ОСАДА ВЕЛИГАСТА

Битва в проливах не смогла остановить врага, и его войска после высадки на побережье тут же выступаили на Велигаст. Теперь его осада стала неизбежной. Флот Северного предела после сражения на море вынужден был отойти в порт для его защиты от возможного прорыва в гавань.

Сам город был хорошо укреплен. Его цитадель представляла собой мощную каменную крепость с высокой стеной большой толщины, опоясывающей высокий холм. С трех сторон крепость выходила на высокий берег, окруженный неприступными скалами, круто обрывавшихся в море, а с четвертой он превращался в пологий спуск к широкой бухте, окаймленной двумя длинными грядами, естественным образом защищавших порт от свирепых зимних штормов и ураганных ветров. На оконечностях этих гряд были возведены форты, прикрывавших вход в порт. Кроме того, они выполняли и роль маяков, на башнях которых по ночам зажигались огни. За пределами порта начиналась широкая долина, используемая в качестве пастбищ и изрезанная многочисленными шхерами. На этой равнине и высадилась многочисленная, хоть и понесшая значительные потери в морском бою, вражеская армия. После высадки войска сразу укрепились и встали лагерем на побережье. Защитники Велигаста в это время не дремали. Не имея возможности сбросить врага в море в открытом бою, все же можно было попробовать нанести ему чувствительные потери в дерзкой вылазке.

Князь вышел перед строем выстроившихся во внутреннем дворе воинов:

— В долине Велигаста высадилась армия врага. Наш флот пытался вчера задержать их корабли в море, но потерпел неудачу. Теперь нам угрожает осада. Но на помощь движется соединенная армия Северного предела, к ним подходит на усиление армия чуди и рати Торгового союза. Поэтому теперь нам необходимо как можно дольше удержать врага под стенами Велигаста. Падет Велигаст — падет и весь Северный предел. Ночью нужно совершить вылазку и атаковать лагерь врага, чтобы как можно дольше удержать его от блокады города. Неволить никого не буду, сеча нас ожидает жестокая. Многие могут не вернуться обратно.

Дружный боевой клич был ему ответом. Ни один из воинов не захотел уклониться от предстоящего ночного боя. Князь выделил две тысячи бойцов и сам возглавил этот отряд.

После высадки вражеской армии наступила темная безлунная ночь — самое благоприятное время для вылазки. Поднявшийся ветер, дувший со стороны моря, скрадывал шум шагов, но не благоприятствовал действиям стрелков. Поэтому на вылазку были отобраны исключительно мечники. Воины оделись в темные плащи, скрывающих блеск их брони и оружия. Ворота Велигаста тихо открылись, пропуская бойцов на вылазку. Стараясь как можно тише идти, они прошли вал и передовые укрепления, опоясывающие крепость, и стали спускаться в долину. В темноте ночи вдалеке светились огни вражеского лагеря, разбитого на берегу, а береговая линия слегка подсвечивалось фосфоресцирующими водорослями. Остро тянуло с моря запахом йода и водорослей. Осенний ветер задувал со стороны моря и шумно шелестел опавшими листьями и жесткой травой. Ради предосторожности князь направился со своими бойцами в обход мощеной дороги по редкому кустарнику, покрывающему склон горы. Спустившись по склону, отряд оказался перед лагерем противника. Лагерь оказался весьма обширен и был разбит, по меньшей мере, на двадцать-тридцать тысяч воинов. Внешняя сторона лагеря была окружена наскоро выкопанным круговым рвом и валом, на котором стояли дозорные, наблюдая как за морем, так и крепостью. С наружной его стороны со стороны моря был устроен еще один лагерь, по-видимому, прикрывавший бухту со стоящими в ней кораблями. Второй лагерь был невелик по размерам и вряд ли насчитывал более одной-двух тысяч воинов. Князь, увидев такое расположение вражеских войск, затрепетал от радости: казалось, судьба сама давала возможность предотвратить, или, по меньшей мере, задержать будущую осаду. Он повернул отряд к бухте. Воины осторожно приблизились к малому лагерю по береговой полосе до линии рва. Прикрываясь высокими обрывами берега, они изготовились к штурму лагеря. По знаку князя тут же были зажжены сотни заранее заготовленных факелов, сброшены плащи, и отряд ринулся на штурм вала. Прыгая в неглубокий ров, бойцы тут же вскарабкивались на крутой вал и перемахивали через палисад. Немногочисленные дозорные пали в короткой схватке. Как только участок вала был занят, отряд ринулся в лагерь. И тут им открылась страшная истина: лагерь был пуст! Это была ловушка, расставленная хитроумным врагом, чтобы заманить своего противника на приманку, если он решится на вылазку. И как в подтверждение этого вокруг занятого отрядом лагеря раздались боевые кличи, и внешний вал был тут же окружен воинами врага. По всей видимости, часть сил противника ожидала вылазки, находясь не только в основном лагере, но и на кораблях, а также за многочисленными окружающими долину скалами. Теперь атакующие сами оказались в роли осажденных. Лагерь был слабо укреплен мелким рвом и небольшим валом, сооруженных лишь для видимости укреплений, а потому выдержать сколь-нибудь значительную осаду в нем не было никакой возможности.

— Рубите палисад! — прогремело над строем бойцов. Воины своими боевыми топорами и мечами принялись валить небольшой палисад и забор, сплетенный из прутьев, который огораживал разбитые палатки, и, который, по всей видимости, был предназначен для того, чтобы скрыть от стороннего наблюдателя то обстоятельство, что лагерь пуст. Срубленные колья вбивались во внешнюю сторону вала остриями наружу, чтобы затруднить его преодоление штурмующими. Эти приготовления были сделаны весьма вовремя. Почти сразу начался штурм лагеря. Противника сбрасывали с вала, рубили топорами, мечами; потеряв свое оружие, бойцы схватывались с врагами кольями и голыми руками. Схватка достигла своего пика остервенения — никто не просил пощады, никто и не думал сдаваться. Первая атака захлебнулась, закончился неудачей и второй штурм. Противнику не удалось прорваться сквозь кольцо обороняющихся, но и рать, засевшая в лагере, в ночном бою сильно поредела. Вместе с остальными воинами на валу бился и сам князь.

Забрезжило позднее утро, край неба стал медленно светлеть. Вслед за этим постепенно стало светать, что принесло за собой некоторую надежду на спасение. Наступило хмурое, еще неясное утро. Небо было кругом обложено мрачными и тяжелыми свинцовыми тучами без просвета, с моря тянуло промозглым, холодным ветром. Но бойцы словно не замечали всего этого. Поредевшая дружина продолжала держать строй, не давая прорваться врагу за вал. Несмотря на то, что князь бился в доспехах обычного дружинника и ничем не выделялся среди них, на его участок вала пришлась основная масса атакующих врагов. Меч его давно сломался, и князь бился алебардой, выхваченного у одного из убитых врагов. Едва успел он справиться с воином Южного предела, как ему тут же пришлось схватиться с двумя бойцами, вооруженными длинными полуторными мечами. Пользуясь своим численным преимуществом, они стали теснить князя назад. Князь, несмотря на происходящую кругом общую свалку и тесноту боя, все время старался держать противников на одной линии так, чтобы один все время оказывался за спиной у другого, и они мешали бы друг другу. Но его противники оказались опытными бойцами — разделившись, они атаковали с двух сторон. Князь был вынужден защищаться на две стороны, уклоняясь от длинных клинков полуторных мечей. Но тут один из его противников совершил маленькую, но ошибку — перехватив свой меч за незаточенную его часть, он резко перенес центр тяжести на переднюю ногу и попытался нанести мечом колющий удар как коротким копьем. Князь поворотом вбок ушел от укола, перехватывая алебарду ближе к навершию. Слишком резво атаковав мечом, и быстро перенеся центр тяжести на переднюю ногу, его противник не успел восстановить равновесие. Для этого не хватило какого-то мгновения, но князь тут же нанес ему колющий удар алебардой и, пользуясь секундным замешательством второго противника, успел занять боевую позицию. Поднырнув под удар меча, он зацепил ногу врага крюком своего оружия и тут же свалил его на землю. Продолжая движение, алебарда, описав полукруг, впилась в висок поверженного врага.

В этот момент над строем бойцов пронесся крик:

— Корабли! За нами идут корабли!

Все обернулись назад. И вправду, со стороны моря из узких шхер выплывало два десятка гребных судов с развевающимися флагами Северного предела. Развернувшись в боевой строй, они стали приближаться к берегу. Несмотря на сильный ветер и все еще не стихший шторм, раскачивавшие легкие корабли на волнах и угрожавшие им повреждениями о подводные камни и торчащие из воды скалы, флот упрямо продолжал продвигаться вперед. На носовых площадках выстроилось множество стрелков. Как только корабли приблизились к берегу, стрелки стали осыпать противника стрелами. Подходя к берегу, эскадра разделилась на два отряда, один из которых связал боем корабли противника, стоящие в бухте, а второй стал подходить к берегу, чтобы снять с берега попавших в окружение защитников Велигаста. Головной отряд, проплыв нешироким проливом вправо, надежно закрыл горловину бухты, не давая выйти из нее ни одному вражескому судну. Момент для атаки был выбран очень удачно: из-за разыгравшегося на море шторма часть флота Южного предела была вынуждена укрыться в узкой бухте, а остальные корабли — рассредоточиться в шхерах, что сильно облегчило задачу флоту защитников Велигаста, который сумел полностью блокировать залив. Те корабли Южного предела, на которых в ту ночь оставались экипажи, попытались поднять якоря и покинуть стоянку, но немногие из них смогли пройти сквозь строй атакующих кораблей. Но тем, кому удалось вырваться из бухты, посчастливилось немногим больше — все они были перехвачены замыкающим отрядом кораблей Северного предела, следовавшим за основным. На оставшиеся на якорной стоянке корабли Южного предела были пущено несколько брандеров из старых кораблей, наполненных горючей смесью. Некоторые из них не дошли до берега, застряв на скалах или прибрежных камнях, но остальные достигли своей цели и подожгли несколько вражеских кораблей. Воспользовавшись своим преимуществом, которое давала им небольшая осадка, корабли второго отряда подошли к самому берегу и стали перебрасывать на него сходни. На берег тут же спрыгнуло множество бойцов, которые, выстроившись на береговой линии, ударили по врагу с тыла, чтобы облегчить положение попавших в окружение. Увидев подоспевшую к ним помощь, дружина оставила лагерь, едва не ставший для них смертельной ловушкой, и стала прорываться в сторону берега. Дружный двойной удар позволил пробиться через строй врага и достичь берега, где ратники тут же стали садиться на корабли. В воздух взлетела горящая стрела, рассыпая вокруг себя искры. Это стало сигналом отряду, блокировавшему бухту. Воины на нескольких заранее нагруженных каменным балластом кораблях тут же начали прорубать днища своих судов, чтобы затопить их в бухте и блокировать проход вражескому флоту. Затапливая свои корабли, они спасались вплавь и поднимались на другие суда. Остальные суда, подобрав моряков с брандеров, отходили вслед за отрядом, принявшем на борт вырвавшихся из окружения воинов. С минуту на минуту могли подойти основные силы флота врага, находившиеся где-то вне этой стоянки, поэтому необходимо было как можно быстрее уйти из бухты. И действительно, как только закончилась погрузка на корабли, и они отошли от берега, в этот момент на окружавших Велигаст островах поднялись сигнальные дымы. После этого на видневшейся вдалеке наблюдательной башне одного из фортов загорелись два ярких огня, от которых пошли столбом к небу два дымных шлейфа. Так через цепь наблюдателей за морем был подан сигнал о том, что к берегам Велигаста приближается большая эскадра Южного предела. На кораблях были поставлены паруса, а гребцы изо всех сил налегли на весла. Корабли нырнули в многочисленные шхеры, окружающие Велигаст, и скрылись в них после битвы.

Когда к заливу подошел вражеский флот, он застал лишь пустой берег.

Строй кораблей неспешно шел в сторону Велигаста, рассекая своими килями свинцовые воды залива. Оторвавшись от преследования флота Южного предела в шхерах, они собрались среди бесчисленных скалистых островков, прикрывающих Велигаст, и флот в полном составе возвращался обратно в гавань. Один из кораблей выдвинулся вперед и двигался впереди всего остального строя флота. На баке корабля сидел на бочонке, глубоко задумавшись, воин в черном плаще. Пластины его брони были кое-где сорваны, покрывшись вмятинами и царапинами. Панцирь и плащ были забрызганы кровью, у его ног валялся зазубренный топор. Это был не кто иной, как сам князь. Князь тягостно размышлял над сложившейся обстановкой. Несмотря на то, что моряки флота Северного предела сумели заблокировать в бухте часть вражеского флота, осада города при этом задержана лишь на время. Бухта все же не была заблокирована полностью, так как из-за ее большой ширины этого сделать было невозможно. После промеров фарватера корабли окажутся снова на свободе, и флот получит всю свободу действия. Армия же противника в ночном бою не потерпела большого урона, и непосредственная осада Велигаста теперь стала реальностью.

День и ночь стучали топоры на валах и стенах Велигаста, скрипели лебедки, сновали каменщики и плотники — защитники города готовились к решительной схватке, подновляя крепостные стены, башни и возводя перед городом дополнительный вал с тыном. В самом городе тоже не сидели сложа руки — отовсюду слышался звон молотов о наковальни, исправляя и готовя оружие к бою, по всему городу тянулись телеги, развозя припасы по всем участкам обороны. Воеводы и княжеские гридни переписывали всех, кто мог носить оружие в городе и распределяя их по десяткам и сотням. Ремесленники, торговцы и простые горожане были оторваны от повседневных дел, вооружены и под руководством гридней проходили основы военного дела.

Через три дня у стен города стали появляться первые вражеские отряды. Горожане и гридни с тревогой всматривались в приближающегося врага, понимая, что теперь вся надежда на мощные городские стены, стойкость защитников города, да на помощь от флота Боброка.

На высокой башне, прикрывавшей южный вход в город, стоял князь в окружении своих верных гридней и воевод. С боевой площадки как на ладони была видна огромная долина, простирающаяся так далеко, насколько хватало взгляда, на которой сейчас темнела темная масса из многих тысяч моров и воинов Южного предела. И сейчас, отделившись от нее, к городским стенам приближался небольшой пеший отряд. Как только отряд подошел к стенам на достаточно близкое расстояние, прозвучала труба, и вперед выдвинулся высокий воин — по всей видимости, гонец. Пройдя вперед на несколько шагов, он остановился и громким голосом прокричал:

— Вы окружены! Через день или через неделю ваш город падет и сопротивление ваше бессмысленно. Не нужно бессмысленных жертв. Сдайте город, и Онгхус обещает поступить с вами со всем милосердием!

Князь не выдержал. Выхватив у стоящего рядом с ним гридни лук, с которым тот стоял наизготовку, он быстро натянул его и пустил стрелу, пронзив ею насквозь гонца. Тот покачнулся и тяжело рухнул на землю. Все произошло так быстро, что все были ошеломлены поступком князя. Но через мгновение вся стена огласилась радостными кликами:

— Вот вам ответ! Убирайтесь долой, пока живы! Пока руки наши будут держать мечи и будем способны натянуть луки — мы будем защищаться до последней возможности!

Воины радостно потрясали в воздухе оружием и весело кричали вслед удаляющемуся вдаль отряду и уносящему убитого гонца. И только князь, понимая, что все только еще начинается, едва слышно вздохнул.

Когда в ночном небе начали гаснуть звезды, предрассветную тишину, царившую на пока еще мирных улицах Велигаста, разорвал громовой рев трубы у Южных ворот. И словно вторя ей, отозвались ревом трубы у Западных и Северных ворот. Им откликнулась труба у Восточных ворот. Город пробудился ото сна и пришел в движение. По улицам города быстро пробегали отряды ратников, торопясь занять отведенные им участки обороны.

Те, кто уже успел занять свои места на городской стене, наблюдали за тем, как враги выкатывают на передовые позиции неведомые метательные машины, несут огромные щиты. Под прикрытием щитов двинулись лучники и воины, тащившие за собой бревна и хворост, чтобы завалить ими ров. Огромная сила моров позволяла перетаскивать им тяжелые вязанки бревен и хвороста.

Тучи стрел, летевшие со стен и башен, косили атакующих ряд за рядом, но те, кто успел добраться до стен, сваливали свой груз в ров, постепенно его заваливая.

Вскоре затрещали и осадные машины, отправляя свой смертоносный груз в стены города. В каменные стены ударились первые глыбы камня и ядра. Тяжелые снаряды проламывали кровлю над башнями и стенами, разрушали стены и поражали защитников. Защитники крепости отвечали ливнем стрел, болтов и легких ядер из небольших метательных машин, установленных на башнях, стремясь поразить в первую очередь осадные орудия и их обслугу. Но силы были неравны — обстрел велся непрерывно, стены и башни содрогались под ударами камней, а ров был уже завален на многих участках. К стенам города начала выдвигаться подобно черной туче многотысячная армия врага, обтекая и окружая кругом город. В сердца многих ратников стало закрадываться смятение — еще несколько дней назад будучи простыми торговцами, рабочими, ремесленниками, многие из них держали оружие впервые, и все, что они видели вокруг себя, их пугало и устрашало. И когда в южной стене появились первые проломы, и под ударами осадных орудий стала рушиться стена, некоторые из них покинули свои места и бросились искать спасения в городе. Но вдруг из-за поворота Ремесленной улицы вышла, чеканя шаг, длинная колонна гридней, держа наготове большие червленые миндалевидные щиты в одной руке и длинные мечи в другой. Отблески пламени от горящих домов сверкали на их броне, шлемах и освещали княжеский знак на их щитах и флагах в виде огненного медведя с секирой. Лица их были суровы и непроницаемы. Впереди строя шагал сам князь, порывы ветра развевали темный плащ за его плечами.

Увидев, что происходит, он одним движением руки смог остановить охваченных паникой ратников и повел их обратно на стены. Появление отряда гридней было крайне своевременным. Противник, преодолевая сопротивление оставшихся воинов на южных стене, успел подняться на вал и сражался уже у самых проломов, пытаясь войти в город. Князь, обогнав своих ратников, стремительно ворвался в пролом и одним ударом распластал вражеского мечника, после чего он принялся рубить ворогов без перерыва. Погибшие враги один за другим скатывались вниз с вала. Увидев, с каким умением и силой сражается неведомый воин в простой, ничем не украшенной броне, вражеские воины дрогнули и стали подаваться назад. Но введенный в бой свежий резерв из моров придал сил отступающим, и они с новой энергией обрушились на князя и окружающих его гридней. От мощного удара палицы мора щит князя был рассечен и развалился в руках. Он отбросил бесполезный теперь щит и, выхватив у раненого ратника меч, начал отбиваться от врага двумя мечами. Подоспевшие вслед за князем гридни и ратники рубили врага топорами и мечами, наносили удары и сталкивали его вниз своими щитами. Сверху лучники засыпали врага стрелами, со стен сбрасывали огромные камни и бревна. Лестницы отталкивали копьями и шестами, веревки с крюками перерезались засапожными ножами. Врагов сбивали с валов и стен одного за другим, но за ними спешили все новые бойцы, а ратников и гридней заменить было некому — уже все, кто мог держать в руках оружие, сражались на своих местах. Весь день шло яростное сражение, но защитники города стояли насмерть, и враг не смог ворваться в город. И когда ночь пала на землю, вражеские толпы отхлынули от стен Велигаста. Смертельно уставшие в лютой сече бойцы наконец-то смогли остановиться и отдышаться. От Южных ворот грозно заревела труба, на этот раз празднуя победу, и ее клич повторили трубы от Западных, Южных и Восточных ворот.

Темно было в княжеской зале — она едва освещалась свечами, небрежно расставленными на столе и в углах. За длинным столом сидело всего несколько воевод — все, кто уцелел в дневной битве. Многие пали в сече с врагом, а те, кто выжил — почти все были ранены. В темноте белели белые окровавленные повязки, стягивающие полученные в бою раны, у многих порваны кольчуги, пробиты панцири. Чудом уцелел лишь только сам князь, отделавшись лишь двумя поверхностными ранами. Темно было и в душах у присутствующих. Как только битва окончилась, князь и воеводы тут же распорядились исправлять укрепления и приводить потрепанные полки в порядок. Подсчет уцелевших воинов выявил страшную истину — почти половина ратников и гридней полегла, отражая вражеский штурм. Если в самое ближайшее время не придет помощь — город падет под натиском многократно превосходящего врага. Все собравшиеся молчали.

— Что скажешь ты, князь? — спросил, наконец, один из воевод.

— Разве есть другой путь, как умереть с честью? — гневно ответил князь, — я поклялся защищать мою землю и мой город до конца и буду его защищать! Лучше погибнуть в бою, чем перейти под власть Темных сил!

— Мы думаем так же, — ответили ему присутствующие, и совет на этом был закрыт.

Князь, воеводы в сопровождении гридней вышли из княжеского терема, сели на коней и поскакали в сторону Южных ворот. Ночью пошел первый снег, тихо оседая на землю и покрывая ее тонким слоем. Всадники ехали по заснеженным улицам столицы, осторожно огибая рвы и завалы. Предчувствуя скорое падение главной линии обороны, воеводы распорядились строить на улицах баррикады и завалы, перекапывать улицы рвами и насыпать валы, чтобы максимально затруднить противнику продвижение по улицам. Несмотря на смертельную усталость и измотанность боем, ратники тут же кинулись выполнять распоряжения. На улицах быстро вырастали препятствия, появились глубокие рвы. Некоторые дома разрушались, и из их обломков тут же возводились широкие насыпи. Из бревен деревянных домов быстро сколачивались щиты и устраивались частоколы и рогатки. На крышах уцелевших домов устраивались боевые площадки для лучников и арбалетчиков. Даже если противнику удалось бы взять внешнюю линию обороны, сражение за город обещало быть долгим и ожесточенным.

Везде горели факелы, при свете которых велись оборонительные работы и пылали костры, у которых пытались согреться ратники, благодаря чему на улицах города было довольно светло, несмотря на чернильную тьму, окутавшую Велигаст. На стенах тоже кипела работа — трудники и воины исправляли повреждения, полученные от метательных машин, на крепостные ходы и башни поднимали связки стрел и копий, заготавливали камни и бревна, чтобы на следующий день выпустить их по наступающему врагу. Слышались отрывистые команды — это гридни расставляли воинов у бойниц и на боевых площадках.

Подъехав к Южным воротам, всадники спрыгнули на землю и поднялись на боевую площадку ворот. Перед ними как на ладони лежала огромная долина, где в осенней холодной мгле блестели тысячи огоньков — моры готовили приступ города. Наступало грозное утро следующего дня.

Онгхус, командир экспедиционного корпуса, сидел на коне и наблюдал за подготовкой к штурму Велигаста. Отряды моров, воинов Южного предела покидали свои станы и подходили к стенам города, держась пока на безопасном для выстрела расстоянии, готовясь с первыми лучами солнца пойти на приступ. Воины выкатывали на позиции метательные машины, торопливо приводили в порядок полевые укрепления, разбитые накануне выстрелами крепостных камнеметов. Густые цепи лучников Южного предела встали за переносными щитами, готовясь по первому знаку начать обстрел защитников города.

Вскоре все было готово, и воины замерли, ожидая сигнала к атаке. За этими приготовлениями край неба стал слегка светлеть. Несмотря на свинцовую облачную хмарь, низко нависшую над головой, небо стало понемногу рассеиваться. Постепенно становилось все светлее и светлее.

Онгхус еще раз взглянул на построенные к атаке свои войска и кивнул головой. Загрохотали боевые барабаны, и войска стали надвигаться на город. В ответ им раздался громкий, низкий рев труб с Южных ворот, повторенный затем и на других воротах, и в наступающих полетели первые стрелы, болты самострелов и камни, пущенные из камнеметов. В стены города полетели огромные камни из метательных машин моров, повреждая и проламывая кладку стен. Грохот машин заглушал звуки боя, на город смертельным дождем пролился ливень стрел. Как метеоры в еще темном небе пролетали над городом зажигательные и разрывные снаряды, уничтожая все на своем пути. Защитники города не успевали гасить падающие снаряды, и в городе во многих местах возникли пожары, которые уже некому было тушить — практически все стояли на стенах, готовясь к отражению приступа врага. Над городом взметнулось огненное зарево, видное на много переходов окрест.

Но войска противника все еще стояли на месте, ожидая окончания обстрела. Тяжелые камни и глыбы, выпущенные из метательных машин, многочисленными ударами в стены выбивали из ее кладки камни, делали в ней глубокие выбоины, постепенно превращая их в сквозные проломы. Стены, рассчитанные на обычную осадную технику, выдержали бы гораздо более долгий обстрел, но тем огромным машинам, которыми располагали моры, они не могли долго противостоять. В нескольких местах стена обрушилась, образовав широкие бреши. У них быстро собирались воины, стараясь на скорую руку их заделать — их забивали бревнами и камнями, заваливали землей. Как только в стене появилось несколько брешей, вражеские войска перешли в движение и пошли на штурм стен. Быстро преодолев полузасыпанный ров, воины стали карабкаться на вал, но их наступательный порыв завяз в сражении в проломах. Подоспевшие защитники сдержали нападавших и отбросили их обратно на вал. Князь, увидев, что битва приближается к критической точке, лично повел своих гридней в бой. Ударами мечей, боевых топоров и палиц защитники сумели не только оттеснить противника, но и сбросить его в ров. Сверху противника поражали арбалетными болтами, стрелами, сбрасывали огромные камни и бревна. Когда закончились заготовленные камни и бревна — в ход пошли зубцы и парапет крепостной стены: их разламывали и сворачивали длинными рычагами, сбрасывая их на головы врагов. Но за первой волной атакующих последовала вторая и третья волна. Словно огромный морской вал, Велигаст захлестнула бесчисленная орда врагов. Через многочисленные проломы вражеские воины пытались проникнуть на улицы города, но защитники сдерживали их напор. Несмотря на огромные потери, свежие отряды продолжали подходить к Велигасту, и с остервенением рвались в город. Ярко горели подожженные горючими снарядами метательные машины, у ворот огромными каменными глыбами был разбит таран, а весь ров и предполье усеяли пронзенные стрелами и болтами тела врагов. Особенно яростным было сражение у Южных ворот, где в бою столкнулись княжеские гридни и моры. Онгхус стремился прорваться в город именно здесь, у Южных ворот, так как стена здесь была наиболее сильно разрушена, и отправил в бой лучших своих бойцов. Обладая огромной силой, моры наседали на ратников, с легкостью расшвыривая неопытных ополченцев ударами огромных палиц, боевых молотов и совней. Но бывалые, отлично подготовленные гридни стояли каменной стеной, не пропуская врага ни на шаг в проломы. Умело уклоняясь от страшных ударов, которые по ним наносили моры, они пронзали их одного за другим своими мечами и сбрасывали их вниз. Битва достигла наивысшего накала. Укрываясь от вражеского обстрела за своими щитами, ратники кололи и рубили поднимающегося на стены и в проломы врага и сбрасывали его во рвы. Один за другим падали вниз убитые вражеские воины, но на смену им лезли все новые отряды. За спиной обороняющихся полыхал Велигаст, но город все еще жил и продолжал обороняться.

Но постепенно проломов становилось все больше, а защитники несли большие потери. Все меньше становилось княжеских гридней, заменить которых было некому, а неопытные ополченцы и горожане не могли на равных противостоять воинам Южного предела и морам. Необученные и слабо защищенные доспехами, они гибли один за другим. Истомленные многочасовым боем, князь и его ратники с трудом отбивались от наседающего врага, а его натиск лишь усиливался — пользуясь численным преимуществом своих войск, Онгхус отправлял в бой свежие отряды на смену разбитым. Защитники уже с трудом сдерживали на стенах и на валу атакующего врага.

И вот, наконец, случилось то, что должно было случиться. В сражении у Западных ворот пали в сражении последние защитники, ворота были захвачены, и вражеская армия широкой темной рекой потекла через ворота и проломы в город.

Князь, увидев, что произошло непоправимое, вместе со своими гриднями побежал к Западным воротам, сдерживая наступающего врага. Остальным ратникам он приказал оставить стены и укрыться в городе. Многочисленные внутренние дворы, обнесенные крепкими стенами, представлявшие собой своеобразные крепости в крепости и различные препятствия, подготовленные ночью защитниками, представляли собой надежную защиту, которой и воспользовались отступившие с главной линии обороны ратники. Взятие главной линии обороны еще не означало падения города. Прорвавшись в город, враги натолкнулись на лабиринт стен, заграждений и завалов, который препятствовал их продвижению. На крышах домов, превращенных в боевые площадки, на стенах внутренних дворов, сидели многочисленные лучники и арбалетчики, осыпавшие ворвавшегося врага тучами стрел и болтов; из-за бесчисленных поворотов и углов неожиданно атаковали отряды копейщиков и мечников. Уничтожив один из вражеских отрядов, они тут же обрушивались на следующий. Если отряд был слишком велик, то они поджидали его на узких улицах города, где его численное преимущество сводилось на нет, нанося ему большой урон, и исчезали в лабиринте улиц. Сам князь со своими гриднями сумел сдержать наступавшего врага столько, сколько понадобилось времени ратникам, чтобы занять оборонительные позиции в самом городе, после чего отступил в главную цитадель, откуда удобнее было руководить обороной города. Началась битва непосредственно за сам город.

Ожесточенная битва не прекращалась изо дня в день и с переменным успехом кипела на подступах к городу и на его улицах. Иногда враги откатывались с большими потерями, но затем снова бросались на штурм со всех сторон. Но день проходил за днем, и постепенно осажденные теряли улицу за улицей, двор за двором, пока немногочисленные защитники города не были заблокированы в небольшом пространстве, ограниченном княжеской цитаделью и парой кварталов, примыкающих к ней. Враг, заняв почти весь город, прорвался к стенам цитадели и готовился штурму княжеской резиденции. Наступал последний день сражения.

В тот день защитники цитадели почти не спали. Измотанные многодневными боями, они, тем не менее, были готовы стоять до конца. Во всех комнатах княжеского терема, где были размещены ратники, было оживленно — воины правили свое оружие, чинили броню, готовясь к схватке с врагом. Сам князь с двумя уцелевшими за время боев воеводами в тот день ходил по всей цитадели, проверяя оборону и стараясь не упустить ни одной мелочи. Немногочисленные гридни торопливо расставляли дозорных по стенам и отдавая последние распоряжения накануне боя. Князь, обойдя всю цитадель, поднялся на боевую площадку Угловой башни, с которой как на ладони был виден гибнущий город. Во многих его местах все еще горели многочисленные пожары, дым и огонь от которых мешали видеть происходящее не его улицах. Как тени, мелькали в дыму фигуры вражеских воинов, теперь хозяйничающих в нем. Время тянулось долго. Облокотившись локтем о каменный парапет, князь долго смотрел на город, пока на него не надвинулись сумерки, и улицы Велигаста не исчезли во тьме.

Вдруг у проездной Съезжей башни послышался шум и возгласы.