Глава тридцать четвертая
Джекаби спал. За все время знакомства с ним я впервые видела его спящим. Пока мы разговаривали в библиотеке, он, сидя в уютном кресле, начал клевать носом. Мой работодатель выглядел таким умиротворенным, что я решила дать ему отдохнуть и пока заняться своими делами.
Ко мне сон не шел. Я попыталась успокоить нервы и заварила ромашковый чай, но то ли взяла не ту банку, то ли мои ощущения в качестве Ясновидца изменились, но на вкус ромашка была похожа на полет на горячем воздушном шаре в скучный субботний полдень. Меня захлестывали видения, ощущения и эмоции, которые я не могла описать словами, и, что еще хуже, посреди всего этого я испытывала холодную, нарастающую боль.
Я вынула из кармана кольцо и принялась вертеть его, рассматривая своим внутренним зрением свечение, оставленное Чарли. Как и советовал Джекаби, я сосредоточилась на нем, пока не погасло все вокруг, кроме этой ауры. Но ничто не изменилось. И Чарли по-прежнему был мертв.
Через несколько минут Джекаби зашевелился.
– Что такое? Я что, спал?
– Да, сэр, – ответила я, опуская кольцо в карман.
– М-м-м, восхитительно. Надо бы почаще это делать. Так на чем мы остановились?
– Неважно, – отмахнулась я. – Я просто рассматривала книги. Раньше я этого не замечала, но они действительно тщательно расставлены. Такой элегантный градиент аур.
– Благодарю вас. Приятно, что вы оценили.
– Да, теперь я вижу заключенную в них магию. Во всех. Даже в тех, что с бежевой аурой. У вас ведь вся библиотека магическая?
– Конечно.
– А у книги без магии будет аура или нет?
Джекаби задумался.
– Никогда не встречал книгу, в которой не было бы хоть капельки магии, – сказал он наконец. – Иначе просто не бывает. Они все состоят из слов и иногда даже из картинок.
– А вон те, с краю, просто прекрасны, – признала я. – Такой насыщенный цвет.
– Теперь, когда вы видите их по-настоящему, вам следует поглядеть на отдел опасных документов. Там есть несколько сочинений по тауматургии, которые пылают словно раскаленные уголья. Том по заклинаниям вызова пульсирует словно сердцебиение, а дневники колдуна шипят, как струи пара.
– А у вас есть книги, посвященные загробной жизни? – спросила я, не успев подумать, что же говорю.
Несколько секунд прошло в тишине.
– Его больше нет, – произнес Джекаби.
– Я не…
– Не нужно быть Ясновидцем, чтобы кое-что понимать.
Я проглотила ком в горле.
– Это нечестно, – произнесла я.
– Нечестно.
– Вам не убедить меня в том, что назад пути нет. Я разговаривала с перевозчиком. Подземный мир реален. Там есть души…
– Но не его, – прервал меня Джекаби. – Об этом нам говорил Харон. Наполовину люди не могут войти в его подземный мир. Они отправляются… ну, в какое-то другое место. В Маг-Мелл, возможно. Хотя, пожалуй, он только для волшебного народа.
Внутри меня все оборвалось.
Мы с Джекаби долго сидели молча.
– Ну что ж, думаю, пора мне отдохнуть, – решил наконец Джекаби, вставая.
– Конечно, сэр, – согласилась я. – Вы заслужили отдых за последние двадцать лет.
Он ответил мне кивком и, прежде чем выйти, похлопал по плечу.
– Просто запомните: вы сильнее, чем думаете, мисс Рук. И вы не одни.
– Спокойной ночи, мистер Джекаби.
Когда его шаги по ступеням затихли, я снова вынула кольцо, зажав его между указательным и большим пальцами.
Джекаби был прав. Чарли больше нет. И его нет не только в этом мире, но и в том, и когда настанет время уходить мне, он не будет ждать меня на той стороне. Чарли будет… где-то в другом месте. Набухавшая во мне боль наконец прорвалась, и яркие огни и ауры перед глазами померкли от слез. Какая-то дверца у меня в груди жалобно скрипнула и тихо захлопнулась навсегда.
Не знаю, как долго я просидела в библиотеке, как не знаю, заснула ли я, но на небе в окне уже вовсю сияли звезды, когда я услышала над собой голос:
– Почему ты сказала «нет»?
Я посмотрела наверх. На книжном шкафу, свесив ножки, сидел маленький мохнатый человечек. Своими новыми глазами я отчетливо видела окружающие его мощную силу и невероятный потенциал.
– Ты могла бы оказаться с ним, – продолжил он. – Он твой двойнец. Тебе предоставили выбор. Почему ты ответила «нет»?
Я вытерла глаза.
– Ты имеешь в виду, почему я не присоединилась к Чарли в его смерти?
Он кивнул.
– Я часто думаю о своем двойнеце. Я скучаю по ней каждый день. Я не полон без нее. Я… я…
– Потерян? – предложила я.
– Потерян. – Двойнец откинулся на стену. – Это ведь и есть любовь? Жертва.
– Нет, – сказала я после паузы. – При всем уважении к Ромео и Джульетте, я не думаю, что любовь – это жертва. Совсем не жертва. Настоящая любовь – это когда ты позволяешь другому человеку делать тебя лучше. Ты не теряешь в любви себя – ты в ней себя находишь.
Двойнец поднял голову.
– Чарли делал меня лучше, – продолжила я. – И делал лучше окружающий мир, день за днем. Это был его дар. И теперь, когда его нет, я могу либо позволить этому дару умереть вместе с ним, либо сделать его своим даром. Я могу делать мир лучше, день за днем. Вот это, на мой взгляд, гораздо лучше объясняет, что такое любовь.
Я вытерла глаза.
– Чарли больше нет, и мне очень плохо. И будет плохо какое-то время. Но я намерена работать над собой и знаю, что мне будет становиться лучше, тоже день за днем.
Я снова подняла голову. Двойнец исчез. Небо в окне уже начало постепенно приобретать насыщенный розовато-сливовый оттенок. Вставало солнце.
