Роман шел по коридору и просматривал отчеты коллег по последнему делу. Хмурился. Пока ни одной заслуживающей внимания зацепки. Такой, чтоб взяться за нее, потянуть и… Пошло, пошло… Петелька за петелькой… И дело распутано!

А такое бывало, пусть и не часто. Увы, не с Романом Багровым. Его путь к раскрытию преступлений был тернист. Взять, к примеру, последнее расследование…

Но припомнить его Роман не успел, поскольку налетел на человека, неожиданно показавшегося из-за угла.

— Прошу прощения, — сказал он, пытаясь подхватить бумаги, выпавшие из рук Багрова.

— Да я сам виноват, надо смотреть, куда идешь, — ответил тот.

— Тем более если из-за поворота всегда может показаться симпатичная женщина…

Когда Роман поднял глаза, то увидел перед собой Любу. Женщину, из-за которой он намедни встал не с той ноги. По голосу он ее не узнал не потому, что был погружен в думы, вернее, не только поэтому, просто он не помнил ее голоса…

— Привет, Люба.

— Здравствуй.

Она тепло — слишком тепло — улыбнулась Багрову. В этом и была основная проблема Любы: она слишком старалась.

— Как твои дела? — из вежливости спросил Роман.

— Как всегда, лучше всех. А ты, смотрю, в запарке.

— Еще в какой.

— Поесть нормально, наверное, некогда?

— Нет, мы пиццу заказывали.

— Разве это еда? Я вот плова наготовила целый казан, а есть некому.

— Зачем же тогда целый казан?

— Как говорила моя бабушка, так рука взяла.

Роман собрал бумаги и приготовился к бегству, но не тут-то было.

— Приглашаю тебя вечером на плов.

— Спасибо, но я вынужден отказаться.

— Не любишь восточную кухню? Ничего страшного, борщ остался.

— Люб, даже не знаю, когда освобожусь…

— Не проблема, я подожду. Могу и ключ дать от квартиры.

Багрову хотелось сказать ей: «Ты понимаешь, что таким поведением только отпугиваешь мужиков? Даже кролики не хотят попадать в силки, а мы тут все же волки…»

— Любаш, спасибо за борщ, компанию и… кхм… ласку. Я прекрасно провел время, душой отдохнул и телом, но…

Он надеялся, что она выручит его. А заодно сохранит свое лицо. Но, когда повисла пауза, Люба не сделала ничего. Она смотрела в лицо Романа и ждала продолжения фразы, вместо того, чтобы пошутить, наврать что-нибудь или просто по-английски уйти…

— Давай поставим большую и жирную точку, — выпалил Багров.

К превеликому его облегчению, зазвонил телефон. Рома тут же его выхватил и заорал:

— Майор Багров слушает.

— Эй, ты че? — Это Митяй, набравший его, опешил. — Это я, а не генерал МВД. Ты скоро?

— Уже мчусь! — И, кивнув Любе, заспешил к лифту.

Когда двери за ним закрылись, Роман облегченно выдохнул.

Его растили мама и бабушка, и он крайне уважительно относился к женщинам. Не то чтобы обижать их, расстраивать не хотел. А Любу он и обидел, и расстроил. И чувствовал себя не в своей тарелке. Одно дело — поматросил, бросил и больше не увидел. А тут другое… Поэтому интрижки по месту службы Багровым исключались. Но бес попутал… А почему? Да потому что вне работы познакомиться с барышней нет никакой возможности. С той, что была его невестой, но так и не стала женой, Рома в институте сблизился. Сначала по-дружески, а через пару лет… нет, конечно, он не вспыхнул в один миг… Но потихоньку разгорелась любовь. Багров подкидывал дрова, совершал поступки, дарил подарки, раздувал ее поцелуями в щеку, ласковыми касаниями, единственным пьяным петтингом на новогодней вечеринке, но девушка сопротивлялась. У нее был жених где-то там, в Сибири, откуда она приехала в столицу, и она поклялась ему в верности. Если бы он, как у них говорили, не обрюхатил бабенку и не повел ее под венец под дулом папашиного охотничьего ружья, Ромина дама сердца так ему и не досталась бы. Но все произошло как произошло, и у Багрова начались отношения с девушкой, о которой он долгое время грезил.

Она была замечательной. Без всяких оговорок. Даже бабушке нравилась, а та видела людей насквозь. Ради счастья молодых она со своей квартиры съехала, стала жить с невесткой (Ромин отец погиб в автомобильной аварии, ему тогда было тридцать семь) и начала откладывать деньги на свадьбу. А так как пенсия у нее была более чем приличная, сумма скопилась за два года. Роман готов был жениться на своей сибирячке и раньше, но та не хотела спешить. Так и жили. Вроде вместе, а как будто врозь.

Им было по двадцать восемь, когда бабушка не выдержала. Сказала, либо женитесь, либо расходитесь. И дарите уже мне правнуков. А то до них не доживу…

Роман был только за. Он в очередной раз сделал любимой предложение и опять услышал в ответ:

— Нам же и так хорошо, зачем что-то менять?

— Хочу, чтоб ты была моей официально, — проблеял Роман, стыдясь самого себя. Он как будто оказался в шкуре анекдотичной девушки, которую не берут замуж.

— Я твоя и без штампа в паспорте. У меня никого, кроме тебя. Или ты мне не веришь?

Рома ей верил… И бабушка, что важно.

— А как же дети? Нам уже пора заводить их.

— Я тебе открою страшную тайну, — прошептала девушка, — они появляются на свет даже у тех пар, кто не подтвердил свою любовь перед алтарем или столом, покрытым бархатной скатертью, за которым стоит тетя с высокой прической, отправляющая молодых в плаванье по реке под названием жизнь.

— Так заделаем бэби прямо сейчас, — предложил Рома. А про себя подумал, что, как только подтвердится беременность, невеста сама потащит его в загс.

— Рано. Мы еще так молоды. И, между прочим, твоя бабушка родила ребенка в тридцать восемь.

— У нее раньше не получалось.

— А у нас получится сразу, как мы захотим.

И Багров отступил. А бабушке наврал, что сам не готов пока связывать себя узами брака. Она на него обиделась и перестала разговаривать. А скопленные деньги потратила на круиз по Средиземному морю.

Невеста бросила Рому через семь месяцев. Поехала к себе на родину поздравлять маму с юбилеем. Багров не смог с ней отправиться из-за работы. Неделю девушка гостила у родителей, а когда вернулась, сообщила Роме, что уходит от него. Как потом выяснилось, она встретилась со своим бывшим, который развелся не только с первой, но и со второй женой, так как все это время любил ее, и Ромина сибирячка поняла, что не хотела за Багрова выходить по той же самой причине. Ее сердце было занято другим.

Когда об этом узнала бабушка, она впервые заговорила с Ромой:

— Я всегда знала, что она не для тебя.

— Но она же тебе нравилась!

— Сейчас тоже нравится. Достойная девушка, не гнилая — настоящая. Иначе не ушла бы от тебя, москвича с перспективами, к земляку с алиментами.

— Как думаешь, она пожалеет об этом?

— Сто тысяч раз. Но будет поздно, ты найдешь СВОЮ.

Но Рома не хотел никого искать. Он погрузился в работу и позволил ей высосать из себя все соки. Да, бывало, что он отвлекался от нее, но проводил свободное время довольно своеобразно. Как правило, возил бабушку на рыбалку. Сам он первое время с удочкой на берегу стоять не любил (потом втянулся), но ему нравилось наблюдать за старушкой. Та еще при СССР была членом клуба охотников и рыболовов, и даже если у всех не клевало, она умудрялась поймать пару подлещиков. Из них Багровы варили ушицу на костре и с удовольствием ее уплетали. А в хорошие дни привозили маме мешок щук или налимов. Еще Роме нравились танки. Но он не играл в них на компьютере, как многие великовозрастные мальчишки, а клеил. Покупал макеты и сооружал бронетехнику из картона. Женщин он из своей жизни совсем не исключил. У него бывали интрижки, но Багров боялся к кому-то привязываться. Поэтому после нескольких встреч переставал звонить. Если девушка попадалась настойчивая и связывалась с ним сама, отвечал, болтал, но, ссылаясь на тотальную занятость, от встреч отказывался.

…Багров вышел из лифта и увидел возле кабинета знакомого мужчину. Не сразу вспомнил, кто это, но когда заметил высокие желтые ботинки, понял — перед ним отец убитой в прошлом году девочки. Кажется, ее звали Дарьей. И именно она подарила папе эти ботинки. Они были отличного качества, изготовлены европейскими обувщиками из добротной кожи, прошиты в нужных местах, декорированы молниями и клепками. Роман от таких не отказался бы. По городу не ходил бы в них, а для природы — самое то. Вот только цвет… Были бы коричневыми, на худой конец, оранжевыми, но они напоминали лимончики. Наверное, поэтому продавались с огромной скидкой, и девочка, сэкономив на карманных деньгах, смогла купить их в подарок папе.

— Здравствуйте, Роман, я к вам, — выпалил мужчина и бросился к Багрову.

— По какому вопросу?

— Очень важному.

— Извините, не помню вашего имени-отчества…

— Я Павел, можно без отчества, потому что я вашего тоже не помню…

— Павел, я был очень рад тому, что вы перестали являться к нам в отдел и мешать работе оперативников, и вот вы опять тут… Не прошло и полугода.

— Прошло.

Багров сочувствовал мужчине. Как и всем, кто потерял близких. Но Павел его еще и раздражал. Сколько раз он говорил ему: хотите помочь, не мешайте. Но где там! И оперов дергал, и людей с того района, где труп его дочери нашли… Пугал их. Несколько раз звонили в полицию, не в убойный, а в дежурку, просили принять к нему меры. А потом в ход листовки пошли. Павел расклеивал их на столбах. Как будто его дочь пропала, и он пытается ее найти… Но Даша умерла. И поисками ее убийцы занимались профессионалы. Багров и его команда из кожи вон лезли, но… Так и не смогли поймать душителя. Как считали многие, его мог спугнуть безутешный отец.

— Я знаю, что появилась новая жертва маньяка, — выдал Павел и впился взглядом в лицо Багрова.

— Откуда?

— У меня есть свои источники. Еще одну девушку задушили струной, ведь так?

— Павел, идите домой.

— Она тоже занималась музыкой. Пела и играла на флейте. У них мог быть общий знакомый. Гитарист. Вы проверяли?

Багров тяжело посмотрел на Павла. На всех это действовало. Ромины глаза были очень выразительными и могли менять цвет от дымчато-серого до стального. Казалось бы, примерно одно и то же. Серый и серый… Но нет. Когда глаза становились стальными, его начинали побаиваться.

Все, но только не Павел.

— Я знаю, у вас много дел, вы с ног сбиваетесь, — продолжил он, — так дайте помочь вам. Если вы сообщите мне адрес, по которому флейтистка проживала, я опрошу ее родных и соседей. Все запишу на диктофон.

— Повторяю в последний раз, идите домой! — Роман повысил голос.

— Я все равно вычислю, где девочка жила, и отправлюсь туда, вы меня знаете. Не лучше ли пойти мне навстречу и позволить…

— Если я узнаю, что вы занимаетесь своей розыскной деятельностью, я вас упеку в обезьянник.

— За что?

— Воспрепятствование производству предварительного расследования. Статья 294 УК РФ.

Павел не напугался, но расстроился:

— Значит, не скажете мне ничего?

— Нет.

— Что ж… Как знаете. До свидания, товарищ майор.

И быстро ушел. Можно сказать, убежал. А то вдруг Багров удумает запереть его в камере прямо сейчас.

Дверь распахнулась, из-за нее показался Митяй.

— Ты с кем тут разговаривал?

— Помнишь отца девочки Даши, задушенной около года назад?

— Забудешь его.

— Опять явился. Откуда-то узнал, что произошло похожее убийство, вот и примчался.

— Неужто в прессу просочилось что-то?

Роман пожал плечами и, оттеснив Комарова, прошел в кабинет. Первым делом включил чайник, затем уселся за свой стол.

— Рассказывай, — велел он Мите. Тот мотался по адресу, по которому проживала убитая девушка Кристина Кольцова. Они уже знали, что квартиру она арендовала и обитала в ней одна. С соседями не конфликтовала, но и не сходилась близко. Первое время они опасались, как бы компаний не водила, молодая, неформальная… Но нет, Кристина вела себя тихо.

— По месту жительства ничего нового не узнал, — заговорил Митяй. — Поэтому поехал в офис, где девушка работала. Она была помощником редактора в музыкальном журнале. Коллектив молодой, веселый. Но Кристина особняком держалась. Дружила только с одной из коллег. С ней же играла в фолк-группе.

— Состав?

— Четыре девочки. Барабаны, укулеле, маракасы и флейта.

— Укулеле — это ведь гитара?

— Да, маленькая, четырехструнная. На ней как раз коллега Кристины играла. Алоха.

— Это ты сейчас со мной по-гавайски поздоровался?

— Зовут так гитаристку. Не по паспорту, ясное дело. Алоха основала коллектив и считалась в нем лидером.

— Поэтому он так же и назывался?

— Вот и нет. «Меле». Это по-гавайски «музыка». Алоха якобы жила на гавайском острове Мауи, прониклась там местной культурой… Хотя, по мне, выдумывает все. Дай бог отдохнула там недельку. Но не суть. О музыкальной карьере девочки не мечтали, понимали, не формат, играли для души, но иногда и для публики. Коллектив приглашали выступить в бар или на вечеринку. Порой они на улице мини-концерты давали. В тот роковой для себя вечер Кристина возвращалась домой поздно, потому что после работы вместе с подругами играла в парке. Погода была чудесная, девочки решили порадовать и себя, и окружающих.

— И заработать?

— Все, что они собрали, тут же потратили на шампанское и пирожные.

— Алкоголя в крови Кристины не обнаружено.

— Ой, да что там они выпили. Бутылку на четверых. Понюхали, можно сказать. Но взяли дорогого. И профитролей в кондитерской. После фуршета все отправились по домам. До метро шли вместе, потом разделились. Ударные и маракасы вдвоем сели в троллейбус, Алоха пошла домой, она живет у парка, а Кристина поехала к себе.

— Что за парк? — спросил Роман. Митя назвал. — И во сколько они разошлись?

— В десять тридцать.

— А убили Кристину спустя два часа. Так долго добиралась? Ей на метро двадцать минут и столько же на маршрутке.

— После десяти они редко ходят. Ты не знаешь, потому что постоянно ездишь на машине.

— Но не час же она ждала маршрутку! Надо позвонить в транспортную компанию, узнать, во сколько подъезжали автобусы к станции метро и с каким интервалом. Узнать имена водителей и опросить их.

— Займусь.

— Что еще Алоха сказала? — Роман встал из-за стола и прошел к чайнику, который отключился уже минуту назад. Заварив себе чаю, вернулся на место.

— Ничего заслуживающего внимания. Никто Кристину не преследовал, врагов она не имела, жила в своем мире, в который даже ее не пускала. Только на пороге разрешала постоять.

— Парня у нее не было?

— Нет, конечно, — хмыкнул Митяй и тоже заварил себе чаю, но пакетированного.

— Почему — конечно?

— Ты не понял еще, что ли? Девочки эти — приверженки однополой любви.

— То есть… Лесбиянки?

— Ударные и маракасы — да. Они и живут вместе. Алоха иногда себе не отказывает в удовольствии переспать и с мужиком, но больше любит женщин. И отношения строит только с ними.

— А Кристина?

— Ни с кем не спала и не строила… Но долгие годы любила женщину. Безответно. Она вроде как замужем. Но так как Кристина никого в душу к себе не пускала, то Алоха смогла узнать только это. Но у нее была надежда на сближение. Девочки даже раз поцеловались.

— У нее алиби есть?

— Не проверенное, но да. Говорит, с соседями ругалась в районе полуночи. Затопили они ее.

— Кроме нее были у Кристины знакомые гитаристы?

— Она в музыкальном журнале работала. Как сам думаешь?

Роман сделал глоток чая и тут же вспомнил тот, что пил у Клавдии Андреевны Петровской. То был какой-то совершенно другой напиток. Волшебный! Багров даже спросил, что за сорт такой. Оказалось, был заварен обычный цейлонский. Да, качественный, недешевый, но Рома всегда покупал такой, и он совсем иначе раскрывался. Неужели все дело в старинном китайском горшке? У Багрова имелась глиняная посуда. Отечественная, конечно. И не старинная, а советская. Но он решил, что, когда будет дома, попробует заварить чай в баране-графине. Его бабушке подарили коллеги из Грузии. В нем когда-то вино было. Но его выпили лет сорок назад, а графин оставили — красивый…

— Ты моему отцу обещал пустить в ход связи, чтобы узнать о судьбе Казачихи, — услышал Рома голос Комарова и понял, что «залип». Просидел минуты две, размышляя о чае, тогда как коллега ждал от него вопросов или каких-то замечаний.

— Да, я кое-что предпринял.

— А конкретнее?

— Пустил в ход связи. И сейчас я, пожалуй, пойду сделаю пару звонков тем, кто может нам помочь. — С этими словами Роман вышел из кабинета. Он не говорил с Комаровым о том, что решил обратиться к бабушке. Она прослужила в КГБ двадцать лет. Звание имела низкое. Потому что сначала секретарем председателя была, а потом архивариусом. Казалось бы, кто она? Крохотный винтик в огромной машине. Но это только на первый взгляд. А если вдуматься, помощница одного из самых влиятельных людей страны, а впоследствии — хранительница государственных тайн. Бабулю пытались вербовать. Один раз на ее жизнь покушались. Но она осталась живой и верной своей стране. Бабушка вышла на пенсию за год до упразднения КГБ. И занялась бизнесом. Открыла большой книжный магазин. Он процветал, и бабуля строила грандиозные планы… Но погиб ее единственный сын, Ромин отец, и она… нет, не сломалась, а пересмотрела взгляды на жизнь. Будучи предпринимательницей, она почти не виделась с близкими. Переговоры, закупки, доставка, наем людей, их увольнение, улаживание конфликтов с государственными органами и криминальными структурами — на это уходило все ее время. Она не смогла приехать на День рождения сына, потому что что-то с кем-то «перетирала», зато прислала шикарный подарок — новейший видеомагнитофон, а через восемь дней сына не стало.

Рома помнил, с каким лицом бабуля сидела возле гроба. Оно, естественно, было скорбным, но еще и недоуменным. Женщина не понимала, как могло случиться такое, что она в погоне за рублем забыла о самом важном человеке в своей жизни. Да, она старалась в первую очередь для него. Хотела обеспечить не только настоящее сына, но и его будущее. И что в итоге? Он в могиле, а его отпрыск хоть бабушку и любит, но как будто за игрушки, которые она ему привозит.

И она закрыла свой огромный магазин, арендовала точку на рынке и стала продавать книги, не реализованные ранее, а также видеокассеты. Это приносило доход, но несравнимый с тем, что был ранее, зато бабуля могла часто видеться с внуком.

О том, что она служила в Комитете, Рома знал с детства. Тогда он не понимал, что такое КГБ, но видел эти три буквы, когда они семьей ездили на отдых. Бабушке выделяли путевки в санатории и дома отдыха, и она всегда брала с собой внука. Мама тоже присоединялась к ним, но редко. Она обожала походы, сплавы по рекам, фестивали бардовских песен. Рома же с бабушкой комфорт ценили прежде всего. Поэтому не представляли себе отдых без электрического освещения, удобных кроватей, канализации. Трехразовое питание тоже лишним не было. А кормили в ведомственных санаториях прекрасно даже в суровые времена. Рома всегда водил бабушку в столовую под руку. Подвигал ей стул, желал приятного аппетита. Вел себя как маленький лорд, за это ему разрешалось драть персики и виноград в саду-огороде при санатории. Бабушка всегда стояла на стреме. А потом они вместе поедали добычу. Да, им давали на обед и ужин фрукты, но они не были такими вкусными…

Выйдя из кабинета, Роман набрал нужный номер. После трех гудков ему ответили:

— Привет, внучок. Ну ты и задал мне задачку…

— Бабуль, если ты скажешь, что не можешь помочь, я пойму.

— Недооцениваешь ты свою старушку.

— Что, есть информация?

— Будет. Немного подожди.

— Я тебя люблю.

— Докажи!

— Скажи, как, я это сделаю.

— Женись и роди мне правнука, — рявкнула бабушка и отключилась.

Вот такая была у Романа бабуля!