Глава 7
— Дашка, — простонала едва слышно.
Нет, я знала, что младшая сестра болтушка, но думала, что здравый смысл возобладает над желанием помочь сестре (как будто я сама не могу за себя постоять). Не вышло. И теперь отвечать придётся мне.
— Вика? — недоверчиво произнёс отец.
А вокруг тишина и взгляды: непонимающие, ожидающие.
— Сюрпри-из, — неловко протянула я, откидывая волосы с лица.
— Это он дал денег?
«О, нет! Нет, нет, нет!»
На отца было страшно смотреть. Он будто разом постарел, осунулся и потемнел лицом. Да, мысль, что дочка оплачивает его ошибку секс-услугами, радости никому не прибавила.
Охнула Дашка, поняв, что натворила. Но что мне до её вины, тут проблема пострашнее.
— Деньги мне дал Ник, — призналась, но тут же подняла ладонь вверх, призывая к спокойствию, — но только потому, что я его об этом попросила. И встречаемся мы давно. Уже почти полгода.
Лица родных вытянулись, а глаза стали размером с блюдца.
— Полгода? — недоверчиво переспросила мама.
— Да, — врать было тяжело и неприятно, но необходимо. — Ник меня очень поддержал во время твоей болезни. Он был рядом. И как-то само собой получилось. Вам я не стала ничего говорить, потому что знала, какой будет реакция.
В окружении родственников, под пристальными взглядами, я чувствовала себя как в суде. Вот-вот должен быть вынесен приговор и вся надежда на спасение — последнее слово утопающего.
— Но он же хищник, — заметила бабуля.
Ничего так, бодренько стояла и в обморок от заявления старшей внучки падать не собиралась.
— Ник — мужчина, который мне очень дорог, — слово «люблю» я так и не смогла произнести. Настолько далеко ложь не распространялась. — И на эти праздники он собирается познакомить меня со своими родственниками.
— Как у вас так всё серьёзно, — пробормотал дядя. — А знакомить нас когда будешь?
Попыталась представить делового и лощеного хищника в окружении дорогих родных и вздрогнула.
— Скоро, — пообещала им, улыбнулась так широко, как только могла и добавила. — А кормить путника будет кто-нибудь?
— Да-да, конечно, — тут же засуетились ба и мама.
Уф, кажется, пронесло.
Поужинав, потискала сонную Милку, подарила подарки родным (Андрея и Инну это не касалось, я же не знала, что они будут) и довольно рано отправилась спать.
После быстрого душа упала на кровать и сразу уснула, наивно предполагая, что неприятности закончились, и впереди маячил полноценный отдых и никаких пантер.
Ну-ну.
… Я бежала по лесу.
Босиком.
Петляла среди могучих стволов деревьев, таких высоких, что макушек не разглядеть. Еловые иголки и влажный мох мягко ласкали стопы, а по траве стелился густой утренний туман.
А я бежала. Задыхалась и бежала, пытаясь уйти от погони.
Тихий рык пронесся по сонному лесу, заставив тревожно оглядеться.
Никого.
Но я-то знала, что он там. Еще немного и догонит.
Быстрее-быстрее-быстрее.
Ноги болели, воздух застревал в горле, а я хваталась за стволы, пытаясь удержаться и не упасть. Зверь был совсем рядом: бесшумная тень, от которой не скрыться.
Коряга под ногой и, взмахнув руками, упала на влажную от росы траву. Сразу повернулась и увидела, как на меня несётся огромная чёрная кошка.
Зажмуриться и застыть, с предвкушением ожидая развязки.
Хищник прыгнул, а на меня приземлился уже мужчина, горячий, обнажённый и такой желанный.
— Тор-р-р-ри…
Губы… в одно мгновение завоевавшие мои.
— Тор-р-р-ри…
Руки… которые жадно сжимали тело, пробирались под короткое платье, лаская бёдра.
— Тор-р-р-ри…
Мой глухой стон, который говорил лучше всяких слов.
— Моя!
Понятное дело, что после такого сна я встала рано, не выспавшаяся и очень злая.
Надев вязаные носки и набросив на плечи тёплый плед, бесшумно выскользнула из комнаты, спустилась на кухню и сразу же включила кофемашину.
Как только ароматный напиток был готов, с кружкой забралась на диван и уставилась в окно, раз за разом прогоняя перед собой сон, пытаясь понять причины и думая, что делать дальше.
Несколько раз брала в руки телефон. Открыв телефонную книгу, находила знакомый номер и тут же откладывала мобильник в сторону. Нет, не стоило сейчас звонить Нику.
— Привычки не меняются, — неожиданно произнёс Андрей, появляясь на кухне в одних спортивных штанах и с обнажённом торсом. — Утро, девушка, кофе. Угостишь?
Пожала плечами и вновь взглянула в окно. Торс бывшего жениха не впечатлил. У Ника был лучше, рельефнее и волос меньше. Странно, вроде хищник, а растительности на груди совсем не было. Наоборот, кожа была мягкой, даже нежной. А какой горячей… М-м-м…
«Ой, мама, куда меня опять понесло?»
Вновь заныл укус, напоминая о сделке.
— Ты рано, — Андрею всё не терпелось продолжить разговор.
Что он вообще тут делает? Сегодня понедельник, вполне себе рабочий день.
Налив кофе, мужчина сел напротив и уставился на меня.
— Я тебе звонил.
— Была занята, поэтому и не ответила.
— Ты не против, что мы с Инной здесь?
— Уже года три как не против.
Кофе был уже тёплый и я сделала глоток, всё ещё отказываясь смотреть на Андрея.
— Я просто хотел, чтобы ты узнала эту новость от меня. Думал, так лучше. Не хотел обидеть твои чувства.
У него всё-таки получилось. Дернувшись, я взглянула на бывшего и выразительно приподняла бровь.
— Обидеть мои чувства? Ты? Серьёзно?!
— Вика…
Но меня уже было не остановить. И так была взвинчена после сна, балансируя на грани, так еще этот играет в рыцаря.
— А не поздно ли ты вспомнил о моих чувствах? Разве это не ты переспал с моей подругой за неделю до свадьбы?
— Я был пьян.
— Мне всё равно.
— Ты еще помнишь, — как-то странно воодушевился Андрей. — Ты не забыла. Можешь притворяться равнодушной, но ты не забыла.
Я посмотрела на него как на сумасшедшего.
— Конечно, не забыла. Я вообще предательства не забываю. И совершенно не понимаю, к чему этот разговор? Думал, буду лить слёзы? Умолять вернуться? Так это я тебя бросила.
— Это греет тебе душу?
Какой-то странный у нас разговор. И такое ощущение, что мужчина меня совсем не слышит, летая в своих непонятных фантазиях.
— Андрей, — поставив кружу на стол, я поправила сползающий плед и очень медленно и чётко произнесла: — Три года назад ради Дашки и семьи я скрыла правду о нашей размолвке, позволила тебе всё это время играть брошенного жениха. Но ведь могу и передумать. У меня к тебе только одна просьба: не трогай меня. И разговоров задушевных о прошлом я вести не хочу.
— Угрожаешь мне?
— Ставлю перед фактом, — поднимаясь, ответила ему.
Ответить Андрей не успел.
В доме громко прозвенел звонок, сообщая о ранних гостях. Посмотрела на часы, всего половина седьмого утра. И кого это принесло?
— Кто это? — озвучил мои мысли бывший.
— А я откуда знаю.
Снова звонок. На этот раз более длительный и требовательный.
Да, утро понедельника по определению не могло быть хорошим.
Выглянув в коридор, я увидела отца, который, накинув на плечи куртку, вышел во двор встречать гостя. Но гостя ли?
— Что там случилось? — подойдя к окну, у которого уже стояла мама, спросила я.
— Не знаю. Кажется, это Дмитрич приехал, — нахмурившись, ответила она, продолжая тревожно всматриваться в происходящее на улице.
— Дмитрич? — переспросила я, подхватывая соскальзывающее с плеч покрывало. — Охранник? Что-то с магазином?
Пожилой мужчина работал в магазине дворником — открывал и закрывал двери, убирал снег, листья и мусор и был, как говорится, на подхвате.
— Я не знаю.
— Чёрт, — ахнула я, чувствуя, как паника подкатывает к горлу. — Я быстро переоденусь и спущусь. Без меня ни шагу.
И побежала в комнату. Слава Богу, здесь оставалась моя старая одежда — потёртые светлые джинсы, тёмная водолазка с растянутыми локтями. Потому как идти в нарядах от кутюр было бы странно.
Подпрыгивая на одной ноге и пытаясь надеть носок, выскочила в коридор, едва не падая.
Уложилась в пять минут и почти успела.
— Где папа? Что случилось? — выкрикнула я, влетая в гостиную, в которой осталась женская половина нашей большой семьи. — Что-то с магазином?
— Вандалы изрисовали все стены и окна, разбили ступеньки, сломали перила, — произнесла тётя, которая ободряюще обнимала маму.
— Хорошо хоть окна целы, — вздохнула она.
Мама нервно сжимала в руках платок и тяжело вздыхала.
— Не разбили, потому что это было предупреждение, — отрезала Дашка. Растрёпанная, в халате и пижаме она нервно ходила из угла в угол. — И сигнализация бы сработала.
— А где все?
— На улице. Тебя ждут, — ответила мамуля. — Вы там осторожнее.
— Не волнуйся. Всё будет хорошо. Мы справимся.
Надев свой пуховик, который заботливо лежал в шкафу, я выбежала в коридор. Жаль с ботинками так не повезло и пришлось обувать шпильки.
— Вик, давай быстрее, — нетерпеливо крикнул Лёшка, стоило мне появиться на крыльце.
Он стоял у своей машины. Папа и дядя, уже уехали с Андреем. Дмитрич уже уехал.
— Бегу, — шпильки заскользили на льду, и я чуть не упала, но с трудом смогла удержать равновесие.
Всю дорогу до города мы молчали. Из магнитолы лился тяжелый рок, а настроение было ниже плинтуса.
— Думаешь, это Морозов? — не выдержала я, когда до магазина оставалось совсем немного.
— Да какая разница. Доказать мы всё равно ничего не можем, — не отрывая взгляда от дороги, процедил Лёшка.
Самое обидное, что он был прав.
Отцовский магазин занимал первый этаж старенькой пятиэтажки, расположенной прямо на красной линии главного проспекта. Длинный, обклеенный огромными плакатами с изображением инструментов и строительных материалов, сейчас он был полностью изрисован черной краской с изображением свастики, матерных слов и проклятий. Раскуроченные металлические перила, измятая жестянка мусорного бочка, выбитая плитка на ступеньках и очень много народу.
Смотреть на всё это было страшно и больно. Ком встал у горла и хотелось закрыть глаза, чтобы этого ничего не видеть: разруху, вандализм и потерянное лицо отца, который уже вышел из машины и сгорбившись стоял у своего детища.
— Твою мать, — процедил Лешка, выбираясь.
Вылезла следом, но подойти к ним не решилась, продолжая стоять. Холодный ветер трепал волосы, шапку я забыла надеть. Руки потянулись к капюшону, когда сзади раздался окрик.
— Надо же столичная штучка явилась.
Морозов-младший стоял у огромного чёрного джипа, припаркованного чуть в стороне. Высокий, полный, во всём черном, с золотой цепью наперевес. Волосы были подстрижены под ёжик, усиливая неприятное впечатление вкупе с массивной челюстью и приплюснутым носом.
Наши его не видели, занятые осмотром и подсчётом урона.
Поправив куртку, я нехотя подошла ближе. Здесь у всех на виду этот отморозок ничего мне не сделает.
— Морозов, — холодно кивнула я, пряча руки в карманах куртки.
— Вика-Вика-Виктория, — насмешливо протянул он, осматривая меня с ног до головы поросячьими глазками. — Всё хорошеешь.
— Пришел полюбоваться на дело рук своих?
— Я тут не причём, крошка.
— Ну конечно, не в твоих правилах руки марать. Предпочитаешь отдавать приказы и стоять у руля.
— Есть доказательства? — спокойно уточнил он и плотоядно оскалился.
— Что тебе нужно?
— Я не знал, что ты в городе.
— А я должна была сообщить?
— Говорят, что за холодной внешностью скрывается очень горячий темперамент, — продолжил мужчина. — Давно хотел узнать, так ли ты темперамента.
— Пошёл к чёрту, — процедила в ответ и собралась уже уйти, когда, подавшись вперёд, он неожиданно схватил меня за руку.
— Куда собралась? Я еще с тобой не закончил.
— Руки убрал.
— Ты же понимаешь, что это лишь предупреждение и дальше станет только хуже? Но я могу уговорить отца передумать, если ты будешь хорошей девочкой. Послушной и кроткой.
Сомневаюсь, что его папочка согласится на подобное. А младшенький просто захотел под шумок получить не только магазин, но и поиметь недоступную дочку хозяина.
Ублюдок!
— Руки убери! — вновь процедила я.
На нас уже начали обращать внимание. Еще чуть-чуть и вмешаются родные, а мне этого не хотелось. Из машины уже выбрались два амбала и дело могло закончиться очень плохо.
Господи, если бы я знала, что этот урод запал на меня, то никогда бы не подошла. Ведь раньше даже намёка не было.
Ладонь, сжимающая локоть, усилила нажим, и я зашипела от боли. Ведь точно синяки останутся, и куртка не спасёт.
— Ты меня услышала? — прогрохотал Морозов-младший.
— Пусти!
Мне всё-таки удалось вырваться из захвата, отступить на шаг и презрительно оглядеть мужчину.
— Губу закатай, урод. У вас ничего не получилось и не получится. И на вас найдется управа.
— Стерва. Ничего, — зло усмехнулся мужчина. — Ты еще пожелаешь о своих словах. Я заставлю тебя пожалеть.
— Вика? — к нам спешил папа. — Вика, что происходит?
— Ничего, всё хорошо, папа, — поворачиваюсь к отцу, ответила я и попыталась улыбнуться.
Он не должен был увидеть страха в моих глазах. Даже намёка.
— Что ты ей сказал?
— Всё хорошо, — повторила я, перехватывая папу и уводя в сторону. — Пойдём. Не стоит с ним связываться.
Мы все понимали, что это лишь начало, предупреждение того, что дальше будет только хуже, намного хуже.
Оставалось только понять, что же делать дальше.
Время до вечера пролетело незаметно, и к ужину мы снова собрались все вместе, чтобы решить, что делать.
— Днём они не сунутся. Значит, ночь. Надо установить камеры, — сказала тётя, помешивая ложкой чай.
— Что они дадут? — вздохнула мама. — У нас стояло две. Их просто сломали. И новые ничего не дадут.
— Устроим дежурство? — предложил Андрей.
Он давно отвёз невесту и вернулся к нам, участвуя в общем обсуждении.
— Не выход, — покачала головой Дашка.
Сестрёнка прижималась к мужу и выглядела очень тихой и какой-то потерянной.
— Но почему? — удивился Лёшка.
— Потому что с них станется напасть, — поддержала я сестру. — Что ты один сможешь сделать против толпы? Пробьют голову, искалечат и ничего не сделаешь.
Я весь вечер доставала сотовый. Как же мне хотелось набрать номер Ника, поговорить с ним, но я понимала, что это глупо. Он ничем помочь не сможет и не должен он меня спасать. Но руки всё равно тянулись.
Вот и сейчас я снова открыла телефонную книгу, в сотый раз смотря на номер шефа.
«Ник, когда я стала так зависима от тебя?»
— И что тогда делать? Позволить им всё уничтожить? — спросил Андрей.
— И сдаться, — тихо ответил отец.
— Витя, что ты такое говоришь, — ахнула мама.
— Пап, подожди. Мы справимся, — поддержала её я.
И в следующую секунду мобильник у меня в руке неожиданно зазвонил.
— Прошу прощения, — выскакивая из-за стола, произнесла я и выбежала из кухни. — Да?
— Привет, Изймалова, — привычно усмехнулся Н’Ери.
Сердце ухнуло вниз, и я прижалась спиной к стене, закрывая глаза и вслушиваясь в голос, по которому так соскучилась.
— Привет, — выдохнула едва слышно и на губах сама собой возникла улыбка.
— Как тебе отдыхается?
— Хорошо. А как у тебя дела?
— Нормально, — сказал хищник.
Небольшая пауза, которую никто из нас никак не мог нарушить.
— Ничего не хочешь сказать мне?
«Хочу! Что ты мне приснился этой ночью. Что расстояние практически не влияет на желание, и я всё равно думаю о тебе. Что ненавижу эту метку и те чувства, которые она во мне вызывает. Что скучаю, так как никогда и ни по кому. Что целый день боролась с желанием позвонить тебе. Что у меня проблемы и я не знаю, как быть… Столько всего хочу, но не скажу!»
— У тебя что-то случилось? — проигнорировав его вопрос, задала свой.
Тишина и наигранное:
— Да. Я жутко замёрз и устал. Не хочешь открыть дверь, Тори?
Я не сразу поняла, что именно Н’Ери имеет в виду.
— Что? — переспросила удивлённо, поворачиваясь ко входу и скользя невидящим взглядом по стенам.
— Или ворота. Понятия не имею, как это называется, — немного раздражённо отозвался тот.
— Ворота, — повторила я и направилась к двери.
Сначала медленно, затем всё убыстряя шаг, потом и вовсе побежала, чувствуя, как бешено стучит сердце в груди.
— Вика?
— Вика, что случилось?
— Куда ты? — донеслись вслед встревоженные окрики родственников.
Но я почти ничего не слышала, как была в тапочках, раздетая, прижимая телефон к уху (почему-то для меня было очень важно не выключать телефон, слышать его дыхание и знать, что Ник рядом), выбежала на улицу и быстро осмотрелась.
Сугробы, ледяной ветер и трескучий мороз, который неприятно ужалил кожу и забрался под водолазку.
Никого.
Ринулась к воротам, скользя на резиновой подошве.
— Вика! — раздался крик мамы с крыльца и вновь был мной проигнорирован.
Открыть замок и выбежать наружу, всё ещё не веря, что это не розыгрыш.
— Измайлова? — Ник действительно стоял за воротами. В дорогом пальто, костюме и с непокрытой головой. Пронзительный ветер трепал волосы. Свет от фонаря ярким блеском отражался в зелёных глазах.
— Привет, — произнесла я, замирая от удивления.
— Вика, ты что творишь? — еще сильнее нахмурился хищник.
— А что?
Телефон я всё-таки убрала, с непередаваемым выражением разглядывая шефа, который быстро снял с себя пальто, подошёл ближе и набросил мне на плечи.
— Куда ты выбежала раздетая? Пошли быстрее в дом, пока не простудилась. А то встретишь Новый год, соперничая с дедом Морозом — у кого краснее нос.
— Пошли, — кивнула я, всё ещё не веря, что это не сон.
Мы быстро минули двор и поднялись на крыльцо. Вновь заскользили сланцы на покатых ступеньках и Н’Ери пришлось приобнять меня, не давая упасть.
В узком, тёмном коридоре собралась вся семья и смотрела на нас.
— Добрый вечер, — закрывая дверь, произнёс Ник. — Извините за беспокойство. Ник Н’Ери, начальник вашей дочери.
Снова тишина.
А я только сейчас вспомнила, что всё не так просто, как хотелось бы.
— Ник, — прокашлявшись, произнесла я. — Тут такое дело. Я знаю, что мы договорились держать наши отношения в тайне, но они всё знают.
Руки, сжимающие мои плечи, напряглись, хотя внешне шеф выглядел как обычно. Ни один мускул не дрогнул на лице.
— Знают? — повторил он.
— А почему вы скрывали это от нас? — неожиданно выдал отец. — И какие у вас намерения в отношении Вики?
— Папа, — простонала я, не зная, куда деться от смущения.
Никогда не думала, что он решится разговаривать с хищником, да еще таким тоном.
— Самые серьёзные. Виктория мне очень дорога. А вам не хотели говорить, потому что не знали, как отреагируете на то, что мужчина, с которым встречается ваша дочь, является хищником. Я догадываюсь, какие предрассудки ходят о хищниках.
Родственникам хватило совести смутиться. Это хорошо, что ба здесь нет. Она рано ушла спать и поэтому главное потрясение в жизни её минуло. По крайней мере, пока.
— Мы так и будем стоять или вы нас пропустите? — не выдержала я неловкого молчания.
— Ох, действительно, — всплеснула руками мама. — Господин Н’Ери, вы ужинали? Может чай? У нас пирожки есть с капустой. Или вы не едите… капусту?
«Нет, конечно. Всё как в сказках — только сырое мясо на завтрак, обед и ужин. А еще полный стакан крови третьей группы. И только третьей! Он же гурман!»
— Ем, — улыбнулся тот. — И от чая не откажусь. Вика, пойдём, покажешь, где можно вымыть руки, заодно и поговорим.
Интересно, только я услышала подтекст в последней фразе?
— Конечно, — снимая с плеч пальто, кивнула я и повесила вещь в шкаф.
Мы вошли в ванную. Ник принялся тщательно намыливать руки, а я стояла чуть в стороне с полотенцем наизготовку.
— Ты злишься? — осторожно спросила у него.
— А должен?
— Это вышло случайно. Я сказала сестре, а она разболтала остальным.
— Я так и понял.
— Не веришь?
— Почему же, верю. Ты бы сама никогда не рассказала о нашей связи своей семье.
Мыльная пена покрывала ладони и он смывал её тёплой водой, чтобы снова намылить. Никогда не замечала за ним такой чистоплотности.
— С одной стороны это даже хорошо, — продолжил хищник. — Если нам удастся убедить твою семью, что мы пара, то и с моими родственниками проблем не возникнет.
— Да, наверное. Зачем ты приехал? Сообщить, что мой короткий отпуск завершился, так и не успев толком начаться?
— Это ты мне скажи, что у тебя случилось? — выключив воду, произнёс он и взял у меня полотенце.
— В каком смысле?
— Страх, злость, обида, ненависть и снова страх, — невозмутимо перечислил Н’Ери.
— Не понимаю, — скрестив руки на груди, выдала я.
А ведь врала. Понимала, но верить отказывалась. Потому что такое может быть только в сказках и мыльных операх. И не нужно мне было такого счастья.
— Твои эмоции и чувства сегодня утром.
— Откуда?
Ник повесил полотенце на крючок, после чего повернулся ко мне. Протянул руку и коснулся волос, провёл подушечками пальцев по горлышку водолазки.
— Метка, Вика. Она помогает мне чувствовать тебя, знать, что с тобой происходит.
— Ты не говорил мне, что она даёт такие возможности.
Он был слишком близко, я снова ощутила аромат его туалетной воды и тяжело сглотнула. Желание, которое утихло за эти сутки, вновь начало накатывать волнами.
— Я много чего тебе не говорил. А теперь замри, — вдруг велел он.
— Что?
Это единственное, что успела сказать. В следующее мгновение ладонь Ника обхватила меня за шею, притягивая ближе и не давая вырваться. Еще доля секунды и его губы властно накрыли мои, лишая возможности сопротивляться, сминая, лаская и сводя с ума.
Побеждёно застонав, я приоткрыла губы, позволяя его языку проникнуть внутрь, прижалась в ответ, обнимая мужчину за шею.
Его ладони опустились ниже, поглаживая спину, забираясь под водолазку и рисуя узоры на обнаженной коже.
— Ник, — простонала я, когда оторвавшись от губ, он прикусил мочу уха, заставив меня выгнуться в спине, еще сильнее прижимаясь к его телу.
— Игра началась, — вдруг хрипло сообщил Н’Ери, неожиданно останавливаясь.
— Ч-что?
Этого я совсем не ожидала.
— Ты не слышала? Дверь открывалась. Пришлось немного сыграть на публику.
— Что?!
Я тут, а он…
— Пошли, нас уже заждались, — спокойно ответил тот.
Будто и не было этой яркой вспышки страсти.
— Ты?… Играл?
Ник уже подошёл к двери, собираясь выйти, но мой вопрос остановил хищника, не давая уйти.
— Тори, — не оборачиваясь, едва слышно произнёс он. — Я, конечно, хочу тебя. Очень сильно хочу. Но это дом твоих родителей, мы находимся в ванной и заниматься здесь сексом среди порошков, усадив на стиральную машину, совершенно не этично. Наш первый раз будет другим.
— С чего ты взял, что он вообще будет?
Ник всё-таки обернулся.
Жаркое золото голодного взгляда.
— А ты еще веришь, что нет?
Сказал и вышел, оставив меня осмысливать сказанное и разбираться в своих чувствах.
А я прижала ладони к пылающим щекам.
Господи, что же делать?
