Эмбер

— Ну, давай же, папа! — сказала я, останавливаясь и оборачиваясь к нему. Он был примерно в двадцати футах позади меня. — Ты сможешь это сделать!

Было около трех часов дня, Четвертое июля. День выдался солнечным и теплым после сильного дождя, который прошел ночью. Я убедила отца прогуляться со мной, а теперь пыталась уговорить его пробежать часть пути до дома. Это помогло бы улучшить его метаболизм, направив силы организма на сжигание жира в течение всего сегодняшнего дня.

— Я рад, что хоть один из нас так считает, — выдохнул он, сильно размахивая руками, чтобы догнать меня. Его круглое лицо раскраснелось, черные волосы стали влажными, а лоб покрылся капельками пота. Но хотя его дыхание и было затрудненным, он все еще мог говорить без особых усилий, так что я знала, что не заставляю папу делать чрезмерные усилия.

— Ну вот, молодец! — сказала я, когда он поравнялся со мной. — Ты это сделал! А теперь мы можем пройтись и немного остыть. — Я похлопала его по спине и улыбнулась. — Горжусь тобой!

Он нагнулся, упершись руками в колени и с трудом переводя дыхание.

— Разве не должно быть наоборот? Это я должен гордиться дочерью.

— Я уже взрослая, — возразила я спокойным голосом. При такой небольшой нагрузке я даже не вспотела.

— Взрослая? Ни в коем случае. Ты все еще моя малышка, — возразил он, выпрямляясь и вытирая пот со лба, — и настоящий командир, похоже.

— Я принимаю это за комплимент, — сказала я, когда мы потихоньку пошли вперед.

— Так оно и есть.

Я улыбнулась.

— Мне нравится то, чем я занимаюсь. И я жду не дождусь момента, когда поднимусь еще на одну ступень.

— Когда получишь сертификат? После прохождения всех тестов? — спросил папа. — И это даст тебе возможность получить лучшую работу?

— Надеюсь, — ответила я. — Это и переезд в Сиэтл. Я могу в течение нескольких лет, работая в тренажерном зале, завести приличную базу клиентов. А потом, используя свой опыт, подать заявление на работу в команду «Сихокс». Я полагаю, что, если я начну с самых низких позиций, например с ассистента тренера или помощника инструктора по правильному питанию, им придется хотя бы принять меня в расчет, когда освободится более высокая должность. И тогда я смогу работать непосредственно с игроками. Может быть, это произойдет не сразу, но это обязательно произойдет.

— Вот это моя дочь! — широко улыбаясь, сказал папа. — Не боится ставить большие цели.

— Спасибо, папа.

Я улыбнулась ему в ответ, хотя у меня сжало горло и к глазам подступили слезы при мысли о том, сколько мне пришлось потрудиться, чтобы оказаться сейчас там, где я была. И как легко я могла все потерять, когда заболела. Мне пришлось немного побороться, чтобы соблюдать обычную диету сейчас, когда я снова оказалась дома. Но мне помогло то, что после нескольких намеков отец согласился тоже перейти на здоровую пищу, так что с мамой мы заключили договор: каждый вечер я буду есть на ужин все, что она приготовит. Естественно, когда не буду ужинать с Тайлером. А она и папа будут есть обезжиренные белковые завтраки и обеды, которые я буду готовить для всех. И это пока что оправдало себя — папа сбросил уже шесть фунтов.

— Привет, мам, — сказала я, когда мы вошли в дом. Она стояла у кухонного стола и раскатывала тесто для выпечки. Пахло яблоками с корицей, которые тушились на плите, и я решила, что она украсит пирог звездочками из теста, как на картинке, которую она накануне показывала мне на своей страничке в Интернете.

— Привет, мои хорошие, — улыбнулась она, отрываясь от работы и поднимая на нас глаза. — Как ваша прогулка?

— Ужасно, — сказал отец, падая на стул, стоявший рядом со столом. Он подмигнул мне. — Наша дочь — настоящий гладиатор. Тебе следовало бы пойти с нами.

— Может быть, в следующий раз, — ответила мама. — Мне нужно успеть испечь пирог для сегодняшнего торжества. — Она посмотрела на меня. — Ты уверена, что вы с Тайлером не захотите присоединиться к нам у Миллеров? Лиз тоже придет.

Четвертое июля было единственным из летних праздников, когда родители не устраивали вечеринку в своем доме. Вместо этого мы с ними всегда отправлялись к Саре и Джереми Миллер, которые жили в большом доме на Элдридж-драйв. С их веранды открывался вид на Беллингхэмский залив, и оттуда был прекрасно виден праздничный салют.

Я покачала головой и открыла холодильник, чтобы достать две бутылки воды.

— На той вечеринке, куда идем мы с Тайлером, будет его напарник с женой, — сказала я. — Мы уже несколько недель никак не можем познакомиться.

Моя мать нахмурилась.

— О’кей, — буркнула она, что, как я подозревала, означало: «Вы разрушаете семейную традицию».

— А Дэниэл не приедет? — спросил отец, когда я протянула ему воду.

— Нет. Он вызвался поработать, — ответила я. — В тренажерном зале за работу в праздничные дни платят вдвое больше.

— Я удивлена, что Тайлер сегодня не на дежурстве, — сказала мама. — Разве обычно на Четвертое июля не требуется усиленный наряд пожарных и парамедиков?

— Им с Мейсоном повезло, и они сегодня свободны. — Телефон, который я положила на стол, пикнул и стал вибрировать. Я взяла его в руки и увидела, что пришло сообщение от Дэниэла.

«Привет, детка, — написал он. — У тебя есть время для коротенького разговора?»

«Да!» — ответила я, потом повернулась к родителям, все еще держа в руках бутылку с водой и телефон.

— Я пойду приму душ, — сказала я, оставляя их одних и направляясь в свою комнату.

Как только я закрыла дверь и легла на кровать, я быстро нажала кнопку на экране телефона рядом с фотографией Дэниэла. Он ответил сразу же после первого звонка.

— Привет, красавица. Как дела?

— В порядке, — ответила я.

Я стала рассказывать ему про нашу прогулку-пробежку с папой и про то, как мама обиделась, что я не иду к Миллерам.

— И что ты будешь делать вместо этого?

Я посмотрела на маленькую трещину на потолке, похожую на паутину. В детстве я притворялась, что там живет Шарлотта из «Паутины Шарлотты».

— Тайлер пригласил меня на вечеринку, на которой будут его друзья. Звучит заманчиво. — Дэниэл молчал, так что я подождала немного, а потом спросила: — Что-то не так, милый? — Мне пришло в голову, что, возможно, сейчас, когда мы были в разлуке, у Дэниэла, как и у меня, могли появиться некоторые сомнения относительно нашей помолвки.

«Что, если он разорвет ее? Насколько меня это расстроит?» — подумала я.

— Похоже, ты проводишь с ним очень много времени, — сказал наконец Дэниэл ровным и сдержанным тоном.

Я ощутила укоры совести, несмотря на то, что между нами с Тайлером не было ничего такого, что могло бы спровоцировать их. То, что я думаю, каким он стал красивым, не означало, что я обманываю Дэниэла. Я вспомнила один нечаянно подслушанный мной разговор между Лиз и моей мамой. Лиз рассказывала маме, что, когда она все еще была замужем за отцом Тайлера, ей очень понравился один холостой врач из их больницы. И мама тогда сказала: «Ты можешь смотреть на меню сколько угодно, лишь бы ты продолжала есть только дома».

— Ну, да, — сказала я Дэниэлу. — Он мой лучший друг. Ты сам это знаешь.

— Полагаю, — ответил Дэниэл и откашлялся. — Но если бы я проводил все время с другой девушкой, с которой у меня были бы близкие отношения, что бы ты при этом почувствовала?

— Я не провожу все время с ним, — резко возразила я, моментально занимая оборонительную позицию. — Я много времени провожу дома с родителями. И при этом работаю на полной ставке.

— Ты не ответила на вопрос, — повышая голос, сказал Дэниэл. — Полагаю, что с моей стороны вполне закономерно начать немного беспокоиться из-за этого пижона.

— Нет, не закономерно, — возмутилась я. — Мы знаем друг друга уже целую вечность, и он действительно мой единственный друг здесь. Мне пришлось столько всего хлебнуть в старших классах, и он был единственным человеком, который не отвернулся от меня. И я не собираюсь прекращать встречаться с ним только из-за того, что ты чувствуешь себя неуверенно.

Как только эти слова вырвались у меня, я тут же пожалела об этом.

— В самом деле, — сказал Дэниэл, и это не было вопросом, а скорее утверждением.

— Я не это имела в виду, — вздохнула я. — Слушай, мне очень жаль. Но мне нужно, чтобы ты доверял мне. Особенно если мы собираемся пожениться.

— Если?

«Вот дерьмо!»

— Ты знаешь, что я имею в виду, — сказала я, поморщившись от его тона. Разговор явно не клеился.

— Да, конечно, — проговорил он.

Последовала пауза, и наконец я спросила:

— Так что, мир?

— Конечно, — повторил он, но я ему не поверила.

— Я люблю тебя, — сказала я, стараясь направить разговор в другое русло. — И очень по тебе скучаю.

— Желаю хорошо провести вечер, — ответил Дэниэл. А потом, не попрощавшись, повесил трубку. В первый раз за время нашей разлуки он не сказал, что тоже любит меня.

Повернув на подъездную гравиевую дорожку, Тайлер посмотрел на меня и улыбнулся.

— Ты выглядишь великолепно, — сказал он. — Я уже говорил тебе, что ты выглядишь великолепно?

— Да, — ответила я, оглядывая наряд, который выбрала: красное платье в узкую полоску и с вырезом в форме уголка. Оно доходило мне до середины бедра и вдоль подола было оторочено широкой сине-белой лентой. Оно было более сексуальным, чем моя обычная одежда, и слишком открытым, чтобы я могла надеть бюстгальтер. Но оно идеально подчеркивало фигуру и придавало мне сил и уверенности. Для завершения этого сексуально-патриотического образа я надела белые босоножки на танкетке.

— Что ж, я сказал тебе правду. И твои волосы очень красиво уложены, — продолжал Тайлер, направляя машину по подъездной аллее к большому серому дому.

— Спасибо, — сказала я, чувствуя, что мои щеки покраснели. Я подняла руки, чтобы поправить волосы, уложенные волнами, чего я добилась с помощью щипцов. Это было явное отхождение от моего привычного образа, когда я завязывала их в хвост или закалывала в небрежный узел на затылке. Когда я собиралась на вечеринку, я решила, что лучшим способом забыть о неприятном разговоре с Дэниэлом будет отправиться с Тайлером в гости и прекрасно провести там время. Я намеревалась хорошо выглядеть, немного выпить и танцевать до упаду. У меня почти отсутствовала какая-либо личная жизнь, когда я училась в колледже, потому что я была сосредоточена на том, что старалась вести здоровый образ жизни и поддерживать себя в форме. Но сегодня мне было необходимо развеяться. Я посмотрела на Тайлера, зная, что могу положиться на него. Он позаботится обо мне, хотя он и казался немного напряженным, когда заехал за мной. Что-то его беспокоило, и он постукивал пальцами по ноге, а с его лица не сходило странное отрешенное выражение.

— С тобой все в порядке? — спросила я, когда мы вышли из дома моих родителей и он открыл передо мной дверцу машины.

— Да, — сказал он, избегая моего взгляда.

— Я тебе не верю.

Я толкнула его локтем в бок, и он подпрыгнул, удивленно посмотрел на меня, но тут же улыбнулся.

— Мне не удастся что-нибудь скрыть от тебя, верно? — спросил он.

— Верно, — ответила я. — Давай колись.

Он вздохнул.

— Мой отец заявился ко мне несколько часов назад. И мы поругались.

— Из-за чего?

Отец Тайлера имел на него больше влияния, чем мой друг был готов признать. Он мог утверждать сколько угодно, что ему без разницы, что говорит или думает его отец, но поведение Тайлера всякий раз, когда отец причинял ему боль, говорило само за себя. Они наносили друг другу невидимые раны, которые кровоточили, стоило их только задеть, и их взаимоотношения были похожи на зарытую мину, которая могла вот-вот взорваться.

— Да обычное дерьмо.

Тайлер протянул руку и помог мне забраться в машину.

— Мы с Дэниэлом тоже почти поссорились, — сказала я, усаживаясь на пассажирское сиденье. — Он считает, что я слишком много времени провожу с тобой.

Тайлер собрался было захлопнуть мою дверцу, но при этих словах замер на месте.

— Ты тоже так считаешь?

— Нет, — сказала я, — не считаю.

Я не стала распространяться дальше на эту тему, и к тому времени, когда Тайлер нашел место, где можно было припарковаться, в конце длинного ряда других машин, стоявших на траве, он уже казался более расслабленным, а его настроение, видимо, улучшилось.

— Готова? — спросил он, и я кивнула. Тайлер выпрыгнул из машины и обошел ее, чтобы открыть мою дверцу. Он протянул руку, и, опираясь на нее, я выбралась из машины и встала рядом с ним. В воздухе пахло жареным мясом и порохом. В Беллингхэме было запрещено устраивать фейерверки, но за городом, посреди открытой местности, полиция не слишком обращала внимание на это, чем, судя по всему, вовсю пользовался хозяин дома.

Тайлер запер машину, и мы направились ко входу. Войдя в переднюю дверь, мы прошли через весь дом и вышли во дворик, где все уже собрались. Колонки были выставлены на улице, и громкая музыка оглушала. Мужчины и женщины сидели небольшими группами в патио, смеясь и разговаривая, и в руках у всех были высокие стаканы с напитками.

— А вот и они, — сказал Тайлер, кивком указав на темноволосого мускулистого мужчину и миниатюрную женщину, сидевших в дальнем углу. Тайлер взял меня за руку, и мы направились к ним. Увидев нас, они оба встали со стульев. У Джии были длинные черные волосы, затянутые в хвост, которые открывали взгляду ее стройную шею и большие серебряные кольца в ушах. Она была на целый фут ниже своего мужа, но ее царственная осанка наводила на мысль о том, что с ней шутки плохи.

— Тай, дружище! — воскликнул Мейсон, обнимая Тайлера за плечи. — Вы опоздали.

— Извини, — сказал Тайлер, — это моя вина.

— Чувствуешь себя лучше? — спросил Мейсон.

— Все в порядке, — отмахнулся Тайлер, но мускулы на его шее напряглись, и я подумала, не произошло ли с ним что-то еще, кроме ссоры с отцом.

— Тебе было плохо? — спросила я, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

— Нет, — ответил Тайлер. — Просто ночь выдалась нелегкая. Происшествие с бензовозом.

Он выразительно посмотрел на своего напарника, и тот едва заметно кивнул.

— Да ну? — воскликнула я. — Я читала об этом в Интернете сегодня утром. Так вы, ребята, были там?

— Да, — хмуро сказал Мейсон. — Там было ужасно.

— Ну ладно, хватит об этом! — объявила Джия. — Сегодня никаких разговоров о работе! — Она посмотрела на Тайлера, указывая на него пальцем с идеальным маникюром. — А ты? Ты собираешься представить нас своей подруге или нет?

— Я Эмбер, — сказала я с улыбкой и обняла ее. — Так здорово наконец познакомиться с вами. Я столько о вас слышала.

— Я тоже рада знакомству, — ответила Джия и быстро поцеловала меня в щеку.

— Привет, Эмбер, — сказал Мейсон и тоже обнял меня.

— По словам Мейсона, Тайлер без остановки говорит о вас, — сообщила Джия. — Он без ума от вас.

Я широко раскрыла глаза, немного ошеломленная этим заявлением Джии. Мне стало интересно, что, собственно, Тайлер рассказал им о наших отношениях.

Тайлер поспешил мне на помощь

— Она шутит, — сказал он, сурово взглянув на Джию. — Верно, Джия?

— Конечно, mijo, — ответила она и повернулась к мужу: — Детка, почему ты не принесешь нам чего-нибудь выпить?

— Чего-нибудь покрепче, — сказала я, и Мейсон с удивлением посмотрел на меня и приподнял одну бровь.

— Вы уже мне нравитесь, — улыбнулся он. — Текила?

— Почему бы и нет? — Я взглянула на Тайлера, который кивнул.

— Отлично, — сказал Мейсон и направился к столу, который был уставлен бутылками и шейкерами. Оглядевшись, чтобы убедиться, что никто на него не смотрит, он взял в руки полную бутылку текилы и вернулся к нам. — Мы же среди друзей, верно? — спросил он перед тем, как вытащить пробку, потом поднес горлышко к губам и сделал маленький глоток. — Вот и вся моя выпивка, — произнес он, передавая бутылку жене. — Пей, детка, сегодня я за рулем.

— За ночь свободы! — провозгласила Джия, поднимая бутылку над собой прежде, чем сделать глоток. — И да здравствует сцеживание!

— Ты о чем? — спросил Тайлер с удивлением на лице.

Джия рассмеялась, бутылкой указывая на свою грудь.

— Я кормлю дочку, — сказала она. — Я могу позволить себе выпить, но потом мне приходится сцеживать молоко, чтобы ребенок не пострадал от моего пьянства.

Она вручила бутылку мне, и я сделала большой глоток. Алкоголь обжег горло и теплом разлился по желудку. Потом Тайлер последовал моему примеру.

— С днем рождения, Америка! — завопила Джия, когда Тайлер снова передал ей бутылку, и несколько человек обернулись и с удивлением уставились на нас. — Что вы таращите на меня глаза? — спросила Джия. — Разве вы не любите нашу страну? Разве вы не патриоты?

Я засмеялась, и толпа вокруг нас тоже. И тут я чуть не подпрыгнула, когда раздался громкий хлопок петарды, и множество сверкающих белых искр взвилось в уже темнеющее небо. Я еще раз хлебнула из бутылки, на этот раз побольше, и тряхнула головой, когда алкоголь начал циркулировать в крови, и все мое тело расслабилось. Неудивительно, что люди любят пить — все напряжение после телефонного разговора с Дэниэлом как рукой сняло.

— Мне нужно в ванную, — сказала Джия и посмотрела на меня. — А вам?

— Конечно, — ответила я.

И хотя мне на самом деле не хотелось никуда идти, я подумала, что Джия просто хочет остаться со мной наедине, чтобы мы могли поговорить без мужчин. Она схватила меня за руку и повела к дому, оставляя Мейсона и Тайлера в патио. Мы, спотыкаясь, прошли через кухню и зашли в маленькую уборную, расположенную дальше по коридору. Джия затащила меня туда и закрыла за нами дверь.

Я прислонилась к стене, отводя взгляд в сторону, когда Джия задрала свою черную юбку и рухнула на унитаз. Я чувствовала, что вокруг меня все кружится. Два глотка уже опьянили меня. К тому же я с обеда ничего не ела, и поскольку мне было известно, что в алкоголе очень много калорий, я сразу же решила, что на вечеринке ничего есть не буду.

Закончив свои дела, Джия поднялась и стала мыть руки в умывальнике. Я посмотрела на ее миниатюрную фигурку и снова заговорила, при этом мне казалось, что мой язык неожиданно стал очень большим.

— Невозможно поверить, что вы только что родили ребенка. Вы выглядите потрясающе.

Джия рассмеялась, вытирая руки зеленым полотенцем.

— Спасибо. Кормление грудью очень помогает. Но даже сейчас, спустя восемь месяцев, мой живот все еще похож на головку домашнего сыра, когда я голая. Но это того стоило. Моя дочь — лучшее из всего, что со мной случалось. — Она сделала паузу и, повернувшись, оперлась о раковину. — Вы хотите иметь детей?

— Может быть, когда-нибудь, — сказала я, вспоминая о разговоре, который произошел у нас с Дэниэлом после того, как на весенние каникулы мы навестили его родных. Когда мы летели домой, мы размышляли о детях, и Дэниэл признался, что хочет иметь по меньшей мере троих. Я не была уверена, что хочу того же. Я не слишком часто сталкивалась с детьми в своей жизни, а когда это происходило, испытывала скорее неловкость, чем материнские чувства. Мне не так легко было справляться со своими собственными тараканами, и я не думала, что у меня достаточно мудрости, чтобы помогать кому-то еще решать проблемы. — Я рожу детей с тем условием, что нянчиться с ними будешь ты, — сказала я ему, и это было только отчасти шуткой.

Дэниэл удивил меня, когда кивнул в ответ:

— По рукам.

Я так и не поняла, говорил ли он серьезно, но беседа прервалась, и больше к этому предмету мы не возвращались.

— Вы знаете, наш малыш Тайлер влюблен в вас, — сказала Джия, и я снова поразилась ее прямолинейности.

— Ну, когда-то был… — пробормотала я, взглянув на свое кольцо на левой руке. Я постоянно вращала его большим пальцем, поскольку пока еще не привыкла к его присутствию. — Но это было давно, в колледже. Сейчас мы просто хорошие друзья.

Но, сказав это, я подумала о том, как меня охватила приятная дрожь в тот день в тренажерном зале, когда Тайлер ласково дернул меня за волосы. И я подумала о том влечении, которое испытывала к нему в последние несколько недель, когда мы проводили время вместе. Что, казалось, усиливало мою неуверенность относительно скоропалительной помолвки с Дэниэлом.

«Если бы я любила его по-настоящему, если бы он действительно был тем мужчиной, за которого мне следовало бы выйти замуж, разве я стала бы испытывать такие чувства к Тайлеру?» — подумала я.

— Угу, — буркнула Джия и кивнула. Но по ее лицу было видно, что она не верит. — Вам двоим нужно бы сверить ваши показания.

— Не знаю, как насчет Тайлера, — сказала я с глупой ухмылкой. — Но лично мне сейчас нужно только одно — еще выпить. И побольше.

Джия рассмеялась.

— Пойдемте, сделаем это! — воскликнула она, и мы пошли назад во двор. На улице еще больше стемнело, и из колонок лилась песня «Родной мой дом Алабама». Все танцевали, подняв руки в воздух. Тела ритмично покачивались; некоторые люди держали в руках стаканы. Я поискала глазами знакомую светловолосую голову Тайлера и увидела, как он боком пробирается сквозь толпу.

Подойдя ко мне, он наклонился и прошептал мне на ухо:

— Привет!

Я почувствовала, как его губы коснулись моей кожи, ощутила запах его одеколона и алкоголя, и мне стало интересно, как много он выпил, пока меня не было. И может быть, это случилось оттого, что сама я уже была слегка опьяневшая, а может быть, сказалась атмосфера праздника, царившая на вечеринке, но я медленно повернула голову, и мои губы прижались к его щеке. Это был томный, дразнящий поцелуй, и я испытала удовольствие, потому что от моего прикосновения он задрожал.

— И тебе привет, — сказала я, отбирая бутылку, которую он держал. Я закрыла глаза и сделала большой глоток, потом еще один и еще. — Хочешь потанцевать? — хрипло спросила я, потому что мое горло онемело и горело огнем от алкоголя.

Он кивнул, его губы сжались, а обычно светло-зеленые глаза потемнели от желания. Это так отличалось от того, как Дэниэл смотрел на меня. Его взгляд всегда был обожающим, нежным и добрым. Но глаза Тайлера смотрели мне прямо в душу. Он видел меня насквозь. Он знал все подробности моей жизни, и хорошие, и плохие. Я всегда могла свободно разговаривать с ним, потому что мне не нужно было уточнять, что я имею в виду, или стараться объяснить, почему я испытываю те или иные чувства. Он уже знал мою историю. Он знал меня.

Я сунула бутылку за пазуху и повела Тайлера туда, где гости ритмично двигались в танце. Тайлер выхватил у меня бутылку и сделал еще один глоток, потом протянул ее обратно, приглашая меня сделать то же.

— Я не отстану, — сказала я, поднося горлышко к губам в последний раз и делая большой глоток.

Мы начали танцевать, и мое тело словно расплавилось. Оно было горячим и гибким, а мозг отключился. Я растворилась в музыке, и все мои члены двигались независимо от меня. Кто-то взял из моих рук бутылку, но я даже не заметила этого. Тайлер прижался ко мне и стал медленно вращать бедрами. Я ощутила его возбуждение и почувствовала, как во мне тоже разгорается желание. Мы встретились глазами, и его длинная нога раздвинула мои ноги. Он еще теснее прижался ко мне и положил руку мне на нижнюю часть спины, и эти движения были невыразимо интимными, словно мы были единственными людьми на этой вечеринке. Я таяла в его объятиях, и наши взгляды говорили о многом.

Песня закончилась, и я привстала на цыпочки и прижалась губами к его губам, проникая языком внутрь. Он стал гладить меня по спине, еще сильнее прижимаясь ко мне бедрами. Меня не волновало, что мы были окружены людьми. Что на моем пальце было обручальное кольцо и я изменяла своему жениху. Я хотела лишь одного — задержать это мгновение, чувствовать, а не рассуждать, позволить этому горячему, головокружительному переживанию поглотить меня.

Когда мы наконец прервали поцелуй, мы тяжело дышали, но ни один из нас не произнес ни слова. Тайлер схватил меня за руку и повел сквозь толпу к дому.

— Куда мы идем? — спросила я.

— Туда, где нам никто не помешает, — ответил он. Его язык слегка заплетался. — Я хочу остаться с тобой наедине, — сказал он, на этот раз старательно выговаривая слова.

Он повел меня через коридор, мимо туалета, в котором недавно разговаривали мы с Джией, потом остановился около лестницы. Спотыкаясь, мы поднялись по ступенькам, поддерживая друг друга, чтобы не упасть, и снова поцеловались. Тайлер открыл первую же дверь и, к моему удивлению, подхватил меня на руки. Он держал меня так же, как во время нашей первой встречи держал его отец, подняв над бассейном.

Я хихикнула, обвивая его руками за шею и целуя его, а он пнул ногой дверь, закрывая ее. Потом он понес меня к кровати и уложил на нее. Голова кружилась, и мне пришлось закрыть глаза, чтобы комната перестала вращаться. Тайлер лег рядом и стал гладить мое тело своими большими руками, поднимая юбку и скользя пальцами по внутренней стороне бедра. И в ответ я почувствовала внизу моего живота сладостный спазм.

— Ты такая красивая, — прошептал он, водя губами по моей шее. — Для меня всегда существовала лишь ты, Эмбер. Только ты одна.

Я не открывала глаз, чувствуя, как его тело прижимается ко мне, как затвердела его плоть. И вдруг, совершенно внезапно, так же как тогда, на его выпускном вечере, меня пронзило отвращение. Это же был Тайлер, мой лучший друг. И я была обручена. Это все было неправильно. Ужасно неправильно. Я не могу так поступить с Дэниэлом. Я не могу изменить ему. Мне необходимо было все это остановить.

— Не нужно! — сказала я, открывая глаза. Но Тайлер ответил лишь тем, что привстал на руках, а потом лег сверху, накрывая меня своим телом. — Тайлер, подожди!

Я почувствовала, как меня охватывает паника. Я положила руки ему на плечи и попыталась оттолкнуть его. Но мышцы ослабли от алкоголя. Он снова поцеловал меня, на этот раз с силой, проникая языком между моими губами. Его вес вдавливал меня в матрас, и мне казалось, что я не в состоянии дышать.

— Я так давно хотел этого, — пробормотал он пьяным голосом.

— Остановись, Тайлер! Пожалуйста!

Я пыталась бороться с ним, но не смогла сдвинуть его. Одной рукой он начал расстегивать джинсы.

— Я не хочу этого! — взмолилась я, отворачиваясь и чувствуя, как по моим щекам покатились слезы. Хотелось закричать, но мои мозг и голос, казалось, существовали в разных измерениях. Желудок свело от страха, и пропитанная алкоголем кислота поднялась по пищеводу. Она обожгла горло, и я поперхнулась, а потом судорожно сглотнула.

Занятый тем, чтобы стащить с себя джинсы, Тайлер, казалось, не слышал меня. Вес его мускулистого тела пригвоздил меня к кровати и не давал пошевелиться. Он еще выше задрал мою юбку и резко стянул мои трусики до колен.

— Я так люблю тебя, — пробормотал он, гладя шершавыми ладонями мою талию и бедра. Потом накрыл рукой мою грудь и крепко сжал ее, не давая мне пошевелиться. — Ты такая приятная на ощупь.

Я замерла, прикусив губу и понимая, что бороться бесполезно. Я не могла пошелохнуться, и моя голова словно была набита ватой. Он весил больше меня почти на сто фунтов. Его глаза были закрыты, и я чувствовала, как жесткие волосы на его ногах царапают мою нежную кожу, как металлическая проволока. Он приподнялся и повел бедрами, стараясь войти в меня без помощи рук. Когда это наконец удалось ему, это был резкий, болезненный толчок. Я почувствовала себя так, будто твердая, раскаленная шпага пронзила меня, обжигая и раня все внутри. Он снова и снова с силой вонзался в меня, а я плакала, так крепко впиваясь ногтями в свои ладони, что они начали кровоточить. Я пыталась сосредоточиться на этом, а не на той резкой боли, которую чувствовала между ног. Я старалась притвориться, что этого не происходит. Я лежала неподвижно, крепко закрыв глаза и ожидая, когда это кончится. Он хрипло стонал, и этот звук был таким непохожим на его обычный голос. Это был какой-то другой мужчина, животное, а не тот мальчик, которого я хорошо знала и любила. Он был незнакомцем, терзавшим мое тело, монстром, который был намерен получить то, что хотел, не заботясь о последствиях.

И в этом была виновата я сама. Это я флиртовала с ним и довела его до того, что он стал думать, будто ему можно все, даже после того, как я велела ему остановиться.

Я тупо смотрела в потолок, и моя душа словно отделилась от тела, пытаясь отрицать тот факт, что я изнасилована своим лучшим другом.