Бобик прибежал, взглянул издали с вопросом в больших серьезных глазах, я покачал головой, дескать, ничего, все так же, и он тут же ринулся обратно.

Жанна-Антуанетта старается не шевелиться и даже не поворачивать головы, глаза устремлены в одну точку. Я с раскаянием подумал, что зря все-таки поддался ее слезам и взял с собой, слезы – выработанный эволюцией женщины механизм давления, а то и выживания, но я щас не самец, а государственный деятель, потому должен вести себя соответственно.

– У нас у детстве куры были, – сообщил я самым доброжелательным голосом, – мараны с голубыми яйцами… Нет, у маранов красные и багровые, а голубые несли арауканы. Есть еще амерауканы, тоже с голубыми яйцами… Бабушка любила их опекать, яйца такие же ярко-голубые, как ваши волосы, маркиза!.. В скорлупе, оказывается, много билирубина… А у вас тоже билирубин?

Она вздрогнула, завороженная потоком моих слов.

– Ваше величество?.. Нет, у меня от рождения. Говорят, бывает, хотя еще не встречала. Но по летописям восемнадцать веков назад был герцог Коригалант с ярко-голубыми волосами…

– Мутант, – сказал я со знанием сути, – урод. Это значит, уродился таким красавцем!.. Наверное, ваш предок. Как-нибудь секвенируем ваш геном, как только научимся это делать. Все-таки это же счастье родиться с голубыми волосами!

Она слабо заулыбалась, на бледные щеки начал возвращаться слабый румянец, мараны и арауканы отвлекли, особенно, думаю, амерауканы постарались, даже название породы красивое. По моему тону поняла, что сравниваю с чем-то элитным, а комплименты на женщину действуют, как теплый дождик на скукоженный цветок. Тем более я сравнил ее не с розой или чем-то привычным, а с неведомым, а это вштыривает шибче.

Все еще с улыбкой на губах, она повела глазами по сторонам и сразу с ужасом уставилась в окно.

– Ой, что там такое страшное внизу?

– Не такое уж и страшное, – пробормотал я. – Наша планета вообще-то ничего так…

– Что за планета?

– Земля, – пояснил я ласково. – На которой живем. Да, вообще-то она круглая, как дура, но все равно ее обижать нельзя. Хоть мы и сверху… Если сидеть не хотите… может, возляжете?

Она взглянула с вопросом в очень серьезных глазах:

– Ваше величество?

– Вы хрупкая женщина, – сказал я с чувством. – Я сам виноват, позволил вам по своей слабости пойти со мной!.. А кому я попутчик? Ни души не шагает рядом.

Над далекой поверхностью планеты нечто блеснуло в лучах солнца. Я сказал торопливо:

– Маркус, снижаемся… Теперь левее…

Исполинская громада Багровой Звезды Зла двигается по моим ощущениям с легкостью бабочки-капустницы.

Замеченная мною блестка быстро выросла в размерах, укрупнилась. Даже не всматриваясь, я различил выступающие над корпусом детали, а когда приблизились, понял, что самого корпуса, как основы, нет, а есть сложное соединение громадных конструкций из металла. Хотя это, скорее всего, не металл вовсе, само сооружение сложное и непонятное, словно строили не люди, а пауки или муравьи-древоточцы, а то и вовсе кампонотусы.

Хотя пауки строят очень понятную и красивую паутину, муравьи тоже воздвигают шедевры, все-таки у нас с ними один корень, одна аминокислота, а здесь абсолютно чуждая логика…

Пока я всматривался и мыслил, скайбагер медленно вырастал в размерах, а Маркус по моей молчаливой команде завис на комфортной для разглядывания высоте, затем пошел в сторону, открывая взгляду все новые конструкции.

За спиной послышался приближающийся топот, Бобик примчался, как черный ураган, шумно и часто дыша, язык вывалил, широкий и огненно-красный, в глазах понятный восторг исследователя.

– Остынь, – сказал я упавшим голосом.

Сердце сжалось, конструкция изломана самым зверским образом, словно изящная игрушка попала в ковш пресспакета, что изломал все, но бросил на полпути, когда осталось только превратить в сплошной четырехугольный брикет металла.

– Маркус, – сказал я мертвым голосом, – здесь точно нет жизни. Давай посмотрим следующий. Ищи такой же, но поцелее…

Маркус передвинулся удивительно быстро, уже понимая, что ищу. Впереди стремительно появился, вырос и остановился на комфортном для рассматривания расстоянии скайбагер, похожий на телебашню с выставленными во все стороны широкими раструбами параболических антенн, но только две уцелели, да и те изрешечены чем-то вроде тысяч крохотных метеоритов, а от остальных остались только пеньки, а в самой трубе башни зияют широкие дыры.

– И этот, – сказал я, – Маркус, поищи другие…

Он нашел, но разбитый неведомой мощью вдрызг, уже не скайбагер, а плотный рой кусков обшивки и внутренностей, что летит по той же орбите, за тысячи лет снова сбившись в бесформенный ком из металла.

Затем еще два: один с развороченной обшивкой, второй разорван пополам, обе держатся на паре уцелевших нитей, я их привычно назвал кабелями, лишь благодаря нулевой гравитации.

Маркус послушно двигался над планетой, скайбагеры не идут в одной плоскости, все на одной высоте, но в разных широтах, я всматривался с надеждой в сердце, уже начал отчаиваться, когда вдали на темном небе показалась серебряная искорка.

Моя душа воспрянула, я сказал срывающимся от волнения голосом:

– Маркус, наш шанс!.. Надеюсь, не последний… Давай к нему, пока не удрало…

Серебряная в лучах солнца искорка моментально выросла в исполинское сооружение из десятков переплетенных и плавно изогнутых труб, в центре ком из металла, неприятно исковерканный и погнутый, но не в результате внешнего воздействия, иначе бы снесло все эти трубы…

Я пытался отыскать взглядом что-то похожее на оранжерею, должны же космонавты чем-то питаться, где тут силовой блок, ракетные двигатели, но озлился на себя, все отбросил и попинал в раздражении.

Какие оранжереи, я же не во временах Жюль Верна. Уже сейчас принтеры печатают любую еду, а чуть позже и компоненты для нее будут получать, просто разлагая на нужные элементы сам вакуум, который теперь зовут темной материей, темной энергией и темным пространством.

– Нужно проникнуть вовнутрь, – сказал я. – Если не найдем люк, то сделаем!

Жанна-Антуанетта спросила слабеньким голосом:

– Сделаем… что?

– Дверь, – ответил я с энтузиазмом. – Кто-то рубит дверь в Европу, а я вот в будущее!..

– Будущее? Какое будущее…

– Светлое, – сказал я с энтузиазмом. – Или мрачное с апокалипсисами. Всякими, разными! Их, к счастью, много, мы обожаем разнообразие. Вы ведь обожаете?

– Нет, – ответила она с достоинством. – Я порядочная женщина.

– В общем, – сказал я, – перспективное будущее.

Мелькнула мысль, что в реале, если проделать дыру в обшивке, воздух вырвется наружу, а там без него пробуду очень недолго. Закрыть за собой люк не смогу, так как на скайбагер, похоже, проникали вовсе не через люк, похожий на ляду в деревенский погреб, или на тот, что в подводных лодках.

– Есть идея, – сказал я громко и постарался как можно отчетливее представить в мозгу, как Маркус приближается вплотную к скайбагеру, обволакивает какую-то его часть и как бы погружает в себя. – Мы же победители?

Сердце колотится, идея сумасшедшая, но если получится, то это великие возможности и для других грандиозных свершений. Все-таки одно дело легко перестраивать у себя внутри, а другое – внешний панцирь. Муравьи рождаются уже взрослыми, хоть и мягкими, затем их панцирь твердеет и уже не изменяется, как у всяких там раков, потому Маркус, может, и не суметь выполнить мое желание и даже настойчивое повеление…

С другой стороны, он еще тот галактический муравей, всех его возможностей не знаю. Во всяком случае, попытка не пытка.

В том случае, который вообразил и держу в мозгу, проделать дыру в корпусе уже не катастрофа, воздух из Маркуса смешается с тем, что в скайбагере… если он там есть, а если нет, для скайбагера это вряд ли смертельно, а для меня как раз то, что нужно, я без воздуха пока что жить не научился, хотя пример таких умников, как так называемые анаэробные организмы, дразнит воображение.

Маркус повернулся другой стороной, чуть опустил край, хотя выглядит весь одинаково блестящим и багровым, но, наверное, я что-то не вижу или не знаю.

Красная, как раскаленная на солнце, стена, коснулась края скайбагера. Я затаил дыхание, но ничего не случилось. Коснулась и так осталась, будто прилипла. Долгое время ничего не происходило, уже готов был отказаться от гениальной идеи, у меня они все гениальные, хотя не всегда к месту, но вдруг острый конец конструкции скайбагера начал укорачиваться.

Не сразу понял, что не укорачивается, а погружается в плотную обшивку Маркуса, словно в густой клюквенный кисель. Все-таки панцирь тоже может изменять свойства, как я и надеялся, что должно быть предусмотрено в конструкции, хотя бы для того, чтобы заращивать раны от мелких и крупных метеоритов.

Через иллюминатор смотреть можно долго, я заставил себя оторвать взгляд от жутковатого зрелища.

– Это близко, – ободрил я трепещущую маркизу. – Правда, не в паланкине, дорогая Жанна. Ножками, ножками.

– Ваше величество?

– Там для нас делается вход, – пояснил я. – Не заходить же, как все люди, через ворота, а то и вовсе двери?.. Нет, для нас с вами торжественно ломают стену. Больше, конечно, для вас.

Она взглянула в испуге:

– Ваше величество?

– В старину так делали в особых случаях, – заверил я. – Когда какой-нибудь успешный золотоискатель являлся в город и не желал входить в кабак, как все, для него проламывали стену… Позвольте, я проведу вас, маркиза.

Бобик подпрыгнул на всех четырех, едва не ударившись спиной о зачем-то снизившийся потолок, стрелой метнулся вперед и тут же исчез из виду.

Жанна-Антуанетта послушно поплыла со мной рядом, легонько поддерживаемая под локоть, только спросила в испуге:

– А… куда?

– В небесный дворец из металла, – пояснил я. – Правда, пока прогуляемся внутри Багровой Звезды. Уверен, в ней хорошие такие дороги, что больше похожи на прелестные тропки. Иногда их вовсе романтично нет, это вообще восхитительно, верно? Хотя мы знаем направление, а это интереснее, чем скучная карта в обеих руках. Во всяком случае, Бобик в этом уверен свято.

Она пошла послушно и доверчиво, женщины должны слушаться мужчин, но вздрагивала и то и дело непроизвольно прижималась ко мне, сбивая с шага.

Я подумал, все мы ищем, перед кем бы пораспускать хвост, а женщины – наши широкие спины, за которыми можно спрятаться.

Она вскрикнула жалобно, как зайчик перед внезапно выпрыгнувшим волком. Пахнуло сухим жаром, нужно пройти в трех шагах от края огненного озера с багровыми берегами из безобразно застывающей лавы.

Но я морщился и шел, уже встречал такое в Маркусе, Жанна-Антуанетта в ужасе перебежала на другую сторону и, прикрывшись мною, передвигалась там мелкими шажками, закрывая нежное лицо от палящего зноя.

В центре красного бассейна с шумом выскочило из жидкой магмы нечто округло-продолговатое, похожее на раскаленную в горне касатку. Жанна-Антуанетта жалобно нявкнула и уткнулась в меня, а местная рыбка с тяжелым плеском обрушилась в кипящую поверхность.

Огненные брызги разлетелись по всему озеру, тяжелая волна расплавленного металла ощутимо ударилась в берег.

Пара капель упали перед нами, зашипели злобно, испуская горячие синие дымки.

– Сделаем крюк, – предложил я, – небольшой такой, а то дальше рыбки еще любопытнее. Даже на берег вылезают.

Она вскрикнула в ужасе:

– Что это?

– Аквариум, – сообщил я. – Рыбки резвятся. Да, рыбки. Всякие!.. Декоративные. Вон прыгают, есть просят.

Она прошептала, пугливо отворачивая хорошенькую голову в сторону так, что я услышал хруст ее шейных позвонков, тонких, как у двухнедельного гусенка:

– У вас… здесь домашний ад?

– Надо же и мне какое-то хобби, – объяснил я. – А то все работа, работа… Но не заводить же котиков или болонок!.. Если я император, то и хобби императорское, а то и вовсе имперское… У Скагеррака разве не так?

– Ваше величество… Скагеррак просто человек…

– А я?

Она ответила дрожащим голоском:

– Теперь уже не знаю, ваше величество, уж простите…

– Мне это льстит, – признался я.

– Ваше величество?

– Все, – пояснил я, – хотим быть загадочными и таинственными. Что-то есть в нашей натуре от павлинов, хотя они при внутриутробном развитии и не замечены… Осторожно, тут ямочка…

Она вздрагивала все больше, смотрела с ужасом то на меня, то по сторонам.

– Ваше величество?

– Жанна, – сказал я с мягким укором, – вы же лицо империи!.. Держитесь не так, как чувствуете, а как надо. Я же тоже не человек, а император?.. Вы лицо, я голова. Потому вот, увы…

Она судорожно вздохнула, с усилием выпрямилась и почти гордо вскинула мордочку.

– Да, ваше величество. Даже на плахе нужно держать голову прямо.

– Вы отважная женщина, – ответил я с чувством. – Никаких истерик, воплей, обмороков!.. Хрупкая, но отважная. И даже пытаетесь понять, что происходит, хотя это даже мне понять почти немыслимо.

Она посмотрела большими серьезными глазами.

– Ваше величество, я стараюсь понять, как это поможет спасти моего Антуана!

– Как видите, – сообщил я, – ищу возможности!.. Возможно, Антуан здесь. Вы же заметили, как трудно сюда попасть?

– Ну… да… Хотя вам это удалось, я бы сказала, без особого труда.

– Все дело в хорошо подобранном персонале, – пояснил я. – Я бы сказал, Багровая Звезда весьма полезный и старательный сотрудник!

– Вы быстро заводите себе друзей?

– Как сказать, – ответил я, вспомнив, как легко было попасть в Багровую Звезду Зла, когда в неравной сече пала вся армия, а все доблестные герои моих королевств полегли в кровавом бою, – но сейчас мы перейдем в ту штуку, которая летает высоко-высоко над землей… Не пугайтесь, это с земли смотрится крохотной искоркой под солнцем, но на самом деле…

– Как не пугаться, – ответила она тихо, – когда вы так странно успокаиваете, что еще страшнее.

– Может, – предложил я, – подождете здесь?

Она вздрогнула.

– Шутите?.. В этой ужасной красной пещере? Мне все время кажется, она живая!

Я победоносно улыбнулся, конечно, пойдет со мной. Я же дуб, а она типа лозы, что цепляется за крепкий ствол, хотя чувствую ли дубом я себя сам, никто не знает, а я признаваться не спешу, да еще перед женщиной.

– Не отставайте, – посоветовал я. – Лучше держитесь за мою руку или хотя бы за полу камзола.

– А там дальше не еще страшнее? – спросила она жалобно.

– Ничуть, – заверил я. – Та крохотная искорка вообще-то целый город в небе. Или просторный, хоть и тесный дворец. Выстроенный неведомым народом в давние времена. Думаю, все вымерли. Вы же любите грабить могилы?

Она вздрогнула, взглянула расширенными глазами:

– Шутите?..

– Но любите всякого рода старинные золотые вещички, – сказал я, – привезенные из дальних стран?

Я говорил успокаивающе, отвлекая от широкого туннеля, больше похожего на красную глотку, там в конце уже проступил темный металлический бок скайбагера, весь изъеденный, как оспой, следами от метеоритных ударов.

Она зябко повела плечиками.

– Вам в самом деле не страшно?