84

– Неважно, течет в них наша кровь или нет, они все равно наши дети, – заявил Жан-Мишель. – Если разобраться, мы здесь все в какой-то степени родители.

– Даже Шанталь? – удивился Тома.

– Когда она была совсем юной, у нее родилась дочь, которая умерла от какой-то болезни. Она рассказывала об этом всего один раз. Мне кажется, это ее фотография стоит у Шанталь на комоде.

Выбитый из колеи поступком Ромена, Тома обратился к двум единственным «отцам», которых знал достаточно хорошо, чтобы поговорить по душам. Ему нужны были ответы. Впервые сидевшим напротив Франсису и Жан-Мишелю совсем не хотелось шутить. Иногда, хоть и очень редко, мужчины тоже умеют быть серьезными.

– Знаете, док, если бы кто-нибудь из моих новобранцев оказался в такой ситуации, я бы посоветовал ему попросить прощения. Это главное. Люди редко раскаиваются искренне, чаще всего они извиняются ради шкурного интереса. Им сложно одолеть свою гордыню. И лишь в самых серьезных случаях они переступают через нее, чтобы не потерять все, что имеют. Тот, кто не совсем глупец, понимает, что гордыня никогда не бывает союзником счастья. Чем дороже тебе человек, которого обидел, тем скорее ты готов наступить на горло своему самолюбию, чтобы сохранить будущее. Если Ромен действительно ее любит, он постарается, и я уверен, в итоге малышка будет счастлива.

Жан-Мишель кивнул в знак согласия.

– У меня всего один сын, доктор. Я пытался научить его всему, что знаю. Но кровное родство не подразумевает, что ваш ребенок будет вашей копией. Мой сын гораздо умнее меня, но он совершенно не умеет строить отношения с женщинами. Пара самых завалящих сисек способна отбить у него ум. Мне кажется, он от этого страдает. Будем надеяться, что Ромен примет правильное решение. Ваше положение сложное. Ведь все, что вы сделали для этого молодого человека, предназначалось для вашей дочери?

– Я бы ни за что не стал его использовать.

– Тогда нужно сказать ему то, что вы сказали бы своему сыну, и отнестись к его решению так, как если бы он был вашим другом.