Россия, Москва
Два года до Катастрофы
Уходим в ночь
Кровь городов
В сердце дождя,
Песни звезд у земли на устах,
Радость и грусть,
Смех и печаль —
Все в наших руках.
Визг тормозов,
Музыка крыш —
Выбор смерти на свой риск и страх.
Битва за жизнь
Или жизнь ради битв —
Все в наших руках.
Что проросло,
То привилось,
Звезды слов или крест на словах.
Жизнь без любви,
Или жизнь за любовь,
Все в наших руках.
«Алиса»
Уходим в ночь…
Сложнее всего – наказать того, кто ничего не делает. Его просто не за что наказывать – кроме факта ничегонеделания, но это еще надо увидеть. А тот, кто что-то делает, всегда в чем-то да виноват…
– Будешь…
Золотов, тогда еще капитан и простой оперуполномоченный, высыпал пакетик швейцарского сырного супа в крышку от термоса, добавил кипятка. Поставив на торпедо, стал ждать, пока разведется.
– Кофе нет?
– Не-а.
…
– И на фиг тебе кофе?
– Чтобы не спать.
– Желудок посадишь и все.
– У меня желудок луженый.
Их «Форд» – неприметный «Фокус», но с мощным мотором, пригнанный из Германии, – стоял в московском проулке. Где? Москва большая, какая разница. Проулок выходил на улицу, на которой стояло необычно много дорогих машин.
Там впереди был подпольный игорный дом, по совместительству еще и бордель. Его любили посещать высокопоставленные чиновники и работники конторы дяди Никанора. А они соответственно документировали.
Они – это спецгруппа. Грузчики – в смысле те, кто грузит. В переносном смысле – загружают то есть. Группа, которой нет ни в одном приказе по личному составу МВД. Которой не существует на бумаге – ни штатного, ни приказа о создании, ничего нет. Потому что цель создания группы была такой, что следов оставлять было нельзя – никаких. Подрывные действия и слежка за высокопоставленными сотрудниками ФСБ, Минюста, Следственного комитета, Генпрокуратуры. Накапливание компромата, при необходимости – активные действия.
Все, необходимое для того, чтобы Система, служба могли выжить.
Началом, возможно, послужила та знаменитая и до сих пор не признаваемая акция, когда группы сотрудников МВД были направлены для ареста Андропова. Две перехватили, но одна прорвалась и устроила бой прямо в центре Москвы. Потом пришедший в министерство Федорчук основательно погромил структуры МВД, но потом они восстановились. Уже на новой основе.
Ельцин больше доверял МВД, чем ФСБ, и потому на основе МВД начали создавать что-то вроде внутренней разведки. Структуру, которая могла бы действовать в своей стране, как в чужой. Процесс довершил Рушайло… но потом к власти пришел Путин, и вновь пришлось переходить на нелегальное положение. Легче стало только тогда, когда объявили борьбу с коррупцией – фактически свободную охоту.
Силовики получили мандат грызть друг друга.
Система извлекла урок из прошлых провалов – теперь те, кто работал в ней, вообще не числились в Москве. Они приезжали сюда на учебу, переподготовку, за новым назначением, в состав сводных следственно-оперативных групп. Но, помимо основной работы, делали и ту, что они делали сейчас.
Объединяли их слова «уходим в ночь» – значит, поспать опять не придется.
Там, впереди, одна из машин принадлежала генералу ФСБ. Не действующему, из активного резерва. Сейчас он был прикомандирован к одной из крупных нефтегазовых компаний. И сильно интересовал руководство МВД. По многим причинам…
Потому-то они и ходили за ним – вот уже третий день, экипажами, меняя друг друга. Фиксировали и документировали. Зачем – вопросов таких они не задавали. Но понимали – нужно обеспечить выживание Системы. Любой ценой. Ее выживание зависит в том числе и от объема грязи, накопленной на власть и на конкурентов. Если будешь строить из себя белого и пушистого… мол, я не такая, я тут жду трамвая, раком поставят и так оттараканят!
– Выходит!
Золотов взял ночной монокуляр… сейчас не то, что раньше, в райотделе даже фотоаппарата своего не было подчас, приходилось в ГУВД брать. Сейчас если деньги есть – любую спецтехнику купишь.
– Он чо, с бабой?
– Ага.
Генерал ФСБ был мужчиной в самом соку. В расцвете, можно сказать, лет и никаких радостей жизни не чурался.
– Пишешь?
– Ага.
Освещения тут не было, но у них и на видеокамере была ночная насадка, английская. По обеспеченности опертехникой они не уступали ФСБ.
– Садятся в машину.
«Ниссан Армада», черная громадина, мигнула фарами. Они думали, ставить ли на нее жучок, но решили не рисковать. Наблюдение в таком случае может быть легко обнаружено, и тогда зверем становишься уже ты, а контр-наблюдатели – охотниками. Нравы были жесткие – выцепят, законопатят лет на пять за изнасилование крупного рогатого скота, а то и без вести пропадешь. ФСБ не церемонилась, у нее были группы чистильщиков, работавшие по Москве, по диаспорам и ЛКН – лить кровь они умели.
– Пошли…
«Армада» тронулась, и следом тронул свой «Форд» Вахрушев. Поставленная на торпедо кружка со швейцарским сырным супом упала на колени Золотову.
– Твою мать!
– Он все равно остыл.
– Ага, а с брюками чо делать? Не, ну твою же мать…
«Ниссан Армада» мчался по ночной Москве. Вахрушев едва удерживался у него на хвосте. Флот – одно из названий наружного наблюдения. Водитель «Ниссана» слежки, скорее всего, не замечал, несмотря на то, что они работали рисково – двумя экипажами. Для того чтобы поставить наблюдение квалифицированно, нужно три или четыре. Но, скорее всего, водила «Ниссана» не заметил бы, даже если бы тачка была сегодня одна. Не до того ему было.
Золотов отключил ночник, чтобы аккумулятор не жрал, бездумно смотрел в окно. На экране окна была ночная Москва – суетная, искрящаяся мириадами огней, безумно дорогая. Ночной мираж, паутина…
Город-спрут. В нем он всегда чувствовал себя шпионом…
Впрочем, он им и был…
Машина шла на запад. Точнее, северо-запад. Это было не то направление, в котором была дача генерала. Точнее, та дача, о которой они знали. Возможно, есть еще.
Золотов попытался заставить себя думать об объекте разработки. Генерал-майор ФСБ в активном резерве – это когда тебя нет в штате, но ты все равно на службе и тебя привлекают по необходимости. Удобный инструмент, жаль, у них таких нету.
Начинал обычным опером, но в питерском Управлении ФСБ, что это такое, рассказывать не надо. На Первой чеченской не был, но на Вторую поехал, и после этого сразу пошел в гору. До сих пор поддерживает связи с определенными чеченскими структурами – явно наследие той войны. Ведь чем была та война? Россия просто выбрала одну из группировок и назначила ее главной, а та принесла ей клятву верности. Они были не более и не менее виновны перед русским народом, чем любая другая из группировок – ну, может, чуть меньше, чем тот же Басаев. Просто они оказались готовы к сделке на приемлемых для России условиях и за то получили и прощение, и целую республику в свою вотчину. Все просто.
А про пролитую кровь с обеих сторон забыли.
Вернувшись, он перевелся в Москву, галопом проскакав до генерал-майора. Занимался сначала контр-террором, но быстро перешел на борьбу с коррупцией. И, по всей видимости, ему там выпал сектор «Приз», но он забрал деньги. Потому что в какой-то момент он резко перешел в частный сектор – на должность вице-президента одной из госкомпаний, с огромными бонусами и зарплатой. По странному стечению обстоятельств расходование средств в этой компании проверяла группа этого генерала.
Теперь он наслаждался жизнью на гражданке, но при этом ниточки тянулись с самого Питера. Интересные такие ниточки…
– Они что, до Питера ехать собрались? – проворчал Вахрушев.
…
– Нет, сворачивают…
Золотов взял рацию.
– Десятый, внимание…
– Плюс.
– Уходит с трассы налево, за заправкой Лукойл. Принимай груз.
– Понял.
Мог и заметить…
«Армада» свернула, они ушли дальше по трассе и остановились при первой возможности – на стоянке около торгового центра. Золотов взял планшет и начал прикидывать, куда мог уйти «Ниссан» и как подстраховать при случае Десятого.
Но страховать не пришлось. Внезапно заработала рация.
– Двойка, где ты?
– Дальше по трассе. Километр примерно.
– Давай сюда. Живо.
– Что там? – спросил Золотов, нарушая дисциплину эфира.
– Пипец, – нецензурно отозвалась рация.
Они переглянулись. Вахрушев включил поворотники, начал с нарушением правил разворачиваться.
Подъехали быстро, там еще не остыло. Фары высветили «Армаду», около нее Салим, кажется, тыкал стволом в нос клиента. На голове у него маска была… вообще картина была такой, от которой и прожженному оперу не по себе станет. Пойти на расшифровку можно было только при самых критических обставах, и они это знали.
– Это чо, б…
Вахрушев достал шапку – пидорку, напялил, раскатал в маску.
– Надень.
Золотов решил, что так и в самом деле будет лучше.
– Чо?
Салим молча кивнул куда-то в сторону.
Они пошли туда. Там Затейкин-Тыква в переговорах – над кем-то стоял.
Золотов, у которого с войны остались навыки оказания первой помощи, оттолкнул Тыкву, упал на колени.
Так и есть – телка. Совсем молодая, не факт что и шестнадцать то есть. Шубка, джинсы спущены до колен. Трахались, значит. На губах пена.
Наркота. Вместе с алкоголем, видимо, хватило.
Золотов прощупал пульс – едва есть, но еще есть. Перевернул ее на спину, открыл рот, чтобы высвободить язык.
Тыква взял его за плечо.
– Ты чо делаешь?
– Реанимацию, не видишь?
– А на фига?
Золотов не ответил, он еще раз проверил пульс… искусственное дыхание надо. Б… еще бы, конечно, рвоту вызвать, но у него ничего нет… аптечка, если только.
– Принеси аптечку.
Вахрушев побежал к машине за аптечкой – и тут Тыква схватил его за плечо, рванул.
– Ты чо, охренел?
– Вкуривай! Если она умрет – генерал ФСБ у нас на крючке.
– Да пошел ты!
Золотов снова попытался оказать помощь девчонке, Тыква схватил его и врезал по лицу. Золотов ответил, и они, сцепившись, упали в первый, сырой еще ноябрьский снег, молотя друг друга почем зря.
– Гад! Козел!
Из темноты к ним бежал Вахрушев.
– Вы чо, ох…?
С трудом удалось растащить… оттащить Тыкву от Золотова, тот матерился почем зря. Золотов бросился к девчонке… пульса не было. Мелькнуло – надо ребра ломать, прямой массаж сердца делать… Пипец какой.
– Давай. Давай… ну давай же…
От телки его оттащил Салим. Поднял на ноги… Тыква уже успокоился… стоял, закуривал нервно. Вахрушев был рядом.
– Кончилась?
Золотов бросился на Тыкву.
– Ты, с…а!
Их снова растащили.
– Ну, ну! Харэ…
– Козел!
– Харэ, сказал!
Золотов плюнул.
– Зря. Биоматериал останется.
– Да пошел ты…
– Где клиент? – резко спросил Тыква.
– Я его к двери прицепил, не уйдет.
…
– Хорошо. Что делать будем.
– А чо делать? – сказал Тыква, старший из всех по званию. – Телку закопать надо. А мутного везти на хату и крепить, пока теплый.
Помолчали.
– Салим. Отстегивай клиента и веди его сюда…
Везти клиента в отделение было нельзя, ни одно отделение клиента в виде генерала ФСБ не примет – всем еще жить хочется, и желательно – хорошо. Потому притащили на одну из оперативных квартир и под запись раскололи до самой ж…
Через два часа приехал Попцов. В квартиру не пошел.
– …короче, полный расклад, – докладывал Тыква, жадно затягиваясь сигаретой, – снял малолетку, алкоголем поил. Наркоту ей предложил. Потом поехали трахаться, она во время процесса стала дергаться и пену ртом пускать. Товарищ генерал, так его мать, перепугался, вытолкнул ее из машины и попытался свалить. Мы его приняли и по горячему закрепили.
Тыква улыбался, как будто ждал поощрения.
– Всё?
– Все. А что еще?
– Телка где?
– Прикопали.
…
– Она уже холодная была. Вон, Южный из-за нее в драку бросался.
Золотов-Южный ничего не сказал.
– Он ваши рожи видел?
– Не.
– Шапочку дай.
Тыква протянул свою маску.
– И в хату не соваться.
На следующий вечер два человека неофициально встретились в машине на Третьем транспортном кольце, на стоянке одного из торговых центров.
Попцов – тогда майор – протянул флешку своему куратору, генералу Летову.
– Что там?
– Задница.
– А подробнее можно?
– Подробнее? Мои пацаны выпасли Кузовлева.
– Питерского? Из резерва?
– Его самого. Он снял телку, поехали трахаться. Телка под наркотой была, дала дуба. Мои пацаны, не будь дураками, его приняли и раскололи под запись. Малолетка, алкоголь, наркота, траханье. Я зацепился – откуда наркота. Зашел поспрашивать.
– И?
– Наркота – от коллег. У которых в оперативном обслуживании таможня и питерский порт. Отсыпали по-братски кулек. Думаю, не последняя у них.
Помолчали. Все понимали – наркота в одном из главных портов России – это очень серьезно…
– Где Кузовлев?
– Домой довезли.
– Телка?
– Прикопали.
…
– Что, в дежурную часть сообщать надо было?
– Не, все правильно.
Летов – он был в машине один, за рулем, – взвесил флешку на ладони.
– Что скажете?
– Скажу, что пипец это.
…
– Короче, давайте по тиханцу разъезжайтесь. Но не все разом – в несколько дней.
– Понял.
– И язык в…
– Могли бы и не говорить, Олег Викторович…
– Ладно, всё…
Дело всплыло через месяц, когда начался обмен ударами между МВД и ФСБ, причем публичный, с обвинениями в прессе.
Один из замов министра МВД был вынужден уйти в отставку. Летова, который считался его протеже, арестовали, избивали в изоляторе. Потом внезапно все прекратилось, он пошел по обычной коррупционной статье, получил семь лет и уехал в Нижний Тагил.
ФСБ внешне не пострадала. Кузовлева не убили, но уволили и никакого другого места не дали – просто вышвырнули из Системы. Сделали изгоем. Для тех, кто был в Системе и был в курсе ее порядков, это было серьезное наказание, можно сказать, гражданская казнь. Так наказывали тех, кто сильно подставил своих…
Что касается остальных, то группу так и не расшифровали. Хотя искали сильно.
