Глава 6
— Куколка, он на тебя запал, — громким шепотом доверительно сообщил мне Жерар после того, как затащил одеваться.
Я была очень даже рада спрятаться за плотными занавесками. Взгляд хищника — тягучий, осязаемый и голодный с золотистыми бликами — тревожил. От него даже волоски на затылке вставали дыбом. Поэтому, когда стилист громко сообщил, что «платье отпад, ты в нём звезда, но надо переодеться», я вздохнула с облегчением.
— Ты что не рада? — помогая снять белоснежное платье, спросил Жерар.
— Я еще за волосы тебя не простила.
— Новые отрастут. А так ты стала такая куколка. Миленькая, хорошенькая.
Вот и как ему объяснить, что не хочу быть ни миленькой, ни хорошенькой, ни очаровашкой и тем более не куколкой. Раньше моя внешность была моим отражением, маской, за которой было легко и свободно. А сейчас? Что увижу я, взглянув на новую себя? Ту, что даже Ник не узнал.
Девушки стилиста аккуратно складывали вещи в пакеты.
— С размером я угадал, так что проблем не возникнет, — продолжил Жорик, протягивая мне длинное трикотажное платье изумрудного цвета с косами и воротником-стойкой, — Ники всё оплатил.
И это тоже не улучшило мне настроение.
— Не забудь чулки, — он вручил прозрачную упаковку. — И помни, ты красавица.
Я это и раньше знала.
Платье длиной чуть ниже колен мягко легло по фигуре, чётко обрисовывая все мои выпуклости. Даже слишком хорошо. Вот поэтому я и не ношу трикотаж. Вроде тёплая одежда, а ощущаю себя голой и беспомощной.
Жерар осмотрел меня с ног до головы (переодеваться при нём было не стыдно) и картинно прижал руку к груди:
— Куколка, ты разбиваешь мне сердце.
— Мне нужен пиджак или куртка… или пальто, — я завертелась на месте, пытаясь найти хоть что-то из перечисленного.
Интуиция кричала, что появляться перед Ником в таком виде не стоило. Не знаю, что произошло, но моё преобразование на начальника повлияло как-то слишком ярко.
— Такую фигурку прятать, — всплеснул руками Жерар. — Но ты права. Ники впечатлился и до кроватки может не дотерпеть. Займётся совращением еще в машине, продолжит в самолёте. Или вы останетесь в Париже?
— Я не знаю, — ответила, принимая у него бежевое пальто.
— И за печатью следи, — неожиданно серьёзно произнёс Жерар. — Ник никогда не был замечен в оборотах вне резервации и до полнолуния далеко. Но сегодня она вспыхнула. Я видел.
Холодок страха прошёлся по позвоночнику, вызывая дрожь, хотя в платье и пальто было жарко.
— Спасибо.
— Просто будь осторожна.
Выйдя из примерочной, я бросила внимательный взгляд на хищника. Н’Ери, опираясь на стойку, что-то с улыбкой рассказывал девушке на ресепшене. От напряжения и жажды, которая вывела меня из строя не осталось и следа. Это снова был тот самый Ник, к которому я привыкла.
— Готова? — поворачиваясь ко мне, спросил он.
— Да, — сказала, а сама бросила взгляд на шею, туда, где виднелся кусочек печати.
Тёмная. Значит, бояться нечего.
Покупки шофёр сложил в багажник, а мы сели в салон.
— Я снял номер в гостинице, — тихо произнёс Ник.
Кивнула, продолжая смотреть в окно, на то, как быстро бегут ручейки по стеклу. Снова пошёл дождь.
— Заказал столик в ресторане гостиницы. Зная Жерара, могу предположить, что он тебя почти не кормил.
Снова кивнула, подтверждая и соглашаясь.
Куда исчезла легкость общения? Почему так сложно рядом с ним? И когда этот чёртов укус перестанет действовать?
Тишина.
Шофёр вернулся, хлопнул дверью и завёл мотор.
— Я не хотел тебя пугать, — вдруг произнёс Н’Ери. — Всему виной метка… Она действует на обоих.
— Может стоит…
— Нет, — резко перебил меня и добавил уже тише, сдерживаясь и пытаясь выглядеть спокойным. — Нет. Я справлюсь.
Ужин пролетел довольно быстро. И мы молчали. Не было обычных шуточек и весёлого смеха. Каждый думал о своём. Но я чувствовала, как Ник на меня смотрит, и его метка отзывалась в теле, будоража кровь лучше любого афродизиака.
Номер, кончено, был люксовый.
Тишина в лифте была невыносимой, и напряжение искрило, грозя обернуться неприятностями. Но печать оставалась тёмной, а укус… Его магия никуда не делась. Я видела, как разувались ноздри хищника, когда он вдыхал окружающий меня запах, как тяжело сглатывал и сама плавилась, мечтая побыстрее оказаться в номере и убежать в ванную. Закрыться и залезть под ледяные капли душа.
Вошла в номер первой, скинула шпильки и шагнула вперёд.
— Я первая в душ, — произнесла, не оборачиваясь, но в следующее мгновение меня поймали.
Воздух вышибло из лёгких, и я застыла, ощущая, как горячая ладонь легла на живот, а другая, не давая дёрнуться, властно провела по плечу, собственнически хватая за шею.
— Не двигайся, — шепнули губы всего в миллиметре от уха.
Вот так и ощущает себя кролик, попав в лапы к удаву. Ой, у удава же нет лап. А как тогда?
Мысли путались, метались, желание, дремавшее внутри, разлилось с новой силой.
Рука с живота опустилась вниз, нажимая и вдавливая. Сильно, грубо, ярко.
Я задержала дыхание и зажмурилась, чувствуя, как он приближается к бёдрам и ладонь замерла. Тихий вздох разочарования против воли сорвался с губ.
Сердце стучало так, что того и гляди, выпрыгнет.
Не знаю, сколько мы стояли — неподвижные, возбуждённые.
Было только тяжелое дыхание, разрывающее тишину.
И вдруг всё закончилось.
— Иди в ванную и ложись спать, — глухо сказал Н’Ери, отступая. — Меня не жди.
Дважды просить не надо было. Я едва ли не бегом припустила в ванную, закрылась на замок и замерла, не зная, что делать.
Ведь это же была игра. Просто игра. А стало?
Подойдя к раковине, бросила взгляд в зеркало и застыла, первый раз разглядев, что со мной сотворил Жерар.
Я и не я. Глаза, подведенные коричневым карандашом, казались больше. Тёмные тени только усиливали эффект. Ресницы стали гораздо длиннее и пушистее. Губы призывно алели яркой помадой. А я никогда в жизни не пользовалась таким цветом. Волосы короткие, вьющиеся, обрамляли бледное личико. Невинность и порок в одном флаконе. Кто бы мог подумать, что я могу быть такой? Ведь не девочка уже.
Ник так и не вернулся.
Одевшись в шёлковую пижаму персикового цвета, которую для меня выбрал Жорик, я забралась в кровать и довольно быстро заснула. Если Н’Ери и вернулся, то я этого не услышала.
Пробуждение было приятным. Мягкая постель, удобная подушка, пушистое одеяло и урчание над ухом.
Стоп! Какое урчание?
Оборачивалась я очень медленно и едва не заорала.
На соседней половине кровати лежала огромная чёрная кошка с золотистыми глазами. Лежала, смотрела на меня и облизывалась.
«Господи, господи, господи!»
В голове была такая каша, что я совершенно забыла правила общения с хищниками во второй ипостаси.
Не смотреть в глаза. Никогда.
Тут же опустила взгляд, разглядывая мощные лапы.
«Взмахнёт такой и хребет сломает. А когти какие. Мама дорогая».
Хищник заворчал, а я чуть с кровати не упала.
— Ник.
Получалось жалко и пискляво.
Прокашлялась и произнесла уже громче:
— Ни-ик.
Животное снова заворочалось, встало на все четыре лапы и двинулось ко мне.
«Вот и всё!», — пронеслось в голове, когда морда пантеры появилась совсем рядом с моим лицом.
Зажмурилась и застыла, вцепившись в одеяло.
«Лишь бы быстро и не больно. Сразу!»
И едва не взвыла, почувствовав мокрый и шершавый язык на своём лице. Ник Н’Ери меня обслюнявил.
Фу-у-у-у-у-у.
Я сморщилась, скривив носик и резко отвернулась, забыв, что дёргаться не стоит. Пусть лучше съест, чем облизывает. Это же ужасная антисанитария. И просто противно.
— Уйди, — пробормотала я, едва шевеля губами и сама (!) отвела огромную морду от своего лица.
И откуда только смелость взялась? Только пару секунд назад тряслась от страха, а сейчас уже трогала хищника. И не за что-нибудь, а за морду, в такой близости от острых зубов.
Шёрстка у пантеры была мягкой, нежной, бархатистой и совсем не жесткой. Хотелось зарыться в неё пальцами, погладить, наслаждаясь тактильными ощущениями.
Зверь тихо рыкнул. Совсем не страшно и едва слышно, но я дрогнула и руки тут же убрала.
— Ник, — тихо произнесла, всматриваясь в огромные зелёные глаза. — Может хватит, а? Будь хорошей киской, вернись в человеческий облик.
Киска быть хорошей отказывалась.
Он неожиданно сильно ткнул меня носом в плечо, отчего я, не удержавшись, упала на спину, и положил лапу сверху, прям туда, где забилось испуганно сердце. Лишь бы коготки не выпустил.
— Ник, — сглотнув, снова позвала я шефа.
Хищник принялся медленно меня обнюхивать, щекоча кожу длинными усами. Особенно задержался на месте метки. Я вздрогнула, вновь ощущая остроту клыков, но нового укуса не последовало.
— Н’Е-ери, — голос дрогнул, когда я почувствовала, как холодный мокрый нос ткнулся мне в живот. — Не знаю, чего ты этим добиваешься, но я сдаюсь. Ты меня испугал, удивил и совершенно вывел из равновесия. Так что шутка удалась, я трепещу от ужаса.
Результат тот же. Он меня будто не слышал, продолжая исследовать сантиметр за сантиметром.
— Ты хоть понимаешь, что натворил? — злиться, находясь под настоящим зверем, было опасно, особенно когда его морда вновь приподнялась выше к шее. — Ты не должен был перекидываться. Это незаконно и просто глупо. Зачем ты вообще это сделал и почему печать не сработала?
Сказала и вспомнила Жерара и его вчерашние слова о том, что метка засияла. Неужели всё из-за меня? Из-за укуса, желание от которого оказалось слишком ярким для нас?
— Тор-р-р-ри, — прогрохотал хищник.
И я закрыла глаза, затаив дыхание и кусая губы.
Что-то изменилось. Я сама не поняла, как. Но что-то изменилось.
Давление на грудную клетку осталось, меня продолжали обнюхивать, изучать и осматривать. Но поменялось моё личное отношение к происходящему. Страх как-то незаметно сменился желанием и возбуждением.
Но поняла я это только, когда почувствовала, как сильная мужская рука забралась мне под топик и накрыла грудь, сжимая чувствительный сосок.
— А-ах, — выдохнула я, выгибаясь в спине и прижимаясь к крепкому телу.
Телу?
— Н’Ери!
Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я смогла спихнуть мужчину с себя, выбраться из кровати и отскочить в угол спальни. И это за считанные секунды.
— Измайлова, ты чего творишь?
Ник, взъерошенный, возбужденный, с пылающим золотом взглядом и заострёнными чертами лица недовольно взглянул на меня.
— Я творю? — поправляя одежду, пыталась успокоиться. — Я творю?! Ты перекинулся!
— Что?
— Ты перекинулся! Повалил меня на кровать и начал облизывать и обнюхивать, а потом и вовсе пытался совратить. А ведь ты обещал — никакого секса.
— Ты сошла с ума? — не поверил.
Взлохматил волосы на затылке, создавая еще больший беспорядок. Рука напряглась, обрисовывая мускулатуру.
— Тогда какого чёрта ты лежишь голый? — и ткнула пальцем на обнажённую филейную часть, которая чётко выделялась на белоснежных простынях.
Ник сел, пытаясь себя осмотреть, а я закрыла глаза. Потому что такое моя психика не готова была выдержать. Еще немного и я сама прыгну к нему в постель.
«Проклятая метка! Проклятый укус! Проклятый хищник!»
— Это ты меня раздела? — выдвинул предположение Н’Ери.
— Делать мне больше нечего. Я спала! А когда открыла глаза, ты был огромной чёрной кошкой! И не надо мне рассказывать про кошмары!
Молчание.
Глаза я всё-таки открыла, но упорно смотрела лишь на пол.
— Я пойду в душ, — глухо произнесла и по стеночке попятилась в сторону ванной комнаты. Не забыв прихватить по пути сумочку и один из пакетов с одеждой. Не знаю, что там, разберусь потом.
Закрыв замок, трясущимися руками достала из сумочки телефон. Вчера я так устала и морально и физически, что даже не посмотрела журнал вызовов.
Двадцать один пропущенный: пятнадцать от родителей, пять от Дашки и один от… А этому что от меня нужно?
Выяснять времени не было, звонить Андрею тем более, сев на бортик ванной, я набрала номер сестры.
— Вика, — выдохнула сестра.
— Дашка, — перебила её я. — У меня к тебе вопрос на сто тысяч милльонов.
Сестра запнулась от неожиданности.
— А что случилось?
— Ты ведь любишь хищников, изучаешь историю, так?
— Ну да, — совсем растерялась мелкая.
— Расскажи мне об оборотах.
— Обороты запрещены вне резервации.
— Это я знаю, — отмахнулась от неё, а сама вновь посмотрела на дверь. Выдержит ли замок, если вдруг Ник решит сюда зайти? — Печать не даёт обернуться. Но ведь можно её обойти.
— Это сложно. И причина должна быть очень серьёзной.
— Например?
— Угроза жизни.
«Отпадает. Угрозы точно не было».
— А еще?
— Вик, а что происходит? Мы вчера тебе весь день дозвониться не могли. А сейчас ты задаешь какие-то странные и непонятные вопросы. Что-то случилось? Это Н’Ери? Он обернулся? — зловещим шепотом спросила Дашка.
— Нет. Я с ним просто сплю и поэтому хочу знать, чего ожидать в будущем.
— Что-о-о-о?
От крика Дашки у меня загудело в голове, усиливая и без того болезненные ощущения и нервное состояние.
— Что слышала.
— Ты же сказала, что никогда, ни за что…
— Передумала.
Сестра некоторое время молчала, переваривая информацию, а потом неожиданно тихо спросила:
— И как?
От неожиданности я чуть в ванную не упала.
— Что как?
— Как он в постели?
Мы никогда не обсуждали мужчин. Совсем никогда. А тут вдруг такой вопрос.
— Так же, как и в жизни. Совершенен. У него даже задница сексуальная. Я уже не говорю об остальном.
— Блин, Вика! В голове не укладывается. Ты и Н’Ери? И давно вы… спите?
— Кажется, что целую жизнь, — касаясь пальцами укуса, сообщила сестре.
— Это он тебе денег дал?
Вот тут я могла не лгать и не уходить от ответа, а сказать честно:
— Да.
— Ох, Вик, это так романтично.
Я вспомнила облизывающую меня пантеру и тяжело вздохнула:
— Не то слово.
— А почему в прессе ничего нет?
— Мы не хотим привлекать публику. Ты же понимаешь, секретарша и её шеф, хищник и человеческая девушка. Пока пытаемся оставить всё в секрете.
— Ты сейчас с ним?
— Да. Мы в Париже.
— Ох, Париж, — Дашка счастливо взвизгнула. — Столица романтиков. И как прошло ваше утро?
— Жарко и феерично, — призналась ей.
— Ох, Викусь, мне так любопытно, но не буду тебя отвлекать. Расскажешь всё потом. В подробностях.
— Ты замужняя тётка, у тебя дочь. Какие подробности ты от меня ждёшь?
— Жаркие, Вика. Жаркие.
— Извращенка, — хмыкнула я.
После разговора с сестрой состояние стабилизировалось и мне больше не хотелось забиться в угол и дрожать от страха и желания.
— Мне родители звонили, не знаешь, что хотели?
— Шею тебе намылить за деньги.
— Ясно, — произнесла и прислушалась, кажется, за дверью кто-то ходил. — Прости, мне пора. Дел много.
— Хорошо отдохнуть, — хохотнув, пожелала сестра и отключилась, запоздало вспомнив, что ответа на свой вопрос — причины оборота — я так и не получила.
Звонить родителям не стала, быстро поговорить мы бы всё равно не смогли, а времени в обрез, я отправилась приводить себя в порядок.
В пакете оказались обтягивающие чёрные брюки и молочный широкий свитер, который приятно льнул к телу и совершенно не кололся.
Пару минут я еще пыталась собрать волосы в хвост, но он был таким жалким и крохотным, что я бросила попытки и оставила волосы распущенными. Надо привыкать. Коробка с декоративной косметикой осталась в комнате, поэтому обошлась без макияжа.
— Я готова, — громко сообщила, входя в спальню.
Ник стоял у окна и смотрел на дождливый город.
— Виктория, — шеф медленно повернулся и тихо произнёс: — Нам надо поговорить.
Вот таким тоном и загробным голосом, подкреплённым строгим взглядом с проблесками вины, можно сообщать только лишь одно: Вы уволены.
— Мне присесть? — спросила у него и, не дожидаясь ответа, плюхнулась в ближайшее кресло.
Хищник проследил за мной и произнёс:
— Для начала я хотел бы принести извинения за своё поведение этим утром. Я пойму, если ты решишь обратиться в органы с заявлением об обращении.
От неожиданности у меня даже голос пропал. Он серьёзно думает, что я брошусь с криками: «Спасите, помогите, хищник!»?
— Что? — спустя пару секунд смогла выдавить я, огромными глазами смотря на Н’Ери.
— Виктория, — голос всё такой же сухой и равнодушный. Руки он сложил за спиной как учитель, который объясняет нерадивому ученику элементарные вещи. Ему бы еще указку и очки на нос. — Мой оборот — это очень серьёзное преступление. А если бы с тобой что-то случилось?
— Разве ты не контролируешь свою силу, оборот и зверя?
— Контролирую, — Ник едва заметно скривился и тяжело вздохнул. — Мне почти пятьдесят лет, Виктория, и большую часть своей жизни я прожил вне резервации. Печать стала частью меня и оборотов вне резервации не было. До этого самого дня.
— Это всё метка, да? — тихо уточнила у него.
«До чего довела мужика. Тут вроде бы и гордиться надо, а не получается. Потому что не нужно это ни мне, ни ему».
— Да, — Ник снова помялся, выпрямился, невольно провёл рукой по волосам, и продолжил. — Вика, я знаю, как действует укус. Уже ставил метку однажды и такого эффекта не было. Не знаю, с чем это связано, но так рисковать я больше не могу.
Из всего вышесказанного в голове отложилось только одно — я не единственная им укушенная. Понятно, что за пятьдесят лет сложно быть невинным младенцем, но было немного обидно.
— Я никому не скажу о том, что произошло, — произнесла я.
— Уверена? — хмыкнул он, потирая шею. — Я ведь сегодня утром не контролировал зверя. Вика, я не помню, что произошло. Всё как в тумане, как во время первого оборота. Готова ли ты к такому риску?
Не уверена, но и бросить его сейчас не могла.
— Я тебе доверяю. Предупреждён, значит вооружён.
Замер, пристально меня разглядывая, а потом произнёс:
— Вик, я не могу так тобой рисковать.
Я видела, с каким трудом давались Нику слова, как с каждым мгновением лицо становилось всё более жёстким, и со страхом ждала окончания. Потому что понимала, это не конец. Еще не всё сказано.
Вдох сквозь сжатые зубы и глухое:
— Нам надо расстаться.
Вроде мы и не встречались, ведь назвать эти два дня отношениями можно было с большой-пребольшой натяжкой, а всё равно как-то обидно.
— Ты меня бросаешь? — на всякий случай уточнила я.
Надо отдать должное Нику, ему хватило совести немного смутиться.
— Ты не так всё поняла. Нам надо расстаться на время. Укус и эмоции, которые он вызывает, слишком яркие. Нам просто необходимо пережить пару дней отдельно друг от друга.
Мысль была здравой. Мне тоже совершенно не нравилось это состояние и чувства, которые пробуждал во мне Н’Ери.
— А как же притирки, запахи и прочее? — на всякий случай уточнила я.
— У нас еще есть время. Мы справимся.
— Хорошо. И как теперь быть? Я так понимаю, на работу мне возвращаться нельзя.
— Ты ведь собиралась провести новогодние праздники с родными? Так вот у тебя есть отличная возможность к ним съездить на пару дней.
— Правда? Ох, спасибо! — улыбаясь, радостно закричала я, вскочила с кресла и уже хотела сделать шаг в сторону Ника, но запнулась и осталась на месте. Уж очень ярко горели его глаза. Поэтому и стояла, смущенно отводя взгляд, и уже тише добавила: — Большое спасибо, Ник. Ты даже не представляешь, как много это для меня значит.
— Собирай вещи. Такси уже ждёт. Ты полетишь на моём самолёте прямо в родной город.
— А ты?
— Мне необходимо как можно скорее попасть в резервацию.
Я кивнула, убирая короткие пряди за ушко, которые всё норовили упасть на глаза. Уйти просто так не получалось, надо было что-то сказать.
— Мне жаль, что так получилось, Ник, — в конце концов, выдала я.
Тот неожиданно ухмыльнулся, став привычным Н’Ери:
— Обо всём жалеешь, Тори? Или что-то тебе понравилось?
Вопросы сбили с толку, вызвали волну смущения и жар воспоминаний о коротких мгновениях, проведённых вместе, и я не сразу нашлась, что сказать:
— Ты сейчас имеешь в виду что-то конкретное?
— Собирай вещи, Виктория. Собирай, пока не передумал.
Дважды просить меня не надо было.
— Поняла, — отступив назад, пробормотала я и бросила на шефа еще один осторожный взгляд.
Путь до отчего дома занял в целом около семи часов и вымотал страшно. Можно было управиться быстрее, но я успела перед отлётом забежать в магазин и купить подарки родным. Не бог весть что, но Франция.
Во время перелёта я толком не отдохнула, не поработала и даже не смогла разобраться в том, что между мной и Ником происходит и как нам быть дальше. Укус чесался и горел так сильно, что пришлось снять лейкопластырь и выпросить у стюардессы антигистаминное. И чем дальше мы отдалялись, тем тяжелее становилось. Ситуация явно вышла из-под контроля.
Деревня в двадцати километрах от большого города. Сугробы, узкая дорога, много пространства, небольшие занесённые снегом домики и дымок из труб. Мой родной край, место моего детства и юности.
Дорожка к дому была заботливо расчищена, высокий забор украшен разноцветными гирляндами, в окнах горел яркий свет.
— Ты в этом году рано, — сообщил мне Вовка, доставая вещи из багажника.
Мы учились в одном классе и вместе гуляли когда-то всей нашей большой компанией. Теперь Вовка был счастливо женат на другой нашей однокласснице Лерке Дуниной, воспитывал двух спиногрызов и таксовал. Именно ему я позвонила, когда прилетела и попросила отвезти домой.
— Как выдали отпуск, так и вырвалась, — улыбнулась я, поправляя толстый шарф и вздрагивая от очередного порыва холодного ветра.
Пальто, подобранное Жераром, было, несомненно, модным, но тонким и почти не грело.
— Всё хорошеешь, — по-доброму усмехнулся Вовка, оглядывая меня с ног до головы. — Как столица-то?
— Стоит, что ей будет.
— Не страшно ли тебе с хищником работать?
Каждый раз одно и то же.
— Как видишь, не съел.
«И почти не покусал».
— Рисковая ты, Вика. Я бы так не смог, — сообщил мужчина, ставя последний чемодан на снег. — Помочь донести?
— Да, а то боюсь, мне не справиться, — благодарно улыбнулась я и подошла к калитке.
Сняв перчатку, нащупала небольшой выступ в уголке и нажала. Замок щелкнул и открылся, пропуская вперёд. Тайный ключик семьи Измайловых.
— Спасибо, Вов, — вручая деньги, поблагодарила я бывшего одноклассника.
— Так тут больше, — пересчитав, сообщил мне он.
— Детям подарки купишь. С наступающим.
— Спасибо, Викуль. И тебя с наступающим.
Дверь была открыта. В этом есть какое-то очарование деревни, когда дверь запиралась лишь на ночь и любой мог зайти в гости. Стряхнув с ботинок снег, вошла внутрь, сразу ощущая запах родного очага и ароматной выпечки. В глубине дома раздавались голоса родных.
Сняв пальто и разувшись, я бесшумно прошла по тёмного коридору. Странно, что они не услышали и как подъехала машина. И чем таким заняты?
Моя огромная семья расположилась в большой гостиной: на диванах, мягком полу, креслах, подлокотниках. На низком длинном столе в углу комнаты стояли тарелки с остатками еды. Видимо вечеринка была в разгаре. Интересно и что они отмечали?
Первой меня заметила Милка.
Племяшка распахнула голубые глазёнки и радостно взвизгнула, подскочив с рук отца.
— Вики!
— Привет, моя сладкая, — я распахнула объятья, подхватывая и обнимая малышку. Как же вкусно и сладко она пахла. — Всем привет!
Моё появление было явно неожиданным. Оглушительная тишина и все разом повскакивали с мест, загомонили и закричали, бросаясь в мою сторону.
— Вика!
— Вика! — кричали кузены, дети дяди Толика, прыгая вокруг меня.
— Дорогая, — всплеснула руками тетя Маша.
— Ты приехала! — быстро чмокнул в щеку папуля и его тут же отпихнули в сторону.
— Как ты выросла.
— И похудела! — недовольно вставила бабуля.
— А почему не позвонила? — это уже мама.
— Ты подстриглась?! — вопль от Дашки.
— Спот! Стоп! Стоп! — рассмеялась я. — По одному. Я тоже рада вас всех видеть. Не позвонила, потому что сюрприз. И да, я подстриглась. А кто поможет и занесёт чемоданы, которые остались на крыльце?
— Сейчас, — тут же вызвался Лёшка. — Андрей, помоги.
И только сейчас я его заметила. Андрей Звягинцев, юрист и помощник отца в магазине, старший брат Лешки. Мой бывший жених, за которого я однажды чуть не вышла замуж.
Обычно мы редко пересекались. Родственники делали всё возможное для этого. А тут вот не получилось.
— Привет, — опуская Милку на пол, улыбнулась я.
Когда же мы виделись в последний раз? Кажется, около года назад. Он совсем не изменился всё такой же высокий, худощавый, светловолосый и синеглазый.
— Привет, — кивнул он, продолжая стоять и убрав руки в карманы.
— Вика, здравствуй, — сбоку к мужчине подскочила Инна, когда-то моя лучшая подруга, и фальшиво улыбнулась. — А Андрей мне предложение сделал. Ты представляешь? Мы скоро поженимся.
И горделиво показала руку с золотым колечком, на котором ярко сиял аметист.
«Хотя бы кольцо сменил… Неужели ей самой не противно?»
Снова стало тихо, все смотрели на меня, ожидая реакции.
— Поздравляю, — я продолжала улыбаться. — Так я попала на помолвку?
— Не совсем, дочка, — неловко произнесла мама, тревожно меня разглядывая. — Мы отмечаем освобождение от Морозова.
— Это действительно стоит отметить. А еда осталась? Я жутко устала, длительный перелёт, дорога. Так спешила домой, что совсем выбилась из сил.
— Ну еще бы. Пусть из Парижа неблизкий, — тут же встряла Дашка, подчеркивая интонацией столицу Франции. — Кстати, Вик, а где твой парень? Почему он не приехал.
«Вот чёрт».
Дашка, пытаясь показать мою значимость, явно переборщила. А ведь я просила никому не говорить! Но ей так хотелось уколоть Инку и Андрея, что она обо всём забыла.
— Парень? — переспросила бывшая подруга.
— Да, Вика встречается со своим шефом Ником Н’Ери!
Вот теперь мне точно конец.
