VII
Выстрел громом разнесся над лесом.
Элизабет изумленно распахнула глаза. Вожак лежал в снегу, горячая кровь текла по его шкуре, и в воздух поднимался пар. Остальные волки разбежались и вскоре скрылись среди деревьев.
– Иоганн, что…
Лист показал в сторону от нее.
– Должно быть, им еще что-то нужно от нас.
Через поле к ним приближались двое мужчин. Один из них держал в руке дымящийся мушкет.
* * *
Мужчина с мушкетом остановился прямо напротив них. Роста он был высокого, крупнее Иоганна, и казалось, ничто не могло ускользнуть от его острого, проницательного взгляда. Его спутник держался чуть в стороне, потупив взор. На обоих были кожаные плащи и широкополые шляпы.
– Открытые пространства лучше пересекать под защитой леса. – Незнакомец смерил Иоганна хмурым взглядом.
– Да, конечно, я знаю.
Лист вытер пот со лба. Ему стало не по себе, он чувствовал себя застигнутым врасплох.
Ты что же, перезабыл все, чему научился?
– Вы спасли нам жизнь, – продолжал он, – спасибо вам… брат.
Вместо ответа незнакомец снял шляпу. На голове его была выбрита тонзура. Взгляд его скользнул в сторону саней.
– Вы вдвоем?
Элизабет словно обожгло.
– Дедушка!
Она вскочила и бросилась к саням.
– Стой!
Иоганн кинулся было следом, но монах удержал его.
– Не так быстро, сын мой. Ты еще не ответил на мой вопрос.
* * *
С дрожью в коленях Элизабет склонилась над неподвижным телом дедушки. Волк вцепился ему в горло, но выпустил, когда погнался за ней и Иоганном. Девушка чувствовала, как все внутри сжимается от боли. Снова она опоздала, снова оставила его одного…
Внезапно старик вытянул окровавленную руку и вцепился ей в горло. Ногти впились глубоко в кожу. Элизабет вскрикнула от боли и изумления.
– Якоб! – прохрипел он, захлебываясь кровью. – Я тебя…
Она попыталась вырваться из его хватки.
– Дедушка, нет, это же я…
Казалось, только теперь старик узнал внучку. Искаженные ненавистью черты смягчились.
– Ты, дитя…
В ту же секунду взгляд его остекленел, тело обмякло и застыло.
Элизабет держалась за шею, и по щекам ее текли слезы. Послышались шаги. Подошел Иоганн и осторожно помог ей подняться. Девушка всхлипнула, приникла к нему, и он молча ее обнял.
Сгустились сумерки. Монах дал знак своему спутнику, тот отошел к лесу и стал собирать хворост. Монах тем временем склонился над телом старика и закрыл ему глаза.
– Упокой, Господи, душу его…
Он положил мушкет на сани, раскрыл заплечный мешок, вынул небольшой пузырек, смочил пальцы в прозрачной жидкости и осенил старика крестным знаменем. Затем опустился на колени рядом с телом, и губы его зашевелились в беззвучной молитве.
Элизабет успокоилась. Шея горела, но девушка не обращала внимания на боль. Сложив руки, она обратилась к монаху:
– Спасибо, святой отец, за то, что проводили его.
Монах взглянул на нее, и по лицу его скользнула улыбка.
Его спутник вернулся с охапкой хвороста, разложил все под большим деревом на краю поля и стал разводить костер. И он проявил в этом деле большую сноровку: несколько мгновений, и по веткам уже плясали языки пламени. Мужчина зажег факел и подошел к саням.
Монах между тем завершил молитву. Он хотел уже подняться, но что-то его насторожило, и он снова склонился над телом. Волк разорвал на старике часть одежды. Монах сдвинул в сторону плащ и часть рубашки, так что стала видна грудь покойного.
Иоганн и Элизабет в ужасе смотрели на труп. По всей груди его тянулись, переплетаясь, черные сосуды.
– Нет, – прошептала Элизабет и невольно тронула расцарапанную шею. – Господи, у него же…
– Кто вы? – В голосе монаха звучал лед.
Иоганн и Элизабет обернулись – монах направил на них мушкет.
– Прошу вас, брат, – спокойно проговорил Лист. – Мы не враги вам.
– Спрашиваю еще раз.
– Неплохой у вас мушкет. Необычно для служителя Божьего, но я видел вещи и куда более странные. Правда, не припоминаю, чтобы вы заряжали его после выстрела…
Монах на мгновение задумался, а потом опустил оружие.
– Что ж, ладно, – он положил мушкет на сани. – Будем говорить начистоту. Я – Константин фон Фрайзинг, служу Ордену иезуитов. А это, – он показал на своего спутника, смиренно стоявшего у саней, – Базилиус, мой послушник. Не удивляйтесь его неразговорчивости, он дал обет молчания.
– Меня зовут Иоганн, а это – Элизабет Каррер. Мы из…
– Я знаю, откуда вы, – фон Фрайзинг показал на грудь старика. – Мне уже приходилось видеть такое. Что там произошло?
Элизабет оторопело уставилась на иезуита. В это невозможно было поверить: кто-то за пределами деревни знал о них.
Фон Фрайзинг кивнул, словно прочел ее мысли.
– Именно так, я знаю о болезни. – Он увидел бледное лицо Элизабет, заметил, как она дрожит. – Присядем к костру. Поешьте немного, а потом расскажете мне все.
* * *
Когда Иоганн закончил рассказ, монах некоторое время сидел неподвижно.
– Все мертвы, вся деревня… видит Бог, мы этого не хотели.
– Мы?
Фон Фрайзинг не ответил.
– Они не виноваты, – заявила Элизабет. – Они просто хотели спокойной жизни и чтобы еды хватало. Это все крестьяне, они встали против них. И во главе всех мой отец… – Она сглотнула. – Это все мой отец. Мне иногда казалось, будто в него сам дьявол вселился.
Элизабет легла, положив голову Иоганну на колени. На нее навалилась усталость, и в шее пульсировала боль. Но она не решалась рассказывать об этом и прятала царапины под высоким воротником и волосами.
– Будет тебе, Элизабет, – сказал Иоганн. – Не нужно во всем винить дьявола. Беды случаются и без его участия.
– Что возвращает нас к твоей персоне. – Фон Фрайзинг приподнял брови. – Ты рассказал, как все произошло, но ни словом не обмолвился о себе. Ты явно не из этой деревни – так откуда?
– Я говорил, что я кузнечный подмастерье, и…
– Для кузнеца ты неплохо дрался там, в горах, – и выжил. В отличие от обученных солдат.
– Чему только не научишься в скитаниях…
– Лгать ты, во всяком случае, не научился. – Монах пристально смотрел на Иоганна.
– Я не лгу. Не говорю всей правды, это возможно, – ответил Иоганн. – Как и вы. Что вы здесь делаете? И откуда знаете о деревне и болезни?
Фон Фрайзинг не спешил с ответом.
– Деревенский священник, Кайетан Бихтер, отчитывался перед нами. То есть перед нашим орденом. А я по заданию ордена каждые пять лет посещаю монастырь и встречаюсь с ними. – Он бросил взгляд на Базилиуса. Послушник сидел у костра, молчаливый и неподвижный. – Большего я сказать не могу, да вам и ни к чему это знать.
– И по пути в горы вы ночевали у крестьянина? Его двор в дневном переходе отсюда, так? – спросил Лист.
Иезуит кивнул.
– Он, конечно, проходимец. Но его двор единственный на многие мили вокруг.
– Больше вы у него не заночуете. Этот ваш проходимец лежит в поле. Волки успели им полакомиться.
Фон Фрайзинг посмотрел на поле, но было слишком темно и разглядеть ничего не удалось.
– С чего вдруг? Что ему понадобилось так далеко от двора?
– Он был убийцей. Похоже, Господь в кои-то веки оказался справедлив.
– Не богохульствуй, – резко одернул его монах.
– Он не обидится, – Иоганн глотнул воды из фляги. – Что вы теперь намерены делать?
– После всего, что вы рассказали, я должен вернуться в Вену и доложить все главе ордена. А вы?
Лист взглянул на Элизабет. Девушка забылась беспокойным сном.
– Нам бы убраться из Тироля, и только.
Фон Фрайзинг рассмеялся.
– Шутишь?.. Ты хоть знаешь, что здесь произошло за последнее время?
Иоганн не ответил. Монах подбросил пару веток в огонь.
– Всегда происходит, – продолжал он. – Люди, как хищники, рвут друг друга на куски. Баварских солдат в Тироле нет, но все замерло в ожидании новых сражений. На юге отряды кайзера до сих пор бьются с французами. К северу от нас герцог Мальборо и принц Евгений готовятся к битве против баварцев и их союзников. А швейцарцы, разумеется, заперли границы.
Элизабет застонала во сне, словно у нее что-то болело. Иоганн погладил ее по лбу.
– Мы найдем лазейку, – сказал он негромко.
– У меня к тебе предложение. – Фон Фрайзинг наклонился поближе. – Я неплохо лажу с аббатом нашего монастыря в Инсбруке. Если хотите, могу отвести вас туда. Думаю, вы сможете пробыть там до тех пор, пока вновь не откроют границы.
Лист внимательно посмотрел на монаха.
– Вы весьма великодушны. Могу я узнать почему?
Фон Фрайзинг пожал плечами.
– Я, как и ты, многое повидал. Думаю, я достаточно хорошо знаю людей и смогу определить того, кто достоин помощи.
– В таком случае благодарю вас. Мы с радостью примем предложение.
– Отлично, – сказал монах удовлетворенно. – Не помешало бы и поспать немного, выдвигаться надо рано утром… Не хотелось бы попасть в буран.
Иоганн кивнул.
– Я несу первую вахту.
Фон Фрайзинг завернулся в грубое одеяло и положил мушкет так, чтобы был под рукой. Послушник последовал примеру наставника и лег у костра.
Иоганн некоторое время смотрел на них. Иезуит был не единственный, кто умел распознавать ложь, – Лист разбирался в этом ничуть не хуже. И он знал, что фон Фрайзинг чего-то недоговаривал. И что-то задумывал. Но сейчас это не имело значения – у четверых было больше шансов невредимыми выбраться к долине. А внизу они с Элизабет попробуют отделаться от монаха и его спутника. Идея с монастырем в Инсбруке его нисколько не прельщала. За последние дни Иоганну наперед хватило и монастырей, и подземелий.
* * *
Луна скрылась за облаками. Потрескивал огонь, в отдалении слышался волчий вой. У Элизабет вырвался стон, дыхание стало неспокойным. Лист поправил на ней одеяло и взял за руку. Дыхание ее понемногу выровнялось.
Иоганн с тоской подумал о Мартине Каррере. Старика больше не было с ними. А ведь это он приютил тогда Иоганна – и он, Лист, так и остался перед ним в неоплатном долгу.
Покойся с миром.
Элизабет закашляла и что-то неразборчиво забормотала. Иоганн сжал ее руку.
Мы справимся, Элизабет. Я обещал тебе и сдержу обещание.
Любой ценой.
