Он рассматривал меня со всем вниманием, а когда я замолчал, чуть наклонил голову, выказывая почтение.

– Вы не озверевший завоеватель, ваше величество. Знаете пугающе много, а это сбивает с толку. По крайней мере, создается впечатление, что знаете, но это может быть простой уловкой. Короли должны уметь создавать впечатление, что могут больше, чем… действительно могут.

– Хорошо, – прервал я. – Побываю в том герцогстве и ознакомлюсь с его реалиями. Но сперва изволю, чтобы Жанна-Антуанетта увидела своего мужа и убедилась, что он жив и здоров.

– Он жив и здоров!

Я ответил скептически:

– Мне нужно верить вам, бесчестным похитителям хорошего человека, на слово?

– Но вы же с Севера, – напомнил он, – там у вас в цене слово чести!

– У нас да, – ответил я, – но вы не с Севера.

Он обронил смиренно, но с понятным только мне оттенком:

– Вы даже не представляете откуда.

Я ощутил, как от его слов пробежал легкий холодок по коже, словно подуло сквозняком по обнаженной спине.

– Да хоть с Запада или Востока!.. Думаете, на Багровой Звезде Смерти мне трудно пройтись над тамошними землями и предать все смерти?

– Вы этого не сделаете, – обронил он спокойно, – а где мы, чтобы нанести удар именно туда, вам никогда не узнать. Хорошо, мы дадим возможность убедиться вам, что маркиз Антуан жив.

– Не мне, – уточнил я, – а его супруге. И она желает перекинуться с ним парой слов. Только тогда поверит.

Он наклонил голову.

– Эту возможность предоставим. Но для этого вам придется явиться в герцогство.

– Да-да, – ответил я, – конечно, явлюсь. Надо же посмотреть, что у вас там за особые интересы? Раз уж жаждете независимости тому региону?.. Независимость от меня будет означать для местных зависимость от вас?

Он сказал быстро и, как мне показалось, совершенно искренне:

– В герцогстве зависимость от нас даже не почувствуют. Просто у нас там, вы угадали, свои интересы. Ничуть не связанные ни с политикой, ни с местной экономикой.

Я махнул рукой ожидающему с мешком в руках Чекарду:

– На голову!.. Руки связать за спиной. Вести в камеру так, чтоб не бился головой о стены… Хотя почему нет? Здесь все можно, люблю демократию!

Сияющий Чекард с энтузиазмом набросил мешок на голову пленника, мигом поняв его назначение и связанные с ним преимущества. Гвардейцы потащили арестанта к выходу, а Чекард пошел следом, очень довольный, постигая продвинутые особенности обращения с арестованными.

Когда Хрурт закрыл за ними дверь, Норберт и Альбрехт молча обратили на меня взоры.

Я тяжело вздохнул.

– Разочарованы?.. Он сказал больше, чем наверняка хотел. Это радует. Они далеко не всемогущи.

Альбрехт пожал плечами:

– Кто знает, а если как раз и хотел как бы проговориться? Дескать, ваш противник тоже не озверевший королек в своем крохотном герцогстве, а человек умный, проницательный и с амбициями, раз уж у вас дуэль не на уровне грубой силы.

Я кивнул им на кресла, теперь можно и сесть, создал кувшин с вином на столе, три простые глиняные чаши. Альбрехт взял на себя роль виночерпия, Норберт сел возле стола, дождался, когда его посудина наполнится, взял и взглянул поверх края на меня.

– Сожалею, ваше величество, но вам не удалось его убедить насчет своей тупой и злобной натуры северного завоевателя. Хотя я бы поверил.

– Я не старался, – ответил я задето, – а то смог бы! Я хитрый. Но такое претит моей возвышенной натуре. Мелкие приемчики годятся разве что для тактической игры, но здесь сложная стратегическая игра, в которой все равно на каком-то этапе станет видно, кто есть ху.

Он пригладил усы, вид задумчивый, покачал головой.

– Кстати, мне он показался искренним. В момент, когда отчетливо дал понять, что даже со всей мощью Маркуса их гнездо не достать. Почему?

Альбрехт сделал глоток, ответил после паузы:

– Да, меня это настораживает тоже, доблестный сэр Норберт. Он сказал, что даже при тотальном разрушении всех земель они не пострадают! Так что либо скайбагер, либо Зачарованные Места. Их Маркус и раньше вроде бы не доставал.

– Либо что-то еще, – сказал я, – такое же необычное и в самом деле недоступное. Хотя… если они на скайбагере, то могли бы сообразить насчет их уязвимости. Маркус свободно перемещается в космосе… ну, там высоко, может ударить как своим дезинтегратором… я имею в виду какое-нить оружие, так и просто пойти на таран, это легче, чем слону таранить мышь.

Некоторое время мы молча смаковали вино, я отстраненно подумал, как это прекрасно, когда с одинаковыми усилиями создаешь как дрянное вино, так и напитки высшего качества. Для продвинутых технологий это просто, а вот непосвященных ставит в тупик.

– Скорее всего, – сказал я, – их гнездо в тамошнем Зачарованном Месте.

Я осушил чашу, подумал, налил еще, день жаркий, а лучший способ утолить жажду – одна-две чаши натурального вина без всякой крепленности.

– С Зачарованными Местами еще не связывались, – напомнил я, – но, как говорит опыт, они занимают мало места. По ничем не подтвержденным слухам, Зачарованное Место – это как бы вход, а дальше там может быть целое королевство, а то и бескрайняя империя.

Альбрехт со стуком опустил опустевшую чашу на столешницу.

– Опасная мысль, ваше величество.

– Какая? – спросил я с интересом.

– Вести армию на захват какого-то неведомого образования через Зачарованное Место.

Я сказал с сердцем:

– Сплюньте, герцог!.. Что с этой империей делать, ума не приложу, а вы еще о каких-то непонятных параллельных мирах!

Альбрехт смолчал, только загадочно блеснул глазами, а молчавший Норберт сказал с расстановкой:

– Параллельных… слово-то какое емкое… Раз уж вы нечаянно проговорились о таком, то наверняка как-то втайне подбираетесь?

Я помотал головой:

– Клянусь! Это так, вырвалось. Фантазии помраченного вином сознания. Выпущенного на свободу воображения, что мелет такое, что и на голову не налезет… Даже не думайте, герцог!.. Никаких Зачарованных Мест и прочих завоевательных походов!

Он вздохнул, повертел опустевшую чашу в ладонях, потом решительно взял кувшин и наполнил чашу снова.

– Жаль, – сказал он скорбно. – Это же так красиво… Завоевываешь все новые земли и не думаешь, что делать с теми, что уже оставил за конским крупом… Не рыцарское это дело – думать о последствиях!

Я крикнул через весь кабинет:

– Хрурт!.. Пошли людей собирать отряд! Выступаем немедленно!

Он приоткрыл дверь и что-то прокричал в коридор. Я поднялся, сказал властно:

– Можете допить, но не упивайтесь. И все за мной!

Они торопливо оставили чаши и поднялись, спеша догнать меня хотя бы у двери.

В нижнем зале сдержанная суматоха, служащие дворца из числа северян передают мой приказ, выдергивая из пестрой толпы моих соратников, те поспешно прерывают флирт и со всей торопливостью выходят из дворца.

На крыльцо вдогонку за нами выбежал запыхавшийся сэр Бриан Кенговейн, весь в яркой цветной одежде, как верный вассал, подражая своему лорду Альбрехту Гуммельсбергу.

Норберт неодобрительно хмыкнул, первым заметив на ногах Кенговейна не сапоги, а башмаки, что еще не туфли, но уже отступление от сурового северного стиля, на башмаки не присобачить шпоры, без шпор даже сапоги не совсем сапоги, а на башмаках вообще сидели бы как на корове седло.

Я тоже все заметил и оценил, Кенговейн смутился, перехватив мой взгляд на его ноги, а я сказал сдержанно благожелательным голосом:

– Сапог победителя частенько принадлежал побежденному.

Он проговорил в нерешительности:

– Ваше величество?

– Не нужно стесняться! – разъяснил я. – Мы победители, а победители могут носить хоть свое, хоть трофейное! Трофейное – это не знак нашей сдачи, это наша победа!

Он поклонился и отступил, стараясь затеряться среди военачальников, где все до единого в сапогах, ибо сапоги – наше все, мужская гордость и знак доблести.

Однако я, проговаривая бравурные слова поддержки, чувствовал печаль и стеснение в груди. Понятно, не устоим, начнем поддаваться под мягким натиском более изощренной культуры… хотя в слово «культура» вкладываю другое значение, и вообще называю ее здесь более изощренной, но не более высокой, у нас она выше, как это ни парадоксально…

…однако пока не представляю, что делать. Конечно, призвать отца Дитриха, он разберется и поймет, однако где найти сто тысяч таких же отцов дитрихов? Остальные священники – хорошие и праведные люди, но слишком уверенные в своей правоте, когда все, что не принадлежит христианству, – гнусное язычество, которое нужно искоренять огнем и мечом, а всех, не признающих веру Христа, на костры, на костры, на костры!

Норберт шел со мной рядом, поинтересовался негромко:

– Отправимся сейчас?..

– А что нам мешает?

Он пожал плечами:

– Уже почти ночь. А вас герцогиня ждет в постели…

– Точно герцогиня? – перепросил я. – Не леди Мишелла?..

– Точно, – ответил Норберт с самым невозмутимым видом. – Хотя часть придворной знати усиленно продвигает на ваше ложе для изысканных сладострастий, известных только императорам, знаменитую Хлоиссу Дорриган… Возможно, сегодня именно она будет ждать вас в покоях… точнее, под одеялом. Хотя эта, возможно, и поверх одеяла. Мы, простые герцоги, насчет особых изысков… Рыцарские турниры знаем, изыски – нет.

Я содрогнулся:

– Что?.. Та самая, у которой все мужья красиво погибают? Нет уж, нет уж… Нельзя ли переправить в дар Скагерраку?.. Собираемся, едем. Еще не ночь, это вы перегнули, вон какой закат разгорается!.. Не успеет догореть, как копыта наших коней простучат по земле того герцогства, посмевшего… посмевшего быть таинственным. Маркус, ты меня слышишь?.. Давай, лапочка, к моему месту пребывания…

Женщины держатся отдельной стайкой, хихикают и жеманничают, выглядит глупо, но это как раз то, что надо. Если с женщинами вести умные разговоры, вся кровь будет концентрироваться в мозгах, мы же всегда стараемся не ударить лицом в грязь, а какой флирт, если все умничают?

Я вычленил взглядом Жанну-Антуанетту, ее заметить легко как по голубым волосам, так и по общей ауре великолепия, она держала меня взглядом с самого момента, как я вышел, а когда я обратил на нее внимание, тут же ринулась в мою сторону, торопясь и чуточку приподнимая платье обеими руками, испуганная и взволнованная, с блестящими фиолетовыми глазами.

– Маркиза, – сказал я.

Она торопливо присела в поклоне. Я привычно заглянул ей в низкий вырез, хотя с нею это уже не обязательно, мы как бы свои, сказал с доверительностью в голосе:

– Жанна, есть новости.

Она вскочила, трепещущая и с блестящими глазами, то ли от слез, то ли от страстного ожидания новостей.

– Ваше величество?

– Я выторговал кое-что для вас, – заявил я. – Похитители обещают устроить вам свидание с мужем. Даже возможность перекинуться парой слов, чтобы вы убедились в его здоровье.

Она заглянула мне в глаза снизу вверх, ухватила за руку и, прежде чем я успел воспротивиться, с жаром прижалась губами к тыльной стороне кисти.

– Ваше величество!

– Да пустяки, – сказал я и с неловкостью торопливо высвободил руку. – Леди Жанна, никому не целуйте руки. Вы такое совершенство, это вам должны целовать руки и прочие срамные места. Но вам придется совершить небольшую прогулку в герцогство Клауренское.

– Хорошо, – сказала она послушно и тут же уточнила: – А что, там восстановили причальную башню?

– И это знаете? – спросил я в удивлении. – Восстановят. По моему повелению.

Она сказала тихо:

– Императора Скагеррака не слушались.

– Вы увидите разницу, – пообещал я. – Вы готовы?

Она слегка покраснела под моим взглядом и слегка приопустила ресницы.

– Да, ваше величество. Все, что изволите.

– Тогда быстро на середину двора, – велел я. – Там ширше. Сейчас это не двор, а причал, а мы отчалим красиво и решительно.