Глава 23

Поезд полз медленно, но в этот раз не останавливался возле каждого столба. Все было совсем не так, как в военные годы. В вагоне было не много людей. Таня заняла место у окна. Прислонившись разгоряченным лбом к прохладному стеклу, она обдумывала рассказ няни.

Страшная тайна, услышанная от нее, обжигала ей грудь. И у Тани мучительно ныло сердце. Что делать с этой тайной, она не знала, так же, как пока не до конца понимала ее смысл. Но остановиться на полпути она не могла.

Сразу после разговора с няней Таня забежала домой, взяла как можно больше денег и кое-какие драгоценности, оставила коротенькую записку Оксане и помчалась на вокзал. На вокзале Таня купила билет на ближайший поезд до Кишинева. Он отходил через два часа. Таня спасалась от раскаленного летнего зноя в вокзальном буфете, где пила стакан за стаканом ледяную сельтерскую воду. Но лед в воде все равно не мог усмирить ее жар.

У Тани болела грудь, мысли обжигали голову, вся она была в каком-то жутком смятении, и прийти в себя было не так-то просто. Тане все время казалось, что она в темных очках. Она вроде как видит, что ее окружает, но изображение искажено, детали не ясны, и все вместе никак не вписываются в эту картину. От этого появлялось жуткое раздражение охотника, от которого все время ускользает дичь. Именно так Таня чувствовала себя в этой истории. Она испытывала такое раздражение, такую жажду действий, что готова была побежать впереди поезда.

Еще одно страшное ощущение усиливало ее смятение. Тане все время казалось, что должна произойти какая-то беда, и эту беду она не могла предотвратить. Какая беда, с кем, когда – предсказать все это было невозможно, но интуиция не подводила ее никогда. Интуиция сейчас и била тревогу.

Тане казалось, что все сильней и сильней сужается вокруг какое-то кольцо. А когда оно лопнет, произойдет что-то очень страшное. Тане было жутко от одного чувства того, что не всегда можно повлиять на события – тем более, если не знаешь обо всем до конца. И единственным выходом, единственным спасением от мучительных мыслей было добраться до Кишинева и там найти разгадку этой истории.

И только когда поезд проехал Раздельную, то есть в пути Таня была уже час, она вдруг вспомнила, что в редакции ее ждет Володя. Володя, о котором она совершенно забыла! Эта мысль ее потрясла. Таня прекрасно понимала, что на самом деле все было просто. Душа ее болела в этот раз за совершенно другого человека. И Володе не было места в этой разрывающей ее боли.

В Кишинев Таня прибыла ночью и сразу остановилась в небольшой гостинице возле вокзала, рекламу которой увидела в зале ожидания. Вытянувшись на прохладных простынях в гостиничном номере, Таня все не могла заснуть. Закрыв глаза, она позволяла своим мыслям мучить ее как угодно, пытаясь хоть так найти разгадку.

На следующее утро, справившись у горничной, Таня проблуждала по кишиневским улицам и уже скоро стояла перед зданием окружной милиции.

– Здравствуйте, – Таня решительно направилась к дежурному, – я бы хотела видеть Николая Димчара. У меня для него письмо от его родственников из Одессы.

– Кого? – заморгал дежурный.

– Николая Димчара. Я от его родственников, из Одессы приехала…

– Так уволили его! – перебил Таню дежурный. – Уже полгода не работает.

– Как уволили? – охнула Таня.

– За пьянство вышвырнули. Хорошо хоть не посадили. Он дело одно важное провалил, – почему-то подробно пояснил дежурный.

– Что же делать… – Таня действительно чувствовала растерянность, – у меня даже адреса его нет.

– Дружок у него здесь был… Подождите, сейчас его вызову.

Тане пришлось прождать полчаса, пока к ней не вышел пожилой мужчина с серьезной военной выправкой. Таня повторила свою историю.

– Отлично, – кивнул чекист, – идемте ко мне в кабинет. Я напишу вам адрес.

В кабинете он запер дверь на ключ и положил ключ к себе в карман. Затем остановился перед Таней с угрожающим видом.

– Теперь говори, кто ты такая!

– Что вы себе позволяете?! – Перепугавшись, Таня попыталась подняться, но мужчина с силой усадил ее на место.

– Нет у Николая никаких родственников в Одессе. Нет и никогда не было! Говори, кто тебя послал!

– Никто меня не послал! Я сама!

– А теперь слушай меня очень внимательно. Николаю многие угрожают. Он в беду попал из-за своего длинного языка. Поэтому его отсюда и вышвырнули. Я знаю, кто охотится за ним. Подсылает волков в овечьей шкуре. И ты, похоже, из таких.

– Вы ничего не знаете, – попыталась возразить Таня, но мужчина очень резко ее перебил:

– Кому сказал – замолчи! Делаем так. Либо ты рассказываешь мне всю правду, как есть, либо я тебя арестовываю по любой статье, какую хочешь, на выбор. Потому помещу тебя в камеру к уголовникам и психам, и ты сама подпишешь признательные показания в чем угодно. Ты меня поняла? Решать тебе!

– Я не человек Котовского, – сказала Таня, – вы не тот знак поставили. Я не погубить вашего друга хочу, а спасти. Это Котовский за ним охотится!

– Что ты знаешь? – сжав кулаки, он подступил к ней.

– Многое, – сказала Таня и начала рассказывать. Впрочем, не все. Свою уголовную жизнь и отношения с Михаилом Нягой опустила. Сама же назвалась журналисткой газеты «Одесские новости», не сомневаясь ни секунды, что Володя подтвердит ее личность.

– Таким образом, поговорить с Николаем Димчаром нам посоветовал Павел Дыбенко, – закончила Таня.

– Чем можешь подтвердить?

– Этим, – Таня протянула письмо. Мужчина прочитал его очень внимательно.

– Хорошо, – вернул письмо ей, – это похоже на правду. Я знаю Павла – он честный, порядочный человек, мы воевали вместе. Если ты мне врешь, найду из-под земли и на куски порву!

– Мне незачем вам врать. Мне нужно выгнать Котовского вон из города, – мрачно сказала Таня.

– Я покажу тебе, где Николай. С ним произошла беда. После увольнения из органов он стал пить и быстро терять человеческий облик. Он больше не опасен Котовскому. Не знаю, сможешь ли ты его разговорить. Но попробовать можно.

Через час они оказались возле вокзала, где мужчина завел Таню в какой-то вонючий подвал. За дальним столиком у стены сидел человек с седыми волосами, похожий на бродягу. Он был пьян.

– Это Николай. Желаю тебе удачи.

И ушел, оставив Таню одну.

Бывший чекист Димчар был в жутком состоянии, от него несло перегаром. Таня решительно шагнула на улицу.

Вскоре она вернулась с двумя вокзальными грузчиками:

– Вот он, муженек мой! Несите его, ребята.

Грузчики дотащили пьяного полковника в ее гостиничный номер. Деньги позволили Тане затащить его сюда – она щедро заплатила всему обслуживающему персоналу. Заперев добычу на ключ, она пошла в аптеку, вспомнив свои занятия химией в гимназии. Через час вернулась и тщательно приготовила то самое снадобье, с помощью которого когда-то отрезвляла алкашей с Привоза, валявшихся под лавкой. Зажала Димчару нос ватой, смоченной в этом сильнодействующем лекарстве. Он пришел в себя и, открыв мутные глаза, с ужасом уставился на Таню.

– Ты кто такая, а? Ты меня убить хочешь? Кто тебя послал?

– Ты знаешь, кто скрывается под именем Михаила Няги?

– Ничего я тебе не скажу! – было видно, что он перепугался до смерти.

– Скажешь. Еще как скажешь. Нет у тебя другого выхода!

– Меня убьют.

– Нет. Я дам тебе денег. Хочешь, пей, хочешь, беги. Но правду ты мне скажешь! – подскочив к кровати, Таня затрясла его за плечи. – Всю правду! Слышал?!

– Ладно, ладно, успокойся… – Димчар сел на кровати, опустив ноги, – воды хоть дай.

– Держи, – Таня подала полный стакан, – теперь я хочу поговорить об убийстве купца Бершадова.

– Я помню это дело, – вздохнул Димчар, – только не убийство это было… ограбление.

– Как ограбление? – не поняла Таня.

– Ограбление. Садись и слушай. Я расскажу, – Димчар снова вздохнул и заговорил.

– Я хорошо помню этот жуткий случай. Я уже тогда служил в полиции, и расследование этого дела поручили непосредственно мне. Молодой я был, неопытный. Но и расследовать тут особенно нечего оказалось. Убили только членов семьи – самого Бершадова, его жену и пятерых детей. Прислугу оставили в живых, в том числе и няню. Те разбежались и заговорили. Все рассказали. Но мы никого не поймали. Тогда уже волнения были, не хватало ни людей, ни сил. Но все знали, кто это сделал, кто убил семью купца Бершадова.

Бершадов был один из самых богатых людей в Кишиневе. Помимо торговли ему принадлежали два банка, еще и конный завод. Любовью его были лошади. У него были лучшие породы в округе, дававшие лучшее потомство. Деньги текли к нему рекой. Жил он на окраине Кишинева, в усадьбе рядом с Иванчевским лесом. Это был огромный дом, там же находились конюшни. Нападение произошло в ночь с 6 на 7 января 1906 года.

Бандиты собрали все семью в гостиной. Они пытали Бершадова, требуя выдать цифры от сейфов. На его глазах убили жену, а еще раньше застрелили старшую дочь. А затем перестреляли всех, в том числе и маленьких детей.

Но позже выяснилось, что один из детей Бершадова не был убит. Его сыну Григорию, которому в тот момент исполнилось восемь лет, удалось как-то выбраться из дома и побежать к лесу. Он пытался позвать на помощь. Это увидели бандиты и полоснули ребенка саблей по животу. Но он выжил.

Окровавленного ребенка увидела в снегу прислуга – работники Бершадова разбегались из дома. Они отнесли его в больницу, думая, что мальчик умер. Но Гриша Бершадов был еще жив. Он выжил каким-то чудом, несмотря на то, что рана была ужасна. Всю его семью убили на его глазах. От ужаса того, что он видел, мальчик перестал говорить. Я навещал его в больнице, и до сих пор не могу забыть этого несчастного малыша, израненного, в окровавленных бинтах, лежащего в огромной палате. Слуги рассказали, что даже его любимого Гнедка – жеребенка, которого он любил больше всех, сожгли на его глазах. Бандиты подпалили конюшню, и Гнедок не смог выбраться наружу, он был слишком мал.

Все слуги, как один, дали описание бандитов. Их было 18 человек. Все они были хорошо вооружены, на лошадях. Вот как мне описывали главаря: среднего роста, плотного телосложения, во время ходьбы покачивался. Голова круглая, глаза карие, маленькие усы. Волосы на голове брил полностью. Позже мне рассказывали, что бриться налысо этот человек стал потому, что начал сильно лысеть. Под его глазами были шрамы в виде черных точек – это были наколки блатного пахана, от которых позже он пытался избавиться, выжигая и вытравливая. Он был левшой. С бандитами вел себя надменно, всегда разговаривал командным голосом и был скор на расправу. Чуть что – сразу стрелял в голову. Его уважали и страшно боялись. Налеты его всегда были известны свирепой жестокостью.

Бершадовы были не единственной убитой им семьей. Позже я понял, что этот человек обладал очень завистливым характером и ненавидел тех, кто сумел устроиться в жизни, хоть в чем-то стоял выше него. Ведь именно по этой причине он возненавидел вашего одесского короля Мишку Япончика и помог от него избавиться. Но уже в тот год, когда происходили эти налеты, было ясно, что это страшный человек. Вы знаете, о ком я говорю?

– Знаю, – кивнула Таня, – Котовский.

– Все верно, это был Григорий Котовский. Человек, которого сейчас почитают как красного командира, героя войны. Вы представляете теперь, какая опасность мне угрожает?

– Нет, опасность угрожает не вам, – с горечью сказала Таня, – продолжайте.

– Отряд Григория Котовского базировался в Бардарском лесу у местечка Ганчешты. Именно в этом месте он впервые стал собирать свою банду. С января 1906 года в банде Котовского было 18 хорошо вооруженных человек на конях. Вскоре штаб-квартира переместилась в Иванчевский лес на окраине Кишинева. Для Бессарабии это было крупное бандитское формирование, которое соперничало с бандой бандита Бужора, где было 40 человек. Но, в отличие от Бужора, отряд Котовского отличался свирепостью, поэтому их стали бояться больше. Занимались они нападениями на купцов, царских чиновников, помещиков. Так, 1 января 1906 года было нападение на купца Гершковича в Ганчештах. Интересно, что из семьи Гершковича тоже выжил только один человек, маленький сын. Но от переохлаждения, от того, что выбежал раздетым в мороз, умер в больнице. Грише Бершадову повезло больше. Ночь с 6 на 7 января – нападение на купца Бершадова. И так далее по списку. За январь им было совершено 28 разбойных ограблений! Котовский стал называть себя атаман Ада. И за его голову полиция объявила награду в две тысячи рублей. Котовского вскоре удалось поймать. В феврале 1906 года он был арестован и отправлен в Кишиневский тюремный замок. Однако очень скоро ему удалось бежать. Подробностей я не знаю, но мне рассказывали, что он проломил камнем головы двум тюремным сторожам. Не ручаюсь за достоверность этой информации. Я не следил за ним больше. Знаю, что потом его ловили очень долго.

– Что произошло дальше с Гришей Бершадовым? – Таня проглотила горький комок в горле.

– После выздоровления Гриша Бершадов был отправлен в приют. Оттуда он бежал и находился на улице. Его подобрали цыгане, которые стояли табором под Кишиневом, и забрали к себе. И для несчастного мальчика начался ад. Слуги рассказывали мне о невероятной доброте купца Бершадова к детям. В семье были запрещены физические наказания, детей воспитывали только добротой и лаской. Подарки, лакомства, учителя, книги, доброта – всем этим Гриша был окружен с детства. И все это рухнуло в один день, он потерял все. И взрослому такое страшно пережить – а каково восьмилетнему ребенку? Методы воспитания цыган были другими. Мальчика стали бить. Цыгане избивали его и заставляли воровать. Воровать и попрошайничать он не мог – сказывалось благородное воспитание. Его избивали до полусмерти. Однажды избитого ребенка подобрал местный священник. Пригрозив цыганам полицией, он заставил их отпустить ребенка и оставил мальчика у себя. Этим он спас его жизнь. Рано или поздно цыгане забили бы его до смерти. Я знаю это потому, что мальчик говорил обо мне, в бреду он называл мое имя. Я ведь приходил к нему в больницу, в приют, приносил ему еду, подарки. Мне было очень его жаль, так жаль, что я не мог остаться в стороне. Он рассказал обо мне священнику, и тот пришел узнать его историю.

Священник стал учить мальчика. Обладая цепким, пытливым умом, тот делал очень большие успехи. Священник научил его читать по-древнегречески, мальчик увлекался историей Древнего мира, особенно Древней Греции. Мы со священником мечтали, что он обязательно будет учиться дальше, поступит в университет…

– Он знал, что его семью убил Котовский?

– Знал. Я рассказал ему это. Он выпытал, буквально заставил это сделать каверзными вопросами. Я же говорю, что от природы он обладал очень гибким и цепким умом. Кроме того, он видел лицо Котовского, видел, как по приказу атамана убивали его мать. Он на всю жизнь запомнил лицо этого человека. Думаю, узнать, кто он такой, и без моего рассказа ему бы не составляло труда.

– Что же произошло, почему он не поступил в университет?

– Старый священник умер, и Гриша сбежал. Я узнал об этом слишком поздно. Я уже не мог его разыскать. Но я все время искал… и наконец нашел. Знаете, есть очень интересный момент. Многие люди рассказывали мне о том, что Котовский надевал на себя чужое детство. Очевидно, налет на дом купца Бершадова произвел на него очень большое впечатление. Он завидовал, что у него не было такого дома и такого детства, а потому примерял чужую жизнь на себя. Думаю, Гриша Бершадов прекрасно об этом знал и ненавидел его за это еще больше. Особенно в те моменты когда Котовский рассказывал, что вырос в большой богатой усадьбе рядом с лесом на окраине Кишинева.

– Вы нашли Гришу?

– Нашел.

– В окружении Котовского, так?

– Гриша Бершадов стал доверенным лицом Котовского. Он называет себя Михаилом Нягой.

– Как вы думаете, зачем он это сделал?

– Зная Гришу, я могу сказать, что он хочет уничтожить Котовского. Что же еще?

– Как он может это сделать?

– Опутает сетью интриг, оплетет чем-то противозаконным… А потом – хлоп! И всё. Гриша Бершадов коварен. Он страшный человек. Я бы боялся его, если бы так не жалел. Но я точно знаю одно – что бы он ни сделал с Котовским, он имеет на это полное право. Не мешайте ему.

– Почему бы ему просто не убить Котовского?

– Думаю, Гриша хочет погубить его, ославить, уничтожить репутацию, разрушить всю его жизнь так, как когда-то разрушили его… Это его план. И я желаю ему успеха.

– Видите, как я была права, что в опасности не вы! – усмехнулась Таня.

– И не Котовский, если вы это имеете в виду. В опасности Гриша Бершадов. Его же поймают после всего этого, и уничтожат. А за что? Когда я думаю, что пережил этот мальчик… И он станет чудовищем, убийцей, если все-таки решит убить, а Котовский так и останется героическим красным командиром! Несправедливость этого переворачивает мою душу. Несправедливость, от которой не могу ни спать, ни жить.