Обычно не подверженное тревогам сердце мисс Мерчисон затрепетало от волнения, когда она позвонила в дверь дома лорда Питера. Причиной тому не был ни титул хозяина, ни его богатство, ни статус холостяка — мисс Мерчисон, будучи деловой женщиной, привыкла без задней мысли навещать самых разных холостяков. Однако записка от лорда Питера ее взволновала.

Мисс Мерчисон была неприметная дама тридцати восьми лет. Двенадцать из них она проработала в конторе одного финансиста. В целом это были хорошие времена, и только в последние два года мисс Мерчисон стала догадываться, что блестящий финансист, с ловкостью жонглера вертевший множеством рискованных предприятий, давно уже употребляет свою ловкость лишь на то, чтобы окончательно не обанкротиться. Темп все нарастал, финансист прибавлял к предприятиям, которыми жонглировал, словно яйцами, все новые и новые. Но число яиц, которыми можно успешно жонглировать, ограничено. И как-то одно из них выскользнуло и разбилось, за ним другое, и вскоре получился знатный омлет. Жонглер в панике покинул сцену и скрылся за границей, старший помощник пустил себе пулю в лоб, публика освистала представление, занавес опустился, а мисс Мерчисон в тридцать семь лет осталась без работы.

Она разослала в газеты объявления и сама написала многим работодателям. Большинство из них хотели нанять секретаря помоложе да подешевле. Это удручало.

Затем на ее объявление пришел ответ от некой мисс Климпсон, начальницы машинописного бюро. Вакансия не совсем соответствовала пожеланиям мисс Мерчисон, но она все-таки пришла. И обнаружила, что это вовсе не машинописное бюро, а кое-что поинтереснее.

Когда мисс Мерчисон присоединилась к “кошачьему приюту”, лорд Питер Уимзи, таинственный основатель предприятия, находился за границей, и впервые она увидела его несколько недель назад. Сегодня ей впервые доведется с ним побеседовать. Выглядит он немного странно, размышляла мисс Мерчисон, но, говорят, очень умен. В любом случае…

Дверь открыл Бантер, который, очевидно, ее ожидал, и тут же проводил в гостиную с бесчисленными книжными полками. Комнату украшали превосходные гравюры и обюссонский ковер. Обстановка состояла из большого “честерфилда” , уютных, глубоких кресел, обитых коричневой кожей, и рояля. Шторы были задернуты, в камине ярко пылал огонь, а перед ним располагался стол с серебряным чайным сервизом, который радовал глаз своим изяществом.

Работодатель мисс Мерчисон поднялся ей навстречу из глубокого кресла, отложил в сторону том инфолио с готическим шрифтом, который внимательно изучал, и поприветствовал гостью хрипловатым голосом в сдержанной и неторопливой манере, уже знакомой мисс Мерчисон по его визиту в контору мистера Эр карта.

— Мисс Мерчисон, огромное спасибо, что пришли. Не правда ли, на улице сегодня прескверно? Надеюсь, вы не откажетесь от чая. Будете оладьи? Или предпочитаете что-то более современное?

— Благодарю, — сказала мисс Мерчисон, в то время как Бантер подобострастно парил над ее локтем. — Я очень люблю оладьи.

— Отлично! Бантер, с чайником мы справимся сами. Подайте мисс Мерчисон еще одну подушку — и можете отчалить. Ну что же, вы снова на службе? Как там наш мистер Эр карт?

— Хорошо, — ответила мисс Мерчисон, которая никогда не была особенно разговорчива. — Я хотела вам сказать одну вещь…

— У нас уйма времени, — прервал ее Уимзи. — Не торопитесь, выпейте чаю.

Мисс Мерчисон очень понравилось, с какой обходительностью лорд Питер ухаживал за ней во время чаепития. Она горячо похвалила расставленные по комнате крупные темно-желтые хризантемы.

— Рад, что вам нравится. Друзья говорят, комната из-за них выглядит несколько женственно, но вообще-то за всем этим следит Бантер. Мне кажется, цветные пятна тут и там смотрятся неплохо, как вы считаете?

— Книги придают комнате достаточно мужественности.

— Да, книги, знаете ли, это мое хобби. Ну, и преступления, конечно. Но преступления, согласитесь, не очень-то декоративны. Меня как-то не тянет коллекционировать веревки с виселиц и плащи убийц. Какой от них толк? Как ваш чай? Надо было предоставить вам самой его разливать, но мне кажется, нечестно приглашать в гости даму и потом сваливать на нее всю работу. Кстати, что вы делаете в свободное время? Есть у вас какое-нибудь тайное увлечение?

— Я хожу на концерты, — ответила мисс Мерчисон. — А если нет концертов, то ставлю дома пластинку на граммофоне.

— Так вы музыкант?

— Нет, я не могла себе позволить обучение. Хотя, думаю, мне следовало бы учиться музыке. Но работа секретаря приносит больше денег.

— Наверное.

— Исключение составляют только первоклассные музыканты, но я бы никогда не достигла такого уровня. А третьесортным музыкантом быть просто нелепо.

— И к тому же им несладко приходится, — подхватил Уимзи. — Жалко смотреть на этих бедняг, когда они бренчат в кинотеатрах распоследнюю ерунду, запихивая в качестве начинки в этот ужасный сэндвич огрызки Мендельсона и “Неоконченной” . Кстати, возьмите сэндвич. Вы любите Баха? Или только современных композиторов?

Уимзи, изогнувшись на стуле перед роялем, обернулся к ней.

— Оставляю выбор на ваше усмотрение, — ответила немного ошарашенная мисс Мерчисон.

— Сегодня мне почему-то хочется сыграть “Итальянский концерт” . На клавесине он звучит лучше, но у меня его здесь нет. Бах, по-моему, очень полезен для умственной деятельности. Успокаивает, упорядочивает и так далее.

Уимзи исполнил весь концерт и после двухсекундной паузы перешел к одной из фуг “Хорошо темперированного клавира”. Он играл превосходно, и это производило странное впечатление сдержанной мощи, которая в столь любезном человеке, чрезвычайно простом в обращении, удивляла и даже пугала.

Закончив, Уимзи спросил, по-прежнему сидя за роялем:

— Вы что-нибудь разузнали о пишущей машинке?

— Да. Ее купили новой три года назад.

— Хорошо. Кстати, вы, наверное, правы насчет связей Эркарта с трестом “Мегатерий”. Это ваше наблюдение мне очень помогло. Вы заслуживаете самой высокой похвалы.

— Спасибо.

— Есть что-нибудь новенькое?

— Только одно: вечером после вашего визита мистер Эркарт надолго задержался в конторе и что-то печатал.

Уимзи быстро сыграл арпеджио правой рукой и поинтересовался:

— А откуда вы знаете, насколько он задержался и что делал, когда все разошлись?

— Вы ведь сказали, что хотите знать о каждой мелочи, если она будет хоть немного странной. Я подумала: довольно странно, что мистер Эркарт решил задержаться в конторе, когда там уже никого, поэтому до половины восьмого прохаживалась взад-вперед по Принстон-стрит и по Ред-Лайон-сквер, пока не увидела, как он погасил свет и ушел домой. А на следующее утро я заметила, что листы, которые я оставила в чехле пишущей машинки, лежат не так, как накануне. Из этого я сделала вывод, что мистер Эркарт на ней печатал.

— Может быть, листы трогала уборщица?

— Точно нет. Она и к пыли не притрагивается — не то что к чехлу машинки.

Уимзи кивнул.

— Мисс Мерчисон, у вас все задатки первоклассного детектива. Отлично. В таком случае нужно будет выполнить одно небольшое задание. Только скажите сначала, вы ведь понимаете, что я попрошу вас совершить нечто противозаконное?

— Понимаю.

— И вы не возражаете?

— Нет. Полагаю, если меня уличат, вы возьмете на себя все расходы.

— Разумеется.

— А если меня посадят в тюрьму?

— Думаю, до этого не дойдет. Должен признать, есть небольшой риск — но только если мои догадки насчет происходящего неверны, — есть риск, что вас могут призвать к ответу за попытку кражи или хранение инструментов для взлома, но это самое большее.

— Что ж, таковы правила игры.

— Вы в самом деле согласны?

— Да.

— Отлично. Помните тот ящик с документами, который вы приносили мистеру Эркарту, когда я к нему приходил?

— Да, на нем была пометка “Рейберн”.

— Где он обычно хранится? В общем офисе, где вы можете легко до него добраться?

— Да, на полке вместе с другими ящиками.

— Хорошо. Сможете ли вы остаться в офисе одна хотя бы на полчаса?

— Дайте подумать. На обед меня отпускают в половине первого, возвращаться я должна к половине второго. Потом обедать уходит мистер Понд, но в это время иногда возвращается мистер Эркарт. Не могу поручиться, что он меня не застанет. А если я попытаюсь остаться после половины пятого, это может выглядеть подозрительно. Правда, я могу притвориться, будто сделала ошибку и задерживаюсь, чтобы все исправить. Да, можно попробовать. Другой вариант — прийти рано утром, когда в офисе одна уборщица, или лучше, чтобы она меня не видела?

— Это не так важно, — задумчиво ответил Уимзи. — Скорее всего, она решит, что вы копаетесь в ящике по делу. Выбирайте время сами.

— Но что я должна сделать? Украсть ящик?

— Не совсем. Вы умеете взламывать замки?

— Боюсь, что нет.

— И зачем, спрашивается, мы ходим в школу, — заметил Уимзи. — Такое ощущение, что там вообще ничему полезному не учат. Я неплохо взламываю замки, но, учитывая, что времени у нас мало и вам потребуется довольно интенсивная подготовка, лучше направить вас к специалисту. Прошу вас надеть пальто — если не возражаете, мы навестим одного моего друга.

— Конечно. Буду очень рада.

— Он живет на Уайтчепел-роуд , но могу вас заверить, это очень милый человек, если не обращать внимания на его религиозные убеждения. Мне они, кстати, кажутся довольно симпатичными. Бантер! Пожалуйста, вызовите нам такси.

По дороге в Ист-Энд Уимзи довольно настойчиво поддерживал разговор о музыке, что обеспокоило мисс Мерчисон: то, что лорд Питер избегал говорить о цели их путешествия, стало казаться ей несколько зловещим.

— Кстати, — решилась она прервать Уимзи, который разглагольствовал о композиции фуги, — у человека, к которому мы едем, хотя бы есть имя?

— Раз уж вы спросили — есть, но его никто по имени не называет. Это Бред.

— Ну, может, и не совсем… раз уж он учит других… э… взламывать замки.

— Да нет, я говорю, имя у него — Бред.

— Но почему? Что же это за имя такое?

— Черт! Я имею в виду, его так зовут — Бред.

— А! Прошу прощения.

— Но он не любит, когда его так называют. Раньше имя ему хорошо подходило, но теперь он ни капли в рот не берет.

— Тогда как же его называть?

— Лично я зову его Вилли, — сказал Уимзи, и такси остановилось у входа в узкий дворик. — Но когда он был на пике своей славы, его называли Вилли Виртуоз. Великий был человек в свое время.

Расплатившись с таксистом (тот явно принимал их за социальных работников, пока не получил огромных чаевых, совершенно сбивших его с толку), Уимзи повел свою спутницу по грязному переулку. В дальнем конце стоял небольшой домик, и из его освещенных окон доносилось громкое пение хора под аккомпанемент фисгармонии и еще каких-то инструментов.

— О боже! Мы попали на собрание, — сказал Уимзи. — Но ничего не поделаешь. Была не была.

Дождавшись, пока напев “Слава, слава, слава” сменится усердными молитвами, он решительно постучал. Из-за двери выглянула маленькая девочка и, увидев лорда Питера, завизжала от восторга.

— Привет, Эсмеральда Гиацинт, — поздоровался Уимзи. — Папа дома?

— Да, сэр, все будут так рады, сэр, заходите, пожалуйста, и еще, сэр…

— Что?

— Вы споете “Назарет”? Пожалуйста!

— Нет, Эсмеральда, я ни за что не стану петь “Назарет”. Ты меня удивляешь.

— Папа говорит, что “Назарет” — не мирская мелодия. И вы так красиво ее поете, сэр! — горько сказала Эсмеральда, и ее губы задрожали.

Уимзи закрыл лицо руками.

— Вот что значит один раз сделать глупость, — сказал он. — Ее уже никак не загладишь. Хорошо, посмотрим, Эсмеральда, но я не обещаю. Когда собрание закончится, мне нужно поговорить с твоим папой о делах.

Девочка кивнула. В то же время звуки молитв стихли, раздались восклицания “Аллилуйя!”, и Эсмеральда, воспользовавшись недолгой паузой, распахнула дверь и закричала:

— Пришел мистер Питер с леди!

В маленькой комнате, битком набитой людьми, было очень жарко. В углу ютилась фисгармония, ее окружали музыканты. Посреди комнаты возле круглого стола, покрытого красной материей, стоял крепкий, коренастый господин с бульдожьим лицом. В руках он держал книгу и, по видимости, собирался петь гимн, но, увидев лорда Питера и мисс Мерчисон, двинулся им навстречу, протягивая свою большую руку в приветственном жесте.

— Всем и каждому — добро пожаловать! — сказал он. — Собратья, наши брат и сестра во Христе явились к нам из логовищ богатства и разврата Вест-Энда, дабы вместе с нами петь Песни Сиона. Так споем же и помолимся. Аллилуйя! Мы знаем, что многие придут с Запада и с Востока и сядут на Господнем пиру, тогда как многие, кто мнит себя избранными, будут низвергнуты во тьму. Поэтому не будем говорить, что этот господин не сосуд избранный, раз носит блестящий монокль, не будем думать, что раз эта дама в бриллиантовом ожерелье разъезжает на “роллс-ройсе”, не носить ей белых одежд и золотой короны в Новом Иерусалиме, не будем думать, что людей, которых “Голубой поезд” несет на Ривьеру, мы не увидим у Реки жизни бросающими в нее свои золотые короны. Иногда по воскресеньям в Гайд-парке мы слышим кое-какие разговоры, но это речи дурные и глупые, и ведут они лишь к раздорам и зависти, а добра другим не творят. Все мы как бедные заблудшие овцы — и уж я в этом понимаю, потому что сам был черным, страшным грешником, пока этот джентльмен — а он настоящий джентльмен — не схватил меня, когда я взламывал его сейф, и так послужил он истинным орудием в руках Божиих, отвратив меня от широкого пути, ведущего к погибели. О, братья мои, какой это был счастливый день, аллилуйя! Каким дождем милостей пролилась на меня благодать Господня! Так возблагодарим же милосердие Божие все вместе! Номер сто второй. Эсмеральда, подай нашим дорогим друзьям книгу с гимнами.

— Вы уж извините, — сказал Уимзи мисс Мерчисон. — Вы можете еще немного потерпеть? Кажется, это уже финал.

Фисгармония, арфа, сакбут , псалтерион и цимбалы разом взревели так, что чуть не полопались барабанные перепонки, собравшиеся грянули гимн, и мисс Мерчисон, к своему удивлению, присоединилась — сначала робко, а затем с возрастающим жаром — к волнующему напеву:

Уимзи, очевидно, веселился вовсю и без тени смущения распевал гимн — то ли оттого, что занятие было для него привычным, то ли оттого, что он принадлежал к тем счастливчикам, которым неизменное самодовольство никогда не дает почувствовать себя неуместным, — мисс Мерчисон так и не смогла определить причину.

К ее великому облегчению, вместе с гимном подошла к концу и сама религиозная церемония, и все стали пожимать друг другу руки и расходиться. Музыканты вежливо вытряхнули в камин собравшуюся в духовых инструментах влагу, а дама, игравшая на фисгармонии, накрыла клавиатуру чехлом и подошла поприветствовать гостей. Так как им ее представили просто Беллой, мисс Мерчисон заключила, что это и есть жена мистера Вилли Бреда и мать Эсмеральды.

— Ну что же, от пения да молитв в горле быстро пересыхает, — сказал Вилли. — Хотите, может быть, чаю или кофе?

Уимзи объяснил, что они с мисс Мерчисон только что пили чай, но попросил семью не откладывать из-за них ужина.

— Ужинать еще рано, Вилли, — сказала миссис Бред. — Ты бы пока поговорил с гостями о делах, а потом они, может, захотят перекусить вместе с нами. У нас сегодня свиные ножки, — добавила она с надеждой.

— Вы очень добры, — пробормотала мисс Мерчисон, явно колеблясь.

— Ножки нужно долго отбивать, — сказал Уимзи, — а так как наше дело может занять немало времени, мы с радостью примем ваше приглашение, если только не доставим вам неудобства.

— Вовсе нет! — горячо возразила миссис Бред. — Восемь славных свиных ножек, да еще сыр — угощения хватит на всех. Пойдем, Меральди, у папы сейчас дела.

— Мистер Питер обещал спеть, — проговорила девочка, укоризненно глядя на Уимзи.

— Не смей приставать к его светлости, — одернула ее миссис Бред. — Мне за тебя стыдно, так и знай.

— Я спою после ужина, Эсмеральда, — пообещал Уимзи. — А теперь иди-ка отсюда, как хорошая девочка, а не то я начну корчить тебе рожи. Вилли, я привел вам новую ученицу.

— Всегда рад помочь, сэр, потому как это дело богоугодное. Храни вас Бог.

— Спасибо, — скромно сказал Уимзи. — Задача несложная, Вилли, но так как эта юная леди не имеет сноровки в обращении с замками, я привел ее к вам для обучения. Видите ли, мисс Мерчисон, до того как Вилли узрел свет…

— Слава тебе, Господи! — воскликнул Вилли.

— …он был самым искусным взломщиком домов и сейфов в трех королевствах. Вилли не против, что я вам это открыл, так как уже давно расплатился по счетам и покончил со старым — теперь он превосходный слесарь и зарабатывает на жизнь честным трудом.

— Благодарение Богу, который дает нам торжествовать во Христе!

— Но время от времени, когда это требуется для праведного дела, Вилли делится со мной своим богатым опытом.

— Ох, и знали бы вы, мисс, какое счастье обращать таланты, которыми я так ужасно злоупотреблял, на пользу Господу. Да славится Его святое имя, которое все, даже зло, обращает во благо.

— Именно, — кивнул Уимзи. — Значит, так, Вилли, у меня на примете ящик с документами одного адвоката, где может содержаться что-то, что позволит мне вытащить из беды невиновного человека. Эта юная леди достанет ящик, если вы, Вилли, сможете показать ей, как проникнуть внутрь.

— Если? — надменно хмыкнул Вилли. — Да что там показывать! Какой-то ящик с документами — это ж плевое дело! Человеку умелому даже развернуться негде. С их ерундовыми замочками это все равно что взломать детскую копилку. Во всем этом городишке не найдется такого ящика, который я не смог бы открыть с завязанными глазами в боксерских перчатках вареной макарониной.

— Я знаю, Вилли. Но делать это придется не вам. Вы можете научить даму, как это сделать?

— Конечно, могу. Что там за замок, мисс?

— Не знаю, — ответила мисс Мерчисон. — Обычный замок. Я имею в виду, ключ самый обычный, не как для замков с секретом или чего-то такого. Одна связка ключей — у мистера… у этого адвоката, а другая — у мистера Понда, простые ключи с желобками и выемками.

— А, тогда вы за полчаса научитесь всему, что нужно, мисс, — сказал Вилли.

Он направился к шкафу, откуда достал с полдюжины замков и связку странных, тонких проволочных крючков, нанизанных на кольцо, как ключи.

— Это отмычки? — с любопытством спросила мисс Мерчисон.

— Они самые, мисс. Орудия дьявола!

Он покачал головой, с любовью поглаживая блестящий металл.

— Сколько раз такие ключики отпирали для бедных грешников затворы адских врат.

— На этот раз, — сказал Уимзи, — они отопрут для невиновного двери тюрьмы и выпустят на солнечный свет, если солнце когда-то проглянет в этом паршивом климате.

— Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его! Так вот, мисс, перво-наперво надо понять, какая у замка конструкция. Просто смотрите.

Он взял один из замков и показал, как, придерживая пружину, отодвинуть защелку.

— Видите, мисс, и никакие хитрые выемки на ключе вам не нужны. Бородки и пружина — только и всего. Попробуйте-ка.

Мисс Мерчисон попробовала и с пугающей ее саму легкостью взломала несколько замков.

— Теперь, мисс, в чем вся сложность: когда замок на своем месте, зрение вам не поможет, но вы положитесь на слух и на чуткие пальцы, ведь не зря их нам для этих целей даровало благое Провидение. Все, что вам нужно сделать, мисс, это закрыть глаза и увидеть пальцами, насколько отодвинуть пружину, чтобы могла пройти защелка.

— Боюсь, я слишком неуклюжая, — сказала мисс Мерчисон после пятой или шестой попытки.

— А вы не суетитесь, мисс. Потихонечку, потихонечку, а потом раз — и оно само получится. Нащупывайте, когда затвор легко поддается, и действуйте только руками. Кстати, сэр, не хотите попробовать подобрать комбинацию к одному замочку, раз уж вы здесь? Не замок, а чудо. Мне его Сэм принес — ну, вы знаете, о ком я. Сколько раз я ему объяснял, что он на ложном пути, — все впустую. “Нет, — говорит, — Вилли, мне религия ни к чему. Но я с тобой ссориться не хочу, — говорит мне эта заблудшая овечка, — и вот тебе от меня маленький сувенир”.

— Вилли, Вилли, — сказал Уимзи, укоризненно погрозив пальцем, — сдается мне, эта штука не была добыта честным путем.

— Что поделать, сэр, знал бы владельца, вернул бы с превеликим удовольствием. Сэм смазал все петли нитроглицерином — и передняя стенка отлетела целиком, прямо с замком. Маленький замок, но настоящий шедевр, я таких раньше не видал. Но я его разгадал за пару часов, — добавил он с нескрываемой гордостью.

— Придется мне попотеть, чтобы вас обставить, — сказал Уимзи.

Придвинув к себе замок, он принялся осторожно вращать диск, двигая пальцами с величайшей осторожностью и точностью и чутко прислушиваясь, не щелкнет ли язычок замка.

— Боже мой! — воскликнул Вилли уже без религиозного благоговения. — Если б вы только захотели, какой бы из вас вышел взломщик, Господь вас от этого сохрани!

— При таком образе жизни слишком много пришлось бы работать, — ответил лорд Питер. — Черт, сбился!

Он повернул диск в исходное положение и снова взялся за дело.

К тому времени, как подоспели свиные ножки, мисс Мерчисон успела приобрести известную сноровку в обращении с обычными замками и прониклась глубоким уважением к ремеслу взломщика.

— И ни в коем случае не торопитесь, мисс, — дал ей Вилли свой последний наказ. — Поспешите — поцарапаете замок, а в такой работе мало чести. Что, лорд Питер, тонкая штучка, а?

— Да, и мне, похоже, не по зубам, — рассмеялся Уимзи.

— Все дело в практике, — сказал Вилли. — Вам бы начать учиться пораньше, и из вас бы вышел знатный работник. — Он вздохнул. — Теперь уж редко встретишь того, кто умеет работать виртуозно! У меня просто сердце кровью обливается, когда я вижу, как такой деликатный механизм просто разносят на кусочки гелигнитом. Что вообще такое этот гелигнит? С ним любой дурак справится, если не побоится наделать шуму. Варварство, одно слово.

— Так, Вилли, нечего тут сокрушаться о старых делах, — строго сказала ему миссис Бред. — Иди-ка поужинай. Если кто замыслит такое непотребство — взломать сейф, то какая разница, виртуозно это будет сработано или не очень?

— Женщины — ну что они понимают. Прошу прощения, мисс.

— Но ты-то знаешь, что я права, — сказала миссис Бред.

— Вот что сделано действительно виртуозно, — вмешался Уимзи, — так это свиные ножки. С меня и этого довольно.

Ножки были съедены, “Назарет”, как обещалось, исполнен, к великому удовольствию всей семьи, и после вечера, приятно завершившегося пением гимна, мисс Мерчисон шагала по Уайтчепел-роуд с набором отмычек в кармане и самыми неожиданными знаниями, приобретенными только что.

— Какие у вас любопытные знакомые, лорд Питер.

— Да уж, правда, забавный малый? На самом деле Вилли Виртуоз — один из лучших. Как-то раз я его обнаружил в своем доме и заключил с ним что-то вроде договора. Учился у него ремеслу, так сказать. Поначалу он был довольно подозрительным, но вскоре один из моих друзей наставил его на путь истинный — это отдельная история, — короче говоря, Вилли принялся за слесарное дело и теперь отлично справляется. Как вы, чувствуете себя увереннее с замками?

— Кажется, да. Что мне искать, когда я открою ящик?

— Дело вот в чем, — сказал Уимзи. — Мистер Эркарт показал мне якобы черновик завещания миссис Рейберн, составленный пять лет назад. Я тут записал для вас основные пункты. Держите. Загвоздка в том, что отпечатан он был на той самой пишущей машинке, которую, по вашим словам, приобрели совершенно новой три года назад.

— Вы хотите сказать, мистер Эркарт напечатал его в тот вечер, когда задержался в офисе?

— Похоже на то. Тогда вопрос — зачем? Если у него был оригинал, почему не показать мне его? В принципе, Эркарту вообще незачем было мне его показывать, если только он не хотел меня как-то сбить с толку. Кроме того, хотя он и сказал, что черновик у него дома, и должен был об этом помнить, он все-таки сделал вид, что пытается отыскать его в ящике с документами миссис Рейберн. Опять же — зачем? Очевидно, чтобы убедить меня, что на момент моего визита документ уже существовал. Из чего я делаю вывод, что если завещание и составлено, то оно сильно отличается от того, что он мне показал.

— Звучит очень убедительно.

— Я хочу, чтобы вы разыскали настоящее завещание — оригинал или копию, не важно. Не уносите его с собой — постарайтесь запомнить ключевые моменты, особенно имена основного наследника или наследников — и наследника оставшегося имущества. Запомните, последний получает все, что не оставлено каким-то определенным лицам, а также имущество, назначенные наследники которого умерли раньше завещательницы. Больше всего меня интересует, упоминается ли в документе Филипп Бойз или семья Бойзов. Если завещания там не окажется, посмотрите — может, будут другие документы, например тайная доверенность на управление имуществом с указанием распорядиться деньгами определенным образом. В общем, меня интересуют детали любого документа, который может представлять для нас интерес. Не тратьте время на записи. Постарайтесь запомнить основное и запишите, когда выберетесь из конторы и сможете остаться одна. И не забудьте отмычки где-нибудь на виду, не то их еще кто-то найдет.

Мисс Мерчисон обещала соблюдать все инструкции. Подъехало такси, Уимзи помог ей сесть, и машина умчала ее домой.