Распад «Наутилуса» был катастрофой, но Кормильцев не опустил руки, не отчаялся. Наоборот, наступил один из самых, пожалуй, деятельных моментов его жизни.

Во-первых, он снова стал писать стихи. Быть может, я ошибаюсь или недостаточно информирован, но в моей памяти так и отложилось — Илья давал почитать стихи до «Нау» и стал давать после. Во времена «Нау» он давал почитать тексты для Славы, которые писал раз в год чохом, как и было уже сказано.

А во-вторых… Он решил все это преодолеть. Сам. А поскольку это «все» на тот момент было замкнуто на рок-музыку, он решил сам заняться музыкой. Так родился проект «Чужие».

В то время я редко бывал в Москве, потому описать подробно эту историю не могу. О чем страшно жалею — там было много чего, достойного описания, но… Чего не видел — то не пою. До меня доносились только раскаты каких-то отдаленных громов, бушевавших в двухкомнатной съемной квартире на Нахимовском. Илья тоже появлялся редко — был занят. А когда появлялся, был какой-то методично-горячечный. В альбоме планировался рэп; Илья изучал особенности дикции черных рэперов — что-то там с произношением твердых согласных и «зажевыванием» гласных. Рассказывал долго и страстно — я так ничего и не понял. Ясно было одно — он на полном серьезе собирался играть на сцене! Гастролировать! Петь! Ну, петь — не петь, но в микрофон покричать — уж точно! Признаюсь, у меня это все вызывало некоторый скепсис, но… чего в этой жизни ни бывает… Может быть, могло оно и так выйти… Если бы, да кабы…

Подключился я к проекту на финальной стадии — «прописывал» гитары, вокалы. Альбом был уже весь собран в электронном виде; квартира на Нахимовском была заставлена аппаратурой, да и вообще, как-то вся преобразилась. Не знаю, что именно поменялось, но все было другим. И Илья был другим — собранный, без обычных своих «бзиков», краткий и внятный. Он был здесь главный, он отвечал за все…

Сводили в Е-бурге на студии Шуры Пантыкина. Опять писали вокалы — приходили певцы, самые неожиданные. Игорь Гришенков, к которому Илья относился с некоторым даже обожанием; Светка, первая жена Ильи, оперная певица. Писали даже хор — не очень большой, но хор. Альбом лепился как-то «сам собой». Сам выстраивался. И настроение было отличное. Этот альбом должен был, он был обязан «выстрелить»! Олежка Сакмаров уезжал в Питер, для него свели несколько вещей специально, уехал, увез, позвонил, сказал, что слушали с Гребенщиковым, что «Боря сказал: "Ну, кто-то же и у нас должен был такое сделать!"»…

Альбом не провалился — он не дошел до стадии провала. Его никто не услышал.

Н-и-к-т-о.

Илья Кормильцев и Олег Сакмаров во время записи проекта «Чужие», 2001 год. Фото Юрия Гаврилова

«Наутилус» был «тварь водоплавающая», плавал давно. И много чего было этим плаванием наработано — была репутация, была администрация; администрация торговала репутацией, получая деньги и возможности дальнейшей реализации. Илья решил, что сможет обойтись без всего этого, все сможет сделать сам; в том была ошибка.

Более того, именно «Наутилус» ему никто и не простил. Его деятельность времен «Нау». Он многое себе позволял в рамках этой деятельности. Его заносило… Ну, натура такая; но кому ж есть дело до натуры?.. Ему многое прощалось именно потому, что до некоторой поры Кормильцев был «прикрыт броней» «Нау». И трудно его попрекнуть тем, что он и дальше собирался двигаться точно так, как прежде. Но «Нау» больше не было. Броня исчезла. Илья неожиданно для себя оказался «голенький». И уж тут ему «прилетело» за все. Заслуженно или незаслуженно — не так важно; но «прилетело» сильно.

Издать альбом удалось через Сакмарова в Америке. Через несколько лет. Илья выпустил свой вариант — крепко переделанный, доработанный вместе с Алесей Маньковской, но каким-то крошечным тиражом и полуподпольным способом. Этот вариант тоже хождения не имел.

Это была его последняя «музыкальная ставка», самая важная, самая крупная. Он проиграл. И вот это была настоящая катастрофа.