99
Удовлетворенный Тома положил трубку. Его очередные долгие переговоры с врачами мадам Феррейра наконец позволили найти приемлемый вариант ее воссоединения с мужем.
Услышав стук в дверь, доктор заранее предвкушал, как сообщит хорошую новость Полин.
– Войдите!
Встревоженное лицо медсестры охладило его пыл. – Ну и вид у вас… Что-то случилось?
– К вам просится какая-то дама. Не та инспекторша, что была в прошлый раз. Эта выглядит не так наивно…
– Черт! Я должен был это предвидеть. Первый отчет нарушил их планы, поэтому они решили нанести нам повторный визит… Полин знаком попросила его говорить тише.
– Что будем делать? – прошептала она. – Инспекторша уже наверняка заметила Жан-Мишеля с Франсуазой, которые в прекрасной форме сидят в гостиной, не говоря уже об Элен, которая играет во дворе с Аттилой…
– Проводите ее сюда, я с ней поговорю.
– Доктор, сегодня я заправила полный бак на 38,10. У меня дурные предчувствия…
– Только не надо сюда примешивать проклятие бензоколонки. В любом случае нам остается только вступить в переговоры. Мы же не станем ее убивать и закапывать в глубине сада.
– Знаю, что сказал бы сейчас Франсис…
– Полин… Инспекторша ждет. И чем больше она ждет, тем больше видит…
– Боже мой, вы правы!
Медсестра выбежала за дверь, а Тома быстро навел порядок на своем столе. Он поставил фотографию своих индийских друзей на видное место в надежде расположить к себе новую инспекторшу, а заодно – хотя только что отчитал Полин за суеверие – в качестве талисмана.
В дверях появилась медсестра.
– Прошу вас, мадам. Господин директор вас сейчас примет.
Тома поднялся, чтобы ее встретить, стараясь выглядеть как можно приветливее.
– Добро пожаловать, мадам. Всегда рад видеть коллегу.
Увидев посетительницу, доктор замер на месте. Женщина протянула ему руку с ослепительной улыбкой:
– Очень приятно, доктор Селлак.
Ошеломленный Тома поблагодарил медсестру, которая заметила его робость и теперь терялась в догадках. Доктор поспешил закрыть за ней дверь, чтобы не усложнять ситуацию еще больше.
– Селин…
– Тома.
– Как ты…
– Эмма предложила мне прочесть ее доклад. Имя «врача, который провел двадцать лет в гуманитарных миссиях» тут же оживило мои воспоминания.
– Я совершенно не ожидал…
– Я тоже, особенно после стольких лет. Что ты делаешь в наших краях? Зная тебя, уверена, что ты оказался здесь не случайно.
В ожидании, пока его мозг придет в себя после такого потрясения, Тома предложил Селин присесть. Она заметила, что доктор взял себе наименее удобный стул, предлагая кресло посетительнице.
– Ты по-прежнему презираешь комфорт.
– Комплекс выжившего. Эхо прошлого…
Он смотрел на женщину, которую не видел полжизни, не считая силуэта в окне. Несколько морщинок в уголках глаз, одежда более спокойных тонов, но все тот же взгляд, все те же энергичные движения, быстрые и точные. Он полностью отдался этому приятному моменту. Она тоже с удовольствием его разглядывала. Вздохнув, он тихо сказал:
– Как я рад тебя видеть. Вот это сюрприз.
– Ты всегда ненавидел сюрпризы…
– Но не такие.
– Ты не сильно изменился, – сказала она. – Если бы я встретила тебя на улице, наверняка узнала бы. Хорошо выглядишь.
– Ты тоже. Волосы стали короче…
– Если ты заметил только это, в игре «найди десять отличий» тебе не победить. Если только ты не научился врать.
Они улыбнулись друг другу. Впервые после разлуки.
– Когда я наткнулась на твое имя в докладе Эммы, мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать происходящее. Это было так странно. Я больше привыкла слышать его, чем видеть напечатанным черным по белому. Это сбивает с толку, оно сразу становится официальным и менее близким. А потом я словно услышала щелчок потайного механизма. Отодвинулась стена, ведущая в забытую тайную комнату…
– Пыльную, со скелетами в шкафу?
– Нет, скажу даже, что я не ожидала увидеть там такого порядка. Комната не была заколочена, просто закрыта. Однако я была уверена, что больше никогда о тебе не услышу.
– Эмма знает, что ты…
– Ей ничего не известно о моем визите. Впрочем, еще сегодня утром я сама не знала, что приеду сюда. Я не переставала думать о тебе, о нас. А потом, отправившись за покупками, вдруг решила…
– Ты правильно сделала.
– Сколько времени ты бы еще ждал, прежде чем связаться со мной?
– Я приехал к тебе в первый же вечер.
– Нас не было дома?
Упоминая о своей жизни, Селин говорила «мы», тогда как он – только «я».
– Нет, были. Я смотрел на вас с улицы. Но я чувствовал себя неспособным вот так внезапно появиться перед тобой.
– Особенно если учесть, что ты не подавал признаков жизни в течение всех этих лет…
– Знаю. Моему поведению нет прощения, и все же я прошу меня простить. Я был полным ничтожеством. Сначала не смог сообразить, что я теряю, покинув тебя, а потом от стыда не осмелился возобновить отношения.
– Тома, все уже в прошлом. У меня своя жизнь, я перелистнула эту страницу. Без обид.
– А я все еще немного там и до сих пор на себя злюсь.
– Конечно, мне было непросто пережить твой отъезд. Честно говоря, если как следует поразмыслить, я думаю, что любила тебя. Да, это был удар.
– Прости.
– Я страдала, но гнева почти не испытывала. Ты ведь бросил меня не ради другой. С тех пор я поняла, что юные неисправимые идеалисты чаще всего становятся порядочными мужчинами.
– Какая мудрость…
– Разумеется, я бы вряд ли была столь великодушна сразу после твоего отъезда. Кстати, когда ты вернулся?
– В сентябре.
– Затосковал по родине?
– Я умудрился встретиться с Бенжаменом Троде в глубине Индии. Мир тесен. Ты его помнишь? Вечно что-то продавал, даже если ему это не принадлежало. Короче говоря, он сообщил мне, что через некоторое время после моего отъезда у тебя родилась дочь…
– И ты решил, что это от тебя?
Тома побледнел.
– А разве нет?
С хитрым блеском в глазах Селин выдержала паузу.
– Да, да. Твой прощальный подарок.
– Ты пыталась мне об этом сообщить?
– Нет. Хотя я тогда не планировала детей, но все же решила ее оставить. Она появилась в нужный момент. Можно сказать, дала мне волшебного пинка. Я быстро повзрослела. Необходимость растить ребенка помогла забыть обо всех неприятностях. Ты хотел уехать и уехал. В итоге мы оба прожили наиболее подходящую для каждого жизнь. Хоть и порознь.
– Я должен был находиться рядом с тобой, чтобы помочь вырастить Эмму…
– Тома, перестань себя казнить. Тебя, наверное, уже в детском саду мучили угрызения совести по поводу твоего прошлого! Да, у меня случались нелегкие дни, но не только. Эмма принесла мне много счастья. У нее была только я, у меня – только она. Мы прожили все эти годы в очень тесной близости. Что я, по-твоему, должна была сделать? Попытаться разыскать тебя в Африке, чтобы вынудить вернуться? С твоим гипертрофированным чувством долга ты бы тут же примчался. Мы бы справили миленькую свадьбу с пузатой невестой. Купили бы домик. И сколько ты бы выдержал такую жизнь? Ты не был готов остепениться, завести семью. Ты запрещал себе быть счастливым. Вечно стремился на передовую, во всем, всегда, словно не мог себе простить, что родился под лучшей звездой, чем другие. И тогда, хоть это было непросто, я тебя отпустила. У тебя есть дети?
– Нет. Никого… кроме Эммы. Она знает обо мне?
– Я никогда от нее не скрывала, что Жереми ей не родной отец, но она очень мало знает о тебе и никогда не пыталась узнать больше. Ей всегда хватало любви, и это главное. Жереми далеко не идеален, но он постоянно был рядом с ней, как, собственно, и со мной.
– Жереми Лавернь. Мужчина, который выносит мусор и обнимает тебя за талию.
– Он женат на мне больше пятнадцати лет и имеет на это право.
– Неужели нужно так много времени, чтобы получить право выносить мусор?
Селин внезапно заметила готовальню на его столе.
– Да это же моя!
– Ты ее узнала?
– Разумеется! Ты стащил ее у меня.
– Я с ней не расстаюсь.
– Это о чем-то говорит?
– Не знаю. Ведь все уже в прошлом.
– А что в настоящем? Ты вернулся, чтобы познакомиться с Эммой… На что ты рассчитываешь?
– Честно говоря, не знаю. Я не хочу нарушать ее покой. Не собираюсь создавать проблем ни тебе, ни Жереми. Когда возвращаешься с двадцатилетним опозданием, остается лишь молча наблюдать.
– Ваша встреча сильно на нее повлияла. Ты так красиво говорил о своей профессии и о жизни в целом.
– Может, я и вернулся именно для того, чтобы у нас состоялся этот разговор. Такова моя судьба. Она хорошая девушка.
– И очень похожа на тебя.
– Правда?
– Такая же упрямая идеалистка… Ей будет сложно найти свое место в нашем мире компромиссов. Она уже строит грандиозные планы по поводу своей весенней стажировки. Ты долго рассчитываешь здесь пробыть?
– Пока не знаю.
– У тебя кто-то есть?
– Думаю, что да, но я пока не предпринимал решительных действий.
– Ты же не собираешься…
Их разговор прервал шум, донесшийся из коридора.
«Шлюхи! Сиськи!» – вопил издалека Франсис.
– Надо же, как у тебя тут весело!
– Это наш постоялец. Он принял тебя за инспекторшу из социальных служб, поэтому притворяется, что страдает синдромом Туретта.
– Какая прелесть! Может, мне стоит ответить ему тем же?
– Нет, прошу тебя, все и без того слишком запутано…
– Жаль. Я бы не отказалась оторваться немного и погорланить тут. Наверняка здорово расслабляет.
Перейдя на более серьезный тон, Селин спросила:
– Почему бы тебе не приехать к нам на ужин как-нибудь вечером? Познакомишься с моим сыном – хоть и не родным, – и я уверена, что ты прекрасно поладишь с Жереми.
– Ты правда так думаешь?
– Только не делай такое лицо. Ты же вернулся не для того, чтобы снова сбежать, как воришка…
– Хорошее сравнение. Хоть и болезненное.
– Приходи, мне будет приятно.
– Как ты объяснишь все это своему мужу?
– У меня была жизнь до него. Он даже помог мне с ней примириться, проявив массу терпения и благородства. Думаю, пока не стоит сообщать ему, что ты приходишься отцом его ребенку, но я могу представить тебя как лучшего школьного друга. Тебя это устроит?
– Вполне.
«Соска! Дырка!»
– Пожалуй, мне пора, иначе я могу не сдержаться и включиться в игру.
Из коридора донесся звон колокольчика и ужасный хрип.
– А это что такое?
– Прокаженная с альпийским сувениром. Она примется за тобой гоняться, как только ты выйдешь отсюда, чтобы заразить. Но не волнуйся, она ничем не больна.
– Спасибо, что предупредил… Держи, вот моя визитка. Позвони мне.
– Обещаю.
Тома встал первым. Селин вспомнила, что он всегда так делал. Вечно спешит к новым горизонтам – может, из страха попасть в зависимость, а может, стремясь уйти, прежде чем его бросят. Нужно будет как-нибудь его об этом спросить. Селин улыбнулась.
– Я правда очень рада тебя видеть. Жизнь все-таки преподносит иногда подарки.
Он немного помедлил, но на этот раз не спасовал и обнял Селин. Некоторое время они стояли, прижавшись друг к другу. На долю секунды каждый молча представил, какой могла быть их совместная жизнь. Даже если время ушло, у них оставалось два общих сокровища: воспоминание о счастье и ребенок.
Тома прошептал:
– Возможно, я был бы не самым лучшим мужем, но постараюсь стать хотя бы сносным другом.
Селин подумала, что в очередной раз он нарушил молчание первым. Он всегда сам обрубал крылья своим чувствам, чтобы этого не успел сделать кто-то другой.
– Муж, друг, знакомый врач моей дочери – мне плевать. Ты здесь. Мне тебя очень не хватало. Прошу, останься.
В дверь постучали. Тома собирался ответить, но лишь после того, как они с Селин отстранятся друг от друга, однако Полин вошла, не дожидаясь ответа. Увидев обнимающихся, женщина застыла на месте. Тома смутился больше Селин, которая по взгляду медсестры поняла все ее чувства к доктору.
– Полин, позвольте представить вам Селин, маму Эммы…
Медсестра чуть не упала в обморок – такой лихой вираж ей пришлось преодолеть на эмоциональных «американских горках».
«Прошмандовка! Профурсетка!» Голос Франсиса раздавался совсем близко. Звон колокольчика и хрипы – тоже.
Женщины поздоровались друг с другом, толком не зная, как себя вести.
– Я вас оставлю, – сказала Селин. – Надеюсь, я вас еще увижу. Обоих.
Выходя, она шепнула Полин:
– Он очень хороший. Но не позволяйте ему выбирать себе одежду, а вам обувь. И заставьте перейти на «ты». Иначе так и будете выкать друг другу до золотой свадьбы.
Затем, обращаясь к Тома, она добавила:
– Я жду твоего звонка. Постарайся не затягивать.
– Я позвоню сегодня вечером.
– Отлично.
Селин уже собиралась выйти, но напоследок обернулась:
– Можешь оставить готовальню себе.
Она исчезла в коридоре. Тома услышал ее вопль, когда она нос к носу столкнулась с облаченной в картофельные мешки Шанталь, которая тянула к Селин руки, словно зомби.
