Глава шестая. Арестант.

В изолятор временного содержания меня привезли меньше чем за час, благо находился он неподалеку от центра города. Почти всю дорогу я провалялся на заплеванном полу милицейского уазика, пока от тряски не пришел в себя. Поморщившись от боли, я переместился на небольшие нары, привинченные к полу. Мысли в голове кружились безумным хороводом, а стоявшая в воздухе вонь не придавала им ясности. Но постепенно здравый разум взял вверх, и я принялся обдумывать сложившуюся ситуацию.

Мне подставили. Тут даже гадать не пришлось. Я никогда не баловался с наркотиками, включая всякие травки и прочую хуйню. Вопроса, кто меня подставил, тоже не было. Ясно, как божий день, что Крест шепнул своим дружкам в милиции. А вот что делать дальше, я немного знал. Нужно позвонить Андрею, чей дядька не раз нас вытаскивал из злачных мест, куда мы периодически попадали за разные косяки. Мужик он тертый, авось и даст совет, что делать дальше.

Заскрипев тормозами, машина остановилась, и через несколько мгновений дверь открылась, впустив в темный отстойник яркий свет, от которого мгновенно заломило в висках. Затем крепкие руки пепсов вытащили меня на улицу и, подгоняя дубинками, провели в коридор, где поставили лицом к стене.

— Задержанный, вперед, — конвойный грубо ткнул меня дубинкой в почки и велел идти в кабинет, дверь которого была открыта. Хмыкнув, я вошел внутрь.

В кабинете меня уже ждал следователь. Худой мужчина с проплешиной на голове. Жидкая поросль на подбородке совершенно не добавляла ему мужественности, как и застиранная белая рубашка, чей желтый от пота воротник я углядел еще на входе. Вот только глаза выдавали сурового борца с преступниками. Жесткие, цепкие, колючие, они внимательно меня осматривали, пока я подходил к стулу.

— Садись, — приказал следователь и представился. — Капитан Еременко. А ты у нас Вадим?

— Да, — коротко ответил я, лихорадочно пытаясь сообразить, что же мне говорить.

— Наркотой, значит, барыжишь? Или просто употребляешь?

— Ничего я не употребляю, товарищ следователь.

— Тамбовский волк тебе товарищ.

— Простите гражданин следователь. Я в жизни не пробовал наркотики. Меня подставили.

— Кто?

— Крест. Главарь банды скинхедов, — ответил я, мучительно потея под пристальным взглядом капитана.

— Игорь Васильевич — уважаемый в городе бизнесмен и к скинхедам, как ты сказал, отношения не имеет, — усмехнулся следователь. — И какой ему смысл подставлять студента?

— Он хочет заставить хозяина «Металлурга» продать ему клуб и травит посетителей своими малолетними шестерками, которые дрочат на Гитлера.

— Выбирай выражения, гражданин Таранов, — зло прошипел капитан и что-то записал в свой блокнот. — У меня есть заявление от Игоря Васильевича, в котором сказано, что ты явился к нему домой ночью, напугал его молодую жену и угрожал ему физической расправой. А спустя какое-то время у тебя находят коробок с наркотой. Как объяснишь это?

— Я понятия не имею, где живет Крест. Я ему ничем не угрожал. Спросите моих друзей, они все подтвердят.

— Спрошу, конечно. Но у Игоря Васильевича есть свидетель. Его супруга. И сосед также подтвердил его слова.

— Какой сосед? — оторопело спросил я.

— Закутский Алексей. Хороший парень, учится в музыкальной школе, спортсмен, — улыбаясь, ответил следователь. Я похолодел.

— Его кличка Ганс. Он выполняет все поручения Креста. Как вы можете ему верить?

— За него говорят хорошие характеристики с учебы и с работы. А вот у тебя, Вадим, все гораздо хуже. Приводы в милицию за драки. Пьянство. Хулиганство.

— Я хочу позвонить. Без звонка я больше не скажу ни слова, — угрюмо пробурчал я, скрестив руки на груди. Капитан с ехидцей на меня посмотрел и протянул лежащий на столе телефон, затем вышел из кабинета, оставив дверь открытой.

Я быстро набрал номер Андрея и принялся считать гудки.

— Алё, Вадь, — ответил друг.

— Андрюх, меня загребли за наркоту. Времени мало. Позвони своему дядьке. Мне нужен кто-то, с кем я могу посоветоваться, — перебил его я.

— Сделаем. Ты в нашем изоляторе? — Андрей понял все предельно быстро.

— Да.

— Хорошо. Жди. Ничего не говори, пока мы не приедем. Пока.

— Закончил? — спросил следователь, вновь войдя в кабинет. Он подумал и протянул мне пачку сигарет. — Угощайся.

— Спасибо, — я вытянул одну штуку и подкурил от зажигалки капитана. Тот вернулся на свое место.

— Значит, говорить ты не намерен, пока с кем-то не посоветуешься?

— Да, гражданин следователь.

— Твое право, — Еременко кивнул и крикнул в сторону двери. — Увести задержанного.

Меня сопроводили в камеру, которая была больше похожа на клетку. Внутри уже было человек пять, я шестой. В воздухе разливалась тягучая вонь немытого тела и мочи от дремавшего в самом углу бомжа. Два гоповатых парня внимательно меня осмотрели и вернулись к своему разговору. В другом углу дремал невзрачный мужичок с густой бородой. Я подошел к грубым нарам, что стояли у стен, и присел на наименее загаженный участок. Затем расслабленно выдохнул и закрыл глаза. Оставалось дождаться Андрея с дядькой. Может, они скажут мне, что делать дальше.

От раздумий меня отвлекло тихое покашливание рядом. Я открыл глаза и уставился на одного из гопников.

— Братишка. Сигареты не будет? — елейно спросил он. Я покачал головой. Тот в ответ вытащил пачку Примы и протянул мне. — Угощайся. Подогреем.

— Нет, спасибо.

— Чё ты кривляешься? Бери, пока дают, — гопник не отставал. У него были сальные глазки, в которых я уловил жадный блеск, и тонкие серые губы. Руки были забиты татуировками. На пальцах выделялись серые перстни. Видимо, очередной обитатель тюрьмы.

— Не хочу. Тебе с первого раза не понятно? — грубо ответил я, отодвигаясь подальше.

— Обижаешь хороших людей, паря. К тебе с душой, а ты в отлуп, — душевно продолжил зэк.

— Э! А ну отъебались от парня, — резкий голос заставил гопника вжать голову в плечи и мгновенно отпрыгнуть от меня. — Шпидагузы коцаные. Совсем страх потеряли.

Голос принадлежал тому самому невзрачному мужичку с густой бородой, что дремал в уголке. Он заинтересовано меня оглядел и, с трудом поднявшись, двинулся в мою сторону. Час от часу не легче, блядь.

— Не прикасайся к ним, — мужик сел рядом и, крякнув, достал из кармана початую пачку папирос. Закурив, он надсадно закашлялся. — Порченые они. Петухи. Зашкваришься и все. Обратно дороги не будет. Я, кстати, Мига.

— Как в Незнайке? — удивился я, забыв, что ни с кем нельзя разговаривать. Мужик усмехнулся и кивнул. — Что значит петухи? Гомосексуалисты?

— Ага. Опущенные. Ты в наколках не сечешь, похоже. У того, кто к тебе подходил, перстень петушиный.

— Спасибо, Мига, — я вновь откинулся назад, прижавшись спиной к стене.

— Не за что, парень. Старайся ни с кем не заводить разговоров. Личное при себе держи. Это тут коцаные выебываются, а в тюрьме тише воды будут. Возле нужника сидят или под нарами. Сигарет у тебя нет вообще? Куришь? — я кивнул, и мужик протянул мне свою пачку. Заметив, что я колеблюсь, он усмехнулся. — Не бойся. Можешь у любого за Мигу спросить. Тебе скажут, что я честный арестант.

— Вадим.

— А?

— Меня Вадим зовут, — не знаю почему, но Мига внушал доверие. — Рад знакомству.

— Взаимно, Вадим. Отдыхай, пока время есть. Тюрьма много сил забирает, — Мига вернулся в свой угол и закрыл глаза. Через какое-то время раздался легкий храп.

Дверь лязгнула, и раздался грубый окрик конвойного.

— Таранов, на выход.

Я встал со своего места и послушно вышел из клетки, встав лицом к стене. Конвойный закрыл камеру и повел меня в сторону кабинета следователя, где я уже был. Проходя мимо других клеток, я с удивлением осматривал сидящих там людей. Грязные бродяги, бледные наркоманы с разбитыми губами и лихорадочными глазами, синие от наколок зеки, гопники всех видов, обычные мужики, похожие на Степу с овощной базы. Каждый занимался своим делом. Кто-то курил, кто-то спал, кто-то негромко разговаривал со случайными соседями.

— Хватит спать. Заходи, — одернул меня конвойный и втолкнул в кабинет.

Там уже сидел знакомый мне следователь, Андрюха и его дядя, Валерий Михайлович. Или, как его звали все, включая родных племянников, Михалыч.

Я пожал руку друга и его дядьки. Затем уселся на стул. Капитан Еременко злобно на меня зыркнул и открыл рот, чтобы вновь задать вопрос, но его грубо перебили.

— Капитан, чего ты мозги ебешь? Дай поговорить с парнишкой пару минут. Потом будешь спрашивать, — поморщился Михалыч, аккуратно промокнув пот со лба большим батистовым платком.

— Не положено, — начал было следователь, но дядю Андрея так просто было не остановить.

— Я сейчас Пал Сергеичу позвоню опять, и ты мне кофе сделаешь, — шепнул он, наклонившись к капитану. Тот побледнел и, поджав губы, вышел из кабинета, демонстративно громко хлопнув дверью. Я улыбнулся. — О, Вадик ожил. Рассказывай давай. Времени мало.

Я все рассказал ему, иногда делая паузу, чтобы закурить. В легких уже саднило, но только сигарета помогала рассуждать здраво. После моего рассказа Михалыч задумался, почесывая свой живот.

— Хуево, Вадик. Переступили вы дорогу не тем. Ясно, что это Креста проделки. Только связей у него побольше, чем у меня.

— Что можно сделать? — спросил я, откинувшись на стуле.

— Пока молчать в тряпочку и отрицать все, что на тебя наговаривают, — вставил Андрей. Михалыч кивнул.

— Да. Попробуем найти тебе адвоката толкового. Пока я буду ходить, а там придумаем. Не горюй сильно. Есть несколько проблем серьезных, Вадим.

— Каких?

— Крест заяву на тебя накатал, что ты ему угрожал. У него два свидетеля. А у тебя никого, кроме ребят, которых тоже хотят обвинить. И второе, это наркота, что тебе подбросили. Увы, но так часто бывает. Особенно, когда нужно убрать слишком надоедливых. Закрыть могут.

— Блядь.

— Не расстраивайся раньше времени. Подниму своих знакомых, авось помогут по старой памяти. Если с судом не сложится, то тебя в СИЗО переведут. Там у меня знакомые есть, присмотрят за тобой. Тут только Сергеич, старый маразматик, блядь. Плюс бомжи и туберкулезники сидят. Нахуй тебе это надо.

— Ладно, — я пожал плечами. Другого выхода все равно не было. — Андрюх, можно просьбу?

— Конечно, хули спрашиваешь! — ругнулся друг и достал блокнот.

— Скажи Вале, что я не виноват. Пожалуйста. И бабушке ничего пока не говорите. У нее сердце слабое.

— Без проблем. Валька уже Макара заебала вопросами, где ты и как. Тот отбивается, но молчит. Успокоим твою девчонку. Не ссы.

— И еще. Не лезьте к Кресту больше. Особенно за Мойшей смотрите. А то помчится мстить за Холокост, — я улыбнулся.

— Ладно, Вадь. Не бойся, — Михалыч встал и хлопнул меня по спине в знак поддержки. Андрюха обнял и шепнул, чтобы я держался.

— Закончили? — капитан вернулся в кабинет и сел за стол. — Тогда начнем. Еще раз опиши, что случилось.

После двух часов, проведенных в кабинете следователя, меня вернули в клетку. Два опущенных гопника исчезли, а их место занял очередной бомж с разбитой головой. Он тяжело кашлял, сидя на холодном полу. Как мне пояснил Мига, к нему лучше не соваться и вообще держаться подальше.

— Меня в СИЗО переведут, если суд решит не в мою пользу, — шепнул я Миге, когда мужик присел рядом и закурил очередную папиросу.

— Нормально. Главное тут не киснуть десять суток с этим говном, блядь, — ругнулся зек, кивнув в сторону кашлявшего бродяги.

— Я слышал много страшных вещей про тюрьму. Чему верить, Мига? — спросил я, кусая губы.

— Всему, Вадим. Слабые там ломаются, а сильные становятся сильнее. Будь вежлив и не лезь на рожон, даже если начнут подначивать. За избиение могут накинуть пару статей. Стукачи в любой хате есть.

— Спасибо.

— Не за что. Парень ты нормальный. Видно, что по беспределу мусорскому здесь.

— Ты говоришь, что тебя многие знают. А за что ты сидишь? — подозрительно хмыкнул я. Мига рассмеялся в ответ.

— Оклеветали меня. Как и всех. Все мы невиновные, Вадим. Но мое погоняло тебе поможет, если друзей моих встретишь.

— Как скажешь. Спасибо за заботу.

— Сам таким мальком был. Эх, жизнь моя, жестянка, — мечтательно потянулся зек и подобрался, увидев, что кашляющий бомж медленно ползет в их сторону. — Пошел нахуй, блядь. Гангрена ебучая. Тебе не ясно, что старший сказал?

— Ты определенно не тот, кем хочешь казаться, — прошептал я себе под нос. Но Мига услышал и повернулся ко мне.

— Что ты сказал?

— Ничего, тебе показалось.

— Ну и ладно. Отдыхай, Вадим. Силы тебе еще пригодятся, — я закрыл глаза и свернулся калачиком на жестких нарах. Что принесет завтрашний день, никто не знает.

В суде был цирк. Это было ожидаемо, учитывая, что все куплены Крестом. Сам он даже не явился, оставив дело обвинителю. Быстро назначили слушания и также быстро их провели. Мой адвокат злился от бессилия. Судья не давал ему даже рта раскрыть. Михалыч на задних рядах злобно ворчал и потирал мозолистые ладони. Я осмотрелся и облегченно выдохнул. Ни бабушки, ни Вали в зале суда не было. Зато были мои друзья. Кроме Толика. Мишка корчил рожи, когда ловил мой взгляд. Макар грустно ухмылялся и складывал пальцы в колечко. Андрюха молчал, покусывая губу, и изредка что-то шептал дядьке на ухо.

Наконец, спустя пару часов слушаний, судья отказал мне в подписке о невыезде и залоге, мотивируя тем, что я угрожал Кресту, у меня нашли наркоту, и вообще я страшный преступный элемент. Теперь предстояло дожидаться финального суда, который, скорее всего, признает мою вину. И ждать его я буду в СИЗО.

— Это, блядь, нечестно, — покачал головой бледный Мишка, когда меня вновь взяли под стражу. — Вадька, держись!

Я улыбнулся и вышел в другую дверь, где меня ждала милицейская машина.

После утомительной ночи в зловонной клетке меня вновь потащили по коридорам изолятора. Только теперь мой путь лежал в СИЗО, как и говорил Михалыч, дядя Андрея. Следственный изолятор находился за чертой нашего города. Туда не забредали обычные туристы, даже отмороженные гопники старались меньше там шастать.

В машине, что перевозила задержанных, помимо меня было еще несколько человек. Парень моего возраста с наглым взглядом. Всю дорогу он хорохорился и пытался показать, что для него это было не в новинку. Два мужика, чьи руки были полностью забиты тюремными татуировками. И мужчина среднего возраста в спортивном костюме. Он сидел на полу и, обхватив голову руками, шептал что-то себе под нос.

Спустя пару часов машина остановилась для осмотра перед воротами в СИЗО. Затем немного тряски, и дверь открылась. С улицы слышался собачий лай, пахло застарелым бельем и странным кислым запашком. Я вышел вторым, взяв в руки пакет с вещами, что предусмотрительно сунул мне дядька Андрея.

Мне не удалось рассмотреть, что было во дворе. Лай собак заставлял мозг вибрировать, а окрики конвойных, их руки и дубинки отбивали всякое желание сделать что-то ради любопытства. Меня и моих попутчиков быстро погнали внутрь здания.

Чуть позже, когда сотрудники записали мои данные, а я сдал личные вещи, избавился от шнурков в ботинках и всего, что могло показаться опасным, меня повели длинными и угрюмыми коридорами, в стенах которых были тяжелые металлические двери. За каждой из них был свой мир. И в этом мире о свободе приходилось только мечтать.