Глава 5
Сегодня был счастливый день для питомцев приюта «Усы, лапы, хвост». После акции, проведенной активистами движения защиты прав животных, в него нахлынули посетители. Люди ходили от клетки к клетке, выбирая тех, кого хотят взять. Разобрали, конечно же, не всех. Всего пятерых щенков и трех котиков удалось пристроить. Но и это результат. А если учесть, что каждый посетитель сунул в коробку для пожертвований купюру, то вообще грех жаловаться.
Паша присматривал за всем…
А Шах присматривал за ним.
Кот ходил за Павлом, но держался на расстоянии.
— Ты ему не нравишься, — заметил дядечка Сашечка, который приехал в питомник, потому что знал, что Павла оставили в нем на постой. Тот сообщил ему об этом вчера по телефону. Нужно было с кем-то поделиться… А с кем еще?
— Это точно. Покусал меня вчера. — Паша продемонстрировал забинтованный большой палец ноги.
— Тебя всегда любили животные. Что случилось?
— Это не просто кот, а питомец того самого гитариста, про которого я тебе говорил.
— Гриши? — уточнил Саша. Павел кивнул. — Мне кажется, ты не того подозреваешь.
— А кого надо?
— Второго парня. Ластика, кажется?
— Почему его?
— Это же очевидно. Человек лишен музыкальных способностей. Но с детства мечтает ими обладать. Завидует тем, кому повезло больше.
— Ты бы его видел. Совершенно безобидный парень.
— А Григорий похож на Дракулу?
— Нет, он красавчик. В таких как раз и влюбляются девушки.
— Даже лесбиянки? — спросил Саша. Павел ввел его в курс дела. — Самые подозрительные парни — это те, кому доверяют, а не в кого влюбляются. К тому же у Ластика есть фургон. Он мобилен. А жертв, если ты помнишь, находили в разных частях города.
— Я чувствую, что это Гриша, — вздохнул Паша. — Понимаешь ты это? Своим разбитым вдребезги отцовским сердцем…
— Если так, то ты не рассердишься, когда я скажу тебе, что звонил в полицию сразу после нашего с тобой разговора?
— Зачем?
— Чтоб сообщить о том, что Григорий Матросов был знаком с девочками.
— Кто тебя просил? — заорал Павел. Человек, который раньше не повышал голос. Его вопль привлек внимание. Посетители обернулись. У кота шерсть встала дыбом, а глаза сощурились.
— Паш, твои действия бессмысленны. Хоть себе самому в этом признайся. Я понимаю, почему ты делаешь то, что делаешь. Каждый воюет с демонами, живущими внутри, по-своему. Я пил, ты пытался найти убийцу Даши…
— Я сейчас этим занимаюсь. А ты мне мешаешь.
— У тебя ничего не выйдет. Ты один. Ты не профессионал. Ты отец с разбитым сердцем, которое обманывает. Если бы ты хотя бы меня взял в помощники…
— Если бы ты знал, как я жалею, что дал слабину и снова тебе доверился!
— Если убийца Григорий Матросов, полиция его арестует благодаря мне.
— Уйди с глаз моих.
— Ты не в себе, Паша. Встряхнись и постарайся мыслить здраво. У следствия наконец-то появилась реальная зацепка. Не мешай ему, если хочешь, чтобы убийца девушек был пойман.
— Свали, пока я тебе морду не разбил, — рявкнул Паша.
И человек, про которого все говорили «он и мухи не обидит», замахнулся на бывшего друга. С силой сжал кулак, почувствовав, как ногти впиваются в кожу. Паша никогда не бил людей. Даже ладонью: не отвешивал шлепков и затрещин, но сейчас готов был снести челюсть.
Саша покачал головой. Но не стал ничего говорить. Ушел.
Когда он скрылся из виду, Павел разжал кулак. На ладони кровь. Он вытер ее лопухом.
— Извините, а этот котик тоже ничей? — услышал он девичий голос. Обернулся и увидел перед собой девочку-девушку. Ей было лет двенадцать.
— Который?
— А вот, — и девочка указала на Шаха.
— Нет, он имеет хозяина.
— Жаль. Мне он очень нравится. Я б его взяла.
— У нас есть парочка похожих. Такие же пушистые.
— В живых существах главное не внешность, а характер, — глубокомысленно изрекла девочка-девушка и удалилась.
Тут Паша заметил Ластика. Он шел от ворот к офису.
— Привет, Костя, — крикнул ему Павел.
Ластик обернулся и коротко кивнул.
— А Гриша не приехал с тобой?
— Не-а, — ответил Ластик.
И скрылся в доме. Но от Павла не так легко было отделаться.
— Завтра он будет тут? — спросил он, проследовав за Ластиком.
— Не знаю. Возможно. Он мне, если что, не жена.
— Да я ничего такого и не думал…
Парень подошел к стене, на которой висели фотографии, и, ткнув в ту, на которой была запечатлена барышня с зелеными дредами, спросил:
— Ты ее знал?
— Нет.
— Она умерла, — произнес Паша.
— Знаю.
— Откуда?
— Друг… Бывший… Сказал об этом.
— Когда?
— Вчера утром.
— Я вечером узнал, — сказал Костя. — Тоже друг сообщил. Точнее, приятель… ница.
— Ее убил тот же человек, что лишил жизни мою дочь. И я думаю, это Гриша.
— Наш? — Ластик был не просто удивлен — ошеломлен. Или лучше сказать, фраппирован. Даша употребляла именно это слово. — Это самое нелепое предположение, которое я когда-нибудь слышал. Даже версия о том, что мы произошли от инопланетян, проигрывает. Понимаешь?
— Он был знаком с обеими, — уже не так уверенно проговорил Павел.
— Я тоже. Как и Алла, директор приюта. И еще пара-тройка человек.
— Моя Даша встречалась с каким-то музыкантом. Они гуляли после ее занятий вокалом. А она погибла как раз в тот день, когда посещала педагога.
— Ни с кем она не гуляла. Я общался с твоей дочкой. Причем тесно. Она на самом деле имела виды на Гришу. Не первая и не последняя. Он красавчик. И талант. На таких ведутся. А парни типа меня созданы для того, чтобы служить жилетками. Если повезет, та, которая плакалась в тебя, прозреет и поймет, что счастье — вот оно, сидит в соплях и ждет милости…
— То есть ты гулял с моей дочкой?
— Она ребенком была. Зачем мне это? Лучше не иметь отношений вообще, чем ввязываться в них с малолеткой. Я говорю тебе о том, что Даша придумала себе принца. В качестве прототипа взяла Гришу. — Ластик налил себе воды и залпом выпил большой стакан. — По мне, так ты больше похож на маньяка. Вчера я даже сказал об этом Грише. А он тебя еще защищал…
— Где он живет, не подскажешь?
Ластик на автомате продиктовал адрес, затем нахмурился:
— Ты чего задумал?
Павел пожал плечами.
— Держись подальше от Гриши. И вообще… — Он схватил рюкзак Павла, лежащий на диване, на котором тот провел ночь, и швырнул его хозяину. — Вали-ка отсюда! Тебе тут больше не рады.
Паша спорить не стал. Закинув рюкзак, от которого воняло кошачьей мочой, за плечи, ушел.
