Эпилог

– А если не застегнется? Мы же две недели назад покупали… – Кира с сомнением глянула на зачехленную вешалку.

– С чего бы ему не застегнуться? Ты вообще ничего не ешь, – успокоила ее Ольга, взявшись за молнию.

– А ощущение, что меня раздуло…

– Женщина, не паникуй. Десять недель – это вообще ни о чем. Снимай халат, – скомандовала Липкина.

– Почти одиннадцать.

– О, это все меняет! Раздевайся, давай, парикмахерша придет через пятнадцать минут.

Кира вздохнула. Она бы и сама оделась. И на голове что-то соорудила. Но традиция есть традиция. Куда ж без подружки невесты? Разве донесешь до Ольги, что маразм тратить такие деньги на внешность?

Нет, в чем-то Липкина, конечно, права. Теперь Кира уже не только за себя отвечает. И Эрика надо не посрамить перед лицом многочисленной толпы армянских друзей и родственников, и своим нос утереть. Упрекали в отсутствии женственности? Пусть оценят элегантное платье. Простого покроя, но легкое, летящее и вполне подходящее какой-нибудь благовоспитанной леди. И им необязательно знать, что его десять часов выбирала Ольга и это стоило Кире двух месячных зарплат и трех нервных срывов в раздевалке.

В конце концов, она – бронзовый призер последнего сезона «Большого стендапа» и в то же время главный разработчик их мобильного приложения. Созданного ею с нуля, чтобы зрители могли смотреть видео и голосовать за участников с телефона. Придется отдельно отсылать свадебные фотографии журналам и интернет-порталам… Муторно, но сейчас без пиара никуда.

– Сначала – чулки, – вывела ее из размышлений Ольга.

– Там жара… Может, с голыми ногами? Я замучаюсь их подтягивать!

Даже распахнутое окно не спасало от страшной июльской духоты. Время едва дотягивало до восьми утра, а в комнате уже можно было вешать топор.

Хорошо, хоть в эту ночь Эрик ночевал у родителей. Кира смогла выспаться. Нет, весной, когда отключили отопление, его теплым объятиям цены не было. Когда он нежно растирал ее замерзшие ноги, поднимался выше… И все заканчивалось одинаково. Но, по крайней мере, она согревалась. Даже слишком. А теперь, летом, в спальне, где окна выходят на запад и каждый вечер комната прожаривается до состояния мартеновской печи… И жаркое тело Эрика… Скорее бы разменяться и переехать в квартиру у парка! Линуксу будет, конечно, непросто освоиться на новом месте. Но ведь привык же он, в конце концов, к мужчине в доме! И уже два месяца обувь Эрика оставалась неприкосновенной, а кот взял за правило именно у Саакяна просить корм в шесть утра как по будильнику. Это Кире нравилось больше всего.

Что уж греха таить, ей и самой жизнь с Эриком пошла на пользу. Она крутанулась перед зеркалом, как только Ольга застегнула молнию на спине. Кто бы знал, что Кира может быть такой! Как будто даже черты ее лица смягчились, взгляд стал теплее. Размякла, старушка. А кто бы не размяк, оказавшись в заботливых и нежных руках Саакяна?

– Какая ты у меня стала… – Ольга шумно шмыгнула носом.

Почти по-матерински отстранилась на расстояние вытянутой руки и залюбовалась подругой. Разная работа не мешала им поддерживать связь и каждую пятницу устраивать посиделки. И Кира очень дорожила этими вечерами. Участие в телепроекте принесло ей много новых знакомых, набивающихся в друзья. Отовсюду сыпались любезности и фальшивые улыбки. Но Кира не вчера родилась, а потому умела ценить настоящую искренность. Ведь если Ольга сумела простить ту неоправданную резкость, то на нее можно положиться. Должна же быть у ребенка такая крутая и экстравагантная тетка, как Липкина!

Ребенок… Кира провела рукой по животу, будто разглаживая ткань платья. Она боялась верить, что все это происходит с ней наяву. Тридцать два года она жила себе размеренно и спокойно. И одна-единственная осень перевернула все с ног на голову. Сколько было эмоций, слез, терзаний! Сколько страхов… Сколько потраченных нервов и отрицательных тестов! И всякий раз Эрик был рядом. Ничего, у нас получится. Все будет хорошо.

Каждый месяц Кира искала в себе признаки беременности. Стоило ей почувствовать легкую тошноту – и она мчалась в лабораторию с протянутой рукой, подставляя иголкам локтевой сгиб. И если еще октябрь и ноябрь ей удавалось сохранять здравый смысл и иронию, то весна чуть было не превратила ее в полусумасшедшую мамашу.

Эрик оказался мудр. За один вечер собрал в мешок все градусники, травы, таблетки и оптом закупленные тесты и вынес все в мусоропровод.

– Это все фигня, – авторитетно заявил он. – Просто Саакяны не появляются на свет незаконнорожденными. Мы поженимся. И не как-нибудь второпях. А красиво. Летом. Чтобы цветы, чтобы моя родня, твоя родня, фрукты, вино, коньяк. Ясно тебе? Потом медовый месяц, и уж тогда иди к своему несчастному доктору Штейнбергу. Хотя двоюродная сестра мамы работает в роддоме.

Кира сопротивлялась, конечно. Поначалу. Однако когда на нее свалился список гостей из трехсот человек, стало не до графика базальной температуры. Всю жизнь она думала, что свадьба – это ерунда. Главное – платье и ленты на машину. И накормить родню под музыку.

– Может, просто быстренько сбегаем в ЗАГС? – взмолилась она однажды, заполняя приглашения. – Все равно нас потом простят…

Но Эрик был непреклонен. И Кира, страдая, разгребала кучу свадебной ерунды, с благодарностью скинув заботы о платье на Ольгу. Все расходы подсчитывались в одном файле, план рассадки гостей был в другом, контакт флористов, музыкантов и фотографов – в третьем. И как-то вечером, совершенно не соображая от усталости, Кира случайно вместо плана рассадки открыла старый календарь своих месячных циклов. И вдруг осознала, что свадьба должна состояться именно тогда, когда белое носить не рекомендуется. Она хотела уже бежать с этим к Эрику, но подсчитала в уме один раз… Перепроверила… Да, задержка десять дней. Тайком навестила аптеку, замочила картонку – и впервые в жизни увидела две яркие и четкие полоски.

Как ни странно, симптомов беременности она в себе так и не заметила. Ни тошноты, ни тяги к соленому. И это принесло ей только лишние тревоги вместо облегчения. И даже накануне свадьбы бегала на УЗИ, чтобы врач подтвердил: сердцебиение у плода есть.

Они с Эриком решили пока никому не говорить. Ну, Липкина поняла все сама по мечтательному взгляду Киры. А остальных, включая родителей жениха и невесты, держали в неведении. Однако был еще секрет, который знала только будущая мама. Новость, которую она решила преподнести Эрику в качестве свадебного подарка.

В один из визитов в лабораторию Кире на глаза попалась рекламная брошюрка. Про ДНК-тесты. И ей показалось удивительным: наука продвинулась так далеко, что теперь по анализу крови женщины стало возможным определить пол ребенка. Даже на самых ранних сроках. И еще тогда пообещала себе обязательно проверить. Поэтому, как только УЗИ подтвердило факт беременности, Кира ради интереса сдала кровь. И теперь в ее электронной почте висело письмо из лаборатории с ответом на главный вопрос: мальчик или девочка? Именно этот ответ и должен был стать сюрпризом для Эрика. И Кира надеялась, что он обрадуется. Возможно, стоило бы все рассказать дома, в тихой обстановке, но она всегда любила риск.

После макияжа, укладки и небольшой фотосессии Кира с Ольгой отправилась на белой машине в ЗАГС. Туда пригласили только родителей и самых близких друзей. Потому что, во-первых, в отделанное мрамором фойе не влезла бы и половина гостей, а во-вторых, само торжество готовилось за городом. Тут Кира ощутила на своей шкуре, что такое вездесущие щупальца армянских знакомств. Выяснилось, что у дяди Тиграна есть друг, с которым они еще в школе вместе учились. Что и говорить – не друг, а брат. А у этого друга есть однокурсник, тоже, само собой, как брат. И вот этот однокурсник держит с двумя уже настоящими братьями гостиницу в пятидесяти километрах от МКАД. Там и лес, и свежий воздух, и куча места, чтобы разместить триста человек. И, конечно, родственная скидка, и коньяк из личных запасов, и комплимент от повара.

Часть гостей прибыла в гостиницу еще накануне, часть собиралась приехать после церемонии. А в Москву взяли тех, кто уселся бы в лимузин и микроавтобус дяди Тиграна. У дверей дежурили штатные фотокорреспонденты двух газет. Не толпа папарацци, конечно, но какое-никакое внимание прессы. Папа Геворг одергивал шелковую рубашку, папа Гена ворчливо вертел вокруг шеи ненавистный галстук. Нора Альбертовна в скромном синем платье с белым воротничком, которое подошло бы скорее гимназистке, старательно отворачивалась от камер, тогда как маленькая Элинар, напротив, источала благодушие и будто бы невзначай принимала выгодные позы. Двойняшки Саакян ругались насчет того, кому где стоять и кто будет рассыпать лепестки. Катюша с многоярусной завивкой висла на плече своего «мусика» из Нижнего. Коренастого, лобастого и с челкой под линейку. И только Эрик стоял в сторонке, сунув руки в карманы брюк.

Побрился. Надо же! Побрился… А Кира так привыкла к его бороде… Она ведь только на первой взгляд казалась жесткой. А при поцелуях приятно щекотала кожу, грела, пахла его свежим одеколоном… И все-таки побрился. Может, хотел напомнить про спор, с которого все началось?

Без бороды он выглядел совсем молодым и растерянным. Кира подошла к нему, не обращая внимания на приветственные возгласы гостей. И вдруг поняла, что он волнуется. Бледнее, чем обычно, и губы пересохли… Неужели боится, что она в последний момент сбежит? Неужели она – такое чудовище, и все время заставляет его нервничать?

– Ты сегодня такая… Удивительная, – прошептал он.

Если уж армянин не смог придумать комплимента, он, видимо, и правда сильно взволнован. И Кира мягко улыбнулась и положила руку на его плечо. Именно так и делала всегда Элинар Саакян.

– Спасибо, – просто ответила Кира.

Ни колкостей, ни ехидных вопросов, почему он не подобрал слова получше. Сегодня важны были не слова, а то, что стояло за ними. А в глазах Эрика светилась нежность. Тепло. Поддержка. Только он смотрел на нее так. Только он за эти девять месяцев дал Кире все то, чего ей так не хватало в детстве. И столько же еще даст. Сможет ли она его когда-нибудь отблагодарить? Если повезет, к старости.

Какой будет их старость? Отчего-то Кира не сомневалась, что состарится рядом с Эриком. Она уже видела его лицо морщинистым, а руки – покрытыми пигментной гречкой. И это ее не пугало. Она знала – рядом родной человек. Даже если иногда он невыносим в своей самоуверенности.

Она покинула ЗАГС почти армянкой. Кира Саакян. Теперь ее примет и их семейный врач, и сделает скидку знакомый стоматолог, да и родами, скорее всего, займется двоюродная сестра Элинар.

Торжество вышло шумным и веселым. Шутка ли: пятнадцать стендап-комиков в одном помещении! Каждый тост коллег по цеху вызывал раскаты хохота. Хорошо хоть никто не додумался пошлить в присутствии бабушки Сатеник!

Во время одного из таких тостов Кира отправила мужу сообщение. Телефон тихонько пиликнул, и Эрик, слушая пожелания друга, невзначай глянул на экран.

«У нас будет дочь!» – высветилось там.

Он вздрогнул, закашлялся и поднялся из-за стола.

– Андрей, извини, но мне надо тебя прервать. Бабушка Сатеник, прости, я знаю, что ты не одобряешь публичных лобызаний. Но я должен немедленно поцеловать жену. Или все крикнут «горько», или я сделаю это в тишине.

Гости послушно проскандировали волшебное слово, а Эрик повернулся к Кире.

– Господи, как же я тебя люблю… – прошептал он, и на мгновение ей показалось, что гордый орел стендапа прослезился.

Но он не дал ей разглядеть свою слабость, а притянул к себе и впился в губы фирменным жарким поцелуем. Пожалуй, теперь ей придется начинать свои монологи иначе:

– Всем привет, меня зовут Кира, и мой муж – армянин.