Глава 29
Ни отец, ни я не звонили ни Лиде, ни Славику и о своем скором прибытии не предупреждали. Я пересказала отцу версию Потапа Прокопьевича уже в самолете, периодически шмыгая носом.
— А мент соображает! — произнес папа.
Но я все равно не могла поверить, что такое количество людей убил Славик. Как он мог убить Жана? Он же не был в Лотиании. Или был? Отец их знакомил и сказал, что они сразу же нашли общий язык. Жан мог пригласить в гости брата из России, а брат ничего не сказал отцу и мне. Он не имеет привычки нам сообщать, куда направляется и что планирует делать. Я вообще не представляю, что он делает! Мог ли Славик подложить взрывное устройство в самолет, на котором летел Петр? Теоретически мог. Кто бы стал прогонять сына хозяина, если бы он зачем-то полез в самолет? Ведь можно придумать правдоподобную версию! А те, кто пустил Славика, теперь молчат, сообразив, что могло случиться, — чтобы самим не лишиться жизни. Наш отец скор на расправу. Взрывное устройство в машине сына Бородулина? Почему бы и нет? Славик мог появиться на стоянке. Или в другом месте прицепить. Проникнуть в квартиру любовницы Василия? Тоже мог при желании и смекалке. Хотя теракт во Дворце культуры — это все-таки не Славик. Это фанатики, которые хотят на всех женщин надеть паранджу.
Но я все равно не верю!
Когда мы приземлились, оказалось, что у отца несколько пропущенных важных вызовов.
— Вы идите, — велел он нам с Колей. — А мне тут кое с кем пообщаться надо.
На летном поле Коля сказал, что мы подождем моего отца у трапа. Он не мог позволить ему ходить одному. Мы стояли и ждали, пока отец решит вопросы. Но что могло быть важнее спасения ребенка?! Я считала, что нам нужно как можно скорее нестись в дом. С другой стороны, я не могла поверить, что Славик кого-то убил! Этого не может быть!
К дому отца на Кипре мы поехали на арендованной в аэропорту машине. За рулем был Коля. Я не люблю левостороннее движение и в странах с таким движением чувствую себя некомфортно, но Коля — водитель экстра-класса. По-моему, он может управлять любым средством передвижения. Мы с отцом сидели на заднем сиденье, он молчал, о чем-то напряженно размышлял и вертел телефон в руках, словно ждал еще какого-то вызова. Но никто не позвонил, и до самого дома он так и не проронил ни звука.
Дверь была не заперта, мы вошли без стука. Коля шел первым, потом я, затем отец. В гостиной, объединенной с кухней, как принято на Кипре (а дом покупался у наследников киприота, который сам его в свое время построил), мы застали удивительную картину. Посередине помещения сидела привязанная к стулу Наташка. От нее попахивало — она успела описаться. Напротив нее на диване — Славик и Лида, моя младшая сестра спокойно играла в уголке и подняла курчавую головку, только когда появились мы.
— Ляля! — радостно воскликнул ребенок и потопал ко мне ножками.
— Что здесь происходит? — спокойно спросил папа. Его, «спортсмена» из девяностых, картина с привязанной к стулу Наташкой нисколько не удивила и не впечатлила.
Моя сестрица выдала матерную тираду, из которой следовало, что все присутствующие и вновь прибывшие — сволочи.
— Коля, вы в бомбах понимаете? — вместо приветствия спросил Славик, встретился со мной взглядом и весело подмигнул.
— Ну, — сказал Коля, который, по-моему, владеет всеми видами стрелкового и холодного оружия и может собственноручно собрать и обезвредить бомбу.
— Я ее утопил у берега. Надеюсь, не отнесло. Она у самого входа в воду, строго напротив тропинки. Я решил, что так не должна взорваться.
Дом отца стоит близко от берега Средиземного моря, но все-таки не на самом берегу — до линии пляжа нужно пройти по тропинке. Не знаю уж, какая там бомба, но, думаю, что даже если она взорвется в воде, дом не пострадает.
— А пульт есть? — спросил Коля.
— Пока молчит, — Славик кивнул на Наташку.
Сестрица опять выматерилась. Коля для начала прошел к Наташке, профессионально обыскал ее, не обращая внимания на вопли, потом спросил, где ее вещи, Славик сказал, что сумка на улице под деревом с розовыми цветками. Коля нас покинул. Лида все это время молчала. Моя младшая сестра, нацеловавшись со мной (она это любит), опять потопала к своим игрушкам. На отца она не обратила внимания. Она его еще не воспринимает, да и видит нечасто, чтобы запомнить. Все его дети всегда видели и продолжают видеть его нечасто. Но для меня он все равно всегда был замечательным отцом.
Замечательный отец оседлал стул, сказал мне, чтобы не маячила. Я оказалась на диване рядом со Славиком, он взял мою руку в свою. Значит, Наташка?!
— Излагай, — велел отец Славику.
— Нам повезло, — сказал брат. — Лиде, мне и Надюшке. Я увидел, как эта подходит к дому, — Славик кивнул на Наташку, которая демонстративно отвернулась. — Я ей никогда не доверял. Ну, вы это знаете. — Он посмотрел на меня. Я кивнула. — А тут смотрю — зачем-то обходит дом. Я проследил. Она что-то сунула под открытую террасу.
На этой открытой террасе мы иногда ужинаем, на ней же часто играет моя сестра, отец говорит, что просто любит на ней иногда посидеть, подумать, вдыхая ароматы средиземноморской растительности.
По словам моего брата, Наташка, не заметив его, пошла в дом, и он услышал, как она здоровается с Лидой и говорит, что пару дней проведет на Кипре. Славик пошел к открытой террасе, засунул под нее руку и достал небольшой металлический предмет, который сразу же решил утопить в Средиземном море.
— Ты когда-нибудь бомбы видел? — спросил у него отец.
— В фильмах и вчера в Интернете.
— Так она вчера сюда приехала? — Папа удивленно посмотрел на Наташку.
Лида и Славик кивнули.
— Чего не позвонили? — спокойно спросил папа.
— Слава хотел все узнать сам! — ответила я. — Разобраться с этим мерзким делом!
Я обняла брата, прижала его голову к груди и поцеловала в макушку. Как я могла подумать, что это он кого-то убивал? Я заплакала. Мне было стыдно. Конечно, я никогда не признаюсь Славику, что могла о нем плохо подумать.
— Ларис, ты чего? — посмотрел на меня брат. Глаза его сияли от гордости. Он скрутил Наташку, которую всегда ненавидел!
— Хватит тут сопли разводить! — рявкнул папа и повернулся к Наташке: — Излагай!
— Что излагать? Почему вы сразу ему поверили?!
— Все излагай, — спокойно проговорил папа. — Я хочу и тебя послушать.
Наташка не успела открыть рот. Вернулся Коля, встретился взглядом с отцом и кивнул.
— Где ты брала бомбы? — спросил отец. — И как ты провезла ее на Кипр?
Наташка молчала.
Отец посмотрел на меня и сказал, что получил интересовавшую его информацию только после того, как самолет приземлился на Кипре. Многое он знал и раньше, но кусочки сложились в целую картину только теперь.
С Агриппиной он поговорил в больнице. Она рассказала, что сестрица Наташенька приходила помочь ей одеться и накраситься перед показом и давала ценные советы. Она же тоже модель! Дурочка Агриппина очень беспокоилась, не пострадала ли Наташенька во время взрыва. Но Наташенька вовремя ушла. А какая-то террористическая группа радостно присвоила себе чужую славу.
— Ты совсем ненормальная? — спросила я. — Ведь там же сотни людей могли погибнуть!
— А мне-то что? — хмыкнула Наташка. — Тебя, кстати, я убивать не собиралась. Я хорошо соображаю и понимаю, что управлять бизнесом не смогу. А ты стала бы как миленькая. Хотя бы ради детей.
Значит, Потап Прокопьевич был прав, только Славик показался ему наиболее подходящей кандидатурой. Но он же не знает Славика лично!
— Знаешь, на чем ты прокололась? — Папа посмотрел на Наташку.
Она молчала.
— На ясновидящей. Хотелось, чтобы я помучился? Но ты переборщила. Ее узнали несколько человек. Оказалось, что эта актриса как раз играла какую-то ведьму в недавно показанном сериале. А вы с ней знакомы. С этой ведьмой Коля поговорил.
— С ней все в порядке? — уточнила я, предполагая, чем могла закончиться беседа с Колей.
— Да. Женщина выполняла работу, на которую ее наняли. Никого не убивала и даже не знала, чем Наташенька занимается. Может, я ее тоже как-нибудь найму. Ей деньги нужны. Двое детей-школьников и больная мать. За любую работу хватается. Наташенька ей предложила заработать, сказала, когда и куда приезжать. Она уже дважды два начала складывать, только террористы ее смутили, которые взяли этот взрыв на себя. Она не могла понять, зачем тебе взрыв. Но думала: знала ты про него заранее или не знала? Ты, правда, ей и сразу, и потом по телефону сказала, что я должен был приехать на конкурс красоты выбирать себе очередную подругу. Но она все равно задумалась.
— Ты думала, что нашего отца какая-то ясновидящая из колеи выбьет?! — удивленно спросил Славик, который тогда отца не видел.
Наташка молчала. Папа не удостоил сына ответом и спокойно продолжил рассказ. Моя сестрица Наташенька успела побывать во многих постелях. Среди ее любовников значились принц Лотиании Максим, его биологический отец и одновременно вице-премьер Максим Вячеславович Суворин, брат Василий.
— Что?! — воскликнула я. — Он же брат, пусть и матери разные!
Я сама не могла представить, как можно было бы лечь в кровать с Василием или Петром. Это же… неправильно!
Отец сказал, что, вероятно, отравление любовницы Василия, к которому Наташка не имела отношения, навело ее на мысль. Камеры видеонаблюдения зафиксировали ее приход, только полиция ее еще не опознала и не связала именно ее со смертью Василия. Да и была она в парике. Но нашему папе никакие дополнительные доказательства не нужны.
Бомбу под машину сына Бородулина подложила тоже Наташка, но не из-за Бородулина-старшего, не из-за Бородулина-младшего, а из-за Люси.
— Самолет? — спросила я тихо.
— Это Нелька, — ответил отец, и его лицо от одного упоминания имени моей матери исказила гримаса. — Только эта, — он кивнул на Наташку, — сказала ей, что просто хочет взорвать самолет. Мне назло. Такой повод Нельке очень хорошо понятен! Эта обещала мамочке, что пустой самолет взлетит на воздух на летном поле. У меня будут неприятности. И просто самолет жалко будет. Какой самолет может сравниться с сыном?! — рявкнул папа так, что стены дома содрогнулись.
Я опять заревела. Петра было жалко.
Отец тем временем рассказал, что моя мать валялась у него в ногах, вымаливая прощение, и он готов поверить, что она не хотела взрывать людей.
— Ты, тварь, понимаешь, что у меня составлено завещание? — посмотрел он на Наташку. — И составлено так, чтобы ни ты, ни другие не могли его оспорить? У меня прописаны условия на случай смерти кого-то из детей. Смерть части детей не означает, что наследство распределяется между оставшимися. Тебе по тому завещанию кое-что полагалось. Теперь я его изменю. И ситуация теперь другая. Ты не получишь вообще ничего.
— А Жан? — спросила я.
— Она же. Она же знала, как проникнуть во дворец через дыру в заборе. Она же этим путем ходила с Максимом.
— Ты видел, как я заходила во дворец в ту ночь? Я была на дне рождения олигарха Безденежных! А потом ушла с Костей Лебедевым.
Это был известный медиамагнат, но также известный и своей любовью к кокаину и крепким спиртным напиткам. Наташка могла уйти с ним, лечь с ним в постель, потом встать, сбегать во дворец (а в Лотиании по нашим меркам все рядом), вернуться и проснуться в постели с Лебедевым. Хотя это не доказать. Или папа смог? Он с самого начала подозревал Наташку? Но как можно было ее подозревать в убийстве Жана?!
— А почему ты начала с Жана? — спокойно спросил наш брат Славик. Как он может оставаться спокойным, когда раскрываются такие вещи? Я-то все продолжала реветь. Было безумно жалко братьев, всех остальных погибших, было стыдно, что я могла плохо подумать о Славике…
— Да, — подхватил мысль отец. — Почему с Жана? Ты можешь мне объяснить, почему ты вообще вдруг решила убивать своих братьев и сестер? Крыша поехала? Или ты в самом деле собралась заграбастать все добро таким способом?!
— Так она меня в детстве хотела убить как конкурента, — напомнил Славик.
— И мне очень жаль, что не убила! — рявкнула Наташка.
— Покои Лотара обыскивала ты? — вставила вопрос я.
Наташка не удостоила меня ответом. Вернулся Коля, молча кивнул отцу и тоже уселся на стул, только не верхом, а положил ногу на ногу, потом посмотрел на Славика и спросил, где Наташкин телефон. Славик сказал, что лежит в кабинете у компьютера. Коля встал и опять молча ушел.
— Что ты должна была найти у Лотара? — спросил отец. — Или ты и его должна была убить?
Наташка молчала.
— Как ты приехала на Кипр? — спросил Славик.
— На лодке контрабандистов! — рявкнула Наташка. — Они арабов и негров в Европу везут, а обратно идут пустые. Вот и были рады меня взять.
— Что ты несешь?! — впервые подала голос Лида.
— Версия очень правдоподобная, — заметил отец. — Но контрабандистов ведь еще и знать надо. Найти, договориться… Чтоб не утопили посреди Средиземного моря, не изнасиловали, не обокрали… Излагай!
Наташка молчала. Снова заговорил папа и рассказал нам, что Максим Вячеславович Суворин владеет и управляет большим объединением или концерном, состоящим из двух подразделений — легального и нелегального. Одно — это аукционный дом, который легально продает и покупает ценные вещи, второе — группа специалистов разных криминальных профессий, которые ищут, отбирают, крадут, вымогают предметы антиквариата, картины, ювелирные украшения.
— И во главе всего это стоит вице-премьер? — удивленно спросил Славик.
— А что ты удивляешься? — посмотрел на него отец. — Конечно, это не доказать. Официально он с этим аукционным домом не связан. Он только несколько раз фигурировал как продавец и как покупатель. Вероятно, надо было какие-то вещички легализовать. Но он, пользуясь своим положением, активно увеличивает свое личное состояние. Но у меня-то есть знакомые во всех сферах… Так что уверенно могу утверждать: господин Суворин очень активно занимается антиквариатом. Кстати, он ведь не включен в санкционные списки. Знаете, почему? Потому что услугами его предприятия пользуются многие высокопоставленные лица в Европе и за ее пределами. Иногда он лично принимает заказы, а потом лично осуществляет доставку.
Я напомнила, что Потап Прокопьевич говорил, что в деле фигурируют как минимум две международные банды торговцев антиквариатом и драгоценностями.
— Так и есть, — кивнул папа. — Я потом, может, даже подкину некоего отца Стефана Потапу в подарок. Дружка Бенедикта, которым уже ФСБ занимается.
— Стефан у тебя? — уточнила я. Хотя чему тут удивляться? Ведь папины люди следили за Лотаром в Великом Новгороде и явно выследили, с кем он там встречался. Отец Бенедикт оказался в больнице, потом в полиции, а затем его забрала ФСБ, а отец Стефан исчез. Вот, значит, куда он исчез.
— Пока да. И он уже рассказал все, что знал. Да, этой шайке нужны медальоны, про которые они узнали у настоящего посланника Ватикана, которого прихватили в Лотиании.
— Какие еще медальоны? — встряла Наташка.
— Не твоего ума дело! — рявкнул папа.
— А ты разве не их искала в покоях Лотара? — невинно спросила я.
— Я впервые слышу про медальоны! Мне Макс поручил…
Наташка прикусила язык.
— Макс — это Суворин? — вкрадчиво спросил папа. — Навряд ли тебе давал поручения принц Максим. Значит, дорогая дочь, ты работаешь на банду нашего вице-премьера? Он поручил тебе убить Жана?!
— Да!!! — заорала Наташка. — Жана и Лотара. В первую очередь Лотара. Он своего сына хочет на престол посадить. И чтобы конкурентов не было. И самолет должен был взорваться с Лотаром на борту, а эти спецы что-то не рассчитали! Суворин, то есть его люди проследили путь Лотара. Хотя я в его покоях ничего не нашла. Он никакой информации не оставил. И ни компьютера, ни ноутбука. Не знаю, где он их держит. Но они выяснили, что он у Ларки на даче жил. Я сказала, что дачу с детьми взрывать не буду и там мне его одного не прибить.
— Но тогда при чем здесь Люся? Агриппина? Василий? — заорала я. — Пусть Петр погиб из-за того, что вез Лотара, но остальные-то?
— Это Макс подкинул мне идею, — процедила Наташка. — После того, как Лотар не взорвался, а взорвался Петр. Стало на одного конкурента на наследство меньше. Где бы я бомбы брала без Макса? Он их, конечно, не сам делал, мне их давали каждый раз и… подсказывали, как действовать. Тебя, кстати, он тоже рекомендовал не трогать. — Наташка посмотрела на меня. — Потому что тебя, кроме твоего бизнеса, ничего не интересует, а наш отец ему жаловался, что ты не хочешь управлять его империей. Сказал, что у него даже будет для тебя выгодное предложение, с тобой можно иметь дело, мы тебя убедим и отцовской империей управлять, и мы все сможем срубить денег. Может, врал.
Я сказала, что предложение было, но я не уверена, что оно для меня выгодное.
— Сами разбирайтесь с ним. Я в бизнесе ничего не понимаю, — сказала Наташка.
— С ним буду разбираться я, — веско произнес отец.
