Вчера я был на стройке. Только из больнички отпустили – и я сразу на стройку. Не домой к жене – на стройку. Наверное, я уже и не изменюсь никогда…

На стройке заканчивали. Фундаменты для большинства станков подошли, заливать немного пришлось. Проблема с конвейерами, это сейчас вообще большая проблема – конвейерное оборудование не найдешь. Но ничего – сделали под заказ, уже ставили.

Скоро пуск.

Я вдруг понял, как чувствовали себя советские люди, почему они были такими оптимистами – ведь заводы пускали тогда один за другим. Пущенный завод – это гарантия того, что завтра будет немножечко лучше, чем вчера. Хоть немного, но лучше.

А по-другому, если пускаешь завод, никогда и не бывает.

Оттуда пошел в логистику и в первый отдел, посмотреть, готов ли груз к транспортировке. В первом отделе на меня смотрели… ну, нехорошо так смотрели – но делать нечего, сам генеральный подписал, и первый отдел просто вынужден был взять под козырек. Тем более что был еще звонок из канцелярии Госсовета.

Проверив, все ли в порядке, я направился на Татар-базар. Там наша местная исламская община приютила Тепкоева и его людей. Ему проще там, среди единоверцев, там и мечеть есть, мулла у нас учился в Мекке. Была у меня еще одна мысль – что Тепкоев посмотрит и увидит, как можно жить, соблюдая каноны ислама, но при этом не ведя беспрерывных войн с теми, у кого другая вера.

Возможно, это его чему-то и научит.

А через день Тепкоев и я стояли на камбарском причале, смотрели, как идет погрузка. Грузили оружие – снайперские винтовки, пулеметы, гранатометы, несколько тонн боеприпасов. Все это я выбил для Тепкоева под свою ответственность – что он не пойдет джихадить в республике, а уйдет, как и обещал, на Юг мстить своим кровникам. На Юге оружие имеет большое значение – найдутся автоматы, найдутся и бойцы.

Все были против – да и не по закону это. Окончательным было мнение коллегии ФСБ. Решили, что сегодня мы поможем Тепкоеву, а завтра у нас на Юге появится свой человек. Бандиты же – если он и сорвется, не он первый, не он последний.

Так что фонды я под него пробил солидные.

– Не думал я… – сказал Тепкоев, закуривая.

– Что?

– Что слово сдержишь, поможешь.

– Почему?

– Ты русский. Я чечен.

– И что?

…

– Знаете, честный враг лучше гнилого друга.

– Хорошо сказал. У тебя в роду горцев не было?

– Нет.

– Ты хорошо посмотри. Может, и были.

– Посмотрю при случае.

…

– Если совсем припрет… возвращайся. Дашь обещание честно жить – будешь.

– Нет, этого не будет.

– Почему?

– Или я отомщу тем, кому должен, займу их дома и возьму в жены их жен. Или они закопают меня и могилки не сделают.

– Сурово.

– Как есть.

Тепкоев пошел на баржу, но, сделав несколько шагов, обернулся.

– Говорят, – сказал он, – Аллах над всякой вещью мощен. И стоит Ему пожелать что-то, как говорит Он – будь, – и оно бывает. И неверный может быть орудием в его руках.

– Иди… – сказал я, – иди… пока не передумали. И да пребудет с тобой благословение Аллаха.

Тепкоев сделал знак «Аллах един» – и пошел к своим людям…