Глава 9
Разочарование

Однако нелепо думать, что комдив Дроздовский был белым и пушистым. Комиссаров и красных командиров, сознательно пошедших в Красную Армию, он отдавал приказы расстрелять. Это идейные враги, а не насильно мобилизованные солдаты.

Андрей освоился в батарее и в дивизии довольно быстро. Батареи почти еженедельно перемещались с одной позиции на другую. Пушек, гаубиц, мортир – остро не хватало, и их приходилось перебрасывать с одного участка на другой, маневрировать имевшимися силами. Поскольку со снарядами было скверно, точная стрельба и подавление неприятельских огневых точек весьма ценились. Андрей как комбат в этом весьма преуспел. Вообще-то по штатному расписанию в батарее должно быть отделение управления – корректировщики, артразведчики. Ничего этого сейчас не было, Андрей один управлял. Сам делал расчеты, сам корректировал, – не от хорошей жизни, подготовленных специалистов не хватало. Пехотинца обучить значительно проще, чем артиллериста, даже самого немудреного, например, правильного (ударение на втором слоге), номер расчета правил сошником, грубо наводил пушку по горизонтали. Более тонкую наводку осуществлял наводчик, первый номер расчета. Андрей видел недочеты, в свободное от боев время учил подчиненных. Если батарея или подразделение службу несет плохо – командир не научил, не создал единую команду, действующую как единый организм. И здесь помощниками ему младшие офицеры или унтер-офицеры, фельдфебели. Это опора любого командира, с ними проводил беседы, наставлял. В армии есть принцип – делай как я! Будет командир водку пить – и в подразделении порядка не будет. Известное дело, рыба гниет с головы.

А бои пошли тяжелые. Советская власть больше опасалась не интервентов, а Добровольческую армию. Офицер или солдат не к англичанам пойдет служить, если большевиками недоволен, а на юг, на Дон подастся, а вот это уже опасно, потому как в любом случае победы или поражения будут нести чуждую большевизму идеологию. Многие примкнувшие к белому движению простолюдины не мобилизованы были, как в РККА, а разочаровались в большевистских лозунгах и идеях, а еще ужаснулись методам, которыми утопические идеи проводились в жизнь.

Хоть раз в неделю, если позволяла обстановка, Андрей улучал время, садился на лошадь, скакал к Насте. Так получилось, что в самые жестокие для страны времена, когда рушились вековые устои, они оказались самыми близкими друг другу людьми. У него никого из родни и друзей, у нее дальняя родня в Екатеринодаре, который сейчас под красными. Да еще и неизвестно, живы ли, не перебрались ли в другие, более спокойные места. Были на территории империи такие, больше на окраинах. Да что окраины – пока тихо было в Крыму, и многие из благородных семей перебрались туда. Не только дворянство, интеллигенция – учителя, преподаватели университетов, врачи, люди творческих профессий – художники, писатели. Оказались не нужны пролетариату.

Интеллигенцию, цвет нации, ее локомотив приравняли к нерабочему классу, захребетникам, чуждому идейно. А стало быть, пайков не давать, дровами не снабжать, в квартирах потеснить, хватит и одной комнаты на семью.

Вместе отдохнуть, побыть хотя бы ночь вместе удавалось редко. У Андрея бои, ответственность за батарею. Настя в госпитале сестрой милосердия. Уж если княжеских кровей дворянки такими сестрами служат, свой крест несут, так Насте и вовсе не зазорно. В мирное время, когда есть какие-то перспективы, Андрей бы уже предложил девушке руку и сердце. Обвенчаться можно, и полковой священник венчал желающих. Но Андрей брать на себя сейчас такую ответственность не хотел. Он человек военный, своей судьбой, а то и жизнью распоряжаться не может. Сегодня жив, а завтра ранен, стал калекой, а то и вовсе убит. Хуже – если в плен попасть к большевикам. Пытали, казнили люто «золотопогонников». Оставить Настю молодой вдовой не хотелось, да и ребенок мог появиться. А само существование зыбко, день прошел, и слава богу. Полки дивизии Дроздовского то в одной части Ростовской губернии атаки большевиков отбивали, то в другой. А потом и вовсе двинулись на юг, на Кубань и в Ставрополье. От немцев получили захваченное ими на Украине русское трофейное оружие и боеприпасы. Теперь Андрей уже мог накрыть несколькими залпами позиции красных, не думая, что в зарядных ящиках не останется снарядов.

Андрею запомнился один из боев под Армавиром. Красные успели оборудовать позиции, в землю закопались, пулеметные гнезда оборудовали, замаскировали. Обороной и фортификацией явно руководил бывший фронтовик, понюхавший пороха. Офицерский полк в атаку поднялся и почти сразу залег под сильным огнем. Андрей сам выехал на передовую. Залез на дерево, откуда видно лучше, с биноклем внимательно изучил позиции противника, нанес на карту. К этому времени Андрей уже логарифмической линейкой разжился и транспортиром, простеньким, но вполне пригодным. Вернувшись в батарею, определил исходные данные для стрельбы – дальность, азимут. А потом троекратный залп из всех пушек батареи. Стреляли с закрытых позиций, самый сложный вид стрельбы для артиллериста.

Местность характерная для юга. Степь изрезана балками, стреляли с обратного склона, почти по-гаубичному. Разрывы снарядов слышны были, но не видны. Когда взрывы смолкли, послышались винтовочная стрельба и крик «а-а-а»! Кто наступал, на кого? Андрей вскочил на коня, помчался к передовым позициям. Огонь батареи был точен, огневые точки красных разрушены, чем не преминул воспользоваться третий пехотный полк дивизии Дроздовского. Для Андрея фамилия командира полка вызывала не самые лучшие ассоциации. Владимир Владимирович фон Манштейн, по прозвищу Истребитель комиссаров. А после осени 1918 года, когда был тяжело ранен и лишился левой руки, получил прозвище Однорукий Черт.

Солдаты и офицеры полка, не давая красным опомниться, кинулись в атаку, не встречая сопротивления. Город удалось захватить. Михаил Гордеевич похвалил действия батареи за точность огня.

– Голубчик, на германском фронте за такую стрельбу непременно получили бы повышение по службе или в звании, а то и орден. Однако считаю кощунственным награждать офицеров или нижних чинов за бои в гражданской усобице. Больно видеть, как с обеих сторон льется русская кровь. Не противника бьем – германц, а или турка либо англичанина, а своих же, только с другими убеждениями. Горько! Лучше бы уж депутаты в Думе или Собрании таскали друг друга за чубы, чем кровь лить!

Многие генералы Добровольческой армии: Деникин, Май-Маевский, Барбович, Слащев, Марков, Юзефович – были против наград.

Ситуация на юге менялась очень быстро. То белые возьмут город, тот же Армавир, то красные. То красный флаг над Екатеринодаром развевается, то белые город возьмут. Местным жителям худо. Красные город возьмут, ЧК арестовывает и расстреливает сочувствующих или помогающих белому движению. Добровольческая армия в город ворвется, контрразведка по доносам тут же в тюрьму отправляет сочувствующих красным или активных деятелей разных советов, комбедов. А все – потери, потери. Только кто их считал? Сколько сгинуло в годы войны с немцами и турками? Сколько сгорело в огне Гражданской, братоубийственной войны? А сколько умерло мирного населения от голода, от тифа? Причем гибли самые деятельные, активные люди с обеих сторон, цвет нации.

После Тихорецкой и Армавира дивизия двинулась на Ставрополье. Как и донские и кубанские казаки, терские разделились на два классово враждебных лагеря. Хотя что казакам делить? Конь, шашка, курень. В городах разделение – по имущественному принципу, богатый – бедный, по иным признакам, дворянин – простолюдин. Казаки же все равны, но разделились на красных и белых. Порой одна часть станицы воевала с другой. Казачьи части мобильны, все воины и к оружию сызмальства привыкли. А еще соседняя Чечня стала на сторону большевиков, своих людей против белых воевать посылала. Бои завязались тяжелые. Дроздовский при поддержке знаменитых врачей организовал для своих раненых в Новочеркасске лазарет, а в Ростове госпиталь Белого креста, лучшее лечебное учреждение на юге для раненых. Как будто бы Дроздовский предчувствовал, что пригодится лично для него.

В один из дней, когда бои стихли, передышка нужна была периодически обеим сторонам – перегруппироваться, подтянуть резервы, провести разведку, подвезти боеприпасы. И преимущество получала та сторона, которая контролировала железную дорогу. У Белой армии уже появились свои бронепоезда, сказался урок «Ледяного похода», когда красные зажали белогвардейцев бронепоездами.

В такой спокойный день Андрей на коне отправился к Насте. До станции десять верст, дорога известна, там лазарет располагался. А сестры милосердия, врачи расквартированы были в домах селян. Андрей подъехал к знакомому дому, лошадь привязал у забора, как мог, попробовал очиститься от вездесущей пыли, потом в калитку постучал. На стук вышла хозяйка, руками всплеснула по-бабьи:

– Нет вашей Настеньки.

Андрей подумал было – в лазарете она, так не велика печаль, недалеко, можно пешком пройти. Хотя на коне он смотреться лучше будет. А хозяйка и скажи:

– Письмо она вам оставила. А уехала насовсем.

– Как насовсем?

Андрей шокирован был. Не могло такого быть! Они пусть и не расписаны, но муж и жена, по-современному говоря – гражданский брак, хотя по-церковному – блуд.

– Подождите, я вам конверт передам.

Через несколько минут Андрей уже крутил в руках запечатанный конверт. Странно! Куда она сорвалась, не предупреждая? Или известие из Екатеринодара получила, от дальней родни?

Трясущимися от волнения руками вскрыл конверт, достал листок. Почерк у Насти ровный, каллиграфический.

Вот это номер! Такая домашняя девочка и вдруг неожиданно выкинула коленце. Попала под чье-то дурное влияние? Первым желанием было вскочить на коня и броситься на поиски. Снова постучал в калитку, спросил вышедшую хозяйку:

– А как давно Настя уехала?

– Четвертый день.

Понятно, уже не догнать, далеко.

– Кроме письма, ничего не оставляла?

Хозяйка руками развела.

– Спасибо.

Сел на коня, медленно в батарею поехал. Конечно, если бы оставила, указала в письме. Почерк, точно, ее, он уже знал. Неужели сманил какой-то ловелас? Да нет, не должно быть, не вертихвостка. А с другой стороны, вполне разумная женщина. Андрей на сохранение ей оставил весь золотой запас, что успел создать. Он все же на передовой. Случись, убьют или ранят тяжело, в плен попадет, пропадет золотишко. А Настя при лазарете, месте спокойном. Бывало, отступали части Добровольческой армии, на войне всяко случается. Так в первую очередь раненых и персонал лазарета вывозили, ибо уже были примеры, когда красные раненых расстреливали. Гнусное деяние! А сами, к слову, в Ставрополе на дверях госпиталей для тифозных и раненых мелом написали: «Надеемся на честь Добровольческой армии».

Андрей пребывал в шоке, в унынии, в отчаянии. Девушка, которую знал еще с довоенных времен, дворянка, которой верил не меньше, чем себе, которая не давала повода усомниться, вдруг и чувства растоптала, и решилась на кражу. Или не вдруг произошло, а он, как влюбленный глухарь на току, ничего не замечал? С такими деньгами она может на пароходе покинуть страну, обустроиться в европейской стране.

Андрей застонал, как от зубной боли. Его, боевого офицера, обвели вокруг пальца! И кто он после этого? Простолюдин легковерный! Приехав в батарею, выпросил у фельдшера спирта и разом опростал стакан, даже не закусив. Разочарование было полным, сильным, бьющим по самолюбию. Впал бы в уныние, если бы не начавшиеся бои за Ставрополье.

Диспозиция к началу Ставропольского сражения была такая. Вторая дивизия Боровского и 2-я Кубанская дивизия генерала С. Улагая обороняли позиции к северу от Ставрополя. Первая конная дивизия Врангеля и 1-я Кубанская генерала В. Покровского стояли по Урупу до станицы Отрадной. Бригада А. Шкуро действовала от Отрадной до Суворовской, совершала нападения на станции и поезда, фактически парализовав железнодорожное сообщение красных. От Армавира по правому берегу Кубани до Новоекатериновки 3-я дивизия Дроздовского. Красные имели между Урупом и Кубанью двадцать тысяч штыков, на линии железной дороги Курсавка – Минводы – пять тысяч бойцов, в районе Невинномысской – двадцать тысяч бойцов. Белые активно действовали, наступали, красным приходилось пятиться. И отходить они решили на Святой Крест (ныне Буденновск) и Ставрополь. Из Невинномысской Таманская армия красных под командованием М. В Смирнова двинулась к Ставрополю. Первые бои с дивизией Дроздовского произошли у станицы Барсуковской. Ее обороняли всего пятьсот штыков пехоты и три сотни конных. Удара они не выдержали и станицу оставили, понеся потери. На следующий день полковник подтянул резервы, перешел с марша в наступление. Атака успеха не принесла, и Дроздовский начал отступать к селению Татарка. А таманцы атаковали беспрерывно. На помощь дивизии Дроздовского из станицы Торговой был переброшен Корниловский ударный полк, более чем на половину состоявший из офицеров. Полк прошел парадным маршем по Ставрополю, вселяя в обывателей чувство уверенности, что город не сдадут. Однако красные значительно превосходили в силах. В тяжелых боях корниловский полк потерял 600 человек убитыми, и белые город оставили, отступив на север. Таманцы 28 октября вступили в город. Горожане, взяв самое ценное, убегали через южные окраины города, на которых не было ни красных, ни белых.

В этот же день в городе начались грабежи, расстрелы горожан, не понравившихся красноармейцам. Повод мог быть любой – косой взгляд, донос, а то и вовсе без повода – по «классовому чутью». А после взятия города случился еще «мятеж Сорокина». Один из командиров Таманской армии, он еще 21 октября в Пятигорске приказал расстрелять группу руководителей ЦИК Северо-Кавказской республики. Был экстренно 27 октября созван 2-й Чрезвычайный съезд Советов, который новым командующим назначил И. Ф. Федько, а Сорокина объявили вне закона. Захватить его удалось только в Ставрополе, да и то после короткого боя с личной охраной. Сорокина препроводили в городскую тюрьму, где 1 ноября расстреляли во дворе.

Сорокин был красным командиром и расстрелял в Пятигорске большевистский ЦИК. Но советская власть за убийство членов ЦИК расстреляла 58 заложников, людей ни в чем не повинных и 47 осужденных за контрреволюционную деятельность. Ставрополь замер в страхе.

Между тем Добровольческая армия занимала один город за другим, освобождая Ставрополье. Генерал Врангель разгромил группировку красных на Урупе, генерал Покровский занял Невинномысскую. Пластуны генерала Боровского заняли Сенгилеевскую, а генерал Улагай – Надеждинскую. На карту посмотреть – все населенные пункты вокруг Ставрополя. Дивизия Дроздовского дошла до окраин города, а 2-й офицерский полк этой дивизии захватил монастырь Иоанна Предтечи и предместья. На следующий день красные контратаковали. Ситуация к концу дня не изменилась, но обе стороны понесли большие потери.

Врангель и другие генералы были вызваны в Армавир к командующему Добровольческой армией А. Деникину, где совместными усилиями был выработан план взятия Ставрополя. Этот город как ключ к всему Северному Кавказу.

Генералу Боровскому предписывалось занять оборону на север от Ставрополя и изматывать врага постоянными обстрелами, ложными атаками, держать в напряжении. Врангелю сосредоточить силы в Сенгилеевской для атаки города с запада, генералу Казановичу быть готовым наступать с юга, со стороны Татарки, а генералам Шкуро и Покровскому нанести удар с юго-востока, через Темнолесскую.

До 11 ноября большевики упорно держали оборону. Утром 11 ноября полк марковцев в предрассветных сумерках без единого выстрела и криков подобрался к позициям красных и внезапно атаковал, почти без потерь занял станицу Недреманную. На следующий день, 12 ноября, марковцы овладели горой Меловой, а части генерала Покровского захватили горы Базовую и Холодную. Через Холодную шел водовод на город, который был перекрыт. Ставрополь, стоящий на холмах, практически остался без воды, лишь несколько родников не могли утолить потребности. Следующим днем, 13 ноября, установился сильнейший туман, что на Ставрополье по осени не редкость. Да такой, что в пяти метрах ничего не видно. Таманцы решили атаковать белых. В тумане бойцы перемешались. Где свой, где чужой? Стрельба из пулеметов и пушек невозможна, по своим попадешь, да и винтовками пользовались, чтобы бить прикладами и штыками. В бою был убит командир корниловского полка полковник Индейкин, тяжело ранен командир самурского полка полковник Шаберт, в этом же бою полковник Дроздовский получил пулевое ранение в ногу. Ранение сначала не сочли серьезным, все же не в грудь или живот, да хотя бы в бедро, а то в голеностоп. Полковник перенес несколько операций, но случилось заражение крови. Михаил Гордеевич просил перевезти его в Ростов, в госпиталь к профессору Напалкову. Помощь оказать не успели, вскоре после госпитализации генерал умер.

В генерал-майоры он уже был произведен после ранения, 21 ноября 1918 года. Похоронили Дроздовского, согласно его завещанию, в Екатеринодаре, на кладбище при храме. В 1919 году, когда в город вошли красные, гроб с телом Дроздовского на транспорте «Екатеринодар» перевезли в Крым, в Севастополь. Полковник Туркул и четверо офицеров, пришедших с Дроздовским, похоронили своего командира под чужой фамилией. Красные имели привычку осквернять и разорять могилы своих противников. Полковнику Туркулу удалось эвакуироваться из Крыма на пароходе в турецкий Галлиполи, четверо офицеров, принимавших участие в похоронах, погибли, и позже захоронение генерала Дроздовского найдено не было.

Между тем 3-я дивизия понесла потери, отошла из города к Пелагиаде. Таманской армии удалось вырваться из кольца, образовать фронт по линии Дубовка – Михайловское – Ставрополь. Марковцы 14 ноября взяли с боем гору Лысую. Врангель ударил в тыл врага и смог занять монастырь. Полковник Н. Г. Бабиев с бойцами сумел ворваться в город со стороны железной дороги, захватил вокзал и принудил к сдаче стоявший на путях бронепоезд красных.

На следующий день в расположении дроздовцев появился бронеавтомобиль «Верный». Производства Путиловского завода, захваченный как трофей в боях у Кущевской. В Белой армии во время Первой мировой броневики числились под номерами, как и бронепоезда, а с семнадцатого года пошло поветрие и у красных, и у белых давать броневым единицам – танкам, бронепоездам, броневикам – имена собственные, в меру воображения высокопарные, типа «Борец за свободу товарищ Ленин» или «Добрыня», «Неукротимый». Андрей вспомнил опыт штурмовых групп во время Великой Отечественной. Тогда в уличных боях впереди шли автоматчики, уничтожавшие солдат с фаустпатронами, за ними двигались танки, поддерживавшие пехотинцев огнем. Как только продвижению автоматчиков мешал вражеский пулемет или пушка, танк обстреливал дом или, если это была траншея, давил гусеницами.

Поговорил с поручиком Васильевым, командиром броневика, объяснил ему тактику:

– Хм, давай попробуем, рациональное зерно есть! – согласился поручик.

Такая тактика нигде прописана не была. Обычно броневик шел впереди наступающих, огнем пулеметов подавлял живую силу врага. Стоило метнуть под днище, самое слабозащищенное место, гранату, как броневику был полный капут. Другое дело, что в революцию и Гражданскую войну гранаты практически не выпускались, потому как стояли заводы. Пролетариат активно боролся с буржуазией, не до выпуска продукции, военной либо гражданской. Пользовались тем, что еще находили на складах.

Из трехдюймовок, что были в батарее, только одна имела броневой щит, остальные были старого выпуска, без щитов. Расчету объяснил задачу, за трехдюймовкой, почти вплотную, должен был следовать зарядный ящик. Обычно его везла лошадь, но сейчас должны были толкать двое солдат. Если зарядный ящик со снарядами близко к пушке, бронещит прикроет расчет орудия и зарядный ящик.

Подан сигнал к наступлению. Вперед медленно двинулся броневик, за ним в полусотне метров толкали трехдюймовку. Слева и справа от пушки цепью бежали офицеры и солдаты бригады полковника Топоркова.

Броневик периодически останавливался, оба пулемета из его башен вели огонь длинными очередями. Андрей высматривал цель, куда били пулеметы. Если живая сила, то пушка молчала. Во-первых, справятся пулеметы, во-вторых, осколочное действие снаряда не так велико, как фугасное. Снаряды еще французского производства, поставленные в годы Первой мировой войны. Как только броневику противодействовал пулемет из окон зданий, бронеавтомобиль останавливался, как и уговаривались. Из здания или ДОТа в полевых условиях пулеметчика стрелковым вооружением не взять. Сбоку прикрывают стены, а от огня бронещиток пулемета, он выдерживает попадание винтовочной пули. Зато снаряд трехдюймовки ставит конец пулеметной точке. Если снаряд в кирпичную кладку угодит, стена обрушится и завалит пулемет и расчет, а если снаряд в окно влетит, посечет осколками и пулеметчиков, и пулемет, как решето.

Андрей только указывал цели. Стрельба из пушки с закрытых позиций сложных расчетов требует, а сейчас, на прямом выстреле, хоть по стволу наводи, дистанция до цели сто-двести-триста метров. Почти все цели подавлялись с первого выстрела, а иной раз вражеский расчет, увидев наводящуюся на него пушку, бросал пулемет и убегал.

Оба пулемета броневика стреляли почти непрерывно, а из пушки только половину зарядного ящика выпустили. Тем не менее продвигались активно, и к полудню красные были выбиты из города. Понятно, что город атаковали сразу с четырех сторон и не одним «Верным», были и другие бронеавтомобили. Стрельба стихла. В плен взяли двенадцать тысяч красноармейцев, еще какая-то часть их ушла. Четыре тысячи раненых находились в городских лазаретах, а на улицах лежали две с половиной тысячи убитых. Разгром красных был полный. Но и белым победа далась дорогой ценой. Например, от корниловского полка осталось 117 боеспособных, с 28 октября по 20 ноября полк потерял убитыми 2693 человека, трижды сменив состав. Наиболее боеспособный из полков, марковский, насчитывал 700 человек при 20 пулеметах.

Остатки Таманской армии красных отступили и закрепились на линии Петровское – Донская балка – Высоцкое. Сил вести боевые действия ни у белых, ни у красных не было. Обе стороны пополняли свои ряды, лечили раненых, занимались подвозом боеприпасов. Таманская армия через два месяца оправилась, даже получила нового командира, но погибла в начале 1919 года.

Белые дивизии тоже получали пополнение, переформировывались. Хлебнув большевистского управления, к белым шли добровольцами и нижние чины из европейской части России, и казаки с территории Украины. Там тоже ситуация была скверная. Немцы, петлюровцы, махновцы. И каждая власть проводила репрессии. Гибли в большинстве молодые мужчины. Дивизия, где служил Андрей, получила добровольцев из Харькова и Сум, городов украинских, причем пришли и украинцы, и русские, молдаване из Бессарабии и одесские евреи. Каждый искал свою правду и хотел отстоять ее силой оружия. Молох войны требовал все новых жертв.

В свободные минуты Андрей задумывался. Может быть, все зря? Столько жертв с обеих сторон, что страшно становится. Обезлюдеет страна, тогда ее любой супостат одолеет. Но и сомнение было. А вдруг получится одолеть красных? И пусть не будет монархии и империи, но будет республика парламентская, буржуазная, а не жестокая диктатура большевиков. А сейчас они узурпировали самозахватом право называться единственной законной властью.

Жить бесправным рабом Андрей, как и многие другие в Добровольческой армии, не хотел. Здесь собрались несогласные с идеями большевиков, с их методами. Вероятно, социализм можно построить более деликатными способами и с человеческим лицом, а не оскалом. Впрочем, Андрей историю знал. Большевики никогда народ свой не жалели. НЭП разрешили, потом нэпманов посадили, затем коллективизация, голод, когда доходило до людоедства, как порождение системы Ежов и Берия с их расстрелами, миллионами зеков на стройках социализма, затем Финская и Великая Отечественная. И после войны СССР помогал восстановиться многим странам, хотя сами недоедали. Другие страны добро быстро забыли, после падения коммунизма и развала СССР выставили счет за оккупацию, за якобы долги, как Венгрия или прибалты. Впрочем и «братушки» болгары не лучше. В обеих мировых войнах против России воевали и в наше время отказались газопровод через свою территорию вести. Так «отблагодарили» Россию за освобождение от турок.

Вместо раненого комдива Дроздовского 19 ноября утвердили новым командиром генерал-лейтенанта Май-Маевского. Под конец 1918 года, 27 декабря был сформирован Крымско-Азовский корпус под командованием генерал-майора барона де Боде. Дивизия Дроздовского вошла в его состав. Дивизию еще называли «малиновой» за цвет верха фуражки – малиновый, околыш был белым. Кроме того, дроздовцы имели малинового оттенка погоны с белым кантом и желтой литерой «Д». Уже 8 января нового, 1919 года Добровольческая армия и Всевеликое войско Донское объединились, создав Вооруженные силы Юга России. А 17 января новым командиром дивизии был назначен генерал-майор В. К. Витковский. «Малиновая» дивизия в тот момент насчитывала 5645 штыков при 142 пулеметах.

Назревали важные события. После ухода в декабре 1918 года с территории Украины немецких войск и свержения гетмана Скоропадского на земли Украины вошли красные повстанческие силы, подобные Нестору Махно. Его отряд представлял собой реальную силу в шесть тысяч бойцов. Чтобы прикрыть украинское направление, не дать красным через украинские земли пройти на Ростов и Таганрог, командованием Добрармии было решено передислоцировать 3-ю дивизию в Каменноугольный район (ныне Донбасс). Уже 19 декабря 1918 года дивизию перебросили по железной дороге на Украину. Отношение населения к Добрармии было иным, чем на Кубани или Ставрополье. Большинство населения шахтеры, и большевистские идеи им ближе к сердцу. И разведку вели, и диверсии устраивали «дроздовцам», и помогали разного рода «партизанам» вроде Махно. Кстати, Нестор в средине февраля заключил соглашение с РККА, стал комбригом, а его отряд бригадой, воевал против Добрармии на правом фланге фронта на линии Мариуполь – Волноваха. Махно не раз за время своих действий менял политические убеждения, от анархиста до большевика, но и с коммунистами не ужился. Но крови белым попортил много. В Каменноугольном районе бои шли почти ежедневно, но красные и махновцы вели себя жестоко. Пленных пытали, казнили люто – кололи штыками, сжигали заживо. Под Донецком так уничтожили целиком роту белых, заблудившуюся в незнакомой местности и попавшую в плен. Через два дня поселок белые отбили, обнаружили казненных. Понятное дело, озлобились. Если сами потом не пытали, как большевики, то расстреливали, в плен тоже перестали брать.

Несмотря на потери, в ряды Добровольческой армии вливалось пополнение. В Мариуполе в ряды белых вошли почти все старшеклассники гимназии. Под Бахмутом пришла сотня горожан. А при освобождении Харькова в ряды Белой армии вступило десять тысяч добровольцев.

Под Сумами третья дивизия, которой было присвоено почетное наименование имени Дроздовского, разгромила отборную Червонную дивизию, а еще практически уничтожили несколько бронепоездов красных. В уничтожении одного такого бронепоезда участвовала батарея Андрея. Железная дорога от Харькова шла на север, на Белгород и далее на Курск, на северо-запад, через Тростянец на Сумы. Вообще Харьков был крупным железнодорожным узлом, из этого города пути шли и на юго-восток, к Ростову, на юг, к Мелитополю, на юго-запад к Полтаве, на запад к Киеву.

Когда батарея проходила по дороге Ахтырка – Тростянец – Боромля, подскакал казачий сотник.

– Кто командир?

– Штабс-капитан Киреев! – козырнул Андрей.

– На станции бронепоезд красных. Воду в паровоз заливают. Прищучить бы их! Без пушек нам их не одолеть!

– Обрисуй обстановку.

Сотник прутиком нарисовал на пыльной земле пути, вокзал.

– Паровоз вот здесь. Скрытно подобраться можно отсюда, между домами, проулком. И в первую очередь по паровозу жахнуть, чтобы не ушел, гад!

– Сделаем.

И уже батарейцам:

– Отцепляй передок! Расчету катить орудие руками! Правильные и зарядные – следом катить зарядный ящик!

До первых домов полсотни метров, плюс еще немного по переулку. Сотник ускакал. Андрей попросил его не мельтешить у бронепоезда на виду, а как его батарейцы откроют огонь, тогда помочь.

Сначала сам в проулок выглянул. Не подвел сотника глазомер. Водоразборная колонка как раз напротив переулка, виден бронированный паровоз, паром окутан. Из колонки в тендер вода льется мощным потоком. Паровоз – самая распространенная тогда модель – Овечка, бронирование есть, но слабое, противопульное.

– Бойцы! Заряжаем пушку, выкатываем в проулок и разворачиваем направо. Цель – паровоз, дистанция сто метров. Два прицельных выстрела в паровозный котел. Дальше будут команды по обстановке.

В номенклатуре боеприпасов есть только шрапнель и осколочно-фугасная граната. Танков практически не было, бронебойные снаряды не выпускались. Но противопульную броню осколочно-фугасный пробить должен. Это в Великую Отечественную на бронепоездах броня потолще станет и будет иметь наклон. А в Гражданскую стенки броневагонов и паровоза вертикальные, такие пробить легче. Бронепоезд – сильная боевая единица, имеет три-четыре пушки и десяток– полтора пулеметов. Один недостаток – привязан к железной дороге.

– Действовать быстро! С богом! Вперед!

Пушку за секунды выкатили, развернули, правильные кувалдой упорный штырь в землю вогнали. И сразу выстрел. Едва гильза вылетела, заряжающий еще снаряд вбросил в казенник. Еще выстрел! Хотя после первого уже понятно стало, что бронепоезд ход потерял, ибо снаряд и тонкую броню пробил, и котел. Из парового котла пар мощным потоком со свистом вырывается. Паровоз за паром не видно.

– Вперед! Зарядный ящик – не отставать!

Пулеметы и пушки бронепоезда имеют ограниченный угол обстрела. Поворотная башня с пушкой есть только в первом вагоне, и на последней платформе трехдюймовка за прикрытием из мешков с землей. Еще две пушки на боковых стенках блиндированных вагонов, как называли тогда бронирование. Все это Андрей одним взглядом уловил. Пушки бронепоезда для трехдюймовки Андрея опасности не представляли, зато пулеметы, которых аж три могли обстрелять.

– Орудие – по третьему вагону слева от паровоза! Целить по пулемету! Огонь!

Паровоз в центре бронепоезда, сзади и впереди вагоны. Дважды бабахнула пушка, стенку пулеметного вагона разворотило, разорванные листы клепаной брони вывернуло взрывом. Зато справа зашевелился ствол Максима, повернулся к пушке Андрея.

– Всем за щит! Заряжай! Пулемет во втором вагоне справа от паровоза.

Заряжающий кинул снаряд в казенник. Пулеметчик опередил, дал длинную очередь. Пули били по щиту, со звоном и визгом рикошетировали. Но одному бойцу попали по ногам, он упал, вскрикнул.

– Федоров! Огонь! – закричал наводчику Андрей.

Раздался выстрел, пулемет замолчал. В стенке вагона зияла дыра, из вагона повалил черный дым, с каждой секундой он становился гуще.

– Заряжай! Огонь по первому вагону от паровоза! Два выстрела!

Первый от паровоза вагон обычно бывал штабным, но тоже имел пулеметы. Пробитие и первым снарядом, и вторым. В обстрелянном вагоне вспыхнул пожар. Сначала пошел дымок, потом из пробоин и бойниц показалось пламя. В переулок вырвались всадники. К Андрею подскакал сотник.

– Благодарим за помощь! Дальше мы сами! А то вы все трофеи пожгете!

Это да. Казаку трофеи нужны. Домой привезти или продать, это как получится. За каждой сотней обычно следует обоз, который везет трофеи.

– Все, бойцы! Пушку в походное положение!

Андрей подождал, пока подтянется вся батарея. А казаки тем временем спешились, угрозами поджечь оставшиеся вагоны вместе с экипажем заставили открыть двери и сдаться. При обстреле из пушки Андрея погибли и командир, и комиссар бронепоезда. Рядовые красноармейцы сгореть в железных коробках не пожелали, сдавались. Андрей решил устроить привал, хотя бы на полчаса.

На станции есть вода, можно напоить лошадей и личный состав. Главная забота – лошади. Не напоить, не накормить, тянуть не будут. Им не объяснишь, что надо потерпеть.

Через полчаса к Андрею сотник подскакал. Лицо довольное, в руке мешок.

– Гляди, пушкарь, чего мои люди взяли!

С коня соскочил, запустил руку в мешок и вытащил пачку денег в банковской упаковке. Андрей пачку взял, разорвал упаковку, вытащил одну купюру в десять рублей. Деньги были выпущены Госбанком РСФСР. Но выглядели несерьезно, не имели номеров, серий, да и слишком красочны для серьезных денег. Не зря их население прозвало «мотыльками».

Бумажные деньги, которые выпускало Временное правительство в 1917 году, назывались еще «керенки». Госбанк РСФСР печатал на клише дензнаков Временного правительства. А еще деньги выпускали Добровольческая армия, Юденич, Колчак, даже Губернские ЦИКи в Сибири. Народ к таким деньгам относился прохладно, ценил деньги царские. А уж кто имел царские золотые монеты разного достоинства, чувствовал себя человеком обеспеченным. Золотишко прятали в схронах, в подполах, на огородах, в овинах, дабы лихой народ не украл или красные при обыске.

– Как думаешь, артиллерист, серьезные деньги? А то в вагоне десяток таких мешков, могу подарить один как трофей.

– Спасибо, но лучше отдай своим. А моим батарейцам лучше бы пожевать что-нибудь.

– Будет! Сейчас распоряжусь. На бронепоезде кухня есть, представляешь? Там пошарим. Мои уже из котла хлебают, красные кашу сварили.

При упоминании о каше у Андрея в желудке голодные спазмы. То в наступлении кухни отставали, то вообще никто не знал, где они. Приходилось питаться сухарями, да и тех досыта не хватало. Сотник не обманул. Вскоре к батарейцам подскакали три казака, передали мешки.

– Харчи вам в благодарность за бронепоезд.

Батарейцы сразу мешки развязали. Настоящий хлеб, целый мешок! А еще в другом мешке сало, сушеная рыба и – удивительное дело! – конфеты, карамельки. Сладкого бойцы не видели давно. Разделили по-братски, съели, водой запили.

С новыми силами марш продолжили.

Новости из России доходили скверные. Мало того, что большевики разрушали храмы, так еще уничтожали священнослужителей как класс. Партия коммунистов провозгласила: «Религия – опиум для народа». В Воронеже девятого января расстреляли в один день 160 священников. Как будто сигнал был дан. Если раньше разоряли храмы, грабили их, оскверняли, то отныне стали уничтожать попов физически. А через два дня, 11 января СНК принимает Декрет о продразверстке. Есть большевикам стало нечего, от речей на митингах или песен на собраниях сытно не бывает. Вот и придумали издать декрет, чтобы узаконить грабеж крестьян. Быстро образовали в районах и губерниях вооруженные продовольственные отряды (продотряды), стали ездить по деревням, селам, хуторам, отбирать зерно, овощи. Крестьянин их растил своим трудом – семью многочисленную кормить, излишки на продажу. Продотряды выгребали все подчистую, тех, кто сопротивлялся, – расстреливали на месте, кто сопротивления не оказывал, умерли по весне от голода.

Образовавшаяся на Украине Центральная Рада 16 января 1919 года объявляет войну советской России. Однако силы сторон разновелики. Уже в феврале 1919 года РККА разгромила войска Рады и вошла в Киев. По-другому и быть не могло. У Рады войска малочисленны, плохо обучены, тяжелого вооружения недостает. К тому же желающие отстоять с оружием в руках свои убеждения уже записались и воевали либо в Красной Армии, либо в Добровольческой.

Дроздовская дивизия пошла с боями по тылам красных, нанеся потери, нарушая взаимодействие красных частей, захватывая склады. Этот рейд сорвал предполагавшееся наступление армии Уборевича.

Рейд по тылам красных длился месяц. В отрыве от своих, но недостатка в боеприпасах и продовольствии не испытывали, все необходимое захватывали у красных. Мало того, что снабжались трофеями, так еще и ставили полки и бригады красных в затруднительное положение – нехватка патронов и снарядов не позволяла им воевать в полную силу. А из-за нехватки продовольствия они реквизировали ее у населения, вызывая озлобление, что играло на руку белым.

Чересполосица началась. В одном селе или районе белые стоят, в соседнем – красные. Все передвижения только после разведки, иначе можно влипнуть. В один из последующих дней февраля Андрею довелось встретить Ивана.

Офицерский полк только что с боем взял поселок. Офицеры, в том числе и Андрей, начали осматривать дома, общественные здания для обнаружения прячущихся красных, такие встречались в каждом захваченном селе или городке. Андрей в сопровождении ординарца с батареи вошел в один из дворов. Поскольку предполагалась пара-тройка дней отдыха, он присматривал дома для постоя. Сразу обратила на себя внимание убитая собака возле конуры. Андрей достал из кобуры пистолет, а ординарец снял винтовку с плеча. Загнал патрон в ствол. Дверь оказалась не заперта, вошли в дом. В гостиной два трупа на полу, причем уже попахивать начали. Похоже на хозяев – мужчина и женщина в домашней одежде, убиты выстрелами. Трупами Андрея и ординарца не испугать. Андрей решил пройти по дому, но квартировать здесь раздумал, под трупами на полу кровь, запах долго держаться будет, проще другой дом занять. Живых людей не обнаружили, впрочем, – как и харчей. Уже уходить хотели, когда Андрей услышал странный звук, вроде поскуливания собаки. Поднял палец к губам. Ординарец застыл.

– Слышишь? – прошептал Андрей.

Ординарец прислушался, кивнул, показал рукой вниз. Вроде из-под пола звук идет. Стараясь ступать беззвучно, ординарец прошел в столовую, судя по большому обеденному столу. На полу люк, по-деревенски ляда, в подвал. Андрей показал стволом пистолета – подними ляду. А сам курок взвел, приготовился к стрельбе. Солдат люк поднял, в сторону отпрянул, опасаясь выстрела из подвала. Тишина, звуки прекратились. Андрей крикнул:

– Эй, кто в подвале есть? Вылазь! Оружие, если есть, выбросить на пол, руки поднять.

Некоторая возня внизу, но никто не показался, Андрей крикнул:

– Сейчас гранату брошу! Вылазь, если жить хочешь!

А в ответ тонкий голос, то ли женский, то ли детский:

– Дяденька, не убивай! Нет у меня оружия.

Из подвала показалась вихрастая голова, потом и сам мальчуган лет десяти-двенадцати. Лицо чумазое, на щеках полосы от слез.

– Еще кто-нибудь в подвале есть?

– Нет никого, дяденьки!

– Курносов, глянь подвал.

Ординарец в подвал полез. А мальчишка попросил:

– Дяденька, позволь воды напиться?

– Пей.

Паренек бросился к ведру с водой, зачерпнул кружку, жадно выпил, потом повторил.

– Это сколько же ты в подвале сидел?

– Три дня, как мамку с папкой убили. Как чужие во двор зашли, мамка ляду подняла, сказала: лезь быстрее и сиди тихо! В доме потом стреляли, я слышал, как мамка кричала.

– Как звать-то тебя?

– Иваном, как и отца.

Из подвала ординарец вылез, весь в паутине.

– Нет там никого.

Андрей задумался. Его дело – воевать. Но и паренька бросить одного в доме, где убитые родители лежат, не по-людски.

– Позови четверых батарейцев с лопатами.

– Есть.

Ординарец ушел. Ну похоронят артиллеристы родителей Ивана в огороде, на задах. А дальше что с парнем будет? С голоду помрет. Сколько таких обездоленных сирот сейчас по России? Тысячи? Десятки тысяч? Сотни? Вспомнилось из Великой Отечественной – сыны полков. Пусть и в батарее будет. Кусок хлеба и тарелка каши найдется, прокормит батарея. Опасно? Так и в доме родителей оказалось опасно. Даже учить можно, в полку священник есть и писари, грамоте обучат.

– Дяденька, у вас покушать ничего нет?

В кармане шинели был кусок пиленого сахара. Андрей достал, протянул.

– Ты в школе учился?

– В четвертом классе гимназии.

– А родня в поселке есть?

– Отец, когда жив был, сказывал – на Житомирщине брат его живет. А здесь нет никого.

– К нам на батарею пойдешь?

– А возьмут?

И сразу осекся:

– Родители как же?

– Похороним. Они православные?

И сам себе:

– Отставить!

В красном углу иконы висят, зачем спрашивать? Впрочем, в Белой армии служили и мусульмане, и иудеи, разделение шло не по вере, а по убеждениям. Большевиков вера вообще не интересовала.

Пришли солдаты с лопатами, Андрей указал им место на заднем дворе. На фронте солдатам всех родов войск рыть землю приходится много – окопы, траншеи, капониры, ровики. Потому опыт огромный. Могилу вырыли быстро.

– Иван, поди попрощайся с родителями, – позвал Андрей.

Мальчик подошел, посмотрел в последний раз на лица родителей, зарыдал.

– Курносов, забери парня.

Ординарец мальчика вывел. Солдаты завернули тела в ковры. Гробов нет, а ковер, что под трупами, все равно в крови.

Убитых упокоили в могиле рядом. Вместе жили, вместе упокоились. Еще пять минут, и зарыли могилу. Один из солдат из двух дощечек, найденных в сарае, сколотил небольшой крест, воткнул в рыхлую землю могилы.

– Запомни это место, парень. Может, вернешься, если доведется, поклонишься родителям.

Конечно, для детской психики испытание сильное, не всякий взрослый сдюжит.

– Будешь при мне помощником ординарца, – сказал Андрей.

Должности такой не было, как и сына полка или батареи. Да хоть воспитанником назови, суть от этого не меняется. В промежутках между боями мальчику форму пошили, перешив из взрослой, хуже всего с сапогами, размер маленький. Пришлось на заказ у сапожника пошить. Зато с виду получился настоящий солдат, даже при погонах, только маленький. Ваня в меру сил помогал на батарее, подносил ветошь, даже за банник хватался, когда пушкари орудие чистили. Только работа эта тяжелая, брались за нее всем расчетом.

В полку, когда увидели Ваню, удивились, но препятствовать не стали, понимали – не от хорошей жизни воспитанник появился. Ваня понемногу изучил подразделения полка и часто бегал с поручениями, выполнял роль посыльного.

Далее события закономерные. Французы покинули Одессу и Крым 6 марта 1919 года, а 8 апреля Украина провозгласила себя Советской республикой. Еще 4 марта Деникин, как главнокомандующий объединенными вооруженными силами Юга России, объявил начало наступления на Москву.

На Каспии советская флотилия разбита флотилией белых при поддержке англичан. 22 мая советская власть пала в Риге. В Кронштадте вспыхнуло восстание 13 июня, жестоко подавленное большевиками за четыре дня. Белая армия совершила марш и с ходу 25 июня захватила Харьков, крупный промышленный центр Украины. Войска Врангеля 30 июня взяли Царицын, крупный город на Волге. Главнокомандующий Деникин 3 июля принял в Царицыне парад белогвардейских частей. Конный корпус генерала К. К. Мамонтова 18 августа с боем берет Тамбов, встречая поддержку крестьянства. Добровольческая армия 23 августа берет Одессу, 31 августа Киев. Сопротивление большевикам ширится, и Белая армия 20 сентября берет Курск. Верховный совет Антанты 10 октября объявляет экономическую блокаду Советской России. Генерал Юденич 11 октября начинает наступление на Петроград, колыбель революций 1917 года, Февральской и Октябрьской. Территория, контролируемая большевиками, уменьшается, съеживается, как шагреневая кожа. Уже неочевидно, кто одержит победу – красные или белые? Крестьянство выжидает – чья возьмет? Старается в войско ни красных, ни белых не вступать. А в городах народ разделился. Пролетарии, поддавшиеся сладким лозунгам и обещаниям большевиков, уходили с красными, вступая в ряды РККА.

Ситуация переломилась с созданием в Красной Армии Первой конной армии.

Приказом Реввоенсовета от 17 ноября 1919 г. она начала формироваться на базе трех дивизий – 4, 6 и 11-й конного корпуса Буденного. Для успешных действий Конармия постоянно усиливалась дивизиями из других соединений. И 19 ноября Конармия уже себя проявила, отбив у белых Курск.

К Конармии для усиления придали отдельную кавалерийскую бригаду, автобронеотряд им. Я. М. Свердлова, четыре бронепоезда: «Красный кавалерист», «Коммунар», «Смерть Директории» и «Рабочий». Разведку и бомбометание вел авиаотряд. На Конармию была возложена задача по разгрому армии Деникина путем стремительного удара и рассечения фронта белых на две изолированных части по линии Новый Оскол – Таганрог с последующим их уничтожением по отдельности, что всегда легче. Преимущество в бронетехнике – бронеавтомобилях и бронепоездах, авиации и пушках Конармии было подавляющим. Потому уже 7 декабря две дивизии красных – 4-я Городовикова и 6-я Тимошенко нанесли поражение конному корпусу генерала Мамонтова, а на следующий день овладели Валуйками. К исходу 15 декабря 4-я и 11-я дивизии Конармии вышли к станции Сватово, обстреляли и сильно повредили бронепоезд белых «Атаман Каледин» и захватили станцию. Бронепоезд «Атаман Каледин» не давал продвинуться вперед красным бронепоездам. Сейчас препятствие было устранено, и 4-я дивизия при поддержке бронепоездов 19 декабря разгромила конную группу генерала Улагая. Далее продвижение красных стремительное. 21 декабря 6-я дивизия заняла станции Рубежная и Насветевичи, в этих боях Белая армия потеряла более 500 бойцов. Конармия форсировала реку Северский Донец, захватила Лисичанск, а 27 декабря Конармия отбросила на юг после ожесточенных боев группу генерала Улагая, Марковскую пехотную дивизию, конный корпус генерала Шкуро, конный корпус генерала Мамонтова. Буденновцы 29 декабря захватили Дебальцево, а 30 декабря – Никитовку и Горловку, все населенные пункты из Каменноугольного района. Причем действовали решительно. Не могут взять укрепленный город или поселок – обходили, обтекали его конными лавами и вперед, все дальше и дальше. Опасаясь оказаться в изоляции, в окружении, белые части отходили, уступая красным все новые территории. Уже 1 января 1920 года 9-я и 11-я дивизии Конармии при поддержке бронепоездов взяли станцию Иловайскую, разбив Черкасскую дивизию белых. К 6 января передовой отряд красных подошел к Таганрогу. Местные большевики, томившиеся в подполье, начали бой в городе, конармейцы ворвались. Городской бой – сложный. Где свои, где чужие? Чересполосица. Один квартал города под белыми, другой уже у красных, неразбериха. Красные получают проводников из большевистского подполья, те проводят конармейцев к мостам, складам, и за день весь город взят.

Дроздовской дивизии пришлось столкнуться с одной из дивизий Конармии под Дебальцевом. Полк, где служил Андрей, поднялся по тревоге рано утром. Андрей с батарейцами места у пушек занял, а уже слева выстрелы, крики. По команде Андрея пушки влево развернули, а уже всадники скачут, сверкая клинками. Батарея разом сделала залп шрапнелью, довольно удачно. Повторили еще раз. Со стороны офицерского полка два пулемета почти непрерывно бьют и винтовочные залпы один за другим. Красные понесли потери, но повернули правее, скрылись от винтовочно-пулеметного огня в балке и вынырнули уже близ города и сразу рассыпались по переулкам. В самом городе уже выстрелы захлопали. Потом к городу, дымя трубой, проследовал бронепоезд красных. Сомнений в принадлежности не было, на паровозе развевался красный флаг.

Пока батарейцы разворачивали пушки, бронепоезд успел скрыться за домами. А вскоре прискакал посыльный с приказом отходить к Амвросиевке. Сначала отступали вдоль железной дороги, потом отвернули на восток. На юг двигаться нельзя, там в полутора сотен километров занятый красными Таганрог. Андрей замысел командира полка понял – ускоренным маршем двигаться на соединение с полками своей дивизии и Белой армии. Вся дивизия воссоединилась у села Чалтырь. К тому времени, после боев с Первой конной, дивизия насчитывала три тысячи штыков и пятьсот сабель. По штыкам численность немногим более полка, а по саблям – половину кавалерийского полка. Руководство дивизии получило приказ Деникина идти на Ростов. Казаки собирались к Новочеркасску, казачьей столице Дона. Казаки рассчитывали на пополнение из донских станиц, а командиры Добровольческой армии – на пополнение из станиц Кубани и Ставрополья. Население в них жило более зажиточно, чем в Липецке или Твери, о продразверстке знали и наверняка пополнили бы потрепанные полки и дивизии ВСЮР (Вооруженные силы Юга России).

Красные тоже понимали, что промедли они немного, дай белым время для пополнения, переформирования, и дальше продвигаться будет тяжелее, потому свое продвижение форсировали. Серьезный выигрыш в определении местонахождения дивизий белых, их численности красным давала авиационная разведка. Самолеты, еще поставленные Антантой для войны, уже выработали свой ресурс, летали на честном слове, но задачу свою выполняли. У белых зенитного оружия не было, и красные военлеты действовали безнаказанно. Деникин и командиры корпусов решили боем связать инициативу красных, а сил не хватило.