прошлое, Франц коротко переглянулся с Фиро, и тот кивнул ему, молчаливо подтвердив слова шерифа. Аро и сам прекрасно помнил недоумение мертвеца, почуявшего запах гигантского моллюска.

– Если так, почему вы не обратились за помощью в столицу? Его Величество наверняка прислал бы сюда свою армию.

– Обращался, я же твердил вам, что обращался, – отмахнулся шериф, но выглядело это как-то неуверенно, и Франц, мгновенно уловив ложь, переспросил:

– А если честно? Не стоит лукавить, ваша фальшь сочится наружу.

– Честно? Хорошо. Давайте будем честными, и давайте пообещаем друг другу, что разговор наш останется между нами.

Аро кивнул, нехотя соглашаясь, ему порядком надоели увертки Аги.

– Я слушаю.

– Вы ведь из придворной знати. Наверняка потомственный сыщик, как это принято там, в больших городах, где подобные вам живут в достатке и роскоши, зная, что будущее давно предопределено, и все пойдет, как по маслу: служба, карьера, деньги, слава, уважение. Для нас, провинциалов, все обстоит иначе. Вы и представить себе не можете, чего стоило мне это место.

Надо сказать, карьерный путь Аги волновал Франца мало. Но решив выслушать все по порядку, он дал шерифу высказаться, и тот продолжал:

– Я полжизни положил на то, чтобы стать шерифам, я разогнал всех разбойников в округе и пережег всех ведьм, а, надо сказать, в реале таковой оказалась лишь одна. Когда я занял пост, Игния была крошечным поселком, а теперь это прекрасный укрепленный город, построенный моими руками, – сжатые кулаки гулко упал на стол, – а теперь мой город повергнут в хаос. Среди людей царит паника, лес сеет гибель, а все из-за того, что какая-то шальная ведьма вздумала подвинуть меня с трона…

– У вас нет трона, – оборвал его пылкую речь Франц, – выходит, дело в том, что вы боитесь за свое место? Ведь Король наверняка разжалует вас, прознав, что вы не в силах справиться с напастью.

– Вы проницательны, – коротко кивнул Ага, – именно поэтому я делаю все возможное и невозможное.

– Смущает одно – вы боретесь с ведьмами, а сами прибегли к весьма сомнительному колдовству…

– Вы о пришествии Золотой Кареты, – понимающе кивнул Ага, – ну, что ж, я поведаю вам и об этом. Увиденное вами – чудо, привидение, дух, назовите как угодно. Одно лишь скажу наверняка – оно нерукотворно и никакая магия здесь не причем.

– Значит, призрак, – Аро смерил собеседника строгим взглядом, – а зачем призраку деньги, извольте спросить?

– Деньги нужны мне – на жалование для солдат и в казну. Город обнищал, но я верю, что настанут лучшие времена, времена без ужаса и террора – тогда я восстановлю славу Игнии и расширю ее границы, превратив из захолустья в процветающую столицу юга… – захлебнувшись пылкой речью, Ага глотнул воздух, выдержав паузу, продолжил, – а то, что нужно призраку, мне неизвестно. Он приходит раз за разом и исчезает. Самое поразительное, что с приходом Золотой Кареты, ведьма отступает и один экипаж, покидающий город, достигает границы леса в целости и сохранности…

Хотя рассказ шерифа пролил некий свет на происходящее, многое так и осталось загадкой. Франц, привыкший находить всему логическое объяснение, полученными ответами остался недоволен. Он простил бы Аге любой фарс, любую ложь и игру, лишь бы призрак был рукотворным, а ведьмы не оказалось бы вообще. Судорожно крутя в голове все услышанное в разговоре, Аро спросил, наконец:

– Почему эта ведьма преследует жителей города? Нет ли в том вашей вины?

Похоже, шериф очень не хотел, чтобы такие слова прозвучали, но, пообещав говорить начистоту, слово свое сдержал:

– Когда я занял пост, мне пришлось уничтожить ведьму, жившую в этом городе. Ее звали Игнетта, и вина ее была стопроцентно доказана: она погубила почти половину жителей, за то, что в голодное время эти несчастные отправились в лес на поиски еды. Лес слыл ее вотчиной, и, похоже остался ею до сих пор…

– Вы уверены, что ведьма из прошлого умерла?

– Мы сожгли ее на Роковом Холме. Ветер в тот день поднялся до урагана, задул костер и свалил столб с телом в реку, по ту сторону холма. Все произошло под конец казни, так что выжить она не могла…

– Говорят, ведьмы живучи, – задумчиво произнес Аро.

– Исключено, – тут же резко оборвал его Ага, а потом, чуть смягчив тон, добавил, – даже если и так, на теле должны остаться ужасные следы, по которым ее было бы легко опознать.

Сыщик кивнул, не найдя, чем возразить. Из-за его спины прозвучал голос мертвеца, который молчал все предыдущее время, внимательно слушая разговор:

– Я чую запах вашей ведьмы в городе, а в день нашей первой встречи, этот запах витал здесь, в кабинете.

– Не может быть, – взволнованно пробормотал Ага, – не может быть такого…

– Я говорю лишь то, что чую, – повторил Фиро, подходя ближе к столу и тем самым заставляя Агу отпрянуть назад, вжавшись хребтом в спинку стула.

– Ко мне многие приходят, каждый горожанин вхож сюда…

– Постарайтесь вспомнить, – настоятельно пожелал Аро.

– В тот день… – задумался Ага, – заходила с жалобой старуха Виллина, трактирщик из «Красного оленя», булочник, башмачник, гончар, сын хозяина гостиницы, служанка из пекарни. Среди них лишь две женщины, да и те невинны как овцы: старуха – божий одуванчик, несмотря на скверность нрава, а девчонка – тихая и приветливая, лицо у нее чистое, в волосы светлые, без намека на рыжину…

– Все равно стоит проверить, – взбодрился Аро, радуясь, что появилась хоть какая-то зацепка. – Где она живет?

– В пекарне, что на первом перекрестке после площади…

Посещение пекарни не принесло ничего, кроме досады. Служанки Сары там не оказалось. Никто не знал, куда пропала девушка, кто-то видел, что она отправилась на рынок за травами, но, то было с утра.

– Это не она, – тихо сказал мертвец, отвязывая лошадь от блестящего поручня на крыльце пекарни, – запах совсем другой.

– Остается старуха, – задумался Франц, забираясь в седло и правя обратно в гостиницу, – хотя, что-то подсказывает, что и она не та, кого мы ищем.

– Шериф мог позабыть о ком-то из посетителей, – вглядываясь в серую дымку леса, предположил Фиро.

– Мог, – согласился сыщик, разглядывая закрытые наглухо окна вторых этажей, – но он не производит впечатления человека рассеянного и забывчивого.

Взгляд Франца наткнулся на странный символ, намалеванный краской прямо на стене: цилиндрическое сооружение, похожее на бочку, сложенную из камней, заключенное в звезду и обведенное кругом. Под символом виднелись полустертые эльфийские руны. «Избегай зла» – гласили они, если Франц ничего не напутал с переводом. Остановив лошадь и осмотрев изображение в течении пары минут, сыщик задумчиво произнес, будто разговаривая сам с собой:

– А что мы вообще знаем о ведьмах? Я – только элементарные вещи, почерпнутые из сказок и легенд, то есть, почти ничего, а вы?

– Я не сталкивался с ними, – ответил мертвец, ожидая замешкавшегося сыщика.

Так, ни с чем, они вернулись обратно в гостиницу. Унылое покосившееся здание смотрело неприветливо темными окнами. Из разводных прудов тянуло затхлой грязной водой, где-то на заднем дворе обреченно выла одинокая собака.

В таверне было людно, впрочем, как и до этого. Вынужденным постояльцам гостиницы не хотелось сидеть в своих холодных, сквозящих многочисленными щелями апартаментах. Здесь, внизу, хоть и не чувствовалось обычного для подобных заведений уюта и гостеприимства, зато имелся неплохой грог и вполне приличное жаркое.

Уже на входе Аро уловил напряженный, сосредоточенный взгляд мертвеца. Сыщик проследил этот взгляд и увидел девушку, сидящую за столом в центре помещения. Он вспомнил ее сразу – та самая, что отыскалась в проклятом подземелье, а потом таинственно исчезла из Ликии. Она тоже заметила вошедших и замерла, казалось, даже перестала дышать. Франц еще не успел сделать и шага, а его спутник двинулся вперед и опустился на стул, напротив девушки. Аро поспешно устроился рядом и тихо поинтересовался:

– Надеюсь, вы покинули Ликию по собственной воле?

Девушка медленно кивнула, не глядя на сыщика, ее глаза заворожено рассматривали мертвеца.

– Путешествуете одна? – продолжил расспрос Аро и, видя испуг собеседницы, решил смягчить тон.

– Да, – тихо ответила Таша, и немного успокоилась, увидев, как Фиро чуть заметно кивнул ей – верно, о вмешательстве Кагиры лучше не распространяться.

– Простите, простите! – раздалось рядом, на стол упала огромная тень, – что вы хотели от моей спутницы?

Таша сжала зубы, искренне надеясь, что Эллавия не догадается и в этот раз заявить об их сомнительном родстве, но купчиха оказалась весьма проницательной, и, усевшись подле Таша, мягко поинтересовалась:

– Я вижу, вы знакомы с моей милой соседкой? Мы путешествуем вместе от самого Алого Лема, и, если бы не сие досадное недоразумение, давно бы были в Сибре.

Назад: ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Сердце зверя

Дальше: ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ Господин Никогда

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Башня ведьмы

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Башня ведьмы