Второй увольнения самый сладкий. Можно поваляться до утра, никуда не спеша, можно спокойно попить кофе, чего в казарме простой курсант себе позволить не может. Потому-то Эдвард и насладился всеми прелястми свободной жизни. У Орлинки сегодня был выходной. Он решил ее пригласить в кафе, чтобы поговорить об очень важных вещах, которые волновали его вот уже почти год.

Поняв, что валяться уже нет смысла. Мать вертелась на кухне, отец заперся в кабинете, готовя очередной доклад на симпозиум историков, Орлинка прошла в ванную, шлепая босыми ногами по холодной плитке.

— Эх! — Эдвард потянулся в кровати и резко сел, а после на него опять накатило с новой силой видение. Тот же самый холодок вдруг коснулся висков, потом настойчиво застучался в подкорку головного мозга. Сознание помутнелось, а предметы в комнате стали рассплываться и терять очертания, окутавшись густым туманом.

— Приди! — кричал голос в голове, отбивая каждое слово призывным набатом.

Суворов попробывал встать, но ноги подкосились. Он еле-еле успел схватиться за высокую спинку кровати.

— Приди! — голос почти кричал.

Словно в тумане Эдвард сделал пару шагов к выходу из комнаты, но дверь внезано исчезла. Вместо нее появился густой сизый туман, который полностью укрыл дверной проем. Суворов — младший сделал шаг и провалился в черноту. Снова та же комната, мало освещенная факелами, тот же постамент. Только теперь Эдвард ощущал запах гари от сгоревшего топлива и легкий сквозняк, ласкающий правую щеку. То что это не в его комнате происходит Эдвард прекрасно понимал, и от того по спине мерзким холодком побежали мурашки.

— Истинный наследник! Возьми меня! Открой! — голос сменил пластинку. Теперь он называл его истинным наследником и просил о помощи, взамен предлагая свою. Суворов сделал шаг вперед к постаменту. Ноги слушались плохо, но он преодолевая сопротивление двигался вперед. Наконец до постамента осталось пару шагов. Он сумел рассмотреть то, что было на нем. Стеклянный саркофаг, а под ним какое-то ужасное растение, которое извивалось своими многочисленными щупальцами и источала яд, который медленно стекал крупными каплями по прозрачным стенкам. То что кричал именно он, Эдвард был уверен. Он с трудом продвинулся еще на пару миллиметров, казалось, что невидимая сила специально не пускает его, чтобы подобраться поближе. Оставалось протянуть только руку. Эдвард вытянул раскрытую ладонь вперед — не хватило совсем чуть-чуть. Он напрягся и из его рта вырвался отчаянный крик. Пальцы предательски мазнули по стеклу и соскочили вниз. От боли Эдварда согнуло в поясе. Кажется он закричал. Потом комната с постаментом снова исчезла, погрузившись во мрак, он потерял сознание, но ощущал на пальцах холодную отполированную поверхность саркофага, а потом и это его последнее ощущение исчезло.

— Эд, Эдвард! Очнись! — кричал кто-то совсем рядом.

Суворов с трудом разлепил глаза и еле открыл пересохшие губы, выдавив из себя вымученную улыбку. Над ним, щекотя лицо своими кудряшками, нависала Орлинка. Она хлопала по щекам его, совсем не по-женски сильно, а он мог только улыбаться. Даже такие прикосновения этой девушки ему были приятны. Чуть позади нее стояла в домашнем халате Виктория, а у самой двери отец, так и не снявший очки и державший в руках какой-то учебник.

— Все нормально, — нашел в себе силы сказать Эдвард.

— Что случилось, сынок? — Виктория кинулась к очнувшемуся сыну, отодвинув плечом Орлинку. Видение прекрасной дивы исчезло, дурацкая улыбка сползла с лица Суворова.

— Опять видение? — бывшая жрица храма Кремь внимательно поглядела на друга детства.

— Да, только теперь оно было… реальное что ли? Я мог попробывать, пощупать все предметы там, даже ветер ощущал, — Эдвард посмотрел на свои пальцы, которые касались саркофага.

Виктория и Саша переглянулись, но ничего не сказали. Вместо этого отец Эдварда подошел поближе. Отложил книгу на кровать и помог сесть туда сыну.

— Ты как? — коротко спросил он.

— Ничего, пап. Жить буду!

— Это хорошо, — спокойно проговорил Суворов, — ходить можешь? — Эдвард коротко кивнул. — А завари-ка нам Орлинка кофе, да покрепче! Вика, помоги ей…

Виктория аккуратно взяла за плечи Орлинку и повела ее из комнаты, негромко приговаривая, чтобы и самой успокоиться, да и девушку успокоить.

— Сейчас они поговорят! Все выяснят, только не плачь! — попросила она, когда увидела слезы на длинных ресницах у жрицы храма Кремь, — ничего страшного не произошло.

Едва они вышли из комнаты, тихо притворив за собой дверь, Суворов повернулся к сыну и серьезно поглядел на него.

— Давно это у тебя началось? — очки он аккуратно положил на прикроватный столик.

— Вчера…

— Сын… — осторожно начал Саша. — ты только не обижайся, не подумай ничего плохого… А ты уверен, что эти видения… они как бы…. — он с трудом подбирал слова, надеясь, что худше опасения его не подтвердятся. А он уже привык к спокойной жизни. Все было так как он мечтал, так лучше если бы… — Вообщем ты уверен, что видения существуют на самом деле, а не плод твоего воображения?

— Чего?! — вскинулся Эдвард. — Отец, ты думаешь я псих?! Как ты можешь? Что за бред! — Суворов-младший отодвинулся от отца, вскочил со своего места и забегал по комнате.

— Да подожди, сынок! Если… ты многое пережил в раннем детстве! Возможно это отголоски прошлого! Может стоит посетить психиатора?

— Ты еще в дурку меня сдай! — крикнул Эдвард. — Нашли сумашедшего! Я четко вижу все предметы. Сегодня мне удалось их даже потрогать…

— Так все…

— Я не хочу об этом говорить! — Эдвард схватил из шкафа куртку, накинул на плчеи, одел спортивные и выбежал из комнаты. Перепуганная Виктория выскочила из кухни, но он ее ловко обогнул и пробежал к двери.

— Сынок, ты куда?! — закричала она, но входная дверь уже хлопнула перед самым ее лицом.

На крики из кухни появилась заплаканная Орлинка. Огляделась. Спросила:

— Что произошло? Где Эдвард?

— Он ушел… — развела руки в сторону Виктория.

— Точнее убежал! — добавил Суворов, появляясь в дверном проеме.

— Мне надо за ним! — вскрикнула Орлинка. Быстро накинула шубку, прыгнула в сапожки и, даже не застегиваясь, выбежала на лестничную клетку. И Саша и Виктория молча наблюдали за ее быстрыми сборами. Когда за ней дверь захлопнулась, Суворов тихо спросил у жены:

— А она-то куда?

— Она за любимым… — непонятно ответила Виктория и вернулась на кухню. — Пошли кофе пить. Уже остыл почти!

Суворов хмыкнул и прошел на кухню вслед за женой.