Страдонице
Вторник — воскресенье — пятница
8:00. 17 ноября 2015 г., вторник. Границе.
Горница дома Генри.
Генри лежит на диване. Марта кормит его:
— Генри, может быть, я задержусь хотя бы на один день? Ты совсем слабый.
— Мы вчера обо всем поговорили. Через полчаса ты должна уехать. Тебе до Шмалленберга ехать очень долго. Старайся не заснуть по дороге.
Улыбается.
Марта, наконец сдается:
— Я по дороге заеду во Франкфурт, надо же мне сменить платье и туфли.
— У тебя денег сейчас достаточно, пройдись заодно во Франкфурте по магазинам, приобрети что-нибудь симпатичное.
— А я что, плохо одета? И, вообще, я тебе не нравлюсь, поэтому ты меня отсылаешь?
— У меня нет сил с тобой спорить. Делай, что хочешь.
— Хорошо. Тогда я остаюсь.
— Марта, перестань. Документы нужно срочно отвезти Эмме. И предупреди ее, позвони из Франкфурта.
— А мне не опасно одной, без тебя ездить?
— Не выдумывай новые предлоги остаться. С бандитами все решено.
— Тогда я к тебе приеду. Сразу же, как ты доберешься до своего дома. Буду звонить тебе. Ведь это сейчас можно?
— Можно, можно. Но уезжай скорее.
Марта, почти обиженно:
— Ну и ладно, уеду.
Начинает собираться.
9:00. Там же.
Генри все еще лежит на диване. В дом заходит Франтишек:
— Привет, как себя чувствуешь?
— Значительно лучше, только спина и бок, где все содрано, болят. А про плечо и говорить не буду. Ты мог бы вызвать для меня надежный частный амбуланс, отвезти меня домой, в Страдонице?
— Конечно, можно. Но не рано ли?
— Нет, дорогу вытерплю, а там я буду более спокоен. И врача смогу при необходимости вызвать. Есть у меня там надежный, уже лечил однажды.
— Хорошо, сделаю. Через часик подъедет.
15:00. Страдонице. Гостиная в доме Генри.
Генри лежит на диване, врач осматривает его. Похлопал по здоровому плечу, смеется:
— Все в порядке. Заживет на тебе, как на собаке. Рану хорошо прочистили, нагноения почти нет. Через несколько дней стрелять левой рукой не сможешь, но девушку обнять — не возбраняется.
23:00. Там же.
Генри не может уснуть, вернее, непрерывно просыпается, так как перед глазами проходят отрывки воспоминаний.
Маленький Генри стоит перед тремя мальчишками, которые смеются, показывая на его обрезанный кончик. Ему и горько и обидно: кто сотворил с ним такую злую шутку? Но когда один из мальчишек подходит слишком близко и делает вид, что хватает его за это место, набрасывается на обидчика. Покатились по земле, к ним присоединились другие мальчишки.
Драки на переменах, во дворе, в спальне. Один на один, один против группы, если обозвали евреем. Только в старших классах стали бояться задевать его.
Беседы со стареньким учителем истории.
Рассказ, кто такие евреи, в восьмом классе, чтение Синодальной Библии.
Знакомство с маленьким бородатым раввином. Рассказ об Израиле. Первое чтение молитвы…
12:00. 18 ноября 2015 г., среда.
Гостиная дома баронессы Вилленберг.
За столом сидят и пьют чай Эльза Вилленберг, Марта и Эмма.
Эльза, очень заинтересованно:
— Давай, Марта, рассказывай. Чем у вас все дело кончилось?
— Ничего особенного. Генри все утряс, говорит — окончательно. Вот, передает тебе, Эмма, какие-то материалы.
Открывает сумку, вынимает пачку папок и микрокассету:
— И из-за этих бумажек столько шума, столько стрельбы, столько народу полегло…
Эмма открывает первую папку. Не верит своим глазам: — Марта, это не бумажки. Это копии документов, свидетельства незаконной деятельности концерна. Здесь все то, чего мне не хватало.
Открывает другую папку, потом третью. Вчитывается, даже забыла, что за столом она не одна. Не обратила внимания на кассету.
Эльза, очень удивленно:
— Но почему этим занимается не полиция, а вы, Эмма. Зачем вам интересоваться такими ужасными делами?
— Не знаю, госпожа Вилленберг. Но думаю, что это мое последнее розыскное дело. Никогда я больше не буду влезать в подобную грязь. Это мне не под силу. Если бы не Генри, ничего бы у меня не получилось. Спасибо ему.
Марта не замедлила высказаться:
— Эмма, может быть, поедем к Генри? Там и скажешь ему спасибо.
— Я бы рада, но мне сначала нужно переделать статью. Да и не знаю я, где он сейчас. И для поездки нужно взять в банке деньги.
— Генри наказал сообщить тебе, чтобы ты ни в коем случае не упоминала в полиции о нем. Ничего не знаю, мол, и все.
— Почему в полиции. Мне придется давать показания? О чем? Я же ни в чем не участвовала.
— Около твоего дома была стрельба. Кого-то там убили, кого-то ранили. В общем, ужас. Но ты об этом ничего не знаешь. Ты все это время была здесь, у мамы. Ой, я забыла. Генри передал тебе десять тысяч евро. Мне он тоже дал столько же. Правда, я уже пару тысяч истратила во Франкфурте. Мы спокойно можем путешествовать с шиком.
Приносит из своей комнаты толстый конверт и передает Эмме. Эльза с удивлением глядит на эту сцену. Ничего не может понять. Эмма тоже удивлена. Заглядывает в конверт:
— Почему? За что? Я не возьму деньги. Это я должна бы ему оплатить все. Он столько сделал!
— Знаешь, Эмма, я за то время, что провела с Генри, перестала удивляться чему бы то ни было. Мужчины думают и действуют так, что нам не понять. Смирись. Ты же принимаешь деньги от дядюшки, а я от отца. Давай так. Ты постарайся за неделю окончить работу над статьей и сдай ее в газету или куда ты ее хотела отправить. А я появлюсь на работе, наконец, чтобы меня не выгнали совсем. А через неделю поедем вместе в Прагу. Он живет где-то рядом. Я ему позвоню, чтобы встречал в Праге. Никуда он не денется — встретит. Да за неделю и выздоровеет немного. И договоримся, что неделю проведем там все вместе. А на кассете записи какие-то. Но о них Генри ничего не сказал.
Эмма, нерешительно:
— Вы с ним вместе? Я вам не помешаю?
— Нет, не помешаешь. А о наших отношениях — сама не знаю. Иногда вместе… Но не надолго. О поездке договорились?
— Ладно. Постараюсь закончить все за неделю.
19:00. 19 ноября 2015 г., четверг.
Лужайка перед домом Генри в Страдонице.
Генри сидит на стуле, любуется закатом:
— Как прекрасен мир, в котором нет насилия, нет крови, нет убийств. А кто меня заставляет оставаться в другом мире? Пора, наконец, отказаться от «профессии», заняться чем-то другим.
Телефонный звонок. Генри открывает мобильник. Знакомый голос из мобильника:
— Отдохнул? Есть задание. Как раз по тебе.
— Извини, но я не в форме. Последнее задание оказалось слишком тяжелым. Ты, наверное, читал о цепочке событий в Нюрнберге и еще в паре мест в горах. Мне в последней встрече не очень повезло. Сейчас залечиваю последствия. Не знаю, сколько еще времени не буду способен работать.
Голос из мобильника, обеспокоенно:
— Но ты неделю закончил нормально? От заказчика претензий не поступало.
— И не могло поступить. Я тебя не беспокоил, но заказчик сам провинился. Выдавал кому не следует информацию о клиенте. Пришлось с ним крупно переговорить. Не беспокойся: без ненужных последствий, только беседа. В результате он доплатил восемьдесят кусков, ведь работа оказалась значительно сложнее. Часть передать в фирму?
— Нет. Не нужно, оставь себе. Но, если нам потребуется, попросим выполнить что-нибудь. Выздоравливай.
10:00. 23 ноября 2015 г., понедельник.
Коневодческая ферма в окрестностях Страдонице.
Генри садится на коня. Ему немного помогает инструктор, поддерживает при посадке:
— У вас все нормально? Рука может держать повод? Может быть, еще рано вам кататься?
— Нет, все нормально. Рука слушается. Да я ее и не напрягаю. Зато какая радость — снова слиться с конем, плыть по холмам.
— Только, ради бога, не пускайтесь в галоп. Вы можете не удержать коня. Вам сейчас падение совсем ни к чему.
— Хорошо, хорошо. Буду очень осторожен. Пока.
Пускает коня рысью. Скрывается за поворотом тропинки.
8: 00. 26 ноября 2015 г., четверг.
Веранда в доме Генри.
Генри делает зарядку. Потом разрабатывает левую руку.
Звонит телефон.
— Да, я слушаю.
Голос Марты:
— Генри, мы прилетаем сегодня в Прагу утренним рейсом из Франкфурта.
— Кто это — «мы»?
— Я и Эмма. Встречай обязательно. Мы совсем не знаем Прагу.
— А почему едете не на машине?
— У меня она совсем рассыпалась. Даже не хочу ее ремонтировать.
— Черт! Да, встречу.
— Ты недоволен? Почему?
— Но мы только неделю назад расстались.
— Генри, не нужно грубить! Я по тебе соскучилась. До встречи! Мы уже садимся в самолет.
Генри набирает на телефоне код аэропорта, смотрит расписание прилета самолетов:
— Черт. Первый самолет прилетает в 9:55. Нужно уже ехать. Не могла раньше позвонить.
Одевается, садится в машину. Левая рука еще поддерживается бинтом, но лежит на руле. Едет.
Пражский аэропорт имени Вацлава Гавела, терминал 2.
Генри рассматривает выходящих пассажиров.
Марта и Эмма появляются на выходе, тянут за собой по чемодану на колесиках. В руках сумочки. Марта радостно машет Генри рукой с сумочкой. Подходит, передает чемодан, обнимает. И все это почти одним движением.
Генри скривился, так как Марта задела больную руку.
— Ой, извини, совсем забыла. Ты на меня сердишься? А где твоя машина?
И все это почти одной фразой. Эмма стоит с чемоданом несколько в стороне, ожидает перерыва в бурной деятельности Марты.
11:20. Страдонице. Гостиная в доме Генри.
Марта оглядывается вокруг. Выглянула в окно:
— А у тебя здесь хорошо, Генри. Лучше, чем в Границе. Комфортнее. И вид на долину речки чудесный. Как она называется?
Не дав ответить:
— Где ты нас разместишь?
— Вы будете жить на втором этаже, там две спальни. А я останусь внизу, в гостевой комнате. Речка называется Бероунка.
Эмма запротестовала:
— Может быть, я останусь внизу. Вам будет удобнее в соседних комнатах.
— Будет так, как я сказал. Давайте отнесу ваши чемоданы.
Забрал чемодан Марты, пошел наверх.
Марта, смеется:
— Бесполезно с ним спорить. Привык командовать.
— Я в Бельгии видела его портрет, шуточный, но, наверное, что-то в этом есть. Он на нем изображен страшным пиратом. С кривым ножом, в головной повязке. Какая-то его знакомая нарисовала.
— Что за знакомая? Он что-нибудь о ней говорил?
— Не помню, но, кажется, говорил, что это знакомая его знакомой. Я еще посмеялась однажды, что у него в каждом городе знакомые женщины. Он же коммивояжер, так он сам сказал мне в Бельгии. Только странно, что его попросили помочь мне.
Марта рассмеялась:
— Коммивояжер? Знала бы ты, какой он…
Не успела закончить, так как Генри появился на лестнице. Взял второй чемодан:
— Пойдемте, покажу ваши комнаты.
11:30. Там же.
Генри готовит чай. Марта и Эмма спускаются сверху. Генри, деловито:
— Сейчас попьем чай, потом погуляем по окрестностям. Готовьтесь натрудить ноги, будем гулять пешком.
Эмма, удивленно:
— А разве можно гулять по-другому?
— Можно покататься на лошадях, можно съездить посмотреть замок Низбор или Нижбор, как его называют местные. Можно съездить в Прагу или еще куда-нибудь. Вы же хотели отдохнуть?
Марта воспротивилась:
— Нет, сегодня никуда не поедем. Попьем чайку, посидим на веранде, пройдемся до речки. Как ты ее назвал? Берунка?
— Бероунка. А раньше она называлась Мржа.
— Как, как? Мржа? И не выговорить.
— Это очень старое название. Не уверен, что его сейчас правильно произносят. Я в замке прочитал, что так она называлась при кельтах.
Эмма в очередной раз удивилась:
— Но кельты жили во Франции и Англии.
— Я тоже так думал. Но в замке написано, что до славян в этих местах жили кельты. Здесь даже небольшой музей кельтской культуры. Имеются предметы быта того времени, кости, черепки посуды. И большой макет кельтского поселения, которое было на этом месте.
Марта, почти без выражения:
— Хорошо. На днях заглянем и в замок, если успеем. Он зимой работает?
— Нет, он с мая по октябрь открыт. Но у меня там знакомства. Думаю, что за небольшую плату нам его откроют.
Эмма рассмеялась:
— Хорошо с вами ездить. Везде были, всюду знакомые. Наверное, знакомая девушка?
— Ну, зачем так сразу? Здесь сторожем работает отличный мужик. Мы с ним однажды хорошо поддали.
Теперь Марта удивилась: — Генри, ты же не пьешь!
— Только, когда работаю. А когда отдыхаю… почему не выпить? Вот, сегодня вечером посидим за бокалом шампанского. Кое-что путное имеется в погребе.
— А там, в Границе, у тебя дома ничего не было. Спасибо, Франтишек нас выручил. Кстати, ты обещал сводить к «Черному Франтишеку» и не выполнил обещание.
— Ладно тебе. Прекрасно знаешь, почему мы не смогли пойти. Мне в тот вечер не до выпивки было.
Эмма заинтересовалась:
— А что было?
Марта, посмеиваясь:
— Его привезли чуть живого. Посмотрела бы ты на него в тот момент. Ему не только до выпивки не было дела, но даже до меня. Совсем плох был.
— Опять неправда. Живой был, еще какой живой.
Обе женщины рассмеялись, глядя на его обиженное лицо.
Генри разливает чай. Подает к чаю пирожные.
Марта, с подтекстом:
— А откуда у тебя пирожные? Соседка испекла?
— В аэропорту купил, пока вас ждал. Совсем заклевала меня. Давайте меньше болтать. Скорее пойдем гулять.
Гулять пошли вниз по течению Бероунки, оказались в Хускове у ресторана «У Бони». Генри предложил зайти в ресторан:
— Еще рано, но пообедаем. Мне вас дома нечем кормить.
Генри произнес несколько слов по-чешски. И официант начал быстро приносить все новые и новые блюда. Скоро на столе было все заставлено тарелками с порциями, рассчитанными на крепкие желудки чешских мужчин.
Марта, с ужасом глядя на это изобилие:
— И нам предстоит все съесть?
Генри усмехнулся:
— Нет, можешь просто полюбоваться или попробовать. Никто тебя не заставляет.
Эмма удовлетворенно заявила:
— А мне нравится. Почти как у нас в Баварии. Попробую все.
Все трое едят, но очень по-разному.
18: 00. Веранда в доме Генри.
Генри, Марта и Эмма, тепло одетые, сидят на стульях около стола. Любуются ранним закатом солнца, уходящим за холмы левого берега Бероунки.
Генри поинтересовался:
— Эмма, скажите, вас в полиции допрашивали о стрельбе около вашего дома?
— Да, беседовали три часа. И все одно и тоже: «Кто вас охранял?» «Как он с вами связан?» «Кто оплатил его действия, ведь явно, это был профессионал?»
— И что вы им говорили?
— Только то, что мне передала Марта. Что я ничего об этом не знаю. Что была в это время в Шмалленберге. Хорошо, что вы меня там оставили. Иначе они так просто не отвязались бы.
— Да, в общем, я что-то подобное и планировал.
Марта не замедлила ввязаться:
— Они и маме звонили. Конечно, она подтвердила, что Эмма гостила у нее. А баронессе Вилленберг, жене уважаемого барона Вилленберга, директора солидного банка — как такой даме не верить.
Эмма поежилась:
— Холодно становится. Пойдемте в гостиную.
— Хорошо, я сейчас разожгу там камин.
Гостиная в доме Генри.
Генри возится у разожженного камина. Эмма и Марта рассматривают охотничьи трофеи, развешанные на стенах. Марта, удивленно:
— Генри, это ты такой варвар? Стреляешь прекрасных животных?
— Нет, в животных никогда не стрелял. Это все здесь было. Возможно, этим трофеям около сотни лет. Сейчас на некоторых из этих животных даже лицензию не продадут.
Эмма задумчиво протянула:
— Но красиво. А книги на стеллажах тоже были здесь?
— Нет, это я купил однажды много книг, а потом добавлял.
Марта, с деланным возмущением:
— Генри, я на столе ничего не вижу. Чем собираешься нас кормить? Хозяйку бы тебе здесь надо.
— Какая же дура будет здесь сидеть и ждать, когда я заскочу из своих непрерывных разъездов?
Марта неопределенно протянула:
— Возможно, я бы ждала.
— Да, конечно, ждала бы первую неделю. А потом убежала бы куда глаза глядят. А на столе… сейчас будет.
С улицы раздался звук подъезжающей машины.
— Я заказал в ресторане ужин.
Пошел открывать дверь.
Две молодые девушки вносят судки, коробки, расставляют все на столе. Марта и Эмма бросились помогать им.
Генри скрылся в подсобке, слышно, что он открывает дверь подвала. Через несколько минут появляется с бутылкой шампанского в руках:
— Отметим этот прекрасный день.
8:30. 27 ноября 2015 г., пятница.
Гостевая комната на первом этаже.
Генри и Марта еще в постели. В дверь стучится Эмма:
— Генри, Марта, вставайте, наконец. Мне нужно срочно выезжать.
Марта встает, набрасывает халат, открывает дверь:
— Что такое? Почему выезжать?
— Позвонил редактор. Говорит, что юридический отдел прочитал статью, проанализировал документы, дает добро на печать. Но просит сделать некоторые корректировки. Главный редактор требует, чтобы я все сделала до воскресного выпуска. Генри, как мне поскорее выбраться в Нюрнберг. Не позже обеда мне нужно быть в Нюрнберге.
Генри откликнулся из постели:
— Скорее всего — на мотоцикле. Самолеты — неизвестно, когда летят, да и есть ли прямой? Поездом с пересадкой. Но у меня только машины. Я могу дать машину, уедете вместе с Мартой. Она подбросит тебя до Нюрнберга и уедет к себе во Франкфурт.
Марта, обескуражено:
— Вот тебе на! Я собиралась здесь побыть хотя бы до воскресенья. И как я потом верну тебе машину?
— Не нужно возвращать. У меня их две. А я редко здесь бываю. Давайте быстро позавтракаем тем, что осталось от ужина, и собирайтесь. Эмма, выйди на минутку, дай мне одеться.
Марта хотела еще что-то сказать, но только махнула рукой и вышла вместе с Эммой.
9:30. Перед домом Генри.
Марта и Эмма уже сидят в машине, отъезжают. Генри машет им рукой. Уходит в дом.
20:00. Гостиная в доме Генри.
Генри сидит за столом, подперев голову правой рукой. Внезапно берет телефон, находит номер, звонит.
Голос Оксаны:
— Да, слушаю.
— Добрый вечер, Оксана.
— Добрый вечер. Кто это?
— Пират, в платке и с кривым ножом.
— А, Пьер.
По голосу чувствуется, что она улыбается.
— Не ожидала вашего звонка так быстро. Анна мне столько о вас наговорила. Думала, что вы и не позвоните.
— Она ничего хорошего обо мне не скажет. Да я и сам так же думал.
— Так почему же вы решились позвонить?
— Наверное, волнуюсь, в каком виде вы в этот раз меня нарисовали.
— Нет, портреты еще не готовы. Вернее, начала сразу три варианта, а теперь не знаю, как их закончить.
— Мешает отсутствие модели?
— Я и по памяти могу нарисовать, но что-то мешает. Путаюсь в своих мыслях. А вы собираетесь в Бельгию? Поэтому позвонили?
— Нет, в Бельгию в ближайшее время не еду. Сижу сейчас в Чехии. Кстати, здесь прекрасные виды. Вы могли бы рисовать не только вашего покорного слугу, но и местные пейзажи: виды на речку, на живописные холмы, на наш замок.
— У вас и замок в запасе?
Смеется.
— Ну, не у меня. Но в нашем городке имеется небольшой.
— Это приглашение, Пьер?
— Наверное, можно понять и так.
— Анна говорила, что вы на одном месте не сидите. Стоит ли приезжать на один-два дня? К тому же у меня запланирована на днях поездка в Лондон. Там будет интересная выставка молодых художников. Не хотите приехать?
— К сожалению, не смогу. Я еще недельку должен отсидеться здесь, немного поправить здоровье.
Голос Оксаны, озабоченно:
— А что с вами? Сильно поранились?
— Нет, ехал на мотоцикле, из кустов выскочил неожиданно кабан. Вот я немного и поцарапался. Теперь сижу в своем доме под Прагой, отдыхаю.
— Если говорить серьезно, то давайте созвонимся с вами перед Рождеством. Тогда и решим, стоит ли встречаться. А я, может быть, закончу хотя бы один из ваших портретов. Теперь у меня есть ваш номер. Я позвоню.
— Хорошо, звоните. До свидания.
— До свидания.
Генри сидит неподвижно, уставился куда-то в угол гостиной.
