Глава 38
Юля не сразу узнала мужчину, появившегося в квартире Ольги Захаровны.
– Николай Иванович! А вы что тут делаете?!
Конечно! Это был охранник из гостиницы. Тот самый крепкий пожилой мужчина, дежуривший накануне происшествия с Аликом.
– Я по делам пришел, – пробормотал мужчина, и видно было, что в квартире учительницы он чувствует себя уверенно, бывает здесь часто.
– Это мой бывший муж, дедушка Роберта, – уточнила Ольга Захаровна, не почувствовав подвоха. – А что случилось? Коля, вы с Юлией знакомы?
– Николай Иванович! Не молчите! Расскажите, где мы с вами познакомились, – попросила Юля.
– Это никому не интересно, – буркнул тот.
Ольга Захаровна непонимающе переводила взгляд с бывшего супруга на журналистку. Учительница чувствовала возникшее в комнате напряжение, но причин понять не могла. Между Юлей и ее бывшим мужем существует нечто, и это грозит бедой.
– Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?! – не выдержала она.
Юля чувствовала себя немногим лучше. Душевное состояние ее как нельзя лучше отражал дурацкий детский стишок: «Стою на асфальте я, в лыжи обутый…» Факты сами собой складывались в немыслимой сложности конструкции, а потом тут же распадались на мелкие куски. Отгадка была невероятной, безумной, немыслимой…
– Значит, это вы были в тот вечер у Алика в номере? – задала Юля вопрос охраннику гостиницы и деду Роберта Царегородцева, единому в двух лицах.
Мужчина молчал.
– Коля! – охнула Ольга Захаровна. – Коля! Ну почему ты молчишь, Коля! А Роберт? Он тоже встречался с этим подонком?
Николай Иванович молча достал пачку сигарет и закурил прямо в комнате. Сизые колечки дыма ускользали в приоткрытое окно. Чего ждут эти женщины? Не зря так тревожно на него смотрят. Он мужчина, привык сам принимать решения и отвечать за них. Сына прохвост Алик не получит, это его, Николая, сын и внук одновременно, его, и больше ничей.
По молодости и по глупости не хватило у него терпения жить с Ольгой, которую любил, к которой прислушивался и которую уважал. Это сейчас причины их ежедневных ссор кажутся незначительными и нелепыми, но тогда обиды накапливались как снежный ком. Однажды Николай решил, что так больше жить нельзя. Не станет он терпеть постоянные придирки и недовольство. Дурак! Какой же он был дурак! О своих обидах, видите ли, думал! Ему бы поговорить с женой по душам, пожалеть, купить ей цветы, а дочке – куклу. Оля и Наташа – его семья. Значит, и в радости, и в горе, и в трудностях нужно терпеть, понимать, уступать. А он обиделся, хлопнул дверью и ушел.
Женщинам он нравился и быстро женился снова – не хотел быть один. Но быстро понял, что сердце у него так и болит о жене и дочери Наташке. С Ольгой, слава богу, сумел сохранить добрые отношения. Приходил к ним часто, помогал, общался с дочкой, но поговорить по душам с «бывшей», так и не получалось. А потом разговоры потеряли смысл, время ушло. Народная мудрость, гласящая: нельзя дважды войти в одну и ту же реку, права. Назад возврата не было, и вся жизнь без Ольги и Наташи казалась ему горькой, как этот сигаретный дым. Для него разлука с Ольгой и Наташей показала, как они нужны ему – как воздух и вода. Да и он им тоже был нужен, ведь жизнь врозь оказалась намного хуже.
Когда у Наташи случилась любовь, бывшая жена попросила его о помощи:
– Коля! Убеди ее избавиться от ребенка. Она не сможет дальше учиться в нашей школе. Позор какой! Беременная ученица – моя дочь. Катастрофа!
Николай сразу ринулся защищать Натку:
– Оля! А если это такая любовь, о которой мечтают всю жизнь?
– Господи! Да что ты несешь! Алик – негодяй! Родители у него в тюрьме сидят, он с теткой живет. Тетка ему потакает, разрешает приводить домой девочек. А он и рад. В их-то возрасте! Одни сплошные гормоны! Не уберегла я нашу девочку!
– Оленька, – он погладил бывшую жену по голове. – Может, все не так плохо? Да, рано. Да, наверное, не совсем правильно. Но, слава богу, все живы и здоровы. Мальчик этот – ее выбор. И разве плохо: мы станем бабушкой и дедушкой?
– Ты издеваешься надо мной? Мне надо будет уходить из школы.
– Да бог с ней, с твоей школой. Ты без работы не останешься, – Николаю хотелось покрепче ее обнять и прижать к себе, но вместо этого он сказал: – Хорошо. Пусть будет, как ты хочешь. Я поговорю с Наташей.
Разговор с дочерью его порадовал: девочка выросла не только красавицей, но и умницей. Дочь рассуждала хорошо и правильно, Николай с девочкой во всем согласился.
– Папа! Я все понимаю! Да, я не оправдала ваши надежды. Но я не могу убить своего ребенка. Пойми и ты меня. Прошу!
Говорили долго, он внимательно выслушал дочь, все понял и позвонил Ольге:
– Не коверкай дочери жизнь. Будем помогать ей вместе. Это только первое время будет трудно.
Помощь растянулась на долгие годы, но Николай ни разу не пожалел о принятом решении. А вот исчезновение зятя стало тяжелым ударом. Ольга Захаровна сразу сказала:
– Не ищите его, он сбежал. Я так и думала!
Но Наташа была убеждена в обратном, и отец ее поддержал. Они долго еще ходили к следователю, но розыском Алика никто не хотел заниматься. Наташа отказывалась соглашаться, придумывала разные версии и все время надеялась.
– На него могли напасть, ограбить, он потерял память… Он жив, я знаю. Он жив!
Но время шло, и Николай Иванович понимал: права, скорее всего, его бывшая жена, во всем права. Куда мог исчезнуть молодой здоровый парень? Уж если бы что-то нехорошее случилось, за столько лет вышло бы наружу. А тут ничего. Хотя это для Наташки-то и самое страшное.
Радовал внук, который рос активным, энергичным и любознательным. Николай Иванович с удовольствием возился с мальчиком, не обращая внимания на протесты дочери.
– Папа, ты его все время балуешь! А он должен вырасти мужчиной.
Когда Наташа заболела, мир словно окрасился в черный цвет. Николаю Ивановичу удалось не опустить руки, он поддерживал жену и много времени проводил с внуком. Закрылся проектный институт, в котором он проработал долгие годы, но он не унывал, трудился сначала грузчиком, потом развозил газеты, а позже устроился охранником в местную гостиницу. Все это, в конце концов, было не важно, лишь бы выздоровела Наташенька. Но чуда не случилось. Тогда Николай Иванович пообещал себе всю оставшуюся жизнь посвятить внуку. С Ольгой пришлось повозиться, он еле вытащил бывшую жену из тяжелой депрессии, ходил за ней, как за маленькой. Два немолодых человека справились с горем. Преодолели, казалось, невозможное – смерть собственного ребенка – и смогли жить дальше. И внук их только радовал – хороший вырос мальчишка, красавец, спортсмен. Казалось бы, радуйся, но Николаю Ивановичу было неспокойно. И не зря. Когда Роберт позвонил ему и рассказал про отца, который приехал в город, поселился в «дедовой» гостинице и хочет с ним, Робертом, встретиться, Николай Иванович растерялся.
– Дед, мне нужен твой совет, – сказал Роберт. – Я не знаю, хочу ли я его видеть. Какой он мне отец? Значит, раз он в Питере работает на киностудии, не пропал без вести, а бросил нас. Бабушка права – негодяй и подлец он.
Николай Иванович задумался. Так, значит, его беспринципный зятек приехал киношку снимать и ходит вон с той шумной толпою. Николай Иванович не признал его: видел-то несколько раз почти двадцать лет назад.
– Давай так, – сказал он внуку, – коль он тут, в нашей гостинице проживает, я все разузнаю и позвоню тебе завтра.
И услышал, как Роберт облегченно вздохнул. Видимо, не очень-то ему хотелось встречаться с посторонним человеком.
«Вычислил» Алика среди членов съемочной группы он просто. То, что у зятька оказалась другая фамилия, не удивило. Еще проще оказалось узнать, в каком тот живет номере. Николай незаметно взял дубликаты ключей от номера и двери «пожарного выхода». Ровно в десять часов охранник Иваныч попрощался с администратором, уткнувшейся в компьютер, а через час незаметно, через боковую дверь, вернулся в гостиницу. В коридоре не было ни души, где-то играла музыка, смеялись люди, а он ощущал удары сердца, волнуясь от предстоящей встречи. Ключ легко повернулся в замке, и Николай вошел в номер. В кресле сидел крепкий мужчина и смотрел телевизор.
– Какого черта? – спросил он.
– Если ты Алик Царегородцев, то я к тебе, – сказал Николай Иванович, уже понимая – это Алик. Постаревший, погрузневший, но Алик.
– Что надо?
Николай Иванович начал говорить и старался оставаться спокойным, постепенно эмоции овладевали им.
– Зачем тебе Роберт? Что ты хочешь от моего внука? Ты ему посторонний человек!
Всем своим видом Алик демонстрировал равнодушие и презрение.
– Не тебе решать, видеться мне с сыном или нет, – Алик грязно выругался и расхохотался. – Пошел вон отсюда! Мне надо, я увезу сына с собой! Это тебя не касается.
В голове у Николая Ивановича помутилось. Позже он и сам с трудом вспоминал, как схватил со столика вазу и ударил Алика по голове. Бывший зять потерял сознание и упал. Николай достал из шлевок ремень, сделал петлю и сдавил ею горло питерского гостя. Подержал несколько минут, проверил пульс, тщательно протер рукавом вазу и дверную ручку и вышел из номера. Ключи утром незаметно вернул на прежнее место, после чего позвонил внуку:
– Роберт, твой отец уже уехал назад, в Питер.
– Дед, спасибо! Ты снял камень с моей души, – обрадовался внук и добавил: – Я на месяц уезжаю на сборы в Сочи. Буду звонить. Вы с бабушкой не волнуйтесь.
– Роби! – попросил Николай Иванович. – Только ты бабушке ничего не говори про отца. У нее давление.
– Я и не собирался. Это наши мужские дела. Заметано, дед!
