68
– Алло? Простите за беспокойство, я позвонил в квартиру мадемуазель Шоплен?
– Доктор, это мобильный телефон. Я всегда отвечаю на звонки сама, если только у меня его не украли.
– Как вы узнали, что это я звоню?
– Вы внесены в мой список контактов.
– Волшебница! Вы просто волшебница! Я бы никогда об этом не догадался, если бы не знакомство с вами.
– Если бы мы с вами не были знакомы, вас бы не было в моем списке контактов, и я бы даже трубку не сняла.
– Простите, что звоню в столь поздний час…
– Нет проблем. Я все равно сейчас глажу белье. Тео спит. У меня, правда, тоже глаза слипаются. Так что, если услышите громкий вопль, значит, я перепутала утюг с телефоном. Тем хуже для моей щеки.
– Это первый звонок, который я делаю со своего мобильного.
– Надеюсь вы не станете, как Франсис, называть меня мамой?
– Ни в коем случае.
– И это означает, что…
Доктор перебил ее:
– Я видел Эмму.
– Мне казалось, что вы не собираетесь ехать в город сегодня вечером?
– Она сама приехала. Вместо звонка заявилась прямо ко мне на порог.
– Представляю… Вы же терпеть не можете сюрпризов. И как все прошло?
– Она задавала мне вопросы. Мне не удалось выдать ей то, что я репетировал, но все было замечательно. Мы оба были взволнованы. Меня это потрясло до глубины души, и многое всплыло на поверхность…
– Вау! Месье Кро-Маньон соблаговолил поведать о своих чувствах! Вам кто-то угрожает? Вам осталось жить один час? И вы решили позвонить мне! Какая честь!
– Что за чушь вы несете! Я ничего не понимаю.
– У вас странный голос. Доктор, с вами все в порядке?
– Лучше с тех пор, как я обнаружил у вас бутылку с какой-то дрянью, которую вы добавляете в блинчики.
– Вы ее выпили?
– Там еще немного осталось. Зато я допил ром. Вы все равно не знали, что с ним делать. Но давайте договоримся: я запрещаю вам спать с мужчинами или продавать почку, чтобы купить бутылку. Я верну вам деньги.
– Поверить не могу: вы напились!
– Герои тоже пьют, когда чувствуют себя несчастными.
– Вы чувствуете себя несчастным? Но вы ведь только что сказали, что с Эммой все прошло хорошо.
– Вы можете себе представить, как целый час разговариваете со своим ребенком, который даже не подозревает, кто вы такой на самом деле, и признаетесь ему в таких вещах, о которых никогда никому не говорили, даже себе, но при этом не можете ему сказать, кто и что он для вас? Кошмар. Она сидела передо мной, она меня слушала, а я не мог признаться, как много она значит для меня.
– Доктор, если вам нужно, за консервами есть еще бутылка коньяка. Кажется, хорошего. Это был прощальный подарок мэрии вашему предшественнику, но, когда коньяк доставили, след его уже простыл.
– Я больше не хочу пить, Полин. Больше никогда.
Слушая тягучий, заплетающийся голос доктора, Полин с трудом сдерживала смех. В трубке раздался странный шум, затем он продолжил:
– Именно так. Могу вам признаться, что я был законченным алкоголиком, жалким человеком, готовым предать всех своих друзей за глоток пойла. Это длилось три часа. Но сейчас – все! Я решил завязать. Я буду держаться. Говорю вам это глаза в глаза…
– Мы разговариваем по телефону, доктор.
– Плевать. Клянусь вам, что сойду с этой кривой дорожки. Путь будет долгим, но я знаю, у меня получится. А вы, Полин, даже если я буду вас умолять, даже клянчить алкоголь на коленях, не поддавайтесь.
Медсестра прыснула.
– Доктор, мне очень жаль, но я не смогу приехать, чтобы уложить вас в постель. Я должна остаться с Тео.
– Зачем укладывать меня в постель? Испорченная женщина! Похотливая медсестра! Вы что, сговорились с Франсисом?
– Доктор, послушайте. Идите и ложитесь спать. Вытяните ноги, переваривайте алкоголь, а я приеду завтра утром пораньше, после того как отведу в школу Тео.
– Хорошо, мадам. Поцелуйте от меня своего сына.
Полин услышала в трубке звук падающего предмета, затем испуганный вопль доктора:
– Да что на нее нашло? Помогите, меня схватила кошка!
