Глава 40
Сергей Леонидович сел.
– Первое время мы с Алей жили счастливо. Она была красавица, сексуальная. Потом я узнал, что у нее случаются приступы гнева. Они у жены бывали редко, но метко. И всегда вызывались чьим-то покушением на то, что Аля считала своим. Ну вот вам пример уже из девяностых голодных годов. Стоим вместе в очереди за куриными окорочками. Подходим наконец к прилавку, осталась последняя упаковка, она наша. И тут появляется ветеран войны, показывает удостоверение, берет НАШИ куриные лапы… Я расстроился. Долго в очереди маялись, и такой поворот. Аля же кинулась к пенсионеру с воплем:
– Мое отнять решил? Убью!
Дедок упаковку бросил и деру. Жена курятину схватила, за ним понеслась. Я ее едва успел на выходе поймать и испугался. Лицо белое, глаза сумасшедшие, она трясется, кричит:
– Отпусти, я убью его.
Редко такое случалось, но бывало. И всегда ключ в зажигании поворачивался только при одной ситуации: мое отнимают.
Учтите, Алевтина не жадная, если попросите: «Дай денег, накорми», – жена и рублей отсыплет, и супа нальет, и с собой харчей в сумку положит. Но если вы сами без спроса листик капусты от кочана возьмете, который Але принадлежит, ей может башню снести.
И Афанасий с зигзагом был. Но у него другая педаль газа: маму обидели. Афанасий Алевтину обожал, если ему казалось, что кто-то с ней плохо поступил, тихий двоечник и лентяй превращался в злобного слона.
Хозяин замолчал.
– Зная о характере Афанасия, вы не удивились, когда Алевтина соврала вам, что сын убил Варю, – договорила за него я.
– Не удивился, – эхом отозвался Сергей, – если разобрать ситуацию, то пришла баба, которая обидела его маму, мужа отнять решила. Как я все уладил, вы знаете. А вот когда Алевтина позвонила из «Розовой Луны» и рассказала, что Афанасий в порыве гнева выбросил из окна девчонку, которая к нему в постель полезла… Я не поверил. Не похоже это на парня. Не в его духе. И еще вопрос возник: зачем жена в лесную школу порулила? Она туда не ездила, говорила:
– Мне тяжело Фасю взаперти видеть.
На следующий день я сам туда подался, побеседовал с Афанасием, он сначала молчал, потом разрыдался:
– Забери меня отсюда! Ничего плохого я не сделал.
И выложил всю правду про Алевтину.
Меня как граблями по макушке стукнули. Я вмиг все понял. Идиотка Варя приперлась в мой дом, решив поссорить меня с женой. И у Алевтины в секунду включилась программа: «Мое отнимают!» Я привез Афанасия домой. По дороге мы с ним впервые поговорили по душам. Он мне сказал, что теперь ни на одну бабу не посмотрит, после случая со Стекловой стал женщин бояться, только Майя смогла его страх сломать. Да шлепок матери по спине включил программу ужаса. Очень просил разрешить ему жить одному. Я пообещал, что никто в доме его не тронет, с разговорами не пристанет, я помогу ему на ноги встать, бизнес любой поддержу. С Алевтиной сам поговорю. И пусть то, что случилось, умрет в семье. А я его под своим крылом держать буду.
И не обманул парня. Он решил пойти в институт, где на тренеров учат, и попал туда. Потом я ему фитнес открыл и содержал зал. Убыточное предприятие, но Афанасий себя бизнесменом считал. Алчным бабам, Жестянкиной и Рите, я платил, Ксении тоже помогал. Долго все они дотацию получали. Психиатрических больных всегда много, их количество от экономического положения в стране не зависит. Но проблема, где лечить родственника, у людей напрямую связана с курсом валюты. Я многие препараты в Европе-Америке закупаю. Рубль в последнее время упал, цена препаратов выросла, пришлось повысить плату. Вмиг количество подопечных в клинике уменьшилось. И я решил перестать бабью платить. Хватит уже. История давно мхом поросла.
Костин поморщился.
– Алевтина столько раз говорила неправду, что я запутался. Так она вам сначала сказала, что Варю убил Фася?
Сергей молча кивнул, но Костин не утихал:
– Вы ухитрились спрятать труп? И жили дальше спокойно. Куда тело дели?
Кирпичников скривился.
– Не стоит обсуждать то, что я никогда не смогу рассказать. Зарыл где-то в лесу. Некоторое время считал Афанасия убийцей, потом истина выяснилась.
– И что же вы жене сказали? – поинтересовалась я. – Как с такой вруньей жили? Сначала она вам про отчима-насильника солгала, потом свалила на Афанасия убийство Вари Стекловой, решила и смерть Майи на парня повесить…
Сергей Леонидович потер ладонью затылок.
– Спасибо за ваши старания, оплачу их целиком и полностью. Более я в ваших услугах не нуждаюсь.
– Понятно, – протянула я.
– У вас нет доказательств, улик, – очень медленно продолжил Кирпичников, – только бла-бла и…
Хозяин внезапно резко вскочил, схватил куклу, которая лежала на столе, швырнул на пол, прыгнул на нее и вмиг растоптал.
– Очень глупо, – охарактеризовал его поступок Филипп, – в компьютере есть запись.
– Игрушку надо отдать в школу, – вздохнула я, – ее на время нам дали.
– Думаю, на этом надо закончить, – отрезал Кирпичников. – Евлампия, купите за мой счет нового идиотского младенца.
– Непременно, – пообещала я. – Остался последний вопрос: кто подсыпал яд Антонине? Вы забыли про родную дочь? Ее хотели убить.
Сергей Леонидович молча смотрел на меня. Костин кашлянул.
– Молодая женщина перед тем, как потерять сознание, основательно закусила. У эксперта есть предположение, что яд попал в ее желудок с паштетом из кролика. Можно узнать, она им лакомилась дома? Когда Антонине промыли желудок, то стало ясно: он переполнен. Прямо гора пищи. И судя по стадии переваривания, паштет был последней каплей. Именно в нем нашли при анализе массу разной химии. Возможно, это лекарства. Но определить, какие они, не получилось.
– У Тони есть немалый лишний вес, – поморщился хозяин. – И много проблем из-за этого. Одышка, суставы больные, она выглядит старше своего возраста. Обжираться дочь начала после того, как от нее муж ушел. Классическое заедание стресса. Тоня сметает все, что ей под руку попадется, без разбора, просто пищеуборочная машина. Я пытался ее ненавязчиво познакомить с приличными людьми. Приводил в дом порядочных холостых мужчин. Все они старше Тони, серьезные, солидные, состоявшиеся. Прекрасные партии. Но ей никто по вкусу не пришелся. «Папа, они зануды. И по поведению прямо ящерицы, лишнего шага не сделают! Я хочу страсти». И что? Нашла того, кто ей понравился, прощелыгу. Веселый, говорливый, с удовольствием за счет Тони по ресторанам ходил. Дочь за него замуж собралась, удочку мне забрасывала: «Мы с Эдиком уедем жить на городскую квартиру. Алешка у вас останется. Он невыносимым стал». Подросток и впрямь трудный. Борец за правду и справедливость. Оголтелый защитник животных. Антонина себе шубу купила, так сын ее сжег. Да еще на мать наорал: «Не страшно на себе с кого-то содранную шкуру носить? Потакать убийцам?» С Эдуардом у Леши был абсолютный неконтакт. Пришел мужик к нам один раз поужинать, на столе запеченная семга. Алевтина его потчевать стала, женишок отказался: «Не люблю рыбу. Вот мясо уважаю». Алексей на него посмотрел.
– Вы каннибал? Жрете трупы? Хотите, расскажу, как животных ради котлет мучительно убивают?
Тоня велела ему замолчать, но сын не послушался. Отличный вечер получился. На следующий день Антонина попросилась у нас переехать в Москву, оставить сына, дескать, он ее личное счастье погубит. Но мы не согласились, хотели наблюдать за развитием ситуации, вовремя пресечь попытку альфонса жениться на Тоне. Вы знаете, чем все закончилось. Явились к нам в вашем присутствии непрошеные гости, папаша и мамаша рассказали про обожаемую ими беременную Нелю. Когда все, включая вас, ушли, Антонина кинулась жрать все, что видит. Двумя руками. За обе щеки.
– Звали, Сергей Леонидович? – спросил тихий женский голос.
– Входи, Зина, – велел хозяин.
В кабинете возникла женщина лет пятидесяти.
– К тебе никаких претензий нет, – сразу предупредил Сергей Леонидович. – Помнишь день, когда умер Афанасий?
– Хотела бы забыть, да не получится, – робко произнесла повариха.
– Можешь рассказать, кто и что тогда ел? – продолжал Сергей Леонидович.
– Нет, – возразил Костин, – нас в первую очередь интересует начало недели. Конкретно: когда и кто ел кролика? А уж потом день смерти Афанасия.
Зинаида вынула из кармана платья записную книжечку.
– Понедельник. Завтрак. Всем подали кашу и творог. Отказов нет. Овсянку ели: Алексей, хозяева, Петя и Тоня. Потом Тоня еще творог съела, пару бутербродов с сыром, попросила поставить на стол мармелад.
– Ты все записываешь? – поразился Сергей Леонидович.
– Конечно, – кивнула повариха, – чтобы в блюдах на неделе не повторяться, я слежу, кому что не понравилось. Обед. Вот с ним в понедельник случилась неприятность.
– Какая? – спросил Володя.
