Глава 14
С чистого листа
Всполох. Семь дней до События.
Гоша сидел в углу «обезьянника» в позе «грустно обхватил колени» и смотрел на стены, исписанные незнакомыми надписями на знакомом языке.
Черт! Неделя, как он здесь, и ровным счетом ничего не происходит! Лучше бы сбежал. Нет, конечно, пару раз выводили в свет. Первый раз — на безуспешное установление личности. Вдобавок, там зачем то потребовали снять штаны, извращенцы. Второй раз — опросили об инциденте на площади.
Гоша, не будь дураком (не зря же он, не смотря на некоторый общий пофигизм к учебе, на лекциях по уголовному праву внимательно слушал советы препода о правильном стиле общения с силовиками), оба раза сообщил одно и то же — что шел и упал в яму… И что было до того совсем не помнит, так как ударился головой о камень. В первый раз его молча отправили обратно в «обезьянник».
Во второй раз усталый пожилой Страж сказал только, что «достали эти упившиеся и обдолбавшиеся воски», и — опять отправил назад в камеру. На вопрос, почему в камеру, а не на волю или, на худой конец, в больницу для обследования, ответа, как Гоша и предполагал, не последовало. И все. Баланда средней паршивости — два раза в сутки, прогулка — один раз. Нары, толчок и стена — все как положено. И даже на йоту не продвинулся в освоении местной письменности, потому что некого спросить, что вообще такого проникновенного пишут на стенах камер местные предварительно заключенные. Хорошо хоть вчера отвели помыться…
И вот, наконец, свершилось — в коридор пожаловал очередной красавчик-легионер в доспехах, и даже, оказывается, по его, Гошину, душу. Страж подошел к клетке Гоши и небрежно ударил дубинкой по прутьям решетки.
— На ноги, воск. На выход!
Голос показался Гоше знакомым. Юноша медленно встал, не желая травмировать затекшие колени. Вчера он делал у стены стойку на руках и проткнул ладонь невесть откуда взявшейся канцелярской кнопкой, валявшейся на полу. В отличие от удивительных первых суток, ранка заживала непривычно долго, и к тому же воспалилась, так что рука даже здорово опухла. Гоша полдня безуспешно пытался вызвать медика или хоть кого-то с аптечкой. Правда, сегодня опухоль спала. Но, как говорится, осадочек остался.
Решетка откатилась в сторону, и внутрь камеры заглянул очередной клон робокопа-легионера. Гоша вспомнил голос — это был Че-д из патруля на площади. Ну, по крайней мере, голос у легионера был точь-в-точь как у Че-да.
— Привет, Че-д! — Гоша решил рискнуть и немного поболтать с охранником. — Как там огни с неба? Все еще падают?
Полоска подбородка, видневшегося из-под забрала шлема, даже не дернулась.
— Не болтать, — легионер привычно грубо подтолкнул Гошу к выходу. В этот раз драться Гоше почему-то совсем не хотелось. Что это было за наваждение тогда? Стресс от кошмарного падения? Защитная реакция? Выброс адреналина?
Грубоватый конвоир долго вел его по коридорам и, наконец, привел его в какой-то светлый и пустой кабинет с прямоугольником толстого темного стекла на одной из стен. Из мебели в кабинете имелись только большой стол и два стула по разные стороны от него. Страж подтолкнул Гошу к стулу у стены, убедился, что тот сел, и неожиданно быстро вышел. Ого, — подумал Гоша, озираясь, — эта комнатушка поинтереснее прошлых вызовов. По нашему — что-то вроде «допрос на уровне федералов». Чем это я им так стал вдруг интересен? Нормально, вроде, косил под местного воска, впавшего в беспамятство…
— Назовите себя, — вдруг раздался голос из невидимых динамиков.
Гоша от неожиданности вздрогнул и чуть не назвался земным именем, но вовремя вспомнив легенду, ответил:
— Я не помню. Упал, очнулся…
— Достаточно, — прервал вдруг его голос. — Как вы оказались на площади?
— Я уже говорил, — пожал плечами Гоша, — не пом…
— Вам знаком этот человек? — снова резко прервал его голос. Неожиданно на темном стекле появилась большая фотография. Снимок явно был сделан с большого расстояния и в темноте, с помощью камеры наблюдения с инфракрасной подсветкой. На фото было видно мужчину, стоявшего посреди какой-то стоянки вполоборота к объективу камеры. Лицо его было довольно трудно различить, но все же можно было разглядеть рубленый профиль, провалы глубоко посаженных глаз, короткие темные волосы и глубокий шрам во всю правую щеку. В левой руке виднелось какое-то грозное на вид оружие с длинным стволом. Левша. Пожалуй, стоило запомнить эту деталь. Гоша пожал плечами.
— В первый раз вижу. А он кто?
— Не отвлекайтесь. Посмотрите еще раз, внимательно.
Гоша снова взглянул на фото. Серьезный дядька… Решительный. Не хотелось бы с ним встретиться в темном переулке. Кто его знает, что у него там на уме. Да еще с такой «пушкой».
— Нет. Ни разу не видел. А в чем, собственно…
— Мы предполагаем, что этот преступник охотится за такими непомнящими неучтенными как вы.
Гоша напрягся. Что это еще за маньяки-головорезы по его душу? Вот это поворот…
— Хотите что-либо добавить? Может быть, вспомнили что-то важное?
Гоша обалдело помотал головой. Но потом вдруг решился.
— Я, кажется, вспомнил свое имя. Вроде бы меня раньше звали… Ги-ор, — сказал он с придыханием. Пусть так, не называться же Гошей. Несолидно как-то.
— Это все?
Гоша кивнул.
— Что ж… Информация принята к сведению. Задерживать вас больше нет необходи… — голос осекся, но тут же продолжил: — нет оснований. Вас направят в соцотдел Аппарата для получения имени… — снова пауза, — Ги-ор Кре-тай и соответствующего статуса. Вопросы?
Гоша снова пожал плечами. Какие уж тут вопросы… Слишком мало информации. А статус и так понятно какой. Наверняка, самый паршивый и, — судя по тычкам Че-да, — самый бесправный. Гоша усмехнулся про себя. Прямо хоть дипломную работу пиши в полевых условиях…
— Одна маленькая просьба, — голос вдруг как-будто смягчился и включил режим «доброго следователя». — Если встретите этого человека, немедленно свяжитесь с нами.
Гоша опять кивнул. Потом, сообразив, спросил:
— А как связаться-то? И с кем?
— Ваш личный наладонник, судя по всему, утерян. Вы получите новый. Там будут все нужные контакты. Звоните контакту «спецотдел» или по номеру три семерки. Назовете кодовое слово — «метеор». Вас свяжут со мной лично.
Вот черт… Вербуют они меня, что ли? — сообразил вдруг Гоша. — Хотя… так и так некуда мне от них деваться. И к тому же, если это правда насчет того типа с «пушкой», то… Кажется, я основательно влип.
— А многих он убил?
— Ни одного тела не найдено, но, определенно, на его счету есть жертвы, — ответил голос после паузы и тут же добавил: — Беседа окончена.
Матерый маньячище… Умело прячет трупы. Тогда как они узнали? Вот ведь заразы! Ничего толком не рассказали… Гоша поднялся, ощущая неприятную слабость в ногах. За вами охотится маньяк, так что идите себе. Почаще оглядывайтесь. И что, вот так запросто теперь отпустят?
— До свидания. Всего наилучшего в начинании новой жизни с чистого листа.
Дверь открылась, на пороге появился Че-д. Или его очередной двойник.
— Давай, воск, на выход.
Нет, все-таки снова старый добрый Че-д… Гоша направился к выходу. К удивлению Гоши, Че-д повел его не обратно, в подвал с «обезьянником», а совсем в другую сторону.
— Куда это меня? — осторожно спросил он конвоира, миновав пару долгих лифтов наверх, добрых полкилометра петляющих коридоров и не одну тысячу одинаковых дверей. Он вспомнил свое удивление, когда после задержания у кратера и получасовой езды в «клетке» вылез из остановившегося патрульного «короба» и, задрав голову, увидел в ночи чудовищную серую громаду высоченного здания, освещенного снизу мощными прожекторами, в самом верху острыми пиками башен разрезающего надвое тяжелое покрывало невесть откуда набежавших черных туч…
— В соцотдел, куда же еще, — усмехнулся тот. — Ты не ссы. Дадут статус, получишь карту и умника. Пожрать себе купишь. Без бухла, правда. Ну, как-нибудь переживешь, хе-хе! Без-алко тоже, говорят, пить можно. Зажав нос.
В одном из кабинетов его снова просканировали, сняли пальцы и зачем-то еще отрезали клок волос. Спустя еще полчаса ему выдали какую-то карточку с кракозябрами и подобие дешевого китайского смартфона фирмы «нонэйм». На вид, правда, довольно крепкого. И выставили за дверь. Что ж, — подумал Гоша, — зато без лишней волокиты. Удивительно для такого огромного количества дверей. Точно хотят побыстрее избавиться…
За дверью его все еще ждал Че-д.
— А ты думал что? — сказал тот в ответ на его удивленный взгляд и вдруг разговорился: — По Аппарату воску шляться не положено. Тем более в одиночку. Мало ли что… Ты ненадежный элемент. А там, все-таки, — легионер показал пальцем куда-то вверх, — резиденция Самого! Высоко-высоко… Так что, шагай, воск, на выход. Теперь еще лет пять тебе сюда дороги точно не будет. Ну если только опять в наш гостеприимный подвал, в камеру, не захочешь…
Че-д вдруг наклонил забрало прямо к Гошиному уху.
— Я тебе по секрету скажу, ты вроде парень что надо, — зашептал он Гоше на ухо, — Сам любит иногда прийти поговорить через решетку с задержанными. Участливо так, со вниманием. Обещает помочь… Одним словом — Правитель! — легионер быстро оглянулся по сторонам и продолжил:
— Но на самом деле у нас там внизу только такие, вроде тебя, неопасные. Которые ненадолго задерживаются. По крупному-то у нас сидят совсем в другом месте.
— Где? — неожиданно для себя спросил Гоша, слушавший его краем уха. Ему не давала покоя какая-то скользкая мысль касаемо происходящего.
— Где-где… Сядешь — узнаешь, — ухмыльнулся Че-д, но потом все же добавил: — Под Ареной, конечно, где ж еще. Здорово ты в яме долбанулся…
Конвоир вдруг отстранился и громко скомандовал:
— Все! Топай давай.
Он снова обидно и больно толкнул Гошу дубинкой в плечо в сторону маячивших лифтов. И тут Гошу осенило. Похоже, они собираются ловить убийцу на живца, раз так легко его отпускают, едва сообщив радостную новость о маньяке!
— Эй, постой! Мне же нужна защита от этого убийцы! — он встал как вкопанный посреди коридора, а потом дернулся в противоположную сторону — к дальним лифтам, откуда они с Че-дом попали в эту часть здания. — Отведи меня назад, вниз, к этому… за стеклом!
— А ну, не безобразничай! — рявкнул конвоир, преградив ему путь, и угрожающе поднял дубинку.
Гоша понял, что помощи от твердолобого Че-да ждать бессмысленно, и, постояв немного на месте, нехотя направился к выходу. А что если вломить этому «робокопу»? Глядишь, сразу снова посадят. Гоша сжал кулаки, но тут же вспомнил невыносимо тоскливые дни, проведенные в камере и… передумал. Свобода, хоть какая, даже мнимая и полная опасностей, все же лучше клетки, в которой даже не прилечь толком. Тем более, что получить дубинкой по хребту или схлопотать перелом челюсти тоже не слишком-то улыбалось.
Ладно, — подумалось ему, — город большой, пойди-найди маленького новоиспеченного воска, да еще неприметного серого мыша, вроде меня. Надо только пока не высовываться, — продолжал размышлять он, понуро шагая к лифтам. — Займусь, наконец, изучением местной письменности и законов. В общем, забьюсь подальше в угол, лягу на дно. А там видно будет. Надо осмотреться, а не бежать, сломя голову, не пойми куда…
