БИТВА В ПРОЛИВАХ

Шел час тигра. На море уже заметно посветлело, давая возможность противникам рассмотреть флоты, выстроившиеся один против другого. Флот союзников выстроился рядами в проливе, перегородив его и ожидая приближающийся флот моров. В главном его строю насчитывалось более пятидесяти кораблей Северного предела, а также несколько кораблей Торгового союза. Если корабли Северного предела представляли собой большие и мощные гладкопалубные парусные корабли с двумя-тремя мачтами, то корабли Союза были представлены более легкими и быстроходными краерами и хулками. На кораблях Северного предела находилось свыше четырех тысяч лучников и арбалетчиков, две тысячи пехотинцев, а также несколько тысяч хорошо вооруженных моряков. На судах же Союза находилось еще несколько тысяч матросов и несколько сотен лучников. Пролив представлял собой сильно изрезанные узкими шхерами и изобиловавшие каменистыми островами берега, которые в одном месте смыкались до узкого промежутка. Именно в этом месте было решено дать бой флоту моров. Флот Северного предела и Союза выстроился в центре залива, перегородив пролив почти во всю его ширину, а в шхерах спрятались легкие силы флота. Между тем вражеский флот медленно приближался. Войдя в узкую горловину залива, флот перестроился в три линии и пошел в атаку на флот союзников. Стало видно, что он насчитывает не менее двухсот кораблей, на которых сейчас к Велигасту плыли войска моров. Основная его часть была образована флотом Южного предела, занимая всю центральную часть строя. Корабли флота Южного предела представляли собой большие трехмачтовые корабли с высокими боевыми площадками на носу и на корме. На мачтах имелись вороньи гнезда для стрелков. Борта прикрывал ряд щитов, укрепленных на фальшбортах. Паруса их, украшенные причудливыми изображениями и узорами, создавали весьма красочное зрелище. На правом фланге строя, прикрывая его со стороны шхер, двигались уступом корабли варягов. Низкобортные, но мощные боевые корабли, с изящно загнутыми носом и кормой, и украшенные изображениями свирепых драконов, были незаменимы в узких теснинах фиордов и шхер.

Небо с утра хмурилось. С утра заметно свежело и усиливался ветер, который нес с северо-запада дождевые тучи. Время от времени шла морось, ухудшая видимость на море и создавая пелену, похожую на туман, но в дождь все же не переходила. По небосводу быстро бежала серая дымка, проносясь на фоне свинцового неба, низко нависшего над водной гладью. В воздухе чувствовался пряный запах водорослей и йода.

Корабли сближались все ближе и ближе. Нервы перед боем были напряжены до предела, руки все крепче сжимали рукояти мечей и древки копий и алебард. Лучники, занявшие свои позиции на баках кораблей и на марсовых площадках мачт, держали свои луки в полунатянутом виде, готовясь по первому же приказу своих командиров отправить во врага смертоносные стрелы. Там же находились и арбалетчики, державшие свои арбалеты наизготовку. Когда строй кораблей приблизился друг к другу почти на расстояние выстрела из лука, по кораблям пронеслись резкие голоса командиров, отдававших приказ стрелкам подготовиться к стрельбе. Как только противник сблизился на полет стрелы, с обеих сторон засвистели арбалетные болты и стрелы, выбивая и выводя из строя многих бойцов, столпившихся на баках кораблей и готовящихся сцепиться в абордажной схватке. Вместе со стрелами в воздух взлетели и огромные стрелы баллист и каменные снаряды онагров, снося с кораблей такелаж и пробивая борта. Прикрываясь щитами и прячась за фальшбортами от ливня стрел, моряки готовились к сражению, держа оружие, багры и абордажные крюки наготове. Если воины на бортах кораблей имели неплохую защиту и не так сильно страдали от огня противника, то хуже приходилось их командам. Почти лишенные доспехов, они были вынуждены укрываться за любым мало-мальски подходящим укрытием. Лишь немногие из них имели легкую кожаную или кольчужную броню. Вооружение матросов составляли, как правило, алебарды, совни, а также укороченные сабли, принятые у моряков в качестве абордажного оружия. Но многие были вооружены лишь длинными ножами, топорами и баграми. Первые же залпы лучников противника вывели из строя значительную часть палубной команды, работавшей с парусами, поэтому воины кинулись к морякам на помощь, помогая им убирать паруса перед боем. Как только строй кораблей сблизился с друг с другом, полетели абордажные крюки, и в дело пошли багры. Корабли, сцепляясь рангоутом, вставали бортами рядом, и на них закипали рукопашные схватки. Суда союзников, несмотря на то, что их суда были меньше и легче кораблей Южного предела, действовали согласовано. Перед началом боя они были разбиты на группы, действующих заодно. Наваливаясь двумя-тремя кораблями на вражеское судно, они атаковали и брали его на абордаж одновременно. Несмотря на более многочисленные команды на кораблях Южного предела, те не могли противостоять согласованной атаке нескольких абордажных отрядов. Чтобы не предоставлять преимущества более многочисленному врагу, флот союзников смыкал строй в узкой части пролива, не давая возможности ни прорвать его, ни окружить. Поврежденные и потерявшие большую часть команды корабли отходили в тыл, уступая место в строю суда из резерва, подходящих из прикрывающего строя кораблей. Наиболее яростная схватка закипела с левого фланга, где атаковали варяги на своих драккарах. На своих узких и быстроходных судах они вклинивались в строй обороняющихся, нарушая его ряды, и тут же яростно атаковали корабли, как вихрь врываясь на их палубу. Вскоре строй флота Северного предела на правом фланге был несколько нарушен, и возникла реальная опасность его разрушения. Тогда строй начал оттягиваться назад, продолжая смыкать ряды и загибаясь к береговым шхерам. Варяги приняли это за начало победы. На драккарах раздались радостные кличи, и они с удвоенной энергией обрушились на отходящий строй кораблей. Но как только передний строй отошел к тыловому построению, из шхер вынырнули быстрые и юркие корабли Союза из резерва, и обрушились на ничего не подозревавших варягов с фланга. Тут же отходящие корабли развернулись назад и атаковали наседающих варягов. Зажатые с двух сторон, те оказались в отчаянном положении. Положение стало быстро меняться в пользу флота союзников. Но в этот момент со стороны тылового строя раздались боевые крики и шум боя — часть флота варягов прошла северным ходом, несмотря на затопленные корабли в его фарватере. Сумев отыскать проход между затонувшими кораблями, они, пользуясь малой осадкой своих драккаров, смогли проскользнуть незамеченными в тыл флоту союзников. С этого времени исход битвы стал весьма неопределенным. Флот Южного предела уже был сильно потрепан и понес большие потери, но флот союзников, оказавшийся между двумя огнями, был вынужден ввести в бой с прорвавшимися врагами все свои резервы.

Между тем, день заканчивался, солнце уже с час как скрылось за горизонтом. Небо быстро темнело, и наступала темнота. Потянуло прохладой с моря, но прохлада эта была отравлена чадом горящих кораблей, треском сталкивающихся бортов и ломающегося рангоута кораблей, звоном оружия и яростными кликами боя. Флот союзников перегруппировавшись, отошел ниже по проливу, туда, где смыкались северный и южный рукава, и встал на защиту фарватера в широкой его части. Для полного его перекрытия кораблей не хватало, поэтому флот разделился на два отряда, заняв оборону ближе к берегам, угрожая взять в «клещи» любого, кто бы попытался прорваться вперед в шхеры. Там флот встал на якорь, а усталые бойцы и матросы наконец-то смогли получить отдых. Бой на этом закончился, и вражеские корабли исчезли в горловине пролива.

Ночь прошла беспокойно. Часть команд исправляла полученные днем повреждения, раненные и убитые в дневном бою были свезены на берег. Многие из тех, кто еще не отошел от боя, просто не могли заснуть, другие же спали беспокойным сном, просыпаясь от каждого шороха и толчка. Но не отдыхали командиры отрядов и шкиперы кораблей, деятельно готовясь к завтрашнему, быть может, решающему бою. Через несколько часов, за которыми, казалось, прошла целая вечность, край черного как смоль неба начал сереть. Начинался рассвет. Моряки к этому времени были уже давно на ногах и напряженно всматривались в предрассветную темноту неба, пытаясь различить на фоне моря вражеские корабли. Но чем больше рассветало небо, тем больше становилось удивление наблюдателей от увиденного. Ни одного корабля поблизости не было видно. Пролив на много километров впереди был абсолютно чист. Ночью противник сумел незаметно сняться с якорей и уйти из шхер.

Две легкие галеры вышли на разведку на поиски врага. Шли они осторожно, опасаясь засады врага в каменном лабиринте скал. Но в них никого не было. Корабли-разведчики дошли до слияния двух проливов, где увидели, что навстречу им плывет лодка. В лодке сидел всего один гребец, который, казалось, изо всех сил старается как можно быстрее доплыть до них. Галеры тут же остановились и стали поджидать лодку. Вскоре лодка пристала к борту одного из кораблей. С борта упала мягкая кожаная лестница, по которой ловко вскарабкался человек. Был он высокого роста, коренаст, одет в кожаные просмоленные штаны и такую же куртку, от которых чувствовался едва уловимый запах ворвани. На его ногах были высокие сапоги, зашнурованные сверху донизу. На поясе, подвешенный за шнурки, висел короткий кривой нож в деревянных ножнах, обтянутых черной кожей. По его виду было нельзя не признать в нем рыбака.

— Я Дмитрок, — представился он. — Я наблюдал за сражением в проливах. Ночью флот Южного предела отошел вверх по проливам, и с помощью кораблей варягов армия моров была высажена на берег. Сейчас армия сушей двигается на Велигаст.