Глава двадцать четвертая

Морвен глубоко вдохнула, и струя воды обвила ее ноги, шевелясь, словно жидкая змея. Теперь нас ничто не разделяло. Казалось, сама церковь затаила дыхание. И тут Морвен рухнула на колени. Ее водяной хлыст обмяк, распавшись на сотни брызг, разлетевшихся по половицам.

– Она лишилась магической силы, пройдя через барьер! – воскликнула я.

– Нет, – возразил Джекаби, – она отвела луч от прорехи, чтобы прыгнуть через нее. Тут что-то другое.

Морвен содрогнулась всем телом.

– Церковь, – вдруг догадался он. – В прошлый раз она не смогла прикоснуться к вам, потому что ваши шрамы образовали подобие креста. Теперь же на нее из всех окон смотрят апостолы, а непосредственно над нею нависает огромный религиозный символ.

Он показал на массивный крест над кафедрой.

Морвен попыталась подняться, но зажмурилась и снова упала.

– Наконец-то удача на нашей стороне, – улыбнулся Джекаби. – Что-то новенькое.

– Не советую расслабляться, – вздохнула я. – Что-то мне подсказывает, что это ненадолго.

– Что такое? – он проследил за моим взглядом.

Изумрудный свет озарил поверхность огромного креста. На самой его вершине начала проглядывать очередная прореха в магической завесе.

– Если она откроется прямо здесь, то разломает крест пополам, – заметила я. – Сомневаюсь, что разбитый, он обладает теми же защитными свойствами, что и целый.

– Мы должны оказаться у портала, как только он окончательно сформируется, – заявил Джекаби. – Этот разлом – наш путь обратно в Аннуин.

Вдвоем мы перевернули ближайшую скамью. Она была тяжелой и громоздкой, но все же нам удалось приподнять ее и приставить к стене наподобие трапа. На кресте уже образовалось небольшое отверстие. И оно росло.

– Открывается, – сказал Джекаби и посмотрел на Морвен Финстерн, которая сжимала кулаки, словно боролась с невидимым грузом. – Забирайтесь.

Я подобрала юбки, поднялась на скамью и взбежала по ней. Я была уже почти на самом верху, когда основание скамьи заскользило, и она опустилась на несколько дюймов. Нога у меня подвернулась, и я полетела вперед, ударившись о дерево и ухватившись за него, чтобы не упасть. Джекаби навалился на нижний конец скамьи всем телом.

Я вовремя взглянула на крест и увидела, что прореха уже целиком поглотила его. Нижний конец отвалился, ударившись о пол. Верхний раскололся на две половины, одна из которых, в виде буквы L, раскачивалась, склонившись влево.

– Прыгайте! – завопил Джекаби.

Я услышала, как Морвен достает из ножен свой клинок, но не стала оборачиваться и прыгнула в Аннуин.

На той стороне меня встретил не полумрак крепости, а яркий солнечный свет и отсутствие какой бы то ни было опоры. Я падала с четырехэтажной башни. Подо мной открывался великолепный вид на сотни монстров, собравшихся на крепостном дворе. Закричав от страха, я отчаянно попыталась вцепиться в стену, и, к моему удивлению, руки мои нащупали и сжали узкую медную трубу. Она закачалась, но не сломалась.

Тут снизу послышались крики: разношерстное войско заметило меня. Я попыталась не обращать внимания на шум. Руки мои тряслись, по вискам стекал пот. Мысль о том, что я скорее умру от падения, чем от лап монстров, не очень утешала.

Из разлома в стене рядом со мной вылетел Джекаби, и я инстинктивно протянула руку, хватая его за порванное пальто. Он сжал мою кисть одной рукой, а другой ухватился за свою нелепую шапочку.

– Труба! – удалось сформулировать мне настолько ясно, насколько это вообще было возможно в таких обстоятельствах. – Хватайтесь!

Джекаби ударился о стену ниже меня, и я сильнее вцепилась в трубу, которая жалобно заскрипела и отошла от каменной кладки дюймов на шесть. У меня закружилась голова.

– По сравнению с церковью наше положение не сильно улучшилось, – заметил Джекаби.

Внутри здания что-то загрохотало, и стены содрогнулись. Руки мои заскользили. И тут из разлома появилась Морвен. На какое-то время она задержалась на мне взглядом и с размаху рубанула черным клинком, изо всех сил пытаясь дотянуться до меня. Обсидиановое лезвие выбило искры из камней и выпало из ее рук. Глаза никси удивленно округлились. Морвен Финстерн полетела вниз.

Я зажмурилась, судорожно глотая воздух. Толпа под нами окружила неподвижное тело. Сотни взглядов устремились вверх, к нашим болтавшимся у крыши фигурам.

– Обратно в церковь, – прохрипел Джекаби. – Чем быстрее, тем лучше.

В церкви было темно, прохладно и тихо. Я спрыгнула на наш импровизированный трап. Ноги отказывались меня держать, руки тряслись, грудь горела. Добравшись до ближайшей нетронутой скамьи, я рухнула на сиденье.

Позади меня из разлома выскочил Джекаби. Некоторое время мы ничего не говорили, а просто сидели и тяжело дышали.

– Она выжидала, – наконец прервал молчание Джекаби. – Можно сказать, сдерживалась…

– Это называется сдерживаться? – пропыхтела я.

– В отношении вас – в меньшей степени. Мне кажется, она вас недолюбливала.

– Я добавляла ей много лука в пирог.

– Она сдерживалась, чтобы не прикончить меня. У нее были все шансы сделать это, но она позволила мне прыгнуть за вами.

– И почему же?

– Павел говорил, что ему не разрешали убивать меня, что я им нужен, точнее мои глаза – то, как я вижу реальность.

– Что ж, тогда постараемся сохранить их целыми и невредимыми, да?

Я откинулась на спинку скамьи. Церковь медленно вращалась вокруг меня. Пол под ногами слегка задрожал, как при слабом землетрясении.

– Ткань завесы в этой церкви натянута до предела, – снова заговорил Джекаби. – Заклинание целостности удерживает только крепость Хавгана. Не думаю, что это здание может похвастаться тем же.

Мы продолжили сидеть, переводя дыхание и рассматривая витражи с апостолами. Мне казалось, что мы находимся в самом центре невидимой бури.

– Хм, забавно, – произнесла я.

– Что тут забавного?

– Апостолы.

– Прославившиеся тем, что водили дружбу с мессией, а затем погибли мучительной смертью? – уточнил Джекаби. – Уморительно.

– Нет, я не в том смысле. Их тут только одиннадцать.

– Ну, через двенадцатого мы совершили весьма эффектное появление.

– Нет, это была Дева Мария, – возразила я.

– Значит, остается Иуда, предатель и все такое.

– Нет, он тут есть. Вон там, в конце.

И в самом деле, на дальнем окне вероломный апостол был изображен с таким видом, словно сам стыдился своего поступка. Из его левой руки сыпались серебряные монеты.

– А вон там Иоанн с чашей и змеем, мытарь Матфей, вот этот – Петр. Кто же отсутствует?

– Не думаю, что сейчас это наша главная забота, – вздохнул Джекаби и поднялся со скамьи. – Нам нужно найти путь к фундаменту и пройти через первый разлом, который показал Павел. От нового никакого толка, разве что у вас отрастут крылья.

Помолчав, он добавил:

– Что, кстати, и случилось с Дугласом в тот день, когда он посетил эту церковь.

Я продолжала смотреть на окна. Что-то в них было не так, но я не могла сказать, что именно. Я постаралась вспомнить свои уроки в воскресной школе, которые вел старый викарий Пиблз.

– Вон тот, должно быть, Иуда Фаддей, – рассуждала я вслух, пока Джекаби осматривал пристройку, служившую домом приходскому священнику в дальнем конце церкви. – А вон там Иаков Старший и Иаков Младший, Андрей, Варфоломей. С копьем, должно быть, Фома, а с корзиной – Филипп. Кто же отсутствует? Павел?

– Павел не был в числе двенадцати, – отозвался Джекаби, выходя из пристройки. – В этой церкви что, совсем нет лестниц? Придется ломать проход через пол. Как им удалось вообще проделать дыру таких размеров, не привлекая внимания?.. – Джекаби замолчал и хлопнул себя по лбу.

– Сэр!

– Я идиот. Конечно же, они привлекли внимание! Они проделали дыру в барьере между измерениями и тем самым вызвали магический разряд грандиозной мощи. Он должен был оставить свидетельство, след.

– Как отметина от пламени? – спросила я.

– Совершенно верно. За исключением того, что магия обычно производит более заметный эффект, нежели пламя. Ничем не сдерживаемая магия прорывается из измерения, наполненного энергиями эфира, в наше измерение, практически лишенное сверхъестественного. Конечно, она должна была произвести настоящий взрыв. О, я полный болван! Я же не только заметил след, но даже был здесь в то самое время! Весь выброс магии пришелся как раз на Дугласа. Я сам видел, как это произошло. Просто не понял, что именно это было. Вот почему он стал уткой! Я жил вместе с одним из этих свидетельств три года, кормил его хлебом и ежеквартально платил ему за то, что он разбирается с моими налоговыми квитанциями.

Сорвав с головы шапочку, Джекаби запустил пальцы в свои растрепанные волосы.

– Я думал, что это был конец того нелепого происшествия, но это было всего лишь начало другого!

Все здание снова содрогнулось.

– Почему именно эта церковь? – принялся размышлять Джекаби вслух, надев шапку. – Почему отец Графтон? Как все это связано между собой?

У меня промелькнула догадка.

– Отец Графтон знал о щите, потому что у него был щит, – предположила я. – Он обладал им на протяжении многих лет, возможно, даже столетий. Двойнец сказал, что щит был создан, чтобы защищать Хавгана от всего, даже от старости.

Джекаби кивнул.

– Да, это объясняет, почему я не видел на Графтоне никаких проклятий или чар. На него не нападали, когда он пришел к нам. Он просто оставил щит. И все эти бесчисленные годы разом обрушились на него.

И снова по церкви прокатился раскатистый гул. С потолка посыпалась пыль, освещение изменилось. Я огляделась, чтобы определить его источник.

– Но зачем он оставил щит? – продолжил Джекаби. – Почему не взял с собой? Если Графтон был неуязвим, что напугало его до такой степени, чтобы заставить бросить свою защиту?

В церкви было еще одно окно. Я моргнула. Вот оно, справа, с двенадцатым апостолом. Другие окна оставались на своих местах, но еще одно, с отсутствовавшей до того фигурой, вдруг просто появилось среди них.

– И если отец Графтон бросил этот щит, то где он сейчас? – Джекаби все еще размышлял вслух, совершенно не обращая внимания на появление дополнительного окна.

– Симон, – поняла я, щелкнув пальцами.

Витраж изображал мужчину со слегка беспокойным взглядом и большой пилой сбоку. В руках он держал книгу, по всей видимости Библию, на обложке которой был изображен символ в виде рубиново-красной рыбы. В моей голове эхом отдались слова викария Пиблза: «Его звали Симон…».

– Он сказал, что в Библии ревнителя…

– Зилота, – выпалила я и посмотрела на Джекаби, он – на меня, и вместе мы посмотрели на Симона.

– Ах да, – опомнился детектив, – раньше этого окна точно не было.

– «Зилот» и есть ревнитель. Это прозвище Симона, одного из двенадцати апостолов. Вам не кажется, что рыба на обложке его книги выглядит как-то подозрительно?

Джекаби не сводил глаз с витража. Хвост и плавники рыбы были чуть светлее тела.

– Он спрятал драгоценный камень там, где никто из нас не смог бы его найти, – восхитился Джекаби. – На полпути в Аннуин. То есть даже я не увидел бы его, не говоря уже об обычных людях. А члены Жуткого совета не могли просто так взять и промаршировать по церкви в поисках щита.

Пол под нами снова дрогнул, здание застонало, и с потолка опять посыпался мелкий мусор.

– Думаю, это здание долго не продержится, – сказала я.

– Кем бы ни был отец Графтон на самом деле, он пожертвовал своей жизнью, чтобы прийти к нам, и потому мы хотя бы в память о нем обязаны проследить, чтобы этот драгоценный камень не попал в руки Жуткого короля, – решил Джекаби. – Нужно обезопасить щит Хавгана, прежде чем Жуткий совет бросит сюда всю свою армию.

Воспользовавшись уже знакомым средством – перевернутой церковной скамьей, – мы с Джекаби соорудили трап, по которому можно было пройти к окну. На этот раз основание придерживала я, а Джекаби добрался до спрятанного драгоценного камня. Поддев его ножичком, детектив вынул реликвию из витража и поднял к свету.

– Это… я не… это поразительно, мисс Рук.

– Что ж, тогда спускайтесь. Я тоже хочу посмотреть.

Джекаби засунул камень в карман и соскользнул ко мне, но не успел он спрыгнуть на пол, как церковь в очередной раз зашаталась. На этот раз толчки не прекратились, а лишь усиливались с каждой секундой.

– О нет, – пробормотал детектив.

– Что такое? Это мы виноваты?

– Нет, – повторил Джекаби.

Гул перерос в рев.

– Что?! – завопила я.

– Я все еще идиот! Драгоценный камень не был спрятан – он находился там, где и должен был находиться все это время. Он удерживал завесу!

Все здание тряслось, как повозка на проселочной дороге.

– Отец Графтон сделал его частью церкви. Он вставил камень в центр сооружения, запечатав им расходящиеся швы завесы. Священник защищал церковь, потому что она была гораздо важнее его самого.

– Тогда быстро вставьте камень обратно!

Не успела я договорить, как витраж с Симоном Зилотом раскололся пополам и рухнул вниз. Разноцветные осколки дождем посыпались на нас и развороченные скамьи. Вслед за Симоном начали лопаться и остальные витражи с апостолами.

Пол под нашими ногами треснул, и я прыгнула, оказавшись на другой стороне от Джекаби. Трещину осветило изумрудное сияние. Сквозь клубящуюся дымку я различила очертания Цитадели Хавгана. Отсюда открывался вид как раз на двор, где скопище монстров уже не топталось бесцельно. Хотя все эти чудища и не выстраивались в ровные шеренги, они явно прислушивались к каким-то приказам. Кто-то стоял перед толпой и отдавал распоряжения. За головами великанов, огров и косматых созданий мелькнул темный силуэт. Вот он, Жуткий король! На скрытом тенью лице сверкнули красные глаза, на голове надета черная как ночь корона с высокими и острыми зубцами, каждый из которых походил на изогнутый коготь, устремленный в небо. Перед ним склонились даже самые огромные великаны. Жуткий король готовил свое войско к вторжению.

И мы с Джекаби только что открыли врата для него.