Глава 38
– Анекдот прямо, – разозлилась Кирпичникова. – Двери запирали намертво, сами домой смывались. А про окошко забыли? Решетки не поставили!
– Там ставни железные были, – вздохнула Клавдия, – они во сто крат лучше. Прутья можно перепилить, выломать. А что с цельным куском стали сделаешь? Ничего! Я вечером их снаружи закрывала, щеколду задвигала. Никак изнутри не открыть.
– Ага! То, что кто-то запор открыть со двора мог, до тебя не доперло?
– Мое дело маленькое, велено – делаю. А Ксения Трофимовна до этого не додумалась. И то, что Ритка, дочка ее драгоценная, ключ от домика взять может, Розановой в голову не пришло. Она запасной ключ держала в своей квартире в прихожей. Ну а потом ты поздно вечером мне на голову свалилась, зашипела:
– Пошли в лесную школу, увидишь, чем там твоя доченька занимается.
– Ко мне Рита днем прикатила, – вдруг пустилась в объяснения Кирпичникова. – Я ее на пороге увидела, удивилась. Она мне спокойно сообщила: Майя, дочь сиделки, спит с Афанасием. У девки был план: забеременеть, родить, привезти младенца старшим Кирпичниковым, потребовать у них денег, квартиру. Если ее выгонят, она пойдет в милицию. Хоть Афанасий в школе доучивается, ему уже исполнилось восемнадцать. Оставался пару раз на второй год, поэтому и засиделся за партой. По закону он совершеннолетний. Майя внешне на все двадцать пять выглядит, но ей всего тринадцать. Взрослость девчонке придают яркий макияж и не по-детски вульгарная одежда. Майка умоется, натянет платье серенькое за колено, косички заплетет – и в милицию: мол, ее изнасиловали!
Алевтина кашлянула.
– Рита мне все подробно расписала.
– Умненькая, хитренькая, крыска такая, – фыркнула Клава.
– Я и сорвалась в лесную школу. Маргарита меня сама легко на территорию провела. Почти ночь была на дворе. Сторожа на воротах нет! Охраны никакой!
– Так советская власть лопнула. Ксения Трофимовна подсуетилась, за копейки «Розовую Луну» себе в частное владение оформила. Уж не знаю, как ей это удалось, – пробормотала Жестянкина.
– Сергей ей помог, – откровенно сказала Алевтина. – В те времена многие директора заводов, фабрик стали собственниками своих предприятий. Темные годы России. У мужа было много связей.
– Еле-еле лесная школа на плаву удержалась. Теперь там медцентр, но, говорят, дела у них не ахти. Сынок все материнские денежки в карты проиграл. Розанова никому ничего не говорит, да парень к ней на работу заходил, клянчил, бухгалтерша слышала, а у нее язык без костей. Дети у Ксении дрянь! Что парень, что девка. Ритка знала ведь, что ты взбесишься, – зачастила Клава.
– Жаль, я сразу не поняла, что Маргарита меня специально завела, – мрачно протянула Алевтина, – я мчалась из Москвы с одной целью: оттаскать малолетнюю… за волосы и выгнать. Надо же такое в четырнадцать лет придумать! Забеременеть! Влезть в мою семью. Я подумала, что ты ее подучила!
– Вот те на! Хорошего же ты обо мне мнения!
Но Алевтина словно не слышала Клавдию, она продолжала:
– Рита дверь осторожно открыла. Оба так увлеклись друг другом, что ничего не услышали. Я на цыпочках сзади подошла, как стукну Афанасия кулаком что есть сил по спине! Он закричал, обернулся и ахнул:
– Мать! Ты откуда!
Кирпичникова замолчала, потом тихо сказала:
– Зря я его тогда ударила. Пару лет назад я осторожно сыну сказала:
– Фася, тебе пора жениться. У меня есть несколько подходящих девушек на примете, с достойным приданым. Давай, познакомлю вас.
Он на меня волком посмотрел.
– Мать! Не хочу кое о чем вспоминать. Но раз уж ты сама разговор завела… Некоторые вопросы мне не дают к женщинам приблизиться. Что, если моя супруга кого-нибудь зарежет? Кровь по полу потечет, а она потом меня уговорит за нее в тюрьме отсидеть, и я, дурак, соглашусь! Или кто-то к нам, супругам, ночью на кошачьих лапах в спальне приблизится и ба-бах кулачищем по спине? Мне от этих вопросов не по себе. Давай навсегда похороним разговоры о моей счастливой семейной жизни.
Конечно, я виновата, что сын не хотел семью заводить.
– Алевтина, вообще из-за тебя все! Кто Варю убил? Сына упросил на себя преступление взять? Кто его потом в благодарность за любовь к матери в лесную школу сплавил? – осведомилась Клава.
– Я причина всего?
– Ну не я же!
– Кто бабу при живой жене завел? Сергей! И Афанасия в «Розовую Луну» он запихнул! Боялся: не дай бог мальчик рот откроет, а у нас медцентр раскручивается. Испугался Кирпичников, что эта история помешает его бизнесу. Все из-за Сергея, – вмиг сняла с себя ответственность дама.
– А ты лебедь белая! Слышала я сейчас в кабинете, как ты Сергею наврала по полной. Родила от его отца, Леонида. Набрехала, что тебя отчим насиловал. Ты всему причина. И давай выясним: кто Майку в окно выкинул? Из-за кого она шею сломала и умерла?
– Твоя дочь сама к окну бросилась и сдуру на улицу полезла не ногами, а головой вперед.
– А кто ее за щиколотки схватил и подпихнул? Бумс! Голова лицом к спине повернулась. В комнату вы вместе с Ритой вошли, ты полетела с Афанасием и моей девочкой разбираться. Про Маргариту напрочь забыла. Она в угол забилась, все видела. Ты Майю вытолкнула, постояла пару секунд и удрала. Рита осталась с Афанасием. Тот в обморок рухнул, девочка пыталась его в чувство привести, испугалась, что парень умер, полетела за мамой. Ты же ко мне за помощью бросилась. Через полчаса в комнате компания сгруппировалась: я, ты, Ксения, Рита, Афанасий, который очнулся, и Майя под окном. Ну она-то не могла глаз открыть. Ксения попыталась Маргарите пощечин надавать, да я ее за руку схватила, велела прекратить девчонку гнобить. А теперь отвечай! К кому ты за помощью кинулась? Кто тело дочки на тачке увозил? Закапывал его у себя на огороде? Что мне за это обещали? Деньги платить до конца дней! Дни не закончились, платить перестали.
– Да ты Майю ненавидела. Даже не заплакала, когда труп дочки увидела, – отбивалась Алевтина.
– Зато ты много рыдала, когда Варю убила. Алевтина! Ты маньячка! Тебе просто везет! В первый раз тебя сын спас! Ничего тебе не было, все ему досталось. Во второй мы с Риткой тебя, убийцу, из капкана вытащили. Пошла я в милицию, заявление о пропаже дочери накатала, за мной Рита притопала, наврала, что Майя ей лучшая подруга, и она, Маргарита, знает: девчонка с каким-то мужиком, старше нее на много, уехала. Репутация у Майки была оторви и брось, ее даже искать не стали. Времена были лихие. В милиции одни бандиты сидели. Начальник мне грубо сказал:
– Мамаша, воспитали шлюху, теперь рыдай. Накувыркается с мужиком, вернется.
На том все и заглохло. Сейчас бы это не прокатило, а тогда сработало. Мы с Маргаритой тебя спасли.
– За бесплатно? Да ты огребла денег кучу от Сергея! А Маргариту он в институт пристроил. Кто виноват, что ей работа врачом поперек горла встала и дура домой вернулась, теперь от тоски бесится. Сергей платить перестал, потому что хватит уже! А ты, дрянь, детективам про убийство Вари растрепала!
– Чучело гороховое! Теперь мозг включи. Я что разболтала? Всю правду? Отвечай! – разозлилась Жестянкина.
– Ну, нет! – после короткой паузы ответила Алевтина.
– Растрепала, что ты убила Варю?
– Нет!
– Сообщила, что ты лишила жизни Майю?
– Нет.
– Так вот. Слушай и запоминай. Несмотря на то что мне твой муженек платить перестал, сегодня я на твоей стороне была. Хотя из-за тебя я сына лишилась. Никита в ту ночь, когда я тело Майи на тачке привезла, не спал, в самый неподходящий момент из дома во двор вышел. Суровый у нас разговор получился. Пришлось ему напомнить, что он на деньги Кирпичникова хорошо жил. А кто его в медвуз пристроил? Туда даже при наличии золотой медали не пролезть. Только своих берут. А Никите зеленый свет зажгли. Почему? Сергей Леонидович посодействовал!
Клавдия чихнула и продолжила:
– Сын ничего про Варю не знает. И он уверен, что Майю из окна не ты, а Афанасий вытолкнул. Я ему так в ту ночь объяснила и сумела убедить парня молчать, сказала: «Плохо будет не Фасе, его родители отмажут. Я пострадаю, меня во всем обвинят, милицию подкупят, судью. Окажусь из-за принципиальности сыночка на зоне! А если и не посадят твою мамашу, то мы с голоду умрем. Сергей увезет Афанасия, Ксения из-за тебя на меня разозлится, выгонит. Куда мне идти? В стране безработица. Полы мыть в туалете на вокзале и то не устроишься». Парень меня выслушал, молча в свою комнату ушел. Утром сказал:
– Ты мне мать, поэтому я рта не раскрою. Но жить с тобой в одном доме не могу. Да, я не любил Майю, сестра была плохим человеком. Но отнимать жизнь у нее никто права не имеет. У нас с тобой разные моральные принципы. Прощай.
И уехал. Я из-за тебя, Алевтина, потеряла Никиту. Что у меня впереди? Старость! Еще пока дерево крепкое, но скоро труха посыплется. Ты богатая, я бедная. На пенсию мне не выжить. Поэтому вот мое условие: я молчу, правду никому не сообщаю, она со мной умрет. Но только в случае получения ежемесячного пособия от тебя. Или твоего мужа. Мне без разницы, кто его присылать станет. Есть деньги – ты на свободе. Нет денег? Ты в тюрьме. За убийство срока давности нет. А уж как ты с Риткой договоришься… Это без меня. Короче, сама решай, как поступишь. И мне понятно, что ты Афанасия отравила. Странно, что не сразу, а через столько лет. Но повод был, боялась ты, что сын всем правду откроет. А чем тебе Антонина помешала? Эк ты своих детей-то ненавидела!
– Хорошо, – вымолвила ее собеседница, – завтра получишь плату за сентябрь.
Послышался звонок телефона, потом голос Кирпичниковой:
– Уже иду. Извини, Сережа, я так разнервничалась от беседы с детективами-идиотами, которых ты нанял, что желудок взбунтовался. Бегу!
Послышался стук каблуков, хлопок двери.
– Ля-ля-ля, – пропела Клавдия.
Потом что-то зашуршало, заскрипело, стукнула створка, повисла тишина.
– Более никаких звуков, – сказал Филипп, – до момента…
Фил открутил кукле голову и залез рукой внутрь туловища.
Раздался скрип двери, шаги, потом мой голос:
– Вот она! Фу! Ну я коза! Повесила и забыла.
Звуки стихли.
– Очень самокритично, – ухмыльнулся Вовка, – а еще ты вчера перепутала кнопки в потрохах «младенца», звук ему отключила, но активировала диктофон.
– Впервые сталкиваюсь со столь подлыми бабами, – возмутилась я, – ум отказывается верить! Алевтина сначала обманывает Сергея, врет, что забеременела от отчима.
– Бог шельму метит, – перебил меня Володя, – лгунья понятия не имела, кто отец санитара, решила охмурить парня, вызвала у него к себе огромную жалость. А потом выяснилось, что ее сын Афанасий Сергею брат по отцу. Мерзкая история.
– Это лишь начало, – вздохнул Фил, – потом наша мадам зарезала Варю, свалила ответственность на сына. Выкинула из окна Майю, и снова виновен оказался Афанасий. Прелестная дамочка решает свои проблемы просто: нет человека, нет и проблем. Надо ехать к Кирпичниковым. Похоже, мы нашли убийцу Афанасия. Интересно, чем мамаша сына угостила?
– Супруга Сергея монстр, но трудно представить, что мать лишила жизни своего ребенка, – вздохнула я.
– Лампудель, тому много примеров, начиная с классической литературы, – заметил Фил, – вспомни пьесу «Медея». Еще в древности подобные бабенки встречались.
– Ты читал Еврипида? – изумилась я.
– Правда странно? – усмехнулся компьютерщик. – Парень, который день-ночь сидит, уставившись в экран, пьет безостановочно кофе, вместо завтрака-обеда-ужина лопает печенье, капает капучино на стол, сыплет крошки на клавиатуру, рубашку меняет раз в году, носки и того реже. И этот человек читал Еврипида! Лампа, успокойся, я в Википедии краткое содержание просмотрел.
– Прости, пожалуйста, – смутилась я, – не хотела тебя обидеть. Просто думала, что люди давно про древнегреческую литературу забыли.
– Не поверишь, пьесы Эсхила, Аристофана, Софокла до сих пор в театрах идут, – усмехнулся наш гений.
– И ты не капаешь кофе на клавиатуру, носишь чистые сорочки, – замела я хвостом. – Теперь вопрос по нашему делу. Афанасия мамаша убила, потому что боялась, что сын ее выдаст. Странно так долго ждать, прежде чем расправиться с тем, кого оболгала много лет назад. Тут есть мотив. Но при чем здесь Антонина?
– Возможно, с дочерью тоже связана какая-то дурная история, – предположил Вовка, – просто мы до нее не докопались. И почему никто из нас не додумался проверить тщательно биографии старших Кирпичниковых? Отчего поверили россказням Алевтины, которая Лампе не моргнув глазом соврала, что ее свекор и свекровь деревенские люди? И наврала про отчима-насильника?
– Ну… – протянула я. – В свое оправдание замечу: дама очень убедительно песню пела.
– Бабушки-дедушки Афанасия давно в могиле, – стал оправдываться Фил, – они ни с какого боку в этой истории. Нас интересовали Алевтина и Сергей!
– И поэтому мы не порылись в сведениях об их родителях? – усмехнулся Костин. – Косяк, ребята! Плохая работа.
– Почему сам о них не вспомнил? – спросила я. – Велел бы проверить, и правда наружу бы выплыла.
– Давайте лучше поедем к Кирпичниковым, – сразу сменил тему Костин, – не ошибается тот, кто не работает.
