Франция, Британия
11:00. 14 февраля 2016 г., воскресенье.
Петербург, квартира Галины Петровны.
Оксана ходит по гостиной. Звонит по телефону.
Голос Елены по телефону:
— Да, кто это?
— Елена, это я. Извини, что дергаю с утра.
— Что случилось, Оксана? Где ты?
— Я в Питере. Ничего сейчас не случилось. Просто…
— Что просто, Оксана?
— Ты знаешь, Генри ушел от меня.
— Почему? У вас обычная ссора или все хуже?
— Боюсь, что это я виновата. Моя бабушка Рива узнала, что Генри — не «представитель фирмы», а киллер. Сначала работал на Израиль, а потом занялся самостоятельным бизнесом. Я ему высказала все: что он мне врал все время, что представлялся неотесанным мужланом, что все заработанные им деньги — деньги на крови. Он развернулся и ушел, не сказав мне ни слова. До этого стоял молча, а когда я сказала про кровь — ушел. Я не знаю, что мне делать.
— Ответь просто: ты его любишь?
— Не знаю. Знаю только, что мне без него плохо. Я так привыкла к нему.
— Давно это было?
— С месяц назад. Сначала я даже радовалась, что мы расстались, так было ужасно слушать слова Ривы. А теперь — плохо, очень плохо.
— Действительно плохо, так как ты его любишь. Не любила бы — уже успокоилась бы.
— И что мне теперь делать?
— Ты, после того как он ушел, пыталась снова поговорить с ним?
— Нет. Есть проблема: я беременна. Как я могу сказать ему об этом?
— Но это чудесно. Нет, не в том смысле, что этим можно привязать его к себе. Нет. Это чудесно само по себе. Помнишь, я тебе что-то об этом говорила. Не сложится у вас, так хоть ребенок будет у тебя от любимого человека. Я до сих пор жалею, что не родила ребенка ни от твоего отца, ни от Володи.
— Как ты можешь так говорить!
— Так и могу. Я обоих любила. По-разному, но обоих. Была бы сейчас не одна. Были бы и заботы, и радости, и огорчения. Была бы жизнь, а не прозябание. Надеюсь, ты не думаешь об аборте? Не делай этого ни в коем случае. Потом всю жизнь будешь жалеть.
— Так что ты посоветуешь? Мне не с кем советоваться. Мама каждый раз начинает кричать, что я такая непутевая. Только Лола сказала, что рада за меня. Я даже не поняла, чему она радуется. Рива жалеет, что рассказала мне все.
— Позвони Генри. Только не говори, что ты беременна. Попытайся понять, почему он ушел, но не дави на него. Понимаешь, я где-то читала хорошее выражение: «Если кого-то любишь, то принимать его нужно таким, какой он есть, а не таким, как ты его придумала». Может быть, я не точно цитирую, но смысл именно такой. По-моему, он искренне хотел изменить свою жизнь, хотел менять ее вместе с тобой.
— Ты так думаешь? Ладно. Попробую, но страшно.
— Вперед, нет ничего страшного. Это жизнь, просто жизнь. Позвони мне после вашего разговора. Обязательно позвони.
— Хорошо.
Ходит по гостиной. Поджала губы, звонит.
Голос Генри по телефону:
— Да, это ты, Оксана?
— Я. Я хотела извиниться за все те грубые слова.
— Не нужно тебе извиняться. Естественно, что тебя все это поразило. Я сам во всем виноват. Думал, что смогу уйти от своей… работы, что ли. Но я же ничего не умею делать в реальной жизни. Разве что, как ты говорила — поваром пойти работать. Да и то, меня возьмут только в помощники, может быть. Или приводить сад в порядок, как в мошаве у Лолы.
— Неправда, ты все, все умеешь делать. Я же видела. Ты во всем быстро разбираешься, не так, как я. Даже с Лолой вы спокойно говорили о делах.
— Это только поверхностная видимость.
— Где ты сейчас? Давай встретимся. Где угодно: в Чехии, в Бельгии, у Елены. Поговорим. В конце концов, я тебе так и не рассказала о поэтах Озерного края.
Первый раз в голосе Генри угадывается улыбка:
— Хоть об этом не беспокойся. Я сейчас в Страдонице, и здесь у меня в библиотеке несколько томов произведений Вордсворта, Кольриджа, Саути. Да и поздних романтиков достаточно. У меня ведь приличный английский.
— Вот видишь, и в этом ты меня обманывал. Ой, прости, пожалуйста, я просто нервничаю. Так я увижу тебя? Ты не забыл, что сегодня день Святого Валентина?
— Не забыл, но не знаю… Прости, пока я не хочу встречаться. Для меня это тоже было все не просто. И я уезжаю на днях в Италию.
— Ладно. Но помни, захочешь увидеть меня, всегда сможешь найти через Лолу или Елену. Номера их телефонов у тебя имеются.
— Хорошо.
Оксана звонит Елене:
— Это опять я.
— Поговорила?
— Да, Елена.
— И как говорили?
— Он не бросил трубку. Я ему сказала, что сожалею, что хочу извиниться. Знаешь, он говорил очень мягко. Сказал, что мне нечего извиняться, он, мол, сам виноват. Но встретиться отказался.
— Повтори абсолютно точно, что он сказал о встрече?
— «Прости, но пока я не хочу встречаться». Остальное не важно.
— Хорошо. Значит, он не исключает возможность встретиться позднее. Обожди, узнает, что у него растет сынишка или прекрасная дочурка, сам попросит о встрече. А я позабочусь, чтоб он узнал. Напиши мне только номер его мобильника.
20:00. 2 июля 2016 г., суббота. Монте-Карло. Небольшой зал на втором этаже «Le Casino de Monte Carlo».
В зале: инспектор, крупье, Генри и три игрока. Поодаль несколько наблюдающих. Генри внимательно смотрит на игрока, держащего банк. Перед Генри пять стопок фишек по сто евро. В каждой стопке по десятку фишек. Отдельно две такие же стопки по пятьсот евро и кучка фишек россыпью.
Банкомет закончил тасовать карты, дал соседу справа снять колоду. Генри поставил две стопки сотенных фишек:
— На «Игрока».
Два игрока тоже сделали свои ставки. Оба — на «Игрока». Крупье дал знак начинать.
Банкомет раздал слева по кругу каждому из трех игроков по карте, затем себе. Потом справа по кругу еще по одной. Все игроки и банкомет открыли карты.
У Банкомета десятка и восьмерка. У двух игроков по семь очков. У Генри дама и девятка. Девять очков — выигрыш.
Банкомет забирает себе ставки двух игроков, передает Генри восемь пятисотенных фишек. Начинает готовить следующую сдачу.
Генри прислушивается к дрожанию телефона. Звук выключен, но дрожь телефона можно чувствовать. Извиняется, встает с места и уходит подальше. Включает звук.
Голос по телефону:
— Привет, Питер. Есть серьезный заказ. Желательно все сделать не позже понедельника. Посмотри сообщение.
— Я в Монте-Карло. Работаю вполне успешно. Не хочется уходить.
— Повторяю, заказ серьезный: тебе сто. Так что сворачивай все и приступай.
11:00. 03 июля, воскресенье. Марсель.
Полуподвал в доме недалеко от порта.
Пожилой мужчина — латиноамериканец, сидит за столом, читает газету. Единственная лампочка висит прямо над ним. Двое негров в темном углу режутся в карты. Четверо мужчин европейского вида увлеченно смотрят по телевизору порнуху. Тишина, прерываемая иногда гоготом со стороны глазеющих в телевизор.
Входит Генри, закрыв за собой дверь. Пожилой мужчина с недоумением смотрит на Генри:
— Это еще что за птица залетела к нам? Куда там смотрит Мигель?
Двое негров прекратили играть, смотрят, почти разинув рты. Рыжий европеец оторвался от телевизора, поднялся:
— Сейчас я посмотрю, дон Педро.
— Успеешь.
Обратившись к Генри:
— Ты кто такой?
— Я — почтальон.
— Ну и что ты принес?
— Привет от Гартнера из Майами. Он говорит, что ты его кинул.
— Ну и что?
— Это не дело. Гартнер очень обижен. Вот, прислал меня.
Рыжий европеец выхватил пистолет, направил на Генри.
Дон Педро махнул рыжему пренебрежительно рукой:
— С чем прислал?
Генри выхватывает из карманов два пистолета, стреляет не глядя в рыжего. Еще три выстрела в европейцев и два в негров.
Один из негров пытается приподняться от стола, на который его бросила пуля, вытащить пистолет. Остальные все падают. Генри стреляет в негра с левой руки еще раз, не сводя с главаря глаз.
Дон Педро глядит то на Генри, направившего на него один из пистолетов, то на входную дверь.
Генри, спокойно:
— Мигель в отключке. Придет в себя минут через десять. Что мне передать Гартнеру?
Дон Педро пытается ответить спокойно:
— Я с ним свяжусь. Мы решим это полюбовно.
— Хорошо, я передам.
Стреляет ему в лоб. Поворачивается к одному из европейцев, подающему признаки жизни, делает контрольный выстрел в голову. Не спеша выходит из полуподвала.
Слышен еще один приглушенный выстрел.
11:07. На улице.
Генри просматривает список имен в телефоне, список знакомых женщин. Второй просмотр, и нажимает кнопку:
— Джессика? Вы уже дома, в Челтнеме?
Голос Джессики:
— Кто это?
— Это Генри. Мы с вами познакомились в библиотеке.
Помните?
Джессика смеется:
— Да, припоминаю. Сколько же это было месяцев тому назад? Нет, я не в Челтнеме.
— Чуть больше полугода. Но разве это важно? Так вы еще в Бирмингеме? А где Рой?
— Он уехал к родителям. У нас небольшая размолвка…
Да, я еще в Бирмингеме, не хочется уезжать домой.
— Если я приглашу вас в Бразилию дней на десять, это не покажется вам неуместным?
Джессика задумалась только на несколько секунд:
— Нет, не покажется. Вы это серьезно? Где вы?
— Я сейчас в Марселе. Могу прилететь в Бирмингем к вечеру. Как вы?
— Прилетайте. Я сейчас готова ехать хоть к черту на рога, лишь бы убраться отсюда.
— Хорошо, я позвоню, когда прилечу.
Выключает телефон.
21:00. Бирмингем. Тот же отель, в котором Генри останавливался в первый раз. Номер Генри.
Генри и Джессика сидят после ужина, обсуждают планируемую поездку.
Генри предложил начать маршрут в Аргентине, перелететь в Рио-де-Жанейро, отдохнуть там на пляжах, а потом перелететь в Манаус и на приличном лайнере совершить четырех-пятидневный круиз вверх по Амазонке или Риу-Негру. После этого отправиться на острова Карибского моря и насладиться ничегонеделанием.
Джессика возмущенно встала, ходит по комнате, энергично замахала руками:
— Я не хочу все время видеть рядом самодовольные туристические физиономии. Зачем тогда ехать на край света. Это можно увидеть и на круизе по Средиземному морю. Я хочу посетить дикие горы, увидеть реальных людей вокруг, нетронутую природу.
— Ладно, и что конкретно предлагаешь?
— Кордильеры или Анды, не помню, как их там называют. Ехать на машинах, пробираться пешком через заросли, ночевать в случайных поселках, встречать рассвет в горах, наблюдать за животными в диких условиях. Это моя мечта.
Генри заулыбался:
— Ничего себе, заявочка! Особенно мне нравится: «пробираться пешком через заросли». Ты себе представляешь, что это такое? Даже если перед тобой пара проводников будет непрерывно прорубать туннель в этих самых зарослях, ты не пройдешь и пяток километров. А на тебя сверху будут падать пауки, по ногам поползут мокрицы, многоножки и еще не знаю кто. И каждые сто метров придется осматривать тебя, не угнездились ли на твоей одежде кровожадные твари. И животные там не слишком радуют иногда. Представь себе встречу с ягуаром…
Джессика остановилась:
— Генри, ты специально пугаешь меня?
— Нет, просто говорю о нормальных трудностях пеших путешествий по диким лесам. Можно, конечно, найти цивилизованный национальный парк с запланированными прогулками по ухоженным рощицам. Но, боюсь, это не то, о чем ты мечтаешь.
— Ну, хорошо. Не пеший поход, но на автомобилях-то можно поехать. Полюбоваться дикой природой?
— Конечно можно: в Африке, в любом национальном парке. Вволю насмотришься на слонов, львов, антилоп. Да и на птичек полюбуешься. В настоящих лесах Амазонки на машинах не проедешь. Только на хорошем катере.
— А в горах?
— В горах тоже свои прелести. Перевалы там высокие, нужно иметь приличные легкие. И автомобили ползут еле-еле. Не хватает им там чего-то. Так что через Кордильеры лучше поездку не планировать. Но по отрогам прогуляться можно. Лишь бы не нарваться на местных партизан.
— Ну, вот еще! Каких партизан? Разве они еще существуют?
— Представь себе, кое-где имеются, в некоторых местах действуют десятки лет. Поколения сменяются, а партизаны остаются.
Джессика смотрит на Генри, медленно говорит:
— Ну и что? Совсем отказаться от мечты?
— Я вот думаю, что же можно сделать, чтобы ты увидела хоть краем глаза свою «мечту». Можно проехаться по отрогам гор, поглядеть сверху на амазонскую сельву, увидеть восход солнца. А потом отдохнуть цивилизованно.
— Ну, хоть так. Но в отрогах гор можно походить пешком?
— Конечно, можно. Но лучше, если сзади будет идти мощная машина высокой проходимости, готовая подобрать тебя и отвезти куда надо.
Джессика, возмущенно:
— Ты всегда так высмеиваешь чужие предложения?
— Нет, я просто стараюсь глядеть на все практично. Ладно, хватит дискутировать. Если не устраивает Аргентина и пляжи Бразилии, то предлагаю начать путешествие с Колумбии. Прилетим в Боготу, там возьмем самолет и отправимся на восточные отроги Анд. Погуляем там на лэндровере или мощном джипе, насмотримся на природу, а если удастся, то и на животных, и перелетим в Бразилию. Прокатимся на хорошем катере, без туристов, по Риу-Негру или Амазонке. А дальше на Тринидад или Подветренные острова.
— Тринидад я представляю. Он где-то у дельты Ориноко. А эти, как их, Ветренные? Где они?
— Подветренные? Почти там же, рядом. До них всего лишь тысяча километров. Кюрасао или Аруба, или мелкие острова. А хочешь — можно на Наветренные острова: Барбадос, Сент Лючия, Гренада. Там их полно: красивые виды, красивые названия, великолепные пляжи. И совсем рядом с Тринидадом. Устраивает?
— Конечно, Генри. Я и не мечтала о такой поездке. Решай ты — тебе виднее.
Подошла совсем близко к Генри. Но тот все еще по-деловому:
— Договорились. Завтра я поеду в Лондон, разберусь с билетами и позвоню тебе. Из Хитроу вылетим в Колумбию. Не уверен, что сейчас есть прямые рейсы. Возможно, придется лететь через Испанию или США. А потом будем с дальнейшим разбираться в Колумбии.
— А визы?
— Я — гражданин Германии, у тебя — британский паспорт. Визы нам не нужны, только паспорт не забудь. Так что пока, до завтра.
Джессика недоуменно:
— Почему до завтра? Разве я не останусь у тебя?
Генри озадаченно смотрит на Джессику:
— Нет, я устал за сегодняшний день, как собака. Езжай домой. Я вызову тебе такси.
Смотрит на разочарованную Джессику:
— Извини, у нас впереди целых две недели.
— Ну и ладно. Вызывай.
Генри набирает по телефону номер.
18:00. 4 июля, понедельник. У аэропорта Хитроу.
Номер в отеле «Sofitel London Heathrow».
За окном почти постоянно слышен звук работающих двигателей самолетов, хотя окна номера выходят на противоположную от взлетной полосы сторону. В номер входят Джессика и Генри с ее чемоданом. Джессика приоткрывает окно, но в номер врывается такой шум взлетающего самолета, что она сразу же захлопывает его:
— Генри, почему мы остановились в этом отеле?
— Завтра рано вставать, мы вылетаем в семь двадцать.
— Прямо без завтрака?
— Да, завтракать будем в пути. Лететь меньше трех часов.
— Что? До Колумбии меньше трех часов?
— Нет, летим через Мадрид. Там пересядем на другой самолет, и еще десять часов лететь до Боготы.
— Почему так? Это дешевле?
— Нет, не в этом дело. Прямые рейсы в Боготу только зимой, в сухой сезон. По рейсам это сейчас наиболее удобный маршрут. Я советовался в аэропорту. Кстати, очень удивились, что не беру билеты на обратные рейсы. Пришлось объяснять, что мы еще не решили, как полетим назад. Успокоились, только узнав, что я беру билеты в бизнес-класс.
— Мы полетим бизнес-классом? Я еще никогда так не летала!
— Какие твои годы. Налетаешься еще. А сейчас пойдем поужинаем поосновательнее, и будем отдыхать.
Здесь же, после ужина.
Опять Джессика смотрит недоуменно на Генри. Но тот только отрицательно качает головой:
— Нам вставать в три часа.
— Я же должна знать, с кем проведу две недели отдыха? Против такого аргумента трудно устоять.
