В 1997 году, вскоре после появления группы «Оркестр Вермишель», я написал в одной своей статье: «Оркестр Вермишель» – это одно из самых удивительных и необычных явлений в музыкальной жизни северной столицы за последние годы. Да и за пределами Питера – тоже».

С тех пор прошло несколько лет. Мне неоднократно доводилось наблюдать группу под управлением Сергея Щуракова на концертах и слушать разные записи – хотя «Vermicelli Orchestra» выпустил пока еще не очень много пластинок, – и теперь я могу с удовольствием заметить, что совсем не ошибся тогда. Не люблю цитировать собственные высказывания, но факт остается фактом; щураковско-«вермишельный» бэнд по-прежнему является одним из самых необычных музыкальных явлений, причем не только в российской рок-практике, и ощутимо прогрессировал за минувшие годы, а в очередной раз я имел возможность убедиться в этом во время июньского фестиваля «Музыка в новом формате», который прошел в начале лета в питерском «RedClub». В рамках фестиваля исполнялась программа «Стихи в новом формате» или «Совсем не в себе», во время нее, в соответствии с концептуальными фестивальными установками, можно было наблюдать сочетание музыкальных композиций с элементами театральной антрепризы. «Vermicelli Orchestra» играл очень совершенно. Сильнее, слаженнее и гораздо выразительнее, чем прежде.

Вскоре после этого замечательного выступления состоялась моя очередная беседа с композитором и лидером группы Сергеем Щураковым. В которой принимал участие и директор группы – он же звукорежиссер – Артем Тамазов.

– Сергей, группа «Vermicelli Orchestra» и не очень молодая, и не старая, средний, так сказать, возраст. А если совершенно точно – когда стала вариться «вермишель»? В 1996-м? Или немного раньше?

– В 1996 году мы родились. До этого мы рождались пару лет.

– То есть замыслы появились раньше 1996-го?

– Да, пораньше.

– Ты много где играл – «Трилистник», «Аквариум» и так далее, – но все же когда именно появилось у тебя непосредственное желание сделать свой сольный проект?

– Это произошло, когда я впервые расстался с «Аквариумом». И это было так: я нигде не играл, только поиграл немножко в группе «Кошкин дом», и потом меня очень часто стал приглашать Сережа Курехин на запись. Буквально одна за другой записи шли, к фильмам самым разным. И еще меня Сергей пригласил также на концерт в «Капеллу». Концерт этот был в ноябре, но он назывался «Новогодний бал Сергея Курехина». И играли мы вдвоем.

Он меня поставил в такое положение тогда, что мне пришлось много играть даже одному несколько сольных фрагментов и с ним импровизировать пришлось очень много. Что для меня было не совсем обычно. Знаешь, как бывает, когда человека кидают в воду, чтобы он научился плавать… Было чуть-чуть что-то похожее, потому что в принципе не было ни репетиций, мы с ним посидели полчасика до концерта – и все. И вот после этого концерта, на котором был Алик Кан (известный музыкальный критик, специализирующийся, в первую очередь, на «новом» джазе, постоянный ведущий фестиваля SRIF, в настоящее время Кан работает в русской службе Би-би-си и ведет регулярно музыкальные программы), он подошел ко мне и сказал, что мне надо обязательно делать собственный проект. И это меня подтолкнуло. А было это году в 92-м или в 93-м, так, наверное, и вот после этого я действительно понял, что да, что мне нужно этим заниматься. И вот тогда я и стал сочинять музыку.

– Ты ведь тогда уже не играл в «Аквариуме»?

– Да, это после «БГ-Бэнда» было, я тогда год или полтора с «Аквариумом» не играл.

– Несколько лет назад ты, помнится, говорил, что группе нужен менеджер. Сегодня эта проблема осталась?

– Да, осталась. Потому что одно время у нас эти функции выполнял продюсер, Артем, но сейчас мы с ним так сильно заняты вдвоем, заняты записью музыки к фильму, что у него нет времени заниматься нормальной менеджерской работой, он совмещает потихонечку все эти занятия, но сложно. Он продюсирует звук у нас и выполняет роль организационно-творческую, и она не позволяет заниматься чем-то еще, не оставляет времени на полноценное директорство.

– Скажи, а ты теперь продолжаешь, как это было у тебя прежде, принимать время от времени участие в других проектах?

– Да. Меня вот БГ приглашал играть на концертах в рамках его пятидесятилетия, я играл с «Аквариумом» два концерта в Москве и один в Питере. А совсем недавно он меня на запись приглашал. Когда он меня приглашает, то я с удовольствием принимаю участие в том, что он мне предлагает. А еще меня часто приглашает Слава Курашов, он пишет очень много музыки к фильмам, Леша Зубарев, который был когда-то гитаристом в «Аквариуме», также музыку к кино пишет, и он тоже меня приглашал несколько раз. Но это такие проекты, рассчитанные в основном на запись.

– Один известный музыкант, сейчас, пожалуй, даже неважно, кто именно, сказал мне как-то, что сегодня из искусства уходит магия. Из искусства вообще, не только из музыки. Что ты думаешь по этому поводу?

– Понимаешь, эту фразу можно говорить всегда, во все времена. Но ведь из какого-то искусства уходит магия, а в какое-то искусство приходит. Вот я недавно участвовал в проекте музыкально-театральном. Что-то, наверное, и не получилось, не знаю, но во всяком случае, сочетание стихов и музыки мне очень понравилось. Не знаю, магия это или нет. Иногда, конечно, и уходит магия, а иногда и приходит это волшебство.

– Помню, как несколько лет назад тебе самому не очень нравилось название твоей группы. А теперь?

– Вообще-то название хорошее.

– Никак не стану с тобой об этом спорить! Но теперь ты никакого неудовольствия в связи с названием не испытываешь?

– Понимаешь, у меня было такое ощущение, что… Ну ведь название получилось полурусским-полулатинским. Сначала я думал, что «Оrhestra» – это красиво, оригинально и так далее, а потом я подумал, без всякого, кстати, шовинизма или чего-то такого… Мы живем в русской стране, здесь говорят по-русски, так с какой стати должно быть слово «Оrhestra»?

– И поэтому теперь группа называется «Вермишель оркестр»?

– Да. Или вот как во втором альбоме было, «Оркестр Вермишель». Просто когда иногда говорю с некоторыми людьми на эту тему, они видят иногда в моих словах проявление какого-то национализма, но этого никогда не было, нет, да и быть не может… В общем, это старая моя тема, я считаю, что наша российская культура абсолютно самодостаточна, и в целом она очень интересная, и многогранная, и многоплановая. Да ты это знаешь не хуже меня!

– Ну раз пошел разговор про культуру, то давай все же мы сделаем сейчас акцент на рок-культуру. ОК? Что ты думаешь о состоянии рока сегодня в нашей стране?

– Честно говоря, если отвлечься от старинных наших групп, то, на мой взгляд, пока картина не самая лучшая. Я бы так сказал, что немножечко масштаб поменялся. В целом.

– Согласен. А ты слушаешь записи других групп?

– Можно сказать, что я пытаюсь, но когда какое-то время послушаю, то понимаю, что больше мне это слушать неинтересно. Непонятно, в чем дело. Может быть, в возрасте? Все-таки темы у молодых групп, например, да и у не очень молодых, они таковы, что в моем возрасте это уже немножко теряет актуальность.

– Были у тебя прежде симпатии к таким стилям, как арт-рок или симфо-рок, и сказалось ли это на создании той музыки, которую ты стал сочинять?

– Симпатии были. Но я не уверен, не уверен, что это каким-то образом повлияло. По форме, может быть, мы немножко похожи на арт-рок, да, это есть, но все-таки мы, мне кажется, чуть-чуть в стороночке от арт-рока находимся.

– Пан директор Артем Тамазов сказал недавно, что у группы два диска и что, по его мнению, совершенно необязательно часто выпускать альбомы. Было такое дело, Артем?

Т.: Если я так сказал, значит, так и есть.

– То есть ты не можешь опровергнуть собственное высказывание?

Т.: Могу. Но сейчас этого делать не буду.

Щ.: У нас вообще-то три диска. Записано.

– Да, но пока выпушено только два.

Щ.: Да, два. А материалов – на пять. К сожалению, вот так вот…

– Ну а почему к сожалению? Ведь это же хорошо, что есть много материалов…

Щ.: Ну вообще да, это хорошо.

Т.: К счастью, это так.

– Наверное, вы могли бы альбомы выпускать и чаще, и больше, но сие, к сожалению, не только от вас зависит. А зависит это от капризов лейблов, от пиратов звукозаписывающих и выпускающих.

Щ.: В данный момент это зависит просто от того, что у нас нет времени записать четвертый и пятый диски и свести их. Мы сейчас очень сильно загружены. К несчастью или к счастью.

– Но все же, когда именно третий номерной альбом в свет выйдет?

Т.: Над третьим альбомом осталось еще немножко поработать, а выйдет он, я надеюсь, осенью. От всей души, искренне на это надеюсь.

– Осенью этого, надеюсь, года?

Т.: Да.

– Считается, что музыка у «Оркестр Вермишель» полиэтническая. А какой же все-таки этнос в «вермишельных» звуках преобладает?

Щ.: Полиэтническая? По-моему, я все-таки такого определения нашей музыке не давал…

– Было, было что-то в этом духе… А еще ты называл свою музыку необарочной.

Щ.: В принципе, я не придаю терминам значения. В общем-то, я до сих пор не очень понимаю, как нужно классифицировать наш стиль. Ну да, у нас что-то такое этническое было когда-то, но сейчас, по-моему, этого нет.

– Много лет знаю «Vermicelli Orchestra», но всегда думаю и, соответственно, спрашиваю у тебя о том, что нет ли все-таки конкретных планов поводу появления в составе вокалиста или вокалистки?

Щ.: Да, у меня, вообще-то, были такие планы. Но еще была мечта на стихи такого абсурдисткого толка, с вокалом, сделать альбом.

– Стихи-то проще найти, а вот с вокалом не так легко, сам понимаешь. Непросто найти вокалиста, который впишется в музыку, которую исполняет «Vermicelli Orchestra».

Щ.: Да, пока не получается.

Т.: У меня есть идея, и я хочу сейчас впервые ее озвучить. Я считаю, что нам надо вводить в состав не вокалиста или вокалистку, а хор. И в хоре должны петь либо мужчины такие взрослые, либо мальчики.

– Планы грандиозные и роскошно безумные! Инструментальный «Оркестр Вермишель» плюс хор. И еще абсурдистские тексты. Чистая психоделия! Я недавно, во время фестиваля «Музыка в новом формате», который проходил в «RedClub», слушал, как теперь группа ваша играет, и не могу не заметить, что в сравнении с тем, что мне доводилось слышать на прежних ваших выступлениях, стала играть более собранно и, пожалуй, более мощно и эффектно, так что исполнительский прогресс явно налицо. Сергей, а ты говорил, что вы очень сильно загружены сейчас. Чем именно?

Щ.: Мы записываем музыку к фильму.

– Что за фильм?

Т.: Фильм документальный, про жизнь римского императора Марка Аврелия, который отличался от многих других. Чего, кстати, я не знал. Наверное, и не только я один. Замечательное кино, его снимает московская кинокомпания из культурного центра «Новый Акрополь».

Щ.: Мы записываем большой струнный оркестр…

– Помимо оркестра «вермишельного»?

Щ.: Ну, мы сочетаемся вместе.

– Но ведь это и раньше практиковалось. Ведь «Оркестр Вермишель» уже выступал неоднократно со струнной группой, и еще был у вас такой период в творчестве, когда происходило сотрудничество с питерской электронной командой «Елочные игрушки».

Щ.: Было. Было дело. С удовольствием с ними сотрудничали.

– А в дальнейшем будут ли еще какие-либо творческие пересечения с другими составами и проектами?

Щ.: Я надеюсь, что это все будет. Но конкретно пока ничего не могу сказать.

Т.: Речь идет о каком-либо сотрудничестве, которое будет иметь творческий характер, но тут что-то предсказать конкретно очень сложно, никаких планов здесь построить тоже нельзя.

– Были ведь планы и по поводу работы над мыльной оперой, верно?

Т.: По-моему, это кто-то другой придумал, а потом стал говорить, что это придумал Сергей.

– Но говорил-то Сергей.

Т.: Да, но это все равно придумал не он.

Щ.: Мыльный балет, мыльная опера. Но мы потихонечку продвигаемся к этому. Потому что вот в «RedClub» мы осуществили театральную постановку, мыльный спектакль, думаю, что в этом направлении надо двигаться дальше.

– В Питере, да и в Москве у группы уже есть своя аудитория, а вот как воспринимают группу там, где она еще не выступала? Какая реакция у публики на необычную «вермишельную» музыку? Вот в Питере, когда вы недавно, в мае, выступали в Театре эстрады, был ведь полный зал.

Щ.: И даже больше. Как ни удивительно, но у нас появилась своя публика и за пределами Питера.

– Сергей, когда «Вермишель оркестр» только начинал свою деятельность, ты мне как-то сказал, что пока еще композитором себя не ощущаешь. А что теперь?

Щ.: Пришлось ощутить.

– У вас по-прежнему большой состав. Назови остальных членов группы.

Щ.: С удовольствием! Сейчас у нас играют: на флейте – Тимур Богатырев, на мандолине – Наташа Марашова, на виолончели – Юлия Рычагова – это наши солисты, я играю на аккордеоне, на бас-гитаре – Миша Иванов, на барабанах – Паша Иванов, но они не братья, а просто друзья, на гитаре – Илюша Розовский, а на перкуссии с нами играет Олег Шар из «Аквариума», когда он от основной работы свободен.

– Когда он свободен от аквариумной деятельности. Нечасто он, видимо, может с вами работать..

Щ.: Да. Не очень часто. Но еще я забыл сказать, что звук нам делает наш директор Артем Тамазов.

– «Вермишель оркестр» в последние годы гастролирует гораздо чаще, чем в начале своей карьеры.

Щ.: Да. И по стране, и за границей. В Финляндии, в Германии мы выступали, в Словении.

– А когда поедете в Америку?

Щ.: Не знаю, может, поездки туда вообще не будет. Но вот по стране мы ездим достаточно много, в этом году побывали в Чебоксарах, в Твери, в Киеве, в Пскове, в Новгороде. В Москве, конечно. Где мы еще были, Тема?

Т.: В Сибири были. Запомнилось, потому что холодно было.

– Поездок гораздо больше, чем раньше, и есть ли в связи с этим какие-нибудь яркие впечатления?

Щ.: Самые яркие впечатления у меня бывают на концерте. Если что-то такое происходит, то это очень здорово. Ну а так… мы были в Киеве, в Новгороде, конечно же… вот в Новгороде – храм Святой Софии, храм уже почти тысячелетний, и это, конечно, сильное производит впечатление. Да и в Киеве… в общем, вот в таком плане. А какие-то другие впечатления – даже и не знаю… Все-таки самые сильные впечатления на концертах. А еще… вот впервые мы побывали позапрошлым летом в Альпах, в Словении. Никогда ничего такого не видели, особенно по ночам, когда над тобой горы нависают. Даже страшно! Когда мы проехали от Любляны километров семьдесят, едем в горы, там – перевал, за две тысячи метров высота, и вот смотришь вниз, и там почти отвесная спускается стена, и вот на этой стене, почти отвесной, умудряются где-то еще стоять дома, сам дом нависает уже над бездной…

Объездили всю страну, в Альпах побывали. Это юг Альп, где я благополучно чуть не утонул в горном озере. Я перепутал расстояние – там было метров восемьсот от берега до берега, а я поплыл на другой берег, один. И где-то на середине у меня просто силы кончились. Меня спас Артем, он просто ко мне поплыл, а Дима Веселов нашел лодку. Меня спасли на пироге, причем местные музыканты – люблянские, словенские – кларнетист и его барышня.

– В общем, от поездки в Словению у тебя остались особого рода впечатления…

Щ.: Да-а. Я там чуть на самом деле не утонул. Ну а страна очень красивая, музыкальная.

– Какие у группы планы на летний период? Отпускные или рабочие, творческие?

Щ.: Творческие. Записывать музыку и съездить на гастроли

– Я уверен, что «Оркестру Вермишель» еще предстоит с успехом выступить и в Штатах, и в других странах. Иначе и не может, да и не должно быть. А новый альбом «Странник» всем нам предстоит услышать совсем скоро, осенью. Мне уже доводилось слышать некоторые пьесы этого пока еще не изданного альбома, и я могу заверить всех любителей настоящей музыки, что они не будут разочарованы. Новая порция «вермишели» им придется по вкусу!