Глава десятая
В сопровождении Хэнка Хадсона Джекаби принялся прокладывать путь по забитому посетителями дому. Дженни оставила попытки сохранить статуэтку какого-то мужчины с птичьей головой и поплыла за ними. Мы с Чарли последовали по пятам.
Личное собрание книг Джекаби было, конечно, не таким большим, как некоторые из публичных библиотек, в которых мне доводилось бывать. Тем не менее всякий раз, как я заходила туда, меня приветствовали тысячи томов обширной коллекции редких и необычных изданий, подобных которым можно не найти во всем мире. Правда, принцип расстановки этих книг мог свести с ума любого, поскольку мой работодатель настаивал, что их нужно распределять по сверхъестественным свойствам или цвету ауры. Поскольку мое зрение было ограничено такими приземленными параметрами, как цвет и размер предметов в реальном физическом мире, то его принципы каталогизации ускользали от меня, но я не могла не признать, что библиотека Джекаби – настоящее чудо. Вот и сейчас, войдя в нее, я в очередной раз с наслаждением вдохнула запах бумаги, кожи и переплетного клея.
Но сегодня в нем чувствовалась примесь плесени с ароматом смазки для колес и меди. Чарли, как я поняла, тоже различил эти запахи, и, проследив за его взглядом, я увидела группу пятнистых серо-зеленых существ, толкавшихся у сидений в оконных нишах. Ростом они были не выше восьмилетнего ребенка, но отличались жилистыми руками и какими-то разношерстными лохмотьями вместо одежды. Каждый из них сжимал какое-нибудь оружие, от кинжала до старинного мушкетона с раструбом, в узловатых руках такого небольшого существа больше походившего на небольшую пушку.
– Вождь Надд. – Джекаби вежливо кивнул главному гоблину в черном цилиндре с заправленным за ленту пучком перьев птицы кардинал.
Надд дотронулся до краешка своей не в меру эффектной шляпы и подозрительно посмотрел на меня.
– Агафь, нофый Дуглаф еще фри тебе, как я фогляжу. Не фрефратилфя ф птицу или еще чего такого. Фсе путем?
– Что? Ах, да. Мисс Рук пребывает в целости и сохранности.
Я кивнула.
– Однажды мне пришлось ненадолго лишиться жизни, но это было несколько недель назад. Очень любезно с вашей стороны поинтересоваться моим самочувствием, мистер Надд.
Гоблин выставил напоказ свои острые сломанные зубы, что по гоблинским меркам, вероятно, считалось самым учтивым выражением. Хотя, на мой взгляд, оно ничем не отличалось от самого угрожающего.
– Прошу прощения, но я собирался побеседовать наедине с моими помощниками. В последнее время этот дом… несколько более населен, чем я предпочитаю.
– Агафь, знакомо. Тфоя читальня – тихое мефтечко, но этот двойнец глаз ф меня не ффодит, да еще эти нимфы футаютфя фод ногами…
– Двойнец? Нимфы? – Я оглянулась по сторонам. – Ничего не вижу… О господи!
Из боковой стенки шкафа, на которой, как я сначала подумала, было вырезано лицо женщины, выросла голова и, посмотрев на нас, моргнула блеснувшими, словно сапфиры, глазами.
– Немного сбивает с толку, – призналась Дженни. – Должно быть, именно такое впечатление произвожу и я, когда появляюсь из стены без всякого предупреждения.
Нимфа хмуро смотрела на нее несколько секунд, а затем повернулась к Джекаби.
– Не вижу шапки, которую я для тебя связала, – произнесла она шепотом, похожим на шелест листвы.
– Э-э-э, ну да. Ее больше нет. После одного несчастного случая.
Нимфа вздохнула, закатила глаза и полностью погрузилась обратно в деревянную стенку.
– Нимфы деревьев, – пояснил Джекаби.
– Не сказать, что очень жизнерадостные, – заметил Хадсон.
– Если подумать, то в библиотеке для них нет ничего жизнеутверждающего. Это все равно что кладбище для людей. Точнее, кладбище, на котором кости покойников раздробили, смешали и сделали из них тонкие листы, на которых начеркали много всяких дурацких слов с картинками монахов и сатиров на полях.
Даже несмотря на неожиданных гостей, библиотека по-прежнему казалась оплотом спокойствия. Мне всегда было здесь уютно – до тех пор, пока я не позволяла своему любопытству подвести меня к отделу опасных документов. В этих темных глубинах, в конце лабиринта книжных полок, находилось нечто неописуемо жуткое, отчего я предпочитала держаться ближе к выходу.
– Ну что ж, пройдем тогда в дальний конец библиотеки, – предложил Джекаби. – Нам действительно нужно поговорить.
– Тайная ффтреча, агафь? – с воодушевлением обрадовался Надд, отходя от своих товарищей. – Только фамые доференные друзья? Фнутренний круг, агафь? Тогда я с фами. Отдафай фриказы, командир!
– Что? Нет, – возразил Джекаби. – Никакой я не командир и ничем не командую. Не знаю, с какой стати, но эти недальновидные господа решили, что достаточно закалены, чтобы составить мне компанию даже перед лицом всего этого хаоса, поэтому я решил как-то использовать их энтузиазм в благих целях.
– Агафь. Для того и нужен фнутренний круг.
– Ладно-ладно, уговорил, – покачал головой Джекаби.
Мы прошли по тесным коридорам, окутанным, как мне показалось, какой-то необъяснимо опасной дымкой, пока они не расступились и мы не оказались в окруженном со всех сторон полками пространстве, посреди которого стоял один-единственный овальный стол для чтения. На столе ютилась лампа, которую Джекаби и зажег. Рядом со столом стояли два стула, но в помещении было достаточно места, чтобы вокруг стола стоя разместилось четыре-пять человек. Мы попытались сделать это вшестером.
– Значит, это и есть отдел опасных документов. – Я оглядела корешки книг и свитки вокруг нас. Некоторые были снабжены металлическими застежками и закрыты тяжелыми замками; другие прикованы к своим полкам цепями. Те, что лежали на свободе, казалось, попытались отползти как можно дальше от своих более грозных коллег.
– Да, – кивнул Джекаби. – Но не волнуйтесь, они не кусаются. Ну уж точно не те, что находятся с этой стороны. Можете смотреть, только, пожалуйста, без всяких безрассудств вроде чтения вслух. И им читать вас не давайте.
– Ладно, договорились. – Хадсон почесал бороду крюком. – А зачем мы вообще здесь?
– Не имею ни малейшего представления, почему ты тут, – ответил Джекаби. – Я понимаю, зачем сюда явились феи, спрайты и другие потусторонние существа. Они ищут моей защиты – хотя бы той, что я в силах предложить. А ты, Хэнк, – человек. Опасность тебе не грозит. Ты мог бы сейчас находиться в любом месте, так почему ты здесь?
– Ну, я не эксперт по чтению разных знаков и знамений, приятель. Просто понял: что-то пошло не так. А ты же умеешь все исправлять, так что я решил тебе помочь. В прошлый раз это же я все заварил, а ты расхлебывал. Вот я и пришел сейчас к тебе расхлебывать.
– Вы знаете, что мы тоже всегда на вашей стороне, сэр, – заверила я.
Чарли кивнул.
– Я только недавно смогла снова выходить в большой мир, – поддержала нас Дженни. – И я не хочу, чтобы кто-то уничтожил этот мир, прежде чем я смогу им насладиться.
– А ты? – Джекаби повернулся к Надду.
– Моя орда одной ногой фтоит ф этом мире, а другой – ф Аннуине. Мы уже дафно чуем какую-то дрожь как ф той, так и ф этой фтороны.
– Но твой народ волен в любой момент отойти в сторону. Спейд не сможет добраться до вас в ближайшее время, а даже если бы и мог, вы же, как ты выразился, стоите одной ногой в Аннуине. Даже если произойдет самое худшее, даже если земля и Аннуин разорвут друг друга на части, вы же никому ничем не обязаны. Можете спокойно подождать, пока уляжется пыль. Так зачем вам было приходить ко мне? Какой вам смысл вступать в драку?
– Никакого. И да, нам не фферфой фодбирать добро ф убитых пофле фражений. Ефли до этого дойдет, мне фтыдно не будет. Но фмыфл ф том, чтобы защитить инфефтиции. Мы, как бы это фказать, фделали некоторые фложения.
Джекаби приподнял бровь.
– Вложили в Нью-Фидлем? Пусть вы мародеры и разбойники, но это звучит почти сентиментально.
Надд отрывисто засмеялся.
– Да, ф этом городе у нас фолно знакомств, что есть, то есть. Но мы инфефтировали не ф Нью-Фидлем.
Джекаби, похоже, был сбит с толку.
– Я полагаю, он имеет в виду вас, сэр, – вмешалась я. – Все, кто находится здесь, можно сказать, сделали инвестиции в вас.
В помещении вдруг стало тихо, и все закивали, отчего Джекаби явно почувствовал себя неуютно.
– Даже он? – прервал молчание Хадсон, показав на полку позади Джекаби.
Там, свесив ноги, сидел небольшой человечек, не более шести дюймов ростом, с ног до головы покрытый мехом пыльно-коричневого цвета и выглядевший как очень странная смесь воспитанного бурундука с бухгалтером. Его круглое розовое личико обрамляли пучки волос за ушами и щетинистая борода.
– А, это… – начал Джекаби и растерянно покачал головой. – Вообще-то я не знаю, кто это такой.
– Люди и не знают, – ответил человечек невыразительным тонким голоском.
– Ну, то есть мне кажется, я даже не читал про таких, как ты, что… довольно необычно. У тебя довольно впечатляющая аура, тебе кто-нибудь говорил об этом? С безудержным блеском. С очень живым сине-красным оттенком. Но не по-настоящему красным. Хм, и не синим. Кто ты?
– Половина того, кем когда-то был, – скромно ответило существо, – и больше того, чем когда-либо станешь ты, – добавил он тихо.
– Эй, офторожней! Это дфойнец, – вмешался Надд. – Очень магичефкая тфарь, но дейфтфует фама по фебе. Из Неблагих.
– Значит, это волшебное создание Неблагого двора? – Я невольно подалась назад и наткнулась на Хадсона, положившего мне руку на плечо.
– Злые, добрые, Благой, Неблагой – все это древние, почти забытые слова, – мягко произнес двойнец. – Сейчас они ничего не значат. Война все меняет.
– Кое-что не меняется, – возразил Джекаби. – И еще не война. Пока это от нас зависит.
– Ты колеблешься, – заметил двойнец. – Это хорошо. Но война началась давно. Ты уже видел потери, принял беженцев, встречался с полководцами на линии фронта.
Джекаби свел брови и сжал кулаки.
– Вот любопытно, – продолжил двойнец. – Когда ты наконец решишь принять бой, будешь ли ты знать, за что сражаешься? Выбирай с умом. Копье сжимает руку, как говорится в старой пословице. Как ты надеешься на победу человечества над иным миром, если просишь помощи у нежити и гоблинов?
– Эй, фолегче! – перебил его Надд. – Не гоблины фыгнали ффех этих тфарей из их нор и не они фригнали их фюда. Офтерегатьфя надо людей. Гоблинам надо доферять.
– Все, кроме кошелька, – все тем же невыразительным тоном поддел его двойнец.
– Эй! Фрикуфи язык. Гоблины флатят фо долгам. Мы тебе не мошенники. Люди – фот змеиное гнездо.
– Да неужто? – приподнял кустистую бровь Хадсон.
– Агафь. Моя орда однажды фофтроила башню. Агафь. Челофек ф большими набитыми карманами захотел башню ф центре Нью-Фидлема. Ф фто этажей от земли до крыши. Челофечефких этажей, заметьте, не гоблинфких. Фдфое фыше! Ну и что – мы фофтроили, агафь. Готофо, фолучайте! А этот толфтофум зажал денежки!
– Вы построили башню в центре Нью-Фидлема? – недоверчиво уточнил Хадсон. – В сто этажей?
– Агафь. Уж пофтаралифь на флафу.
– Я побывал во всех уголках этого города. Никакой башни в сто этажей здесь нет, – возразил Хадсон.
– Ага, фотому что у фас, людей, котелок не фарит как фледует. Думай как гоблин. Нельзя же пофтроить башню до неба ф центре большого города, не прифлекая ненужного фнимания. Фот мы и немного фоменяли флан. Гоблины умные. Земля ефть земля, крыша ефть крыша. Мы фрофто ферефернули башню фферх дном.
– Вы строили ее… вглубь? – ошеломленно переспросила я. – То есть рыли в землю? И почему же это тогда башня, а не туннель?
– Ну, это профто, – оскалился Надд всеми своими острыми зубами. – Ф ней же ефть окна.
– Если не против, я вас прерву, – вмешался Джекаби. – Так что же ты тут делаешь? – обратился он к двойнецу.
– Наблюдаю, – ответил тот, пожав плечами. – Жду.
Надд прорычал себе под нос что-то, что прозвучало грубовато даже для гоблина, и добавил:
– Дфойнецам феры нет.
– Ну что ж, – продолжил Джекаби, все еще обращаясь к двойнецу. – Тогда либо принеси какую-нибудь пользу, либо исчезни.
– Исчезнуть так исчезнуть, – согласился малыш-фэйри, глядя перед собой пустым взором. – Все равно это с нашим родом уже произошло. Я один-единственный.
И в мгновение ока он пропал. Джекаби повертел головой, и в его взгляде проступило неохотно признаваемое удивление.
– Мгновенная транстемпоральная дислокация, – пробормотал он. – Никаких заклинаний или волшебного порошка. Ты не шутил. Это действительно серьезная сырая магия.
– Ну да, я же гофорил, – кивнул Надд. – Этим не нужны никакие чары или фроклятья. И книжки ф заклинаниями им тоже ни к чему. Если захотят пояфитьфя, то уж точно пояфятфя. Даже у меня мурашки фо коже. Дфойнецоф фидят только ф большие фремена.
– Большие времена? – переспросил Хадсон.
– Агафь. Большие фремена. Начало. Конец. Фремена, которые ф ифтории не пофторяютфя.
В библиотеке воцарилась тишина.
– Ефли дфойнец на нашей фтороне, это к добру. А ефли не на нашей…
Гоблин не закончил фразу.
– Ну что ж, давайте надеяться, что он на нашей, – предложил Джекаби. – Итак, мы на грани войны, в которой не хотим сражаться. Вопрос только в том, как этого избежать.
– Нет, – возразила я и поняла, что оказалась вдруг в центре внимания. – Он был прав. Война уже началась. Грань, на которой мы находимся, – это выбор, который мы не хотим делать.
Я глубоко вздохнула:
– Но мы не можем позволить себе не сделать его. Либо мы вступим в бой с Жутким королем на наших условиях, либо позволим ему втянуть нас в битву, но уже на его.
В тишине библиотеки мой голос дрогнул, но я продолжила:
– Мэр Спейд думает, что защищает свой город. Да, он ослеплен паранойей, но страх его не лишен оснований. Жуткий король перенес сражение в Нью-Фидлем. Спейд позволил страху взять контроль над собой, что привело к всплеску ненависти и несправедливости, а это значит, что король уже побеждает в первом бою. Когда завеса ослабнет и Аннуин начнет проникать в наш мир, обитателей того мира встретит ненависть Спейда. Именно этого и добивается Жуткий совет. Первая битва – это не место, а восприятие.
Джекаби молча поджал губы, но не стал возражать. Взор его затуманился.
– Мэр Спейд уже ведет войну, – продолжила я. – Но он сражается вслепую, как и мы. Пока Жуткий совет опережал нас на несколько шагов. Каждый раз, как нам казалось, что мы выиграли битву, оказывалось, что мы лишь подбрасывали хвороста в огонь войны. Помните наше с вами первое дело, сэр? Что вам известно о редкапах?
Джекаби моргнул, почувствовав себя увереннее в знакомой стихии.
– Они выживают с помощью свежей крови своих жертв. Обычно обитают в развалинах замков. Ведут уединенный образ жизни, чураются общества других.
– И где мы обнаружили нашего?
– На важном политическом посту, в бурлящем жизнью мегаполисе.
– Верно. И сколько, по-вашему, может продержаться редкап, прежде чем им овладеет жажда крови и он привлечет к себе внимание? Он был пешкой. Он и должен был привлечь к себе внимание. Они хотели устроить зрелище.
– И они его получили, – поморщился Чарли. – Когда я преобразился на площади.
– Оно все равно было послабее той бучи, что я устроил, – мрачно добавил Хадсон. – Тех превращающихся зверьков они специально отдали леди из высшего общества. Тоже хотели устроить беспорядки. Вам почти удалось замять шумиху, но тут вмешался я и неслабо напортачил. Вместо парочки жутковатых созданий на званом обеде мы получили огромного дракона в небе.
В подтверждение своих слов он помахал рукой – ярким напоминанием о тех событиях.
– А я ворвалась в дом мэра и, преследуя эту мерзкую никси, пробила дыру в его стене, – добавила Дженни. – Спейд пришел в ужас. Я видела его лицо. Но мне тогда было наплевать. Было так здорово ненадолго почувствовать себя сильной. Вот что послужило последней каплей. Если кто-то и склонил чашу весов к всеобщей панике, так это я.
– Это не соревнование, – заметила я.
Джекаби громко вздохнул.
– А если бы и было соревнованием, то, думаю, все знают, кто победил бы. Всю свою сознательную жизнь я посвятил тому, чтобы привлечь внимание публики к опасностям сверхъестественного мира вокруг нас. – Он поморщился и прикрыл глаза. – Все это время Марлоу сдерживал меня, старался не поднимать лишнего шума и был прав. Всеобщая паника – вот чего добивался Жуткий король.
Джекаби тяжело облокотился о стол.
– Теперь я начинаю думать, что был неправ, когда прятал банановых улиток в ящике письменного стола Марлоу, когда пририсовал монокль с усами к его портрету в полицейском участке и когда опубликовал в газете объявление от его имени с просьбой выслать по его домашнему адресу партию иностранных сыров.
– Все мы в той или иной степени сыграли на руку совету, – попыталась утешить его я.
– Ни на какую руку я не играл, – возразил Надд.
– Хорошо. Все мы сыграли на руку совету, за исключением мистера Надда, – поправилась я. – Теперь важно перехватить инициативу. Мы не можем продолжать сражаться в тех битвах, которые они специально нам навязывают.
– Щит, – сказал Джекаби. – Может, уже и поздно добывать копье и корону, но мы все еще можем найти щит. У нас даже есть подсказка, которой нет у них. Нужно только понять, что означает «в Библии ревнителя».
– Я подумала о Морвен, – подхватила Дженни. – Она наш лучший инструмент для воздействия на Жуткого короля. Мы можем воспользоваться его же орудием. Если уж мы ведем битву умов, то у Морвен имеется нужная нам информация. Она знает, где искать разлом, и я готова биться об заклад, что, где корона с копьем, тоже знает.
– Согласен, – кивнул Джекаби. – Ищем щит и допрашиваем никси. Что еще?
– Подкрепление? – предположил Чарли. – Не нравится мне мысль о том, что только мы вшестером противостоим всему миру, мирам.
– Хорошо. Информация, консультация, коллаборация. Самые лучшие планы всегда рифмуются. Ну ладно. Мисс Кавано и мисс Рук, завтра утром вы допросите Морвен, поскольку вам уже приходилось с ней общаться и вы обе обладаете необходимым опытом. Но не теряйте бдительности, уж очень она скользкая личность. Мистер Баркер и мистер Хадсон, утром первым делом навестите всех в городе, кому мы можем доверять. Постарайтесь собрать к вечеру как можно больше помощников. Пусть Марлоу и не сможет выделить нам кого-то из его людей, но ведь не каждый воин носит форму. Начать предлагаю с Моны О’Коннор. Эта женщина доказала, что в сложных обстоятельствах на нее можно положиться. Пекарь Антон с Маркет-стрит. Мисс Малышка – вы найдете ее у мадам Вуаль.
– Мисс Малышка? Нет, – вмешалась я. – Нельзя же призывать на войну семилетнюю девочку, пусть и медиума.
– Мисс Малышка умеет определять, где находятся мертвецы, – объяснил Джекаби. – Этот талант может оказаться очень важным для того, чтобы к ее восьмому дню рождения мир все еще существовал. Судя по всему, в Нью-Фидлеме уже начинают восставать мертвецы; да и среди наших помощников, кстати, есть призрак, поймавший единственного захваченного нами члена Жуткого совета. Мертвые действительно могут сыграть далеко не последнюю роль в сражении за живых. Так что мисс Малышку тоже зовите.
– А я? – спросил Надд.
– Ты, друг мой, торгуешь разным ценным товаром, но что дороже всего на свете, по твоим собственным словам?
– Фочка единорога?
– Что? Нет. Другое.
– Мамина любофь?
– Да нет же. Информация.
На лице Надда отобразилось понимание.
– И что тебе нужно узнать?
– Хочу разузнать побольше про щит Хавгана. Любые сведения, которые можно раздобыть, а также ищет ли его кто-нибудь еще.
Надд хлопнул ладонью по столу.
– Нет фроблем. Фрикажу фвоей орде, они быфтро ффе разнюхают. У наф глаза и уши фо ффей земле и фо ффему Аннуину.
Его лицо неприятно перекосилось: по всей видимости, так он попытался заговорщически подмигнуть.
– Родня на банку глаз и ушей обменяет много ффедений. Найдем мы тфой щит.
– А вы, сэр? – спросила я.
– Вы двое исследовали место оккультного преступления и нашли образец ожившего мертвеца – без меня. Я не так высокомерен, чтобы не признаться, что немного завидую, но и не настолько наивен, чтобы считать это единичным случаем. Если уже мертвецы ходят по улицам, боюсь представить, что нас ждет дальше. Я бы предпочел в следующий раз увидеть все своими глазами, а не слушать чужие пересказы. До того как мой дом превратился в сверхъестественный мотель, мои источники доложили, что на настоящий момент в городе произошло еще как минимум пять преступлений, связанных с весьма необычными явлениями. Начну с них.
– Погоди-ка. По городу разгуливают живые мертвецы? – вмешался Хадсон. – А почему это раньше не всплыло?
– Да, разгуливают, – тяжело вздохнул Джекаби. – А сейчас всем отдыхать. Похоже, завтра нас ждет как раз такой день, какие, как было сказано, в истории не повторяются.
