Глава десятая. Creatura in gelidus tenebrae.
Спускаясь все ниже и ниже, я думал об Астре. А о чем мне еще думать, когда пана Пиписевича безжалостно покусывает ледяная вода, загоняя его в мошонку и делая похожим на пупок? Только мысли об Астре позволяли хоть как-то пережить погружение.
На удивление, задержка дыхания была не нужна, если ты уже пересек границу миров. Преставился, если по-простому. Но кто любит простые объяснения? Только дебилы и псевдоинтеллектуалы, а я ни к первым, ни ко вторым не относился. Вот и оставалось лишь погружаться в самые глубины озера, не забывая попутно зыркать по сторонам, в надежде увидеть долгожданный блеск. Тут-то я познал всю горечь разочарования, ибо на дне блестело все. Из-за ебучего льда, конечно же. Приходилось обшаривать каждый уголок и камень, если они выглядели слишком уж неправдоподобно.
Постепенно мне стали попадаться и признаки жизни в виде больших шипастых рыб с пастями, в которых запросто бы уместился даже Ахиллес. Но твари меня не трогали. Может их не прельщала перспектива подавиться костями праведника, а может пугал кинжал. В любом случае, они не проявляли ко мне должного интереса.
Тут выяснилась и еще одна деталь. Видимо, озеро использовали в качестве свалки, ибо количество разного мусора на дне просто зашкаливало. Поржавевшие железные деревья, замерзшие тела каких-то несчастных грешников, золотые монетки и даже одежда, слабо колышущаяся от подводного течения. Здесь было все, что душе угодно. Не было лишь зеркальца. Я даже не представлял, как оно выглядит, а Хель спросить не додумался, за что и принялся себя ругать. Можно вечность плавать и так и не найти его.
Выпустив изо рта ненужный воздух, я еще раз осмотрелся и решил подняться немного выше, чтобы было удобнее обследовать дно озера. От холода начало сводить руки и ноги, да и зубы стали выдавать подводную симфонию ужаса. Время словно замерло, а затем, я не понял, что случилось.
Тепло, возникшее где-то в глубине груди, приятно согрело замерзшее тело. Оно поднималось вверх волнами, теплыми и нежными, словно разгоняя кровь и подталкивая меня. То, что душа могла запросто здесь замерзнуть, было понятно. Плавающие на дне жмурики это отчетливо подтверждали. Но Божественная искра грела меня и не давала сдаться. Стиснув зубы, я продолжил поиски.
И поиски, наконец-то, увенчались успехом. Среди кучи мусора что-то робко блеснуло. Подплыв туда, я увидел, что это было маленькое зеркальце с серебристой рамкой и шедшими по краям этой рамки рунами. Прикоснувшись к вещице, я ощутил слабую вибрацию, а уродливые рыбы, до этого не обращавшие на меня внимания, резко развернулись в мою сторону и замерли, словно по команде.
- Блядь! – подумал я, ибо под водой особо и не поговоришь. – Значит, как только я возьму стекляшку, уроды тут же бросятся. И как быть? Ебушки воробушки.
- Оставь это… - прошелестел в моей голове чей-то голос. – То, что попадает в озеро, принадлежит ему.
- Кто здесь?! – испуганно вздрогнул я, осматриваясь по сторонам. Но кроме замерших рыб рядом никого не было. Только по дну пробежала еле различимая тень.
- Дух озера… древний, как сама суть, - ответил голос. Чертыхнувшись, я ощутил, как Божественная искра словно угасает во мне и вновь возвращается холод. Больше мешкать было нельзя.
- Эта вещь нужна мне. Без нее всем мирам придет пиздец. Включая тебя, кто бы ты там ни был. Я уже понял, что тут все древние, как суть. Но Эреб, который тоже древний, как суть, разбираться не будет и пожрет все и всех.
- Эреб всего лишь мрак, царящий в моих водах… Оставь зеркало и возвращайся к друзьям, пока можешь…
- Хуй там. Без него Хель не укажет, где искать Божественную искру и не даст нам уйти из Хельхейма.
- Так ты сохранишь жизнь… - не смущаясь продолжил голос. – Или получишь смерть и навсегда упокоишься на дне озера.
- Да в пизду. Заебали эти загадки, - подумал я, вызвав тихий смех духа озера. А затем, не думая больше ни о чем, схватил зеркальце и, широко взмахивая руками, начал подъем.
- Глупец… - прошелестел голос прежде чем умолкнуть. – Ты сделал свой выбор. Теперь ты навсегда останешься здесь. Холодным и забытым…
- Подите нахуй, неизвестная ебань, - я отмахнулся от одной из рыб кинжалом, и это стало словно сигналом к атаке. Ко мне со всех сторон бросились озерные гады, с явным намерением вырвать кусок мяса из моей хладной души.
- Ты сделал выбор… - с ужасом, обуявшим мое сердце, я смотрел, как дно начинает сотрясаться. То, что я считал дном, оказалось головой древнего духа, пробудившегося от спячки благодаря одному дерзкому неформалу.
- Ебать, - подумал я и, отбросив мешающийся нож в сторону, резво поплыл наверх. Сражаться с этим монстром в его водах было бы полнейшей глупостью.
Ближе к поверхности начали гореть легкие, заставив меня в который раз удивиться. Значит, до этого не дышал нормально, а тут появился дискомфорт, доктора Попова мне в сраку. Впрочем, мысли быстро уступили место чувству самосохранения, ибо дух озера восстал, как Мустакракиш в одной из песен Dethklok и был весьма злым за то, что дерзкий неформал украл вещь, ему принадлежащую.
Но сбежать не удалось. В самый последний момент, когда поверхность и живительный воздух были так близко, что-то обвилось вокруг моей левой ноги и с небывалой силой потащило вниз. В голове тут же что-то зашумело, а в глазах заплясали красные звездочки и муть озера заволокло кровавым туманом. Была ли это моя кровь или просто скакнуло давление, я не знал, но то, что мне пиздец, понимал отчетливо. Древний дух продолжал тянуть меня на дно и в голове вновь возник его насмешливый голос, говорящий о том, что я теперь принадлежу озеру.
Сознание вернулось внезапно. Я ощутил прохладный ветерок, почти теплый после ледяной воды, и чьи-то губы, прикасающиеся к моим губам. Сладкие и знакомые губы. Астра, конечно же. Кто еще?
Приоткрыв глаза, я раскашлялся и глупо улыбнулся, увидев взволнованную веснушчатую физиономию рядом со своим лицом. Чуть поодаль стоял мокрый Ахиллес и выжимал шерстяной скандинавский наряд, а в моей руке было зажато злополучное зеркальце, стоившее мне сотен сгоревших нервов.
- С возвращением, лысенький, - всхлипнула Астра, сжимая меня в своих объятьях.
- Трупы оживали, землю разрывали, глотки драли, все вокруг ломали, ржали людям вслед! – заорал я и, удивленно замолкнув, посмотрел на верную подругу, которая открыла рот и невольно пошатнулась. – Взяли люди топоры и вилы! Мертвецов загнать в свои могилы, но на это не хватило силы! Трупов не убить!
- Ты ебанулся? – спросила она, влепив мне пощечину. А потом еще одну. И еще парочку. Помогло, знаете ли.
- Спасибо, заинька. Сам удивился, что в меня говнарский дух вселился. Блядь. Даже сейчас рифмами болтаю, - покачал я головой. – Наверняка воды этой колдовской наглотался. А что случилось-то вообще? Помню, как дух, который на дне озера лежал, схватил меня за ногу и потащил на дно. Ржал еще, сука, что я теперь ему принадлежу.
- Ахиллесу скажи спасибо. Долго ты под водой был, и он решил тоже нырнуть, - улыбнулась Астра. – Нырнул, а там тебя какой-то дикий спрут за ногу держит.
- Уебал Петю, бля! – тяжело буркнул грек, колко ухмыльнувшись. – Пидор, нах. Супрастин!
- Спасибо, дружище. Это ты вовремя. Хель как-то не додумалась рассказать о том, кто на донышке живет. Слава яйцам, что не Ктулху. Не целовать бы тебе тогда, заинька, уста мои сахарные, воды заколдованной напившиеся.
- Вот сам Хель и поблагодаришь, - хмыкнула рыжая и кивнула на зеркальце, что я по-прежнему сжимал в руке. – Это оно?
- Надеюсь. Второй раз я в это озеро не полезу. У меня теперь фобия, блядь. Только под душем купаться. Ну нахуй всякие ванны и бассейны.
- Ладно, вставай и двинули.
- А еще поцелуй? У меня аж пан Пиписевич возликовал, - лукаво спросил я, заставив покраснеть даже Ахиллеса.
- Вставай, ебанько, - усмехнулась Астра. – Успеем еще нацеловаться. Сейчас другие дела есть.
- Вот так всегда. Плаваешь в ледяных водах, а тебе поцелуй только с искусственным дыханием обламывается, - пробурчал я, поднимаясь на ноги.
- Подрочи, полегчает, - простодушно посоветовал Ахиллес, заржав, как тягловой осел.
- Спасибо, дружище. Уже полегчало.
Хель, увидев нас, ничуть не удивилась. На губах Владычицы витала призрачная улыбка, а глаза были необычайно хитрыми, словно она знала о том, что случится. Я молча подошел к ее трону и протянул зеркальце. Хель, взяв вещицу в руки, глубоко вздохнула и, закрыв глаза, провела рукой по поверхности, заставив стекло засиять ярче, чем солнце.
Не обращая внимания на мой отвисший рот, она сделала еще пару пасов и выпустила из вещицы знакомую искру ярко-белого цвета, которая облетев помещение, приземлилась на мою ладонь, а потом привычно растворилась внутри груди.
- Это что за фокусы? – мотнув головой, спросил я. – Искра была в зеркале?
- Нет. Искра была во мне, - ответила Хель, наслаждаясь моим удивлением. – Этот мир был создан мной и Божественная искра, ожидаемо, питает меня. В других мирах все по-другому. Впрочем, ты и сам это знаешь, дитя.
- Догадывался. У Аида она была тоже в озере, а на Полях Иалу сама нашла меня. Почему тогда здесь все не так?
- Она подчиняется моей воле и воле Создателя. Я чувствовала, как она рвется к тебе, но не могла не воспользоваться шансом и не заполучить обратно свое зеркало. Женщины очень трепетно относятся к предметам роскоши, знаешь ли.
- Знаю. И очень, блядь, хорошо знаю. Заинька вон тоже любила меня золотой цепочкой душить во время соития. Трепетно, аж пиздец.
- Ебанько, - покачала головой Астра и влепила мне подзатыльник. – Как об стену горох. Не говорят приличные люди о постельных забавах.
- Да пофиг. Я, между прочим, чуть не погиб сегодня, а ты меня по голове лупишь. Опять хвост перетягивать.
- Вот отрежу его тебе, балбес, и будешь ходить, как Иванушка-дурачок с прической «Залупа древнерусская».
- ЫЫЫ, - заржал Ахиллес, услышав любимое слово. – Залупа!
- Ы, - не слишком охотно поддержал я грека, а затем вновь вернулся к разговору с Хель. – Что это за ебань была на дне? Чудище какое-то, читающее мысли?
- Сердце озера. Мы не называем его имени, дитя, - ответила Владычица.
- И почему вы не сказали о нем? Всяк полегче было бы.
- А какой тогда интерес? Подвиги совершаются ради славы. Ты первый из праведников, кто смог опуститься на дно и подняться обратно.
- Тю! Таких вон на Земле жопой жуй. Сначала просадят все в игровые автоматы, а потом опять начинают копить деньги и лечиться от игровой зависимости, - фыркнул я. – Да и какой это подвиг? Сами же знаете, что у нас выбора не было. Иначе не видать нам Божественной искры, как ушей своих.
- Верно, - усмехнулась женщина. – Но я держу свое слово. Частицу вы уже получили, а камень найдете за моим троном.
- Удобно вы его спрятали, - одобрительно буркнул я, обходя трон Хель. – Хуй кто сюда проберется без вашего ведома.
- Были прецеденты, дитя. Всегда найдутся души, которые захотят сбежать в лучший мир. Но у меня есть Гарм и Модгуд, которая пропустила вас. Обычно они хорошо справляются со своими обязанностями.
- Не наказывайте тетеньку, хорошо? – попросил я.
- Это твоя просьба? – хищно улыбнулась Хель.
- Ага. Она же справедливая, хоть и великанша. Единственный светлый луч в вашем злоебучем царстве, уж пардоньте за мой французский.
- Хорошо, дитя. Она не будет наказана. На этом твой лимит просьб исчерпан.
- Да и похуй, - хмыкнул я, растянув рот в ухмылке. – Мы можем идти?
- Да. Я не держу вас. Приятно было увидеть легендарных праведников, о ком молва идет по всем мирам.
- Что вы хотите этим сказать? – нахмурилась Астра.
- Все Владыки, боги и грешники знают о вас. Вы изменили предначертанное, жертвовали собой ради высшего блага, и вы победили в Играх. А такое не забывается.
- Автограф дать? Эт мы мигом, - буркнул я, потянув рыжую за руку. – Пошли, заинька. У меня уже сопли в носу наружу просятся. Негоже праведнику при Владычице Хельхейма сморкаться на пол.
- Ступай, дитя. И запомни еще одну вещь, - грозно ответила Хель.
- Вы же сказали, что лимит подачек закончился.
- Не подачек, а просьб. Ты не настолько глуп, чтобы упустить мой совет.
- И каков он будет?
- Ждет тебя битва. Как и друзей твоих. Славная, кровавая и жестокая. В ней можно как победить, так и проиграть. Но выбор, как всегда, будет за вами. Ведь таковы священные догмы.
- Весело, бля, - вздохнул я, подходя к камню Зефира. – В любом случае, спасибо, госпожа Хель. Не такая уж вы и стерва, как вас скандинавы малюют.
- Поэтому они здесь, - сверкнула глазами женщина перед тем, как мы исчезли. – Помни мои слова, дитя. Помни…
Переход в иной мир был быстрым. Даже уши перестало закладывать. Лишь ветер никуда не делся, продолжая растрепывать волосы и отрывать пуговицы на скандинавских нарядах. Приоткрыв глаз, я осмотрелся и, не заметив опасности, вдохнул новый воздух полной грудью.
Пахло специями, вареным рисом, едким потом и сотнями цветущих диких трав, нагретых солнцем, сияющим в вышине. Вдали виднелись небольшие домики с чудными крышами, над которыми робко курился дымок. Мои друзья, придя в сознание, тоже принялись рассматривать диковинное зрелище.
В воздухе иной раз пролетали птицы, где-то вдали слышались спокойные голоса косцов, возвращающихся с полей и вообще ничего не говорило о том, что мы попали в подземный мир. Но все хорошее, когда-нибудь заканчивается. Это подтвердили пять демонов, пролетевших мимо нас на предельно низкой высоте. Демоны были явно азиатскими, о чем говорили чудные маски или звериные головы, а также слабый запах серы, из которой большинство из них и было создано.
Буркнув себе под нос очередное ругательство, я подошел к одинокому указателю, на котором висела потускневшая бронзовая табличка, говорящая о том, что перед нами невиданная доселе земля. Объединенный Азиатский Ад. Или Диюй, если по простому.
- Таков он, китайский Ад? – фыркнула Астра. – Ничего страшного вроде.
- Ага, бля. Цветочки, нахуй. Мед, - согласился с ней Ахиллес, срывая небольшой цветок под ногами. – Как в жизни. Бля буду.
- Нет, дружище. Не дай себя обмануть, - буркнул я, скидывая скандинавскую одежду, ибо влажность, как и духота, была запредельной. – Это объединенный Ад.
- И что это значит? – спросила рыжая.
- Здесь не только китайские верования, но еще и буддизм, и прочие «измы». Включая Японию.
- Вроде не страшно.
- Погоди. Дойдем до судилищ и охуеете, - мой пессимизм на друзей не подействовал, и они, весело пересмеиваясь, двинулись вперед по дороге, ведущей к деревеньке со сказочными домиками. Вздохнув, я поплелся вслед за ними. Я-то знал, чем опасен Диюй, а вот моим друзьям еще предстояло с ним познакомиться.
