Глава 11
Тризна. Данам – остров, а нам с рагнаром дальняя дорога. Неожиданная встреча
Вечером впервые увидел, как воины Севера провожают своих павших соратников в последний путь. Всех убитых погрузили на выбранный дракар, обязательно с оружием в руках. На него не скупились, рядом с телом укладывали полный комплект. По сходням занесли походную и праздничную одежду, необходимые в походе вещи, ткани, продукты, несколько десятков тел трэлей – пусть служат героям. Облили маслом. Тяжело загруженное полное скорби судно погрузилось почти до самой кромки бортов, плавно покачиваясь на мелкой волне отошло от берега, шелестнул парус, поймав слабый ветерок, и тихо направился в открытое море.
Тишина стояла на берегу. Молча провожали своих товарищей в последний путь даны. Мазнули серое темнеющее небо огненные росчерки горящих стрел, сошлись на уходящем дракаре. Замелькали, разгораясь, языки багрового пламени, поднялся в нависшее небо чёрный дым. В опустившейся темноте ярким пятном уходило вдаль горящее судно, переправляя героев в Валгаллу.
Опустел берег, пора было хорошей выпивкой проводить своих товарищей.
Отдав дань традициям, Рагнар собрал в своём шатре конунгов и сыновей. Наш разговор упал на благодатную почву. На рассвете было решено разослать дозоры, отправить навстречу приближающемуся войску короля опытных воинов. А пока постараться взять город. Грабёж и насилие запретили под страхом смерти, смерти бесславной и позорной. Утром, перед собравшимися войсками Рагнар ещё раз постарался вбить в головы данам простую истину:
– Мы сюда пришли жить надолго, а гадить там, где живёшь, не следует.
Говорил долго, но смысл был именно таков.
После быстрого марша к полудню показались низкие стены Эльмхама. Уже легче, что низкие. Да и защитников было не сказать, что и много. Подавляющее большинство мужского населения города сейчас лежало в узкой долине на месте прошедшей схватки.
Приблизившись на выстрел к воротам, предложили жителям сдать город, только так можно будет избежать грабежа и насилия. Надежда на скорый подход королевского войска помешала жителям принять верное решение, пришлось город брать штурмом. За каждого павшего варяга было объявлено пять жизней горожан. Затих испуганный город, но ворот не открыл.
Низкие стены и небольшое количество защитников никакой погоды не сделали, и рвущаяся вперёд яростная лавина данов захлестнула стены. В нескольких местах возник было яростный перезвон железа, но мгновенно оборвался. Город был взят. Оставалось собрать выкуп. Пройдя через весь город, давя малейшее сопротивление, вышли с противоположной стороны и разбили лагерь на поле. Решение далось очень тяжело. Бурчали воины, но понимали всю необходимость такого решения. Правда, хватало и грабежа и насилия. Пока войско шло через город, ушлые даны успевали кое-где и поживиться добром в богатом доме и завалить по-быстрому подвернувшуюся под руку горожанку. Приказ воинам был дан строгий, поэтому лишнюю кровь не проливали. А что шишек набили непонятливым горожанам да оприходовали кое-кого, так не нужно сопротивляться. Было же предложено сдать город миром. Впрочем, на такие малости никто особо внимания и не обращал. Пострадавшие живы, и ладно, а с женщин не убудет. Пусть поблагодарят за оказанную честь и сильную кровь победителей.
Как-то так приблизительно думал каждый воин, время было такое.
Разбив лагерь, разослав дозоры, Рагнар вернулся назад, в город. В магистрате уже была собрана вся местная верхушка. Предстояло обсудить вопросы компенсации за практически бескровное взятие города и за проявленную глупость городских властей. Даны пришли сюда жить. Власть менялась, это нужно было вбить в головы местных жителей. Обсуждение надолго не затянулось, такие вопросы всегда решались быстро и жёстко. Правда, в этом случае пришлось решать не слишком жёстко, а скорее даже мягко. Оставалось выбрать из своих соратников нового владетеля города, оставить небольшой отряд, чтобы следить за порядком, что и было вскорости сделано. Пора было готовиться к предстоящему сражению.
На следующий день стали возвращаться посланные на разведку воины. Округа притихла, крестьяне выжидали. В шатре Рагнара с утра кипел жаркий спор. Предложение принять бой на стенах разделило спорящих на два противоположных лагеря. С одной стороны, стены защищают, но можно опасаться удара в спину от горожан, с другой – битва в чистом поле всегда предпочтительнее, есть свобода манёвра. Да и не по нутру битва в тесных городских улочках гордым данам. Решили идти навстречу подходящему войску и искать удобное место для предстоящего сражения. Заслушав разведку, определились с местом. Оставалось ждать подхода королевской армии.
Рано утром, по выпавшей росе, потянулись походные колонны варяжского войска навстречу приближавшейся армаде. До облюбованного местечка было недалеко, и уже скоро рельеф предстоящего места сражения начал быстро изменяться. Опыт прошедшего боя пошёл на пользу, в лобовую атаку никто уже лезть не собирался, всем понравилось прошлое соотношение потерь и итоговые результаты. Правильные выводы даны делать умели, а уж умению ориентироваться в сложившейся обстановке можно было позавидовать. Вот и сейчас, разбившись на отряды, копали ловушки и строгали длинные крепкие колья, сооружали щиты из жердей для защиты от стрел. Всё это пока не устанавливалось, а ждало своего часа лёжа на земле, скрываемое от любопытных глаз густой травой. Метких стрелков, ничем не уступающих йоменам, а то и превосходящих их, хватало, поэтому использовать их решили совсем по-другому, не так как в прошлый раз, когда все скопом попёрли на городское ополчение, соскучившись по битве и засидевшись на дракарах. Да и полученный при шторме адреналин нужно было всем выплеснуть. Вот и было не до тактики, не до стратегии – просто пошли стеной, сметая всех на своём пути.
Теперь же горячие головы остыли, можно было мыслить спокойно. Начиналось обдуманное и хладнокровно расчётливое проникновение во вражеские земли, где уместны и лисья хитрость, и волчий оскал, и медвежье право сильного.
Терять своих людей попусту никому не хотелось, да и молодёжи необстрелянной хватало, которой ещё предстояло набраться опыта. Поэтому и строили неприметные пока укрепления, возводили оборонительные сооружения, которые маскировали травой и срубленным кустарником. Вокруг подыскивали удобные места для засад. Лучники подбирали позиции. Печальный опыт, полученный от жёсткого обстрела английскими стрелками, был учтён, и в местах наиболее удобного их размещения готовили засады. Прощать гибель своих товарищей даны были не намерены. И хоть от побитого ополчения практически мало кто остался в живых, но никто не сомневался в том, что подходящее войско будет действовать абсолютно так же. А если известно, как будет действовать противник, так почему бы не подготовиться к этому? Вот и готовились весь день и вечер до самой темноты.
Наше же присутствие было уже не нужно, да и нежелательно. Слишком многим мы мозолили глаза, особенно после прошлого громкого успеха. И хотя явно никто не высказывал своего недовольства, но количество косых и неприязненных взглядов значительно возросло. Не хватало ещё нам прямых столкновений. Поэтому дождавшись Рагнара в лагере, зашёл к нему в шатёр и предупредил о нашем уходе. Хм, наше присутствие действительно мешало данам, потому как никакого неприятия наш уход не вызвал.
– А куда ты пойдёшь, псковский ярл? Или ты хочешь нас опередить и добычу нашу захватить? Пока мы королевское войско будем бить.
– Нет. Мы пройдём на север. Надо посмотреть, как там люди живут.
– Да что там смотреть? Мы войско побьём и дальше сыновей своих отправлю – пусть опыта набираются. А я сам хочу вдоль побережья пройти, пощипать местных.
– Вижу, мои слова мимо тебя прошли.
Засопел недовольно Рагнар, побагровела мощная шея:
– Ты уходить собрался? Вот и уходи. А мы тут сами разберёмся, как нам с местными уживаться. Всё время хорошо было, а тут плохо будет? Сами справимся.
Ну-ну, сами с усами. Ладно, наше дело – сторона. Вот только надо подстраховать вождя в плавании на север. А то его там в яму со змеями должны будут сбросить. Ни к чему это. Пусть лучше и дальше остров кошмарит. Так что немного поможем, а потом пойдём, посмотрим, как там Ирландия поживает. Там вроде давно викинги обосновались. И гораздо успешнее, чем тут.
Осторожно обошли стороной подходящее королевское войско, понаблюдали за хаотичным перемещением вражеских отрядов с близлежащих холмов. Подождав, пока две армии встанут друг против друга, продолжили свой поход. Пока есть возможность, нужно проредить местную аристократию, для чего-то ведь мы готовили свой спецназ, вот пусть и пробуют свои силы. Заодно и неразбериху усилим, пусть за власть грызутся.
Сказано – сделано. Пока две армии на поле мерились силами, мы спешно уходили в глубь острова.
А через пару недель уставшие, но довольные возвращались на свой корабль. Поход по острову получился более чем успешный. Пока даны и англичане перемалывали друг друга на зелёных полях, мы потихоньку прошли по всем крупным городам в округе и везде устраивали тихие диверсии. Где под покровом ночи пробирались в замки и вырезали правителей, где вступали в прямые столкновения. На рожон не лезли, появились первые невозвратные потери. Да и раненых хватало. Почти половине состава попортили шкуру. У меня тоже многострадальный бок обзавёлся новой дыркой. Продырявили мне его при освобождении конунга. Всё вышло так, как я и думал. После разгрома подошедшего королевского войска Рагнар отделился от своих, оставив вместо себя сыновей, и на одном дракаре ушёл на север, где во тьме ночи сунулся в реку и налетел на мель. Вот там его и прихватили гвардейцы короля Эллы. Наскочили лихим кавалерийским намётом, проскакали по песчаной отмели к пытающимся снять своё судно с мели данам и начали безжалостно вырубать почти безоружных и бездоспешных варягов. С палубы посбрасывали оружие, но ни брони, ни плотного строя не было. Это было избиение, да и лучники с берега поддержали всадников хорошо. Если бы мы вовремя не подоспели, сидеть бы рыжему ярлу в змеиной яме. А так, увидев разыгравшуюся перед нами трагедию, быстрым броском сбили лучников в воду и с той же позиции ударили в упор из арбалетов по всадникам. Не ожидавшие удара в спину, королевские гвардейцы смешались, потеряли напор и мгновенно были смяты. Эта победа далась данам тяжело. Ни о каком дальнейшем походе разговора и не было. Да что говорить, даже румы полупустые были. Некому было выгребать.
Переловив лошадей, сколько удалось, затрофеив доставшиеся доспехи и оружие, сдёрнули застрявший дракар с отмели и все вместе ушли к месту первой высадки. Нам было пора назад, вот заодно и датчанам помогли вернуться. А там и разошлись наши пути с данами. Разместив своих раненых под чутким присмотром Ивы, разобравшись с захваченными трофеями и прихваченным в походе золотишком и серебром, можно было продолжать плавание. А мы с Горивоем засели за обсуждение результатов похода. Стоили ли оно того? Да, стоило! Два королевства проредили, пусть теперь грызутся за власть. Всё нам потом полегче будет. Если надо будет, так я ещё сюда разок вернусь… а может, и не разок. А вторым и, может быть, даже главным итогом было то, что за нами в кильватере шёл чёрный дракар Рагнара. После своего спасения ярл решил отдать долг крови и увязался за нами. Да и честно говоря, этому авантюристу просто было интересно посмотреть на новые места. А наш путь лежал на юг, в обход острова. Нужно было искать новые торговые пути, выходить на местные рынки. Торговля не должна стоять на месте, иначе зачахнет. Единственной просьбой конунга было ещё раз добраться до своих сыновей и рассказать о приключившемся с ним, выдать указания и советы по дальнейшим действиям. Мягко и ненавязчиво посоветовал ему не останавливаться на достигнутом результате, оставляя недобитыми правящие дома острова. Какие бы договоры о перемирии ни заключили даны, всё равно долго будут завоевателями для местных. Нужно пройти метлой по всему острову и смести королевский мусор в стылое море. Тогда некому будет возглавлять мятежи, собирать войска против завоевателей. А простым жителям всё равно, кому налоги платить, лишь бы законы работали и дышать можно было спокойно. Напоследок сказал:
– Англы как плесень. Проникают во все неприметные и вроде бы закрытые щели, осваиваются и приживаются. А потом начинают разрушать всё то, к чему присосались. И выжечь эту плесень можно только огнём и калёным железом. Для них есть только одна земля – их остров. И один народ – они сами. Остальные – пыль на сапогах их воинов. Помни об этом сам и остальным вбей в головы.
Откуда всплыло в памяти это выражение, не вспомнил, но смысл вроде был таков. Прозвучало красиво, да и Рагнар впечатлился, а это для нас главное.
Догрузились оловом, пригодится, продадим на юге. А вот местное железо уже стало для нас неактуальным после разработки старорусского месторождения. У нас руда лучше. Посетили и малые верфи, посмотрел, как строятся в Англии современные судёнышки. Нового для себя ничего не открыл, буду смотреть дальше. Впереди знаменитые судостроительные верфи Средиземноморья.
Делать на острове нам было нечего, и мы отправились в дальнейшее плавание. Альбион обойдём с юга, посмотрим, что в проливах творится.
С самого начала поход не задался. Только повернули на запад, как влипли в плотный густой туман. Паруса сразу отсырели, обвисли мокрыми тряпками. Поневоле вспомнилось, как где-то читал, что мореходы севера пропитывали их жиром от такой беды. Но нам и так хорошо, высохнут рано или поздно, зато вони нет. Главное, чтобы порох не отсырел.
Простояли сутки, дождались хорошей погоды, просушили паруса и одежду, с наслаждением наконец-то избавившись от промозглой сырости. Горизонт был чист, ни одного паруса не маячило вдалеке. Ну и ладно. Вспомнилась было мысль заглянуть в Ирландию, посмотреть, что там происходит, но, подумав, отказался от этой заманчивой идеи. В следующий раз. Да и Рагнар отсоветовал. Пусть там для начала варяги приживутся.
В пустынном море идти было страшновато, не хотелось выйти в Атлантику, поэтому решили держаться неподалёку от материкового побережья. По пути составляем карты, рисуем пройденный путь и поглядываем на горизонт. Вдруг кто на нас решит напасть. Раненые наши поправляются, начали выходить понемногу на палубу. Морской воздух, а главное золотые руки нашей лекарки оказывают на них прямо волшебное действие.
Понемногу начали уходить к югу, так и следую береговой черте. Пираты и другие желающие нашего добра нас не тревожили, поэтому становилось скучно. Ежедневных тренировок с оружием и без экипажа уже не хватало. Приходилось придумывать другие занятия, и я начал потихоньку учить людей языкам и рассказывать о странах и людях, где нам предстоит побывать. Что знал, конечно. Дракар Рагнара так и держался позади, как привязанный. Несколько раз вождь подходил к борту и предлагал высадиться на недалёкий берег, особенно, когда в пределах видимости появлялся очередной небольшой городишко, но если честно, просто не хотелось связываться, да и особого смысла не было. Цель другая у нас. Хотя всё равно высаживаться пришлось.
Идя почти на юг, вскоре уткнулись в берег, уходящий вправо за горизонт почти под прямым углом к нашему курсу. Нужно было определиться. А тут, как по заказу, впереди открылось просторное устье какой-то реки, перед которым мы и убрали паруса. Рагнар мгновенно нас догнал и перепрыгнул ко мне на борт.
– Ярл, а давай мы вперёд пойдём, кровь в жилах разгоним, а то руки к мечу тянутся. Размяться нужно людям.
– Да вы же всех там перебьёте, а нам нужно только лишь с местными переговорить, узнать, куда мы попали, что дальше будет.
– Да не переживай, наберём мы тебе пленных, допросишь и всё узнаешь, а потом и отпустишь. Ну что, пустишь нас вперёд? Клянусь, просто так никого не тронем.
Ну и как быть? И разбойничать не хочется, и данов не удержишь. Вот же прицепился к нам, теперь покоя не будет, мирно нигде не пройдёшь. А с другой стороны, что я переживаю? Чем сильнее местных потреплет, тем нам потом будет легче. Да пусть идёт.
– Да иди. Только мне пленных побольше захвати там. А то одного притащишь, а он ничего и не знает. А я дальше по побережью пройду, догонишь потом.
– Догоним. Не переживай, псковский ярл, на всех добычи всё равно не хватит. Одному мало, – весело оскалился конунг, взмахом руки подзывая ближе дракар. Коротко разбежавшись по палубе, птицей перелетел через борт шхуны и гулко ударил сапогами по днищу дракара.
– Ты осторожней смотри, а то дно прошибёшь! – рассмеялся я.
– Этот дракар такой же крепкий, как я. Ничего ему не будет, – в ответ, задрав голову, прокричал Рагнар.
Взвился на мачте чёрный ворон, навалились на вёсла варяги, уходя в сторону открывшегося устья. Вот шальные. Ещё не известно, что там, а они уже рванули. Может, там никого и нет. А я призадумался, не обращая никакого внимания на вопросительные взгляды Бивоя и Ждана. Встряхнул головой, выныривая из раздумий, кивнул утвердительно:
– Ставим основной парус и не торопясь идём вдоль побережья. Пусть разомнутся, а мы пока осмотримся. Нам лить кровь просто так не с руки.
– Боярин, а добыча?
– А оно вам нужно? У вас и так всего хватает. Или на острове не навоевались?
У бойцов челюсти поотвисали.
– Да не в этом дело. Просто….
– Вот то-то и оно, что просто. Делать вам больше нечего. Впереди ещё столько пути, а стычек будет ещё больше, так куда вы так торопитесь? Только-только ваши товарищи выздоравливать стали. Или что? Место в лазарете освободилось, что так торопитесь его занять?
– Ты, боярин, наговоришь сейчас. Никуда мы не торопимся, просто вон варяги понеслись вперёд, ну и мы за ними хотели.
– Аха. Как бычок на верёвочке. Потянули его, он и пошёл. А куда ведут, не знает. Может, на скотобойню?
Смутился Ждан. Отвернулся. Бивой ухватился за штурвал, вперёд смотрит, как будто там впереди сейчас чудо покажется. А может, просто не хочет со мною взглядом встречаться, чтобы не опозориться? Ну и ладно.
– Вы не переживайте. Впереди у нас много схваток будет, нам ещё столько морей и рек пройти нужно и не везде нас спокойно пропустят. Так что привыкайте меч только тогда обнажать, когда он действительно нужен. Но… и наготове его всегда держите. Как-то так… – даже сам задумался, что это я только что сказал. Но бойцам вроде понравилось, вон как довольно переглядываются.
За варягами мы не пошли, остались в море. Парус подняли, телепались по ветру со скоростью улитки вдоль берега, пока не увидели очередную деревушку. Вот тогда и бросили якорь, подойдя насколько возможно к золотистому песчаному пляжику. Правда и пляжиком это чудо было стыдно называть. Это, скорее, целый пляжище, вытянувшийся во все видимые стороны. Красивейшие места с изумрудными отмелями, тёмными пятнами морских водорослей и белеющими на дне ракушками. Вокруг всего этого великолепия сверкающими молниями сновали рыбные стайки. Хорошо тут рыбакам. Кстати, а куда они все запропастились? Лодки на берегу сохнут, поселение стоит пустое. Проверим аккуратно.
Спустили лодку и перебрались на сушу со всеми предосторожностями. Громчика взял с собой, настрожив его держаться рядом. На борту шхуны разожгли жаровни и приготовили к бою пушки. Непонятная тишина вокруг напрягала, и Ждан скомандовал на всякий случай их зарядить.
Развернув лодку кормой к брегу и оставив в ней двух бойцов, плотной коробочкой, держа наготове взведённые арбалеты, мы двинулись вверх по склону к ближайшим домишкам. Даже собаки не лают, и дымом не пахнет, как и отсутствуют полностью ароматы готовящейся еды. А дело к обеду. Очень странно.
Пересекли невидимую черту границы поселения, оглядываясь по сторонам. Окраина встретила пустыми проёмами чёрных окон и мерзким скрипом рассохшихся калиточек в низких заборчиках. Заглянув через плетень, увидел распахнутые двери и разбросанные по небольшому двору вещи. А на плотном утрамбованном песке двора подозрительные тёмные пятна. Понятно. Уже кто-то порезвился в этом селении. Есть ли смысл нам тут находиться? Вряд ли кто тут и остался, хотя всё может быть. Судя по реакции собаки, а точнее по отсутствию оной, вокруг никого. Надо идти дальше. Прошли всё селение – пусто вокруг, только ветер играет пылью между заборами и пустыми домами. А вот тел не видно и домашняя скотина отсутствует. Вышли на околицу, оглядывая раскинувшиеся вокруг небольшие огороды и засаженные чем-то поля. Невдалеке зеленеет плотная стена леса, надо бы до неё добраться, наверняка там уцелевшие жители прячутся. Только пойдут ли они на контакт, вот в чём вопрос? Задумавшись на мгновение, оставляю бойцов на месте, а сам с Громом выдвигаюсь к лесу, резко оборвав все возражения. Пусть лучше наготове будут, а мне только плен может угрожать. А насчёт этого Гром предупредит. Броня у меня хорошая, опасаться, конечно, нужно, от дурной раны никто не застрахован, но это от дурной, которой я, надеюсь, не получу. А одному больше шансов на кого-то наткнуться. Так и получилось. Ещё на подходе к лесу по шевельнувшимся ветвям на опушке сразу заметил наблюдателя, да и пёс сразу же насторожил уши в ту же сторону. Сразу соваться в лес не стал, а так и остался на опушке, подойдя к кустам почти вплотную, и остался стоять, ожидая какого-то развития событий. Лишь бы не пришлось так стоять до посинения. Вдруг местные не захотят идти на контакт, а просто отступят и уйдут. Так и стоял, прислушиваясь к крикам птиц и шелесту листьев. Наконец-то включился мой дар, о котором я, честно сказать, давно забыл. Я стал даже различать дальние шорохи, стуки копыт косули в лесу, и вот оно – тихий и осторожный шёпот. Дети. О чём это они? Послушав немного, начал понимать местную речь. Картина постепенно вырисовывалась полностью. Опасаются детишки по праву. Ждут от меня подлости. И вот как с ними договариваться? Орать на весь лес, что я весь белый и пушистый? Так судя по тому, что я услышал, вряд ли мне поверят. А услышал я следующее.
Несколько недель назад к берегу подошло несколько быстрых чёрных судов, откуда прямо в воду повыпрыгивали огромные и страшные люди. Мужчин в поселении осталось мало, да и те только старые и немощные. Все боеспособные ушли на войну с арабами. Поэтому защищать поселение оказалось некому. Норманны, а так они себя называли, быстро вырезали пытающихся защищаться стариков и увечных и занялись грабежом и насилием. Пробыв на берегу несколько дней, корабли ушли дольше вдоль побережья, а успевшие убежать жители до сих пор опасаются возвращаться в родные дома. Кое-как похоронили убитых да собрали оставшиеся от захватчиков вещи. Так и сидят в шалашах в лесу. Всё это мне удалось узнать, подслушав разговоры между собой испуганных нашим появлением детишек, сейчас рассказывающих о нас нескольким взрослым. Да каким там взрослым, судя по голосам, таким же детям, только чуть старше. Ладно, направление на лагерь я получил, осторожно надо пройти и поговорить. Стараясь не шуметь, пробрались по тропинке до лесного лагеря. Вот глупые. В лесу спрятались, а тропинки к своему лагерю уже натоптали. Так вас любой найдёт.
Спрятавшись за толстым стволом раскидистого дерева, я осмотрел полянку. Несколько шалашей, крытых уже подвявшими ветвями, чуть дымящийся между ними костерок и столпившаяся группка около самого большого сооружения. Опасности великой я для себя не наблюдаю, можно выходить. Убрав оружие, с пустыми руками выхожу на поляну и иду к людям. Заметили меня только тогда, когда я почти вплотную подошёл. Понятно всё с ними. Тишина. Огромными глазами смотрят то на меня, то на собаку, и непонятно, кого боятся больше. С лиц даже загар спал, так они побледнели от страха. А в глазёнках ужас так и стынет. Надо что-то говорить, а что сказать-то? Мир, дружба, жвачка? Не пойдёт. Медленно приседаю, положив ладонь на холку собаки и прижимая его к земле. Пёса шумно укладывается, а я остаюсь на корточках и пытаюсь улыбнуться детям. Свободной рукой стаскиваю шлем и, наконец, замечаю какое-то облегчение на ребячьих лицах. А в по-прежнему широко распахнутых глазах стоящих почти рядом детей замечаю позади себя отражение какого-то движения. Ещё успевает промелькнуть мысль: «Вот откуда облегчение. И на фига я шлем снял?»
А тело, подчиняясь рефлексам, уже откатывается в сторону. Выпрямиться я не успею, остаётся только падать на бок и перекатываться, что и делаю. Собака выворачивается из-под руки и с резким разворотом с ходу прыгает куда-то назад, издав горловой рык. Даже у меня мороз по спине проскочил. Успеваю ещё заметить краем глаза, как в ужасе замерли ребятишки. Вскакиваю на ноги, одновременно в руках уже приготовленные к бою меч и нож. Когда успел вытащить? Быстрыми боковыми шагами смещаюсь в сторону, чтобы видеть и детишек и напавших, оставляя за спиной свободное пространство. Как же мы так их проворонили? Ладно я, а собака-то как так опростоволосилась? Мысли проносятся в голове, пока впитываю обстановку, и почти сразу же расслабляюсь. Убираю оружие в ножны и подхожу ближе к живописной, раскинувшейся на примятой пожухлой траве группе.
Моя собака, видимо исправляя свой промах, сбила напавшего с ног и теперь придавливает к земле передними лапами замершее на траве тело. Рядом валяется огромная дубина, даже не дубина, а скорее небольшое бревно. Мне бы хватило. С моего места открывается интересная картина. Задравшееся при падении платье открыло длинные, стройные ноги, загоревшие почти до колена, а выше сверкающие холодной молочной белизной. Нижнего белья нет, и мои глаза целомудренно перескакивают выше, хотя так и норовят задержаться на пропущенном. Вот где меня длительное воздержание накрыло. Даже странно, почему раньше такого не было, сколько перевидал разных девок и женщин, а так не плющило.
Подхожу ближе. Громчик поднимает голову, продолжая рычать. Из оскаленной пасти с зубищами, как у крокодила, капает слюна на грудь лежащей девушки или женщины, что, впрочем, не столь важно. Важно, что грудь также достойная. Тонкое полотно чётко обрисовывает соблазнительные округлые формы, волнующие мой взгляд. Да что со мной такое? А я ещё и лицо не рассмотрел. Может, там страшила какая? Да ни фига, обыкновенная сельская красотка. Возраст определить не получается, навскидку лет так двадцать – двадцать пять. Кто её знает. Становится жалко роскошных чёрных волос, раскинувшихся густыми прядями в траве и пыли. В углах крепко зажмуренных глаз прочертили мокрые дорожки мелкие слезинки. Ну да, у Грома-то вес не детский, а он ещё и своими лапищами на грудь навалился, только позавидовать и остаётся. Бл… Что я, совсем берега потерял, что ли? О чём думаю? Вместо того чтобы помочь бедной девушке, стою тут и размышляю, не забывая, впрочем, любоваться доступными взору картинами. Стоп, у меня же жена где-то там осталась. В мозгу сразу полегчало, и я наконец-то даю команду Грому оставить девушку в покое.
– А вот не надо было на нас с дубиной бросаться, – с этими словами протягиваю незнакомке руку, предлагая подняться.
Впрочем, моей помощи не требуется. Как только тяжесть с груди пропала, девушка осторожно приоткрыла глаза и мгновенно оказалась на ногах, что-то фырча про себя и яростно оправляя платье. Ну и на нас с Громом попутно посверкивая своими глазищами. А глаза тоже красивые, да и сама девушка ничего так, если умыть и почистить. Хотя истинную красоту никакой грязью не замажешь и не скроешь.
А ребятки так и стоят замершей кучкой на месте. Ну и хорошо. Пусть стоят. Опускаю взгляд на собаку и сталкиваюсь с огромной виной, плещущейся в ее глазах.
– Всё нормально, это я виноват, что заставил тебя прилечь и расслабиться, – успокаиваю собаку.
Стремительно меняется выражение глаз, и вот оттуда уже опять полыхает ярость. В чём дело? Да это опять наша девушка. Уже воспользовалась тем, что я отвлёкся, и успела ухватить свою деревяшку. Теперь стоит напротив, сжимая её двумя руками так, что даже пальцы побелели. Шустрая какая. И что опять делать?
Отступаю назад. Ну её. Что мне с ней, силами мериться, что ли? Ещё немного отойду, на всякий случай, а то страшнее разъярённой женщины может быть только другая разъярённая женщина.
Отступив, как мне кажется, на достаточно безопасное расстояние, пользуясь услышанными ранее от детей знаниями, начинаю разговор. Вряд ли мне сразу ответят, но попробовать-то стоит?
Вот только с чего начинать? А начну-ка я с себя.
– Не бойтесь. Ничего плохого мы вам не сделаем. Хотели бы, давно бы сделали. Мы просто путешественники, торгуем разными товарами…
А что это они сразу так напряглись, как будто бежать собрались?
– Да что вы так перепугались?
И тут в голову приходит простая мысль. Они же наверняка думают, что мы людьми торгуем.
– Да не работорговцы мы. Наоборот, рабства у нас нет. Мы с ним боремся, уничтожаем, где увидим. А торгуем обычными товарами: лес, пенька, масло, ткани, мягкая рухлядь. Да разным торгуем. Плывём сейчас мимо, да немного заблудились и хотели путь разузнать. А тут пусто вокруг. Хорошо, что ребятишек услышали, вот и решили поговорить. Что у вас произошло?
Ну хоть какая-то реакция появилась. Запереглядывались. Девушка осторожно опустила свою дубину, но из рук не выпустила. Осторожно переступая босыми ногами, не спуская с нас глаз, медленно перешла к детям, которые сразу же её облепили со всех сторон. Дубинка упала на траву, а руки замелькали по плечам и головам ребятишек, как крылья испуганной птицы-матери. Да ну, она же молодая совсем, не может у неё столько детей быть.
Продолжаю болтать всякую чушь, и ребята наконец-то оттаивают. Да и страшная собака укладывается на траву и прикрывает глаза. Постепенно завязывается хоть какой-то разговор. С трудом выясняю, что тут побывали норманны на своих страшных кораблях. Мужчин в поселении совсем не осталось. С юга уже который год нападают арабы, вот ушли защищать перевалы все, кто может держать в руках оружие. А в поселении остались старики, женщины и дети. А тут и норманны навалились. Сначала прибежали гонцы с горестными вестями из прибрежных селений, а вскоре и сами захватчики пожаловали. Налетели, безжалостно расправляясь с нерасторопными и неуклюжими стариками, похватали кое-какое добро, повязали не успевших убежать девок и детей и ушли дальше, оставив после себя трупы и страх. Вот и боятся теперь люди возвращаться в свои жилища. А ну как вернутся варяги? В лесу остались те, кому идти совсем некуда, остальные сразу же ушли в глубь материка к дальним родичам. М-да. А тут и Рагнар пошёл на свой любимый промысел. Вот сейчас вернётся и опять страху на детей нагонит. Меня врагом сделает. Да не хотел же я его отпускать. А как удержишь? Ведь в это время не поймут меня. Надо нам с ним как-то по-другому свои отношения строить. А то не доведёт до добра такое совместное плавание…
Пока налаживал хоть какие-то отношения и завязывал разговор, прошло время. Мои наверняка места себе не находят, и надо бы их как-нибудь успокоить. Договариваюсь с ребятами о небольшой передышке в разговоре, да и приготовить поесть что-нибудь нужно. Тут же выясняется, что с продуктами у лесовиков не очень. Что в лесу добудут, то и, как говорится, употребляют. А рыба? Какая рыба? К берегу боятся выходить. Ну и огородики, конечно, выручают. А урожай ещё не вызрел. Понятно. Уговариваю их немного подождать и обещаю принести кое-какой провизии. Обещают. Мне ничего не остаётся, как поверить и уйти. Если убегут, искать не буду. Хотя жаль. Девушка вроде немного оттаяла, чуть расслабилась, по крайней мере, как свою увесистую дубинку из рук выпустила, так больше не поднимает. Жаль будет, если уйдут. Хотя странная она немного, никак на местных не похожа. Если только одёжкой. Хотя волосёнки у всех тёмные. Что же меня насторожило? И уже на обратной дороге, вспомнив тонкие руки, не огрубевшие от тяжёлого физического труда, наконец сообразил, что меня насторожило. Никак она не похожа на крестьянку. В голову тут же полезли мысли о спрятавшейся в глуши принцессе. Тьфу, начитался в своё время романов Дюма и иже с ним. Плюнув и выкинув пока из головы всяческие домыслы, поспешил на берег, ребята там совсем заждались. Дозор обозначился на околице. Это радует, не расслабились.
– Да беженцы там в лесу спрятались. Пока разговорил их, время и прошло, – пришлось на ходу в двух словах объяснить причину долгой задержки.
– И что теперь? – прилетел вопрос в спину.
– Что? Возвращаемся на корабль. Соберём кое-какой еды и отвезём на берег. Дети там в основном. Заодно и попробую узнать, где мы всё-таки оказались, а то и забыл расспросить.
Согласное сопение позади, и мы, убыстряя шаг, поспешили к лодке.
На борту коротко поведав обступившим меня бойцам обо всём услышанном и дополнив рассказ своими мыслями, попросил накидать в мешок сухарей да чего-нибудь такого съедобного и отправился назад в прежнем составе. Вскоре уже раздвигал ветви кустов, пробираясь по той же тропинке к лесному лагерю.
Впереди перебирал лапами Гром, а мои бойцы остались в этот раз на околице и опушке, выставив парные секреты. Так оно будет надёжнее.
Оказавшись среди шалашей, даже облегчённо выдохнул, сбрасывая тяжёлый мешок. Не убежали, а я уже опасаться начал, больно тихо было вокруг. Встретили меня не то чтобы настороженно, но с небольшой опаской. Впрочем, она быстро развеялась, когда ребята заглянули в принесённую торбу. А вот и моя новая знакомая. Впрочем, не совсем она. Навстречу мне из шалаша вышла совсем другая женщина. Роскошные волосы перехвачены сзади какой-то тесьмой и закрыты чем-то ажурно-воздушным. Тёмно-зелёное подобие жакета, тонкая белая рубашка с длинными рукавами, кружевной воротник и такие же манжеты. Широкий пояс, к которому пристёгнуты с одной стороны широкий и даже на первый взгляд массивный и очень серьёзный нож, а с другой – длинный или длинное… Да не знаю, что. То ли меч, то ли ещё что. Короче, холодное оружие в богато изукрашенных ножнах. Вместо юбки шаровары. Ну и наконец, сапоги. То есть это на мне сапоги. А на ней сапожки, красивые и даже щеголеватые. В голове мелькает мысль, что сказки про принцесс могут и сбываться. Тут же себя одёргиваю: какая принцесса тебе, старый козёл, у тебя жена дома и сын примерно такого же возраста, как эта девушка. Пока раздумывал да одёргивал себя, девушка подошла ближе и, остановившись, гордо задрала подбородок, смешно выставив одну ногу вперёд. Вопросительно на меня посмотрела, как будто чего-то ожидая. А что? Еду принёс, что ей ещё нужно?
Затянувшуюся паузу прервала сама девушка, видимо потеряв всякую надежду на моё понимание. Тяжело вздохнув, мол, что с невежи взять, грациозно присела в каком-то немыслимом на этой лесной поляне реверансе и представилась:
– Графиня де Фезансак.
П…ц! Занавес.
