4. Апрель
Fare l’amore, или Как завести любовника
Продукт сезона: артишоки
В городе пахнет: апельсиновыми и лимонными цветами
Памятный момент в Италии: поцелуй на Кампо в Сиене
Итальянское слово месяца: baciami
Я только пришла на выставку, проходившую на одной из невзрачных улочек района Санта-Кроче, и бродила, разглядывая экспонаты, как вдруг мой телефон зажужжал: «Какие планы на вечер?»
Это был Роберто, продавец одежды, с которым мы познакомились накануне, оказавшись за одним столиком в «Чибрео». Я пыталась доесть мини-пиццы, которые принес Беппе, а Роберто тем временем рассказывал мне о своей жизни и работе. Мне очень нравился его низкий голос и игривое поведение. В отличие от отрешенного взгляда Беппе, глаза Роберто были озорными и излучали тепло и любопытство. Он носил очки, волосы чуть длиннее обычного и странные бакенбарды – два треугольника, врезавшиеся в щеки.
Роберто спросил, откуда я, и, услышав в ответ:
– Уж точно не из девятнадцатого века, в отличие от тебя, – зычно расхохотался.
Тогда-то я и заметила щель между его передними зубами, и все мысли о сексе солнца улетучились. Это был невероятно сексуальный, зрелый и привлекательный мужчина.
Дождавшись, когда Беппе повернется спиной, я дала ему свой номер.
Теперь я ответила ему:
«Я на выставке женского искусства с соседом».
«И как, гламурно?»
Я огляделась. Освещенная неоновыми лампами комната была похожа на класс вечерней школы. Экспонаты – картины, коллажи и даже аппликация из вязаных фигурок в раме – были прикреплены к подвижным магнитным доскам.
На длинных столах стояли бумажные тарелки с крекерами и арахисом; кто-то даже принес хумус. Повсюду бродили неухоженные женщины с грязными волосами, в спортивных штанах и бесформенных вязаных свитерах. Они были совсем не похожи на тех итальянок, которых я привыкла видеть в городе.
«Нет», – ответила я.
«А еда там есть?»
«Не-а. Джузеппе сказал, может быть, потом пойдем на пиццу».
«Никаких пицц! Скажи адрес – я за тобой приеду».
Через десять минут подъехала блестящая маленькая черная «Ауди», из открытого окна которой мне улыбался Роберто. На нем был кашемировый джемпер фисташкового цвета и вельветовый пиджак, волосы были зачесаны назад. Он поцеловал меня в щеку, и я, уловив аромат одеколона, сделала глубокий вдох. Когда я осторожно садилась на низкое обитое кожей сиденье, он с чувством объявил:
– Хватит питаться как турист. Все пицца да пицца! – Я рассмеялась. – Сейчас я накормлю тебя нормальной едой!
Роберто направил на меня всю мощь своей чуть щербатой улыбки, и машина утонула в водовороте харизмы. Желудок у меня сжался. Я улыбнулась в ответ и уселась поудобнее. Мы полетели по ночному городу и наконец остановились у небольшого ресторана в центре, гудящего от элегантно одетых посетителей. На мне была повседневная одежда, как обычно, с огромными серьгами, и на фоне других женщин в ресторане, в шелках и мехах, с изысканными прическами и на высоченных каблуках, она выглядела совершенно неуместно. Я огляделась – мое первое настоящее свидание в хорошем флорентийском ресторане.
Я чувствовала себя растрепой и неряхой, и мне стало еще неудобнее, когда Роберто остановился перед несколькими столиками, за которыми сидели холеные дамы. Те легонько коснулись его в знак приветствия. Казалось, его знают – и любят – все.
– Итальянки, – шепнул он мне на ухо. – Всегда при параде…
Я хихикнула, испытав удовольствие, когда он прикоснулся к моей спине, провожая между столиков.
Наконец, мы заняли свои места, и я принялась рассказывать ему о выставке: о «классе в вечерней школе», о женщинах в спортивных штанах и об инсталляции из вязаных фигурок.
– А, лесбиянки! – понимающе кивнул он. – Хорошо, что я за тобой заехал!
Роберто предложил сделать заказ за меня, и я с радостью согласилась: меню было мне непонятным и казалось ужасно сложным. Роберто же обсудил с официантом самые свежие блюда, спросил, что сегодня есть вкусненького, а в само меню едва заглянул.
– Все женщины, с которыми я общалась до сегодняшнего вечера, говорили, что я сошла с ума, решив переехать из Лондона во Флоренцию, – призналась я ему. – Не понимаю!
– Флоренция – маленький город, – ответил Роберто, наклонившись ко мне.
Я тоже наклонилась, и при этом мне трудно было сосредоточиться на том, что он говорит: его рука, сжимавшая бокал, была так головокружительно близка ко мне.
– Сейчас она тебе нравится, как и всем туристам, но через пару месяцев ты уедешь домой. Так всегда бывает. – Он встряхнул головой, как будто давно уже сделал выводы на этот счет.
И прежде чем я успела возразить, он признался, что ему и самому понравился Лондон, но он так и не смирился с некоторыми особенностями тамошней жизни: Роберто был гурманом.
– Видишь ли, cara, в Англии нет культуры питания. Люди совершенно не умеют есть. Они готовят скучную еду или идут в ресторан и заказывают скучную еду там, да еще и по сумасшедшим ценам. А овощи…
– Знаю, – перебила я его. – Они безвкусные. Бедные мы, несчастные! Но Роберто! – Я просто обязана была защитить родной город. – Сейчас все изменилось! У нас в Лондоне появились замечательные рестораны, а по телевизору крутят кулинарные шоу, все переходят на слоуфуд и органическую пищу…
– Да-да, – махнул он рукой. – В том-то все и дело. Для того чтобы в Лондоне начали хорошо питаться, нужно ввести на это моду или придумать какое-нибудь движение. Когда я в последний раз там был, друзья повели меня в одно место – как там его? – а, «Олфудс». Все мои друзья-англичане были просто в восторге – ты посмотри, говорят, какие помидоры, прямо как в Италии! Это да, там было много разных сортов. Но стоили они семь фунтов за пару помидорок…
– Знаю! – грустно подтвердила я. – Это тебе не Сант-Амброджо.
– Вот, видишь! – воскликнул он. – В Италии качественная еда доступна не только богатым. Мы, итальянцы, получаем удовольствие от приема пищи, а не от запретов на нее, как вы, англичане…
Как раз в этот момент принесли наш заказ. Тарелка выдержанного сыра пекорино с медом, добытым на собственной пасеке владельца, который мы принялись уплетать, охая и ахая. Маленькая глубокая тарелка с дымящимися тальятелле под соусом из дикого кабана, таким вкусным, что, попробовав его, Роберто в экстазе закрыл глаза, поднял руку и замотал головой. Этот итальянский жест понятен без слов во всем мире. Придвинувшись поближе, он сообщил, что и сам охотится.
– Я люблю быть наедине с природой, cara, – продолжал он тихим, вкрадчивым голосом, как будто поверяя мне важную тайну. – Люблю охотиться, ловить рыбу…
Я облизала губы. Еда была такой вкусной, что никто и не удивился бы моему повышенному слюноотделению. Но на самом деле я была ошеломлена близостью Роберто – его остроумием, легкой манерой общения, страстью к еде, тем, как он наклонялся, стараясь целиком завладеть моим вниманием, и его обворожительной улыбкой. К тому моменту, когда принесли главное блюдо, я с трудом могла отвести от него взгляд и совершенно не следила за тем, что ем.
После primi – вкуснейшей пасты – нам принесли самый большой бифштекс на косточке, какой я когда-либо видела, на деревянной доске, практически истекающий кровью. К бифштексу были поданы блюдца с овощами. Дино (Роберто настоял, чтобы я называла его именно так) порезал для нас обоих мясо, положив мне на тарелку два толстых куска.
– Bistecca Fiorentina! – объявил он. – Традиционное флорентийское блюдо. Думаю, ты так увлеклась пиццей, что наверняка еще его не пробовала, – подмигнул он мне.
Сбрызнув бифштекс маслом и подцепив шпинат с чесноком и цукини, он заставил меня попробовать. Мясо было толстым и нежным, сок тек по моим губам, и я совершенно забыла о том, что еще недавно была вегетарианкой.
– Секрет тосканской еды, cara, – сказал Дино, – в том, что все это – местное. Это мясо – от кианской коровы. Ты видела их за городом? Они белые…
Я призналась, что еще не выезжала из Флоренции.
– Dai! – воскликнул он. – Не может быть! Я собираюсь на выходные в деревню, у друга там домик, рядом с горячими источниками. Ты же знаешь, их в Тоскане много! Не знала? Да-да, мы здесь вулканические, cara, горячие люди… – Он подмигнул и с энтузиазмом продолжил: – Там потряса-а-ающе! Ты обязательно должна поехать.
Я задумалась. Согласно правилам Луиго – недавно он меня проинструктировал, сжалившись над моим бедственным положением в отношениях с мужчинами, – соглашаться на ужин после пары дней знакомства и так считалось чересчур легкомысленным поведением. Я – добыча, напомнила я себе, нельзя сдаваться так легко. И стараясь придать голосу уверенности, я вежливо отказалась от приглашения.
Кикка как-то сказала, что итальянцы не принимают отказ близко к сердцу, – и я с облегчением обнаружила, что она была права, когда Роберто, как ни в чем не бывало, продолжил рассказывать о себе. Он поведал о своем безумном прошлом – несколько раз повторив, что в юности был самым настоящим плейбоем, – о «трагедии» со здоровьем и проблемах с пищеварением, которые начались, когда он работал в Америке, и которые он решил, только когда вернулся в свою любимую Тоскану и сел на итальянскую диету.
Когда, уже за кофе, разговор неминуемо коснулся любви, я сказала, что несколько лет была одна. Об отношениях с Надером я не упомянула, решив вынести их за скобки. Он вздохнул:
– Ах, в этом мы с тобой похожи. Я тоже уже давно один.
– Похожи?
– Да, cara, мы оба взрослые люди, и нам нравится играть.
Он пристально посмотрел на меня поверх бокала с вином. Я только открыла рот, чтобы возразить, но он продолжил, с чувством глядя мне в глаза:
– Я ничего не знаю о вечной любви, но я верю в страсть, и неважно, длится она десять минут или двадцать лет.
Я сглотнула, и он коварно улыбнулся:
– Жить нужно ради удовольствия… Ведь мы оба знаем, что все – игра…
Когда спустя пару дней я позвонила Дино из бара Луиго, чтобы поблагодарить за чудесный ужин, то даже по голосу слышалось, что он улыбается.
– Да, но я-то тебе понравился?
Он был немного сумасшедшим, и это сводило меня с ума.
Когда я положила трубку, Луиго коротко глянул на мое мечтательное лицо и поставил передо мной тарелку с холодным салатом из пасты.
– Ешь и спускайся на землю, bella, – сказал он. – Это ты с Дино говорила?
Я кивнула.
– Так вы целовались? – допытывался Луиго.
– Нет!
Проводив до двери, он церемонно поцеловал меня в лоб, и я, окрыленная, отправилась спать.
– Не целовались, а у тебя такое лицо! Похоже, у нас неприятности…
Пару дней спустя, дождливым вечером в четверг, мне пришло сообщение:
«Соскучилась?»
«Больше, чем ты можешь себе представить», – ответила я.
Дино: Знаю.
Я: А ты сильно скучаешь??
Дино: Наверное, сильнее тебя.
Я: НАВЕРНОЕ??!!
Дино: Amore mioooooo: «наверное», потому, что я не знаю, действительно ли ты по мне скучаешь… но эта игра мне нравится. Целую.
Я все еще придумывала остроумный ответ, когда пришло новое сообщение:
Дино: Завтра обед или ужин? Только не говори: и то и другое… это слишком.
Я живо представила, как он раздувает ноздри и мотает головой, и снова рассмеялась. Но надо заставить его ждать, я обещала себе – и Луиго. К тому же я и так слишком много времени потратила на свои мечтания о Дино, а теперь собиралась провести тихие выходные наедине с книгой. Нужно быть верной своим решениям.
Я: Да, это замечательная игра! Не могу пойти ни на обед, ни на ужин. Напиши мне попозже, ладно?
Сама я изо всех сил на это надеялась.
Выходные прошли в тишине и покое, и от Дино не было ни слова. Я ходила на рынок, флиртовала с Беппе, часами бродила по городу, работала над своей книгой, – но все это казалось мне ужасно скучным. Мы играем в игру, напоминала я себе, – но может быть, я сама себя перехитрила? Поэтому, когда в понедельник вечером я, сидя за своим столом и уже ерзая от нетерпения, получила его сообщение, то едва не подпрыгнула. Он сдался первым, я победила!
«Я заказал столик в своем любимом рыбном ресторане на вечер среды. Не отказывайся – второй раз спрашивать не буду».
Я немедленно ответила:
«Тогда я согласна».
Ресторан находился за городскими стенами, в СанФредиано, районе ремесленников и старых фабрик по производству шелка. Здесь располагались еще одни городские ворота, через которые мы и прошли. Дино обнимал меня за талию, словно мы уже были любовниками. Вечер прошел как по маслу, словно в награду за целые выходные ожидания, отсрочек и отказов.
На этот раз я основательно подготовилась к свиданию: надела красное платье от сестер Фонтана, специально подобранное для меня Антонеллой из своей коллекции винтажных вещей, и чувствовала себя в нем на миллион долларов. Когда в ресторане я распахнула пальто, Дино отступил назад, глаза его загорелись, и он удовлетворенно причмокнул губами:
– Bellissima!
Мы сели за стол, накрытый белой скатертью, и он заказал несколько блюд из сырых морепродуктов, затем – запеченную в духовке свежепойманную речную рыбу из источников, расположенных на землях владельца ресторана. Когда принесли мой салат, Дино заправил его, налил мне вина и вложил нежный, пахнущий морем кусочек рыбы мне в рот. Я словно оказалась в водовороте его внимания. Что бы я ни сказала – все он находил остроумным, что бы ни сделала – очаровательным. Все его истории каким-то странным образом были связаны со мной. Я чувствовала себя самой красивой женщиной на свете.
– Ну как, лучше пиццы? – спросил Дино в конце ужина, и я согласилась.
Я рассказала ему о своем недавнем свидании, когда мальчик по имени Джакомо (по легенде, придуманной Луиго, я встречалась и с другими парнями, кроме Беппе) пригласил меня в пиццерию, а потом предложил разделить счет.
– Amore, вот что бывает, когда встречаешься с мальчишками, – сказал Дино с притворным ужасом в голосе. – С этой минуты ты будешь встречаться только со мной!
Когда мы медленно шли к машине, он притянул меня ближе, и я уткнулась в его мягкий кашемировый джемпер. Мы шли в ногу, и я затаила дыхание, ожидая неминуемого поцелуя. Но вместо этого он принялся рассказывать об одном из своих клиентов, шотландской кашемировой фабрике.
– Я просто обожаю кашемир, amore, – объяснил Дино. – Больше ничего не ношу. Даже в постели. А ты?
– Э-э нет! – рассмеялась я. – Кажется, я не знаю никого, кто бы так делал. Наверное, я общаюсь не с теми людьми.
– Amore, так это надо сейчас же исправить! – воскликнул он. – Хочешь поехать завтра со мной? Я собираюсь к одному оптовику, сможешь выбрать там все, что хочешь. Это будет мой подарок тебе…
Глаза у меня загорелись.
– Мне бы этого очень хотелось, – ответила я совершенно искренне.
День стоял солнечный, и было даже почти тепло. От волнения я едва могла дышать. У нас с Дино уже было два свидания, а он до сих пор меня не поцеловал. Накануне вечером он проводил меня и обворожительно улыбнулся на прощание, снова поцеловав в лоб. До квартиры я шла в полнейшем замешательстве, испытывая почти что физический дискомфорт от нереализованного желания. Наконец я заставила себя лечь спать. Назавтра мы должны были впервые увидеться при дневном свете, и мешки под глазами мне были совершенно ни к чему.
Теперь же я поудобнее устроилась в его спорткаре, и он повез меня за покупками – правда, не за бриллиантами, а за кашемиром, который, впрочем, в непредсказуемую апрельскую погоду был гораздо нужнее. Робкое весеннее тепло сменялось холодом, ничем не уступавшим середине зимы. За ливнями наставал черед солнца, озарявшего город золотистым светом. Каждый кустик и деревце были словно расшиты белыми цветами и источали сладкий аромат, витавший над городом.
Когда я спустилась, Дино уже ждал меня, прислонившись к машине, задерживая дорожное движение. Я легко скользнула в его объятия, и, не обращая никакого внимания на сигналы других водителей, он обнял меня, а затем открыл дверь со стороны пассажира. Сев в машину, мы улыбнулись друг другу.
Его глаза сверкнули из-под очков, бакенбарды были аккуратно подстрижены, на нем был светло-серый кашемировый джемпер, и от него терпко пахло одеколоном. Он был так сексуален, само воплощение итальянского стиля, и я не могла поверить в свою удачу.
Днем Дино был более резким. Одной рукой он рулил, ловко маневрируя между машинами и переходя с одной полосы в другую, не выпуская крепко прижатый к уху телефон. Другой рукой держал сигарету, при этом не отпуская моего колена. Я не понимала, откуда у него столько рук, делающих одновременно столько вещей. Однако в какой-то момент я с некоторым беспокойством заметила, что мы едва не въехали между двух грузовиков оттого, что он поворачивал руль коленями.
– Дела, amore. – Он закатил глаза, услышав очередной звонок.
Мы выехали за город, к югу от Флоренции. Фантастический пейзаж тосканских долин был исчерчен паутиной автомагистралей. Наконец спустя полчаса мы подъехали к большому складу на территории промзоны.
Вслед за Дино я вошла в ангар, заполненный дизайнерскими брендами. Он прошел прямиком в офис, наказав мне выбрать любую понравившуюся вещь. Должно быть, мне снится сон, подумала я. И в самом деле, в своей прошлой жизни я мечтала оказаться в подобном месте. Наверное, тогда я принялась бы бегать среди всех этих вещей. Теперь же я оглядывалась вокруг и не испытывала ни малейшего волнения. Даже платья от «Прада» потеряли свою прелесть – они были бесцеремонно скомканы и висели на вешалках среди сотен таких же. При всем желании я никак не могла найти хоть что-то, что заинтересовало бы меня. Пришлось признать горькую правду: именно здесь, в Италии, на родине моды, мой шопаголизм умер незаметно и безболезненно.
Должно быть, достаток – злейший враг культуры потребительства, и именно это чувство я обрела здесь, во Флоренции.
Столько лет я тщательно культивировала в женщинах неудовлетворенность собой, будучи редактором – а иногда и автором статей – гламурных журналов, столько времени потратила на то, чтобы пробудить в них желание копаться в себе и покупать дизайнерские вещи по безумным ценам, тем самым способствуя развитию модной индустрии, – и вот теперь я превратилась в главного врага моды. А все потому, что наконец была довольна жизнью и больше не ощущала потребности изо дня в день участвовать в гонке лейблов, чтобы чувствовать себя частью глобальной иерархии модных статусов. Теперь, переехав на Сан-Никколо, я обрела нечто более важное, чем модные шмотки. Общение с людьми, удовлетворявшее все мои потребности. Здесь, на этом складе, я вдруг поняла, что, перебирая одежду, полностью погружена в свои мысли, а на самом деле эти вещи мне не нужны.
Вернувшись, Дино обнаружил меня перед вешалками, с пустыми руками и урчащим животом. Твердо намеренный что-нибудь мне подарить, он направился прямиком к стойке с кашемировыми джемперами и, вытащив один, приложил ко мне, чтобы посмотреть, подходит ли цвет. Джемпер был темно-лавандового цвета, что-то среднее между флорентийским фиолетовым и лиловым оттенком ирисов.
– Это тебе, – проговорил Дино и сунул его мне в руки, невзирая на протесты. – Amore, я, правда, настаиваю, ты должна его взять.
И я согласилась. Джемпер был очень милым, и к тому же его подарком. Прижимая вещь к груди, я вышла вслед за ним со склада. Возле машины Дино вновь повернулся ко мне, в последний раз затянувшись сигаретой.
– Теперь я весь твой, amore! – произнес он с широкой улыбкой, трогаясь с места. – Мы едем обедать.
Дино решил, что мы пообедаем в сельской местности. Мы проехали еще немного на юг, меж холмами, заросшими кипарисами и оливковыми деревьями, озаренными мягким золотистым светом.
Это был классический тосканский пейзаж, как на почтовых открытках, и от него захватывало дух. Спустя полчаса мы оказались в ничем не примечательной деревушке, вышли из машины и в обнимку пошли к ресторану на центральной площади – по словам Дино, кормили там «просто чудесно!». Сердце колотилось как бешенное от непреодолимого желания поцеловать его, и я не знала, сколько еще смогу сдерживаться. Обед и в самом деле оказался потрясающим, но мне кусок в горло не лез, так сильно трепетали крылышками бабочки у меня в животе. Затем Дино объявил, что в ресторане стало слишком темно, и мы отправились пить кофе на солнышке.
Он отвел меня в кафе на площади. Я уже было заказала капучино, но Дино в ужасе поднял руку.
– Никогда не пей капучино после одиннадцати утра! – объяснил он мне, как маленькой. – Это неправильно! Молоко после еды… Нет-нет! – при этих словах он и в самом деле погрозил мне пальцем.
Дино заказал для меня кофе макиато кальдо – маленькую чашечку эспрессо с небольшим количеством горячего молока.
– Это как мини-капучино, но не так вредно для желудка, – объяснил он, поглаживая мой животик, отчего я едва не упала на подкосившихся ногах. – Лично я после еды не могу пить даже макиато. Молоко после еды – это не дело.
Мне вдруг вспомнилось, с каким ужасом Кикка смотрела на меня, когда во время наших совместных поездок по Италии я заказывала капучино после обеда. Она не останавливала меня только из большой любви.
Дино выпил свой эспрессо в один глоток. Медленно потягивая макиато, я наблюдала, как он курит сигарету в центре площади и разговаривает по телефону, не спуская с меня глаз. Я подошла к нему.
– Мы так близко к Сиене – грех не заехать, – сказал он и нахмурился. – Вот только у меня встреча через час во Флоренции, и мы не успеем сделать и то и другое.
– Не волнуйся, заедем в другой раз! – ответила я, пытаясь скрыть разочарование. – Поехали обратно.
– Может быть, получится перенести встречу…
– Смотри сам… Делай как считаешь нужным!
– Ну, это зависит… – Дино пристально посмотрел на меня, отчего мой желудок сжался.
– От чего? – спросила я, внезапно смутившись.
Он снова посмотрел на меня, чуть склонив голову набок и улыбнувшись уголками губ, затем решительно шагнул мне навстречу.
– От этого… Baciami, amore!
И там, в лучах солнца посреди площади Дино заключил меня в объятия и наконец поцеловал. Пели птицы, и ветер шелестел меж ветвей деревьев. Я приникла к нему, растворяясь в этих нежных поцелуях. Казалось, они длились целую вечность.
Когда мы наконец перевели дух, он удовлетворенно облизнул губы и посмотрел на меня. Потом снова поцеловал, легонько, пока я пыталась отдышаться.
– Сейчас отменю…
После его звонка мы оба пришли в восторг, как дети, у которых в школе отменили занятия. Добежав до машины и сев, Дино протянул мне руку, и я прильнула к его плечу, целуя его в щеки, шею, губы, пока он крутил руль. Всякий раз, когда на светофоре загорался красный свет, мы целовались так долго, что водителям сзади приходилось сигналить, чтобы мы, наконец, оторвались друг от друга. Дорога поднималась вверх, приближая нас к Сиене, озаренные солнцем долины остались позади.
Дино положил руку мне на колено, и я громко вздохнула. Другой рукой он махнул из окна.
– Моя земля, amore, – объявил он с гордостью истинного тосканца.
Я влюблена, подумала я.
Казалось, в тот лучезарный вечер Сиена раскрыла нам с Дино свои объятия. Теперь, когда мы наконец-то поцеловались, остановиться уже было невозможно. Его губы как будто были созданы для меня, его тело идеально мне подходило, а его тепло и забота стали уже такими привычными, что не верилось, что мы еще не любовники. Оказавшись в этом волшебном месте и разрываясь между жгучим желанием и ощущением, что оно вот-вот осуществится, мы видели только друг друга. И хотя на крутых, извилистых средневековых улочках Сиены было полно людей, мы едва замечали их. Дино крепко прижимал меня к себе, покрывая поцелуями, легкими, словно бабочки. Красота Пьяцца дель Кампо Сиены – просторной центральной площади, по периметру которой выстроились средневековые дворцы, а в центре возвышалась узкая длинная башня монументального здания Палаццо Пубблико, – застала меня врасплох. Она была великолепна и совершенно не походила на красоту Флоренции. Я стояла и в восхищении смотрела по сторонам, а Дино тем временем показывал мне разные здания, объясняя, что на этой огромной площади раз в год проходит Палио, знаменитые сиенские скачки.
– Мы с тобой обязательно на них съездим, amore! – пообещал он мне. – Летом…
Мы сели за столик на площади, надев очки от яркого солнечного света. Я ловила каждое его слово, а он держал мои руки в своих и покрывал пальцы поцелуями. Я была ослеплена: им, этим днем, Кампо, и не могла перестать улыбаться.
Пожилая американская пара за соседним столиком, наклонившись к нам, попросила их сфотографировать. С присущим ему итальянским обаянием, Дино взял фотоаппарат и принялся щелкать и смешить их. «По крайней мере, – сказал он мне позже, – у них будет хотя бы одна встреча с настоящим итальянцем, и не с каким-нибудь официантом, поющим «O Sole Mio», будет о чем рассказать дома». Забрав фотоаппарат, американец предложил сфотографировать нас на мой телефон – «Вы обязательно должны сфотографироваться – вы похожи на кинозвезд!»
Именно так я себя и чувствовала в темных очках, рядом со своим шикарным итальянцем, чуть приобнимавшим меня. Наши улыбки сияли, и я казалась самой себе гламурной итальянкой и настоящей звездой, излучавшей обаяние.
Оставшуюся часть вечера мы гуляли по узким улочкам Сиены, между высокими палаццо. Мы заглядывали в каждый переулочек, как подростки, глазели на витрины магазинов, осматривали собор с его вычурным фасадом. Дино то и дело отвечал на телефонные звонки, а потом вновь возвращался ко мне, целовал тыльную сторону запястья, гладил волосы. Уехали мы, когда солнце уже садилось и стало холодно. Я невольно поежилась. Мы проехали через городские ворота, обогнули холм; солнце медленно заходило за долины, озаряя своими последними лучами пейзаж, – совсем как на картинах эпохи Возрождения, что я видела в Уффици. Дино протянул руку, и я плотнее прижалась к нему, вдыхая его аромат.
– Amore, ты же совсем продрогла! – драматично объявил он.
Amore, блаженно подумала я. Я его amore! Он и прежде называл меня так, но теперь казалось, это по-настоящему. Есть ли в итальянском языке слово красивее этого? Я заверила Дино, что все в порядке, но теперь он вбил себе в голову, что я могу простудиться. Я заметила, что итальянцы не только не любили дождь, но и смертельно боялись простуды. Я потеряла счет, сколько раз Кристи потуже затягивала мой шарф или Антонио застегивал воротник моего пальто. Вот и Дино вел себя так же.
Он быстро свернул с шоссе на дорогу поменьше, и наконец мы припарковались на обочине проселочной дороги.
– Eccolo! – сказал он, помогая мне выйти из машины.
Я понятия не имела, где мы.
Под нами были водопады, впадавшие в природный бассейн. Вода внизу бурлила, и от нее поднимался пар до самого темнеющего неба. Нас окутал запах тухлых яиц, исходивший от серной воды. На камнях, вокруг которых бурлила вода, лежало несколько человек.
– Идем, amore, искупаемся. Горячие минеральные источники – лучшая профилактика от простуды. Теперь ты точно не заболеешь.
– Но Дино, что же мы наденем? – вскрикнула я. – У нас же ничего с собой нет.
– Boh! – Он вскинул руки. – Нижнее белье?
Я замешкалась.
– Может, приедем сюда в другой раз? В смысле…
«В смысле» – что? Я просто не готова была пока раздеваться перед ним и очень стеснялась.
Дино закрыл мне рот поцелуем.
– Ш-ш-ш, amore, не волнуйся… Нам будет хорошо, поверь мне! – И он принялся расстегивать одежду.
Я тоже быстро разделась и вслед за ним прыгнула из прохладного воздуха в теплую пахучую воду.
Вода была приятной, бархатной и горячей; запах был довольно резким, но волны мягко ласкали кожу. Мы плавали в бассейне, заплывали под водопады, вода струилась по плечам. Дино скользил вокруг меня, то и дело устраиваясь у меня между ног там, где было поглубже и наши тела не было видно под водой. Легонько касаясь, гладя и лаская меня под мутной дымящейся водной поверхностью, он прижимался ко мне и целовал, пока я не начала задыхаться. Тем временем наступила ночь, и взошла яркая луна, а пар от воды превратился в туман. Мягкая, теплая вода плескалась у самой шеи, музыка ночи зазвучала вокруг нас. Он все еще ласкал меня под водой, шепча на ухо: «Amore, bella…», а я прерывисто дышала.
Наконец он отстранился от меня. Мы остались одни. Дино хриплым голосом предложил вернуться домой – «иначе мы зайдем слишком далеко».
– Ma amore, quanto sei bella…
Мы выбежали из воды на холодный ночной воздух, от тел шел пар. Разгоряченные минеральной водой и страстью, мы не почувствовали холода. Дино дал мне пару кашемировых свитеров, обнаруженных на заднем сиденье, со словами:
– Полотенец у нас нет, вытрись ими, это старые образцы…
Я ущипнула себя. Неужели я действительно нахожусь здесь, с итальянским плейбоем, в эту бархатную тосканскую ночь, целуюсь до потери сознания и вытираюсь кашемиром? Опьяненные желанием, мы запрыгнули в машину, где он обернул мои сырые волосы своим оранжевым охотничьим шарфом, крепко завязав на плечах. «Простужаться тебе нельзя», – все приговаривал он.
Откинувшись на спинку сиденья, я смотрела, как за холмом гаснут огни Сиены; сельская местность вокруг была темна и полна звуков; голова гудела от состояния удовлетворенности.
Луна осветила маленький городок на холме, издалека казавшийся миражом.
– Монтериджони! – сообщил Дино.
Средневековый укрепленный городок, окруженный прекрасно сохранившимися стенами со смотровыми башнями, был подсвечен, словно театральная декорация. Казалось, вот-вот из маленького окошка одной из башен выглянет Рапунцель.
– Amore, ты, наверное, проголодалась. Флоренция далеко, давай остановимся здесь и поужинаем.
Я согласилась. Это свидание, весь этот день, казалось, будет длиться вечность, и я была рада этому. Мне хотелось, чтобы этот сон продолжался как можно дольше.
Мы въехали через городские ворота на средневековую площадь, окруженную великолепными каменными зданиями с терракотовыми крышами, освещенную и пустынную. По одну сторону площади находился ресторан, а по другую – отель. Мы посмотрели друг на друга, и между нами повис невысказанный вопрос. Дино взял мою ладонь в свою и повел в ресторан. Пока мы ужинали традиционными тосканскими блюдами – пастой с соусом из мяса дикого кабана и бифштексом, – он пожирал меня глазами, и его взгляд напомнил мне о нашей страсти в термах Петриоло, о прикосновении его шелковистой кожи, под которой проступали накачанные мышцы, и мне нестерпимо захотелось снова к нему прикоснуться.
Словно читая мои мысли, Дино сказал:
– Знаешь, уже поздно… Здесь есть отель… Может быть, нам остаться? – Он старался придать голосу небрежный тон. – Я устал, а ехать далеко, – прибавил он, внимательно за мной наблюдая.
Я сосредоточилась на еде, внезапно опомнившись. В этот момент он сказал то, о чем я и сама думала.
Мне вдруг захотелось в свою уютную квартирку, усесться в уголке дивана и наблюдать за тенью Джузеппе на противоположной стене. Я оглядела трактир: на стенах висели кабаньи головы и ветчина. Желание вдруг переросло в необъяснимую панику, я невольно задалась вопросом, не грозит ли мне опасность.
Дино нахмурился: слишком долго длилось мое молчание.
– Vabbé, – пожал он плечами. – Давай поедим, а потом решим.
Я робко улыбнулась ему.
– Хотя ты ведь и так уже все решила, – проворчал он, и в голосе его послышалось раздражение. Я неловко поежилась. – Женщины всегда так делают. Но это ничего, пока сделаем вид, что все нормально…
Это был первый тревожный звоночек, и мне стало не по себе. Разумеется, если я захочу, то всегда смогу нажать на тормоза, ведь так? Или я уже зашла слишком далеко? Пока я растерянно ковырялась в еде, Дино извинился и удалился в уборную. Я быстро вынула телефон и набрала сообщение Джакомо, разносчику пиццы, согласившись пообедать с ним на следующий день (он зазывал меня с тех самых пор, как мы ходили в пиццерию). Как бы между прочим я добавила, что приехала на экскурсию в Монтериджони и, если до завтра не вернусь, пусть высылает отряд спасателей (приписав «ха-ха»). Потом я снова запихнула телефон в сумку. Вот теперь, если Дино окажется маньяком-убийцей, кто-нибудь точно заметит мое отсутствие и будет знать, где меня искать. Разумный ход, раз уж Дино внезапно показался мне таким опасным.
Вернувшись, он вновь обрел свое обычное обаяние, и мы с наслаждением доели ужин, запивая его превосходным красным вином. От вина я расслабилась, и, когда мы, хихикая, вышли на площадь, он повел меня в отель.
– Давай посмотрим цены, amore. Если разумные, останемся.
Вот так, он уже все решил.
Администратор с прищуром посмотрел на меня поверх очков: ни чемоданов, ни паспортов. В этот момент мне хотелось провалиться сквозь землю. Когда вернулся Дино и взял меня за руку, я заметила, что он откуда-то достал две упаковки с зубными щетками и крохотными тюбиками зубной пасты. Ни слова не говоря, он отвел меня в номер, дождался, пока администратор уйдет, а затем с силой бросил на кровать. Все возражения застряли у меня в горле, когда он умело принялся ласкать меня, покрывая поцелуями, поглаживая мое тело, незаметно сняв одежду. Затем он встал надо мной, обнаженный; у него был гладкий мускулистый торс и сильные, красивые руки.
– Bellissima sei, – мурлыкнул он, взяв в свои изящные пальцы мою грудь, пройдясь по талии и наконец погрузившись между бедер, словно поглотив меня своим телом.
Это был настоящий пожар – никакого цирка солнца, все намного глубже и серьезнее, вся игривость испарилась. Его взгляд был прикован к моему, и он начал двигаться сверху, крепко держа мои запястья.
Под его поцелуями я расслабилась, но инстинктивно продолжала бороться с его силой, сама не зная, было ли это борьбой или игрой. Но от этого он стал еще настойчивее, грубее, и резко вошел в меня. Я сделала глубокий вдох, вцепившись в него и кусая его губы, впиваясь ногтями в его спину, до крови.
– Сдавайся, – прошептал он, не сводя с меня глаз. – Аmore, сдавайся, ты моя. Тебе не победить!
И я поддалась его ритму, сдалась. Лишь под утро, когда мы лежали изможденные, он – со спиной, исцарапанной моими ногтями, и искусанными губами – снова стал ласковым, нежно прижал меня к себе и прошептал: «Amore mio». И мы провалились в забытье, крепко обнявшись.
– Луиго, я все-таки легкодоступна! – объявила я, входя в бар на следующий вечер.
– Я знал… Не зря ты мне так нравишься, bella, – парировал он.
Когда я принялась рассказывать о нашем круглосуточном свидании с Дино, Луиго присвистнул.
– Так-так-так, – восхищенно пробормотал он. – А он и в самом деле охотник!
– О чем это ты? – спросила я.
О напористости Дино я ничего не говорила – да и сама как будто вычеркнула эту деталь из своей памяти. Оставшуюся часть ночи он был таким нежным, что я убедила себя, что просто перепутала силу со страстью, которая пробудила во мне необузданность.
– Ну, он ведь имел при себе крупнокалиберное оружие? – Луиго обмахивал столики чайным полотенцем. – Мода, Сиена, горячие источники, Монтериджони! Неудивительно, что ты не смогла устоять!
– Луиго, я влюбилась! – взвизгнула я на весь пустой бар. – Я знаю, еще рано, но я правда в него по уши влюблена!
– То, что ты чувствуешь, bella, – упрямо гнул свое Луиго, – вовсе не любовь. Поверь мне, это чувство идет не отсюда, – приложил он ладонь к сердцу.
– Замолчи! – Я зажала уши руками и замотала головой: – Ла-ла-ла-ла-ЛА! Я тебя не слышу…
– Va bene, – приобнял он меня. – Наслаждайся жизнью, bella, похоже, у вас очень красивый роман.
Мы неслись по набережной Арно в «небольшой семейный домик – тебе понравится!». Дино пришел ко мне домой сразу после работы, и мы так долго занимались любовью, что он обеспокоился, как бы мы не опоздали на ужин.
– Amore, нужно перекусить чем-нибудь легким, – объявил Дино, когда я забиралась к нему в машину. – Уже поздно, наши желудки сейчас не смогут переварить пасту. Омлет со свежими carciofi – как ты там их назвала? – Он задумался, вспоминая слово. – Помнишь, овощи с сердцем.
Я рассмеялась: в Италии даже у овощей было сердце!
– Артишоки?
– Siiiiii, amore, – довольно воскликнул он, потрепав меня по щеке. – Ты не только красивая, но и умная!
Трактир находился в крошечном переулке, за лоджией Уффици, у самой реки, в паре сотен метров от Понте Веккио. Он был похож на пещеру, куда вели ступеньки, заканчивавшиеся на маленьком чердаке, заставленном столами. Вдоль стен выстроились ряды бутылок вина. Хозяин тепло поприветствовал Дино и проводил нас в самый конец длинного стола в углу, вдоль которого стояли скамейки. Тут же принесли омлеты, воздушные и сливочные, со свежими артишоками. Сейчас для них был самый сезон, пояснил Дино, наливая мне вина в небольшой бокал и настаивая, чтобы я его попробовала. Сам он тем временем заправлял салат из нежных сырых артишоков пармезаном. Затем он принялся отрывать кусочки хлеба и обмакивать в яйцо. Мы сидели так близко друг к другу на скамейке, что соприкасались плечами. Я рассказала ему, что встретила на улице Старого Роберто, немного поработала над книгой, а потом потанцевала в баре с Луиго.
– А, разносчик пиццы? – Дино пристально посмотрел на меня.
Утром я призналась ему, что в обед у меня свидание с тем самым парнем, который пытался разделить счет, соврав, что мы давно договорились.
– Ну, мы пообедали, и я пошла домой. Вот и все, – беззаботно ответила я.
– Ты с ним целовалась? – допытывался он, буравя меня взглядом.
– Не-е-ет! – закричала я, но по выражению моего лица он все понял.
– Amore, ты с ним целовалась! Ты ужасная лгунья!
Ну ладно, но на самом деле он просто поцеловал меня у дверей, и я тут же убежала, честно! Ничего больше.
В глазах Дино мелькнуло что-то, что я истолковала как боль, но затем лицо снова стало бесстрастным. Я взяла его руки в свои, чувствуя себя ужасно.
– Дино, милый, нет! Мне так жаль! – тихо произнесла я. – Я не такая, честно. Пожалуйста, прости меня.
– Конечно, это не мое дело, amore, хочешь – играй… Но не забывай, что я играю в эту игру очень хорошо, может быть, даже лучше тебя…
– Да нет же, я не играю, это вовсе не игра! Я сделала тебе больно и теперь ненавижу себя… – И я разрыдалась.
Меня вдруг захватил водоворот чувств: сожаление, дурное предчувствие и ужасный страх потерять его.
Дино смягчился, заключил меня в объятия и вытер слезы.
– Не плачь, моя Камин. Ничего страшного. Но обещай, что с этого момента ты будешь целовать только меня.
– Ну конечно, Дино, обещаю.
Наступил канун моего отъезда в Лондон. Мне нужно было освободить квартиру на пару недель – Кристобель с семьей собиралась приехать на Пасху, а мне надо было повидать своих и захватить побольше одежды.
Утром за мной заехал Дино и погрузил мои вещи в свою машину.
– Поедем за покупками, надо же привезти гостинцев твоей mamma!
Мы подъехали к парку Кашине, зеленому сердцу Флоренции. Перед нами была Стационе Леопольда, старый железнодорожный вокзал, переоборудованный в выставочный центр. Огромный плакат извещал о ярмарке еды и вина.
Мы оказались в просторном холле, заполненном людьми. Все помещение было уставлено рядами стендов, накрытых льняными скатертями. Сюда съехались производители продуктов питания со всей Италии. Разложив товары на прилавках, они зазывали посетителей. Повсюду пестрели яркие витрины и стояли столы со всякой всячиной: гигантскими головами сыра, ветчиной, свисающей с крюков, рядами тонкой салями и толстой мортаделлы – и все это можно было попробовать. Тут и там раздавался визг мясорезок и гомон голосов, всевозможные запахи перемешались между собой. Здесь был представлен каждый регион, каждая марка вина, производившаяся в определенной области, и Дино повел меня на экскурсию, объявив, что наш урок начнется с самого ценного ресурса Италии: оливкового масла.
Сначала он дал мне попробовать несколько сортов масла из разных провинций Италии, попутно объясняя, как различать вкусы – грубоватый привкус южного масла от более утонченного тосканского. Я попыталась удивить его знаниями, полученными от Антонио, но он только посмотрел на меня с жалостью:
– Неплохо, но тебе еще многое предстоит узнать.
Мы испробовали самые разные масла, макая толстые куски хлеба в блюдца с золотистой жидкостью. Я отмела сардинское масло с перцем и горькое калабрийское, остановившись наконец на бутылке зеленовато-золотистой жидкости бархатистой консистенции с тосканской фермы. Увидев цену, я оторопела, но Дино, не моргнув и глазом, достал пачку банкнот и даже не позволил мне нести пакет.
Мы немного задержались у лавки с домашним шоколадом и панеттоне и наконец оказались перед стендом с бутылками разных оттенков темно-коричневого. Следующий урок был посвящен бальзамическому уксусу.
– Это, – объявил Дино, – лучший бальзамический уксус Италии!
Девушка за прилавком кивнула и принялась по-английски рассказывать мне о своем товаре. Я узнала, что бальзамический уксус – он непременно должен быть из Модены – делался из вываренного концентрированного сладкого сока белого винограда. Она указала на маленькую бутылочку с жидкостью, напоминавшей черную патоку: это был бальзамик премиального сорта, выдержанный в течение пятидесяти лет в нескольких бочках, каждая из которых была сделана из разных пород дерева. Такого уксуса я еще не видела: консистенция у него была густая и вязкая, а вкус изысканно сочетал в себе сладость и кислоту. Девушка научила меня, как отличить хороший уксус: нужно встряхнуть бутылку и посмотреть – по консистенции он не должен быть слишком похожим на сироп, но и не слишком жидким. Кроме того, на этикетке должно быть написано aceto balsamico tradizionale di Modena.
– Если этой надписи нет, перед вами просто винный уксус с добавлением карамели или сахара.
Мы отказались от бальзамика пятидесятилетней выдержки в изящной маленькой бутылочке и решили взять что-то по более разумной цене. Это был уксус, настаивавшийся в течение пяти лет. Дино снова достал свою пачку банкнот и, забрав бутылку, повел меня в отдел пармезана.
Здесь, словно баррикады, выстроились горы сыра. Запах стоял фантастический, и я почувствовала себя Алисой, упавшей в кроличью нору из вкусного, выдержанного пармезана. Золотые формы сыра стояли на каждом стенде, и на каждом из них сбоку красовалась маркировка: Parmigiano-Reggiano.
– Это – третий пункт твоего списка.
Дино подвел меня к образцам сыра, разложенным на краю стола. Влажный и хрупкий сыр таял на языке – ничего общего с тем сухим пармезаном, к которому я привыкла.
– А ты знала, amore, что для изготовления одной формы пармезана требуется пятьсот литров молока? – спросил Дино.
Конечно же, я не знала.
– Вот эта весит тридцать пять килограммов, – продолжал он, указывая на одну из них. – Именно от этого количества молока у него такой вкус – и еще потому, что его выдерживают в течение двух лет.
В разговор вмешался стоявший позади нас мужчина:
– И еще он очень полезный – отличный источник фосфора, а также протеинов и кальция…
– По этой технологии его делают уже семьсот лет, – подхватил Дино, не желая сдавать позиции. – Ничего не добавляя, кроме реннина, и выдерживая его в течение полутора лет. Настоящий сыр должен быть промаркирован с одной стороны.
Я ошеломленно смотрела на него.
– Amore, наши кулинарные традиции очень древние, и мы относимся к ним с большим почтением, – терпеливо, словно ребенку, объяснил Дино. – Такие вещи, как пармезан, который производится только в некоторых районах Пармы и в Реджо-Эмилии, заслуживают уважения. Не только за свою историю, но и за труд людей, которые их делают. Вам, англичанам, лишь бы набить живот и выпить… – добавил он ехидно. – А для нас, итальянцев, еда – это искусство, достойное почтения, так же как само тело. Что называется, круг добродетели…
Дино попросил отрезать несколько ломтей сыра прямо от формы. Затем его завернули в жиронепроницаемую упаковку и щедро обернули фольгой – именно так, по их словам, я должна была его хранить.
– И последнее, – добавил он важно, снова отсчитывая банкноты. – Запомни, что, когда посыпаешь пармезаном пасту, лучше заправлять ее сливочным маслом, а не растительным. И ни в коем случае не ешь его с морепродуктами…
Я обняла его.
– Спасибо, Дино, ты так щедр! Но почему ты так обо мне заботишься?
Он с нежностью посмотрел на меня:
– Потому что, amore, я вижу, что ты нуждаешься в заботе.
Омлет с артишоками
1–2 порции
1 крупный свежий артишок;
оливковое масло экстра вирджин высшего сорта;
2–4 яйца (в зависимости от размера; от кур, выращенных в естественных условиях на органическом корме);
молоко (2 чашки на каждое яйцо);
соль морская и черный перец, по вкусу;
петрушка, посыпать готовое блюдо.
Взять артишок и отрезать жесткие кончики листьев. Порезать сердцевину и мягкие листочки. Разогреть оливковое масло на сковороде и обжаривать кусочки артишоков до тех пор, пока они слегка не подрумянятся. Взбить яйца в миске с молоком (не обезжиренным). Добавить к подрумянившемуся артишоку, посолить, поперчить и довести до готовности.
Когда яйца начнут отставать от краев сковороды, перевернуть омлет при помощи широкой деревянной лопатки или ложки. Поджарить с обратной стороны до золотистого цвета и подать к столу, посыпав петрушкой.
Салат из молодых артишоков и пармезана
2 порции
3 крупных свежих артишока;
тонкие ломтики выдержанного пармезана;
оливковое масло экстра вирджин высшего сорта;
бальзамический уксус, по вкусу;
соль морская и черный перец, по вкусу.
Взять артишок и отрезать верхние листья и жесткие верхушки. Тонко порезать оставшуюся часть, выложить на тарелку, добавить пармезан. Щедро заправить оливковым маслом, добавить немного бальзамического уксуса, посолить, поперчить и подать к столу.
