#Глава 11

Купаться в нашем Убежище было негде. Ни одного закутка, где можно было бы укрыться от любопытных глаз. Хант, наблюдая, как Иоко разводил воду в казанке, посмеивался и корчил рожи, Эви равнодушно наблюдала за пламенем костра, и ее сильно клонило в сон.

Добрый Лука делал вид, что его не интересуют все эти приготовления к купанию.

Я собралась было спросить у Иоко, но он меня опередил.

У ручья, робко бегущего со скалы, он поставил казан, а после с силой воткнул в землю посох. Все мгновенно заволокло теплым дымом, и ручей словно исчез из виду.

– Иди, мойся. После тебя я, я могу и холодной водой. Осторожнее с ранками, их тоже надо промыть как следует, чтобы не воспалились, – наставительно велел Иоко.

Я шагнула в дымовую завесу и подумала, что легкий белый пар пахнет лавандой. Раненый локоть щипало и дергало до слез, и я провозилась с ним какое-то время, осторожно оттирая грязь. Вымыла голову, тщательно экономя теплую воду.

Потом выстирала в ручье рубашку, трусы и носки. И так было приятно переодеться во все чистое, что я глупо улыбалась, когда, наконец, вышла к костру.

На мне была клетчатая рубашка с короткими рукавами, мокрые волосы лежали крутыми локонами на плечах. Видимо, я впечатлила Ханта, потому что он вдруг выпучил глаза и вывалил язык, сделав его длинным, чуть ли не до груди.

Я поморщилась, глядя на него.

– Отлично выглядишь, – весело улыбаясь, сказал Иоко.

В его глазах было столько интереса, что я удивилась, но пожала плечами и кивнула.

На самом деле мне всегда хотелось хорошо выглядеть, я часто мечтала о том, чтобы мальчики таращились на меня и делали комплименты. Только в реальной жизни ничего такого не было.

Помнится, еще в начальной школе на день всех влюбленных у нас в классе каждая девочка получала открытку от мальчика. Дарили каждой, и девчонки после шушукались, показывали друг другу подарки, рассматривали валентинки и менялись шоколадками.

Все это было здорово, но только не для меня. Вы уже догадались, конечно, что я одна ни разу в жизни не получила ни одной валентинки? Ничегошеньки!

Каждый год, каждое проклятое четырнадцатое февраля.

В третьем классе я решила сама сделать подарок мальчику на Валентинов день. Конечно же, Игорю, он уже тогда мне нравился. Купила блокнотик с Человеком-пауком, ручку. Открытку-сердечко дарить не стала – это было бы слишком откровенно, и я постеснялась делать такой подарок.

В конце последнего урока, на котором у нас была самостоятельная работа по математике, я наконец решилась. Игорь сидел рядом, и я осторожно положила перед ним блокнот с ручкой. Он удивился и шепотом спросил, что это.

– Подарок, – от страха еле ворочая языком, пролепетала я.

В тот момент я уже управилась со своими заданиями и мой исписанный аккуратным почерком листочек лежал на краю парты. Игорь посмотрел на него, потом на меня и вдруг попросил:

– Помоги с заданиями. Никак не могу.

У Игоря был второй вариант, но решать я умела. Быстро написав на черновом листке решение, подвинула ему, и он успел к звонку все списать.

Лицо его тогда сияло от радости. Он сунул мой блокнот себе в портфель, улыбнулся и весело сказал, что я просто молодчина и он купит мне шоколадку.

Он действительно купил шоколадку в тот же день. Когда мы выходили из школы, он догнал меня и на виду у двух одноклассниц протянул дешевый шоколадный батончик «Милки Вэй».

На самом деле я не любила «Милки Вэй». Уже тогда мама присылала мне деньги и я обычно покупала себе дорогие шоколадные конфеты. Или толстые плитки пористого шоколада – мне нравилось ощущать эти воздушные пузырьки на языке. И еще любила шоколад с цукатами или миндалем.

Но при виде гостинца от Игоря я расплылась в улыбке так, будто сроду не ела ничего вкуснее леденцов и этот несчастный батончик – просто предел моих мечтаний. Девчонки, понятно, вылупили на нас с Игорем глаза. Вот с этой минуты и началась наша с ним своеобразная дружба.

Утром следующего дня по дороге в школу я увидела в кустах выкинутый блокнот с Человеком-пауком. Это был мой подарок, который Игорю, судя по всему, не понравился. Мне взгрустнулось по этому поводу, но не сильно. Я уже начала понимать, что дружбу можно купить, и не обязательно за деньги или за подарки. Иногда достаточно просто уметь решать задачки по математике. А решать я умела хорошо, недаром была единственной отличницей в классе.

Воспоминания об Игоре немного выбили меня из колеи. Реальный мир был теперь так далек и так недоступен, что меня временами охватывала тоска. Не то чтобы я по кому-то скучала, нет. Даже Игорь вдруг стал далеким и ненужным.

Но и в Безвременье я чувствовала себя чужой, хотя, как ни странно, именно здесь у меня появились первые друзья, которые не желали у меня списывать, а наоборот, очень даже помогали мне. Как бы там ни было, но Хант и Эви стали моими друзьями.

А Лука и подавно. Мы с ним хорошо понимали друг друга, потому что пришли из одного мира. Я хотела помочь Луке вернуться, ведь у него была хорошая семья и он скучал по ней.

Ну, а загадочный Проводник теперь вообще притягивал меня, точно магнит. Я еще не была в него влюблена, но смутно ощущала какое-то родство с ним. Будто он был моим близким человеком, с которым я могла быть сама собой.

Да так оно и получалось, потому что мне не надо было притворяться, прятать щеку, строить из себя умную. Я не стеснялась, не боялась, не чувствовала себя полной дурой. Среди призраков мне было вполне уютно. И рядом с Иоко тоже.

Может, потому, что каждый из них обладал своим изъяном? Призраки не имели настоящего тела, у Иоко не было памяти, поэтому все мы нуждались друг в друге – в поддержке, в компании, просто в близости. Я украдкой наблюдала за Лукой и видела, как он радовался костру и чипсам. Радовался, что рядом с ним люди.

А Эви – та вообще предпочитала держаться возле меня, словно я стала ее старшей сестренкой. Никогда бы не подумала, что смогу быть для кого-то хорошей поддержкой. И никогда к этому не стремилась.

Раньше, дома, я все время думала только о своем пятне. Оно превратилось в навязчивую идею. Даже ночами я помнила о нем. Сколько раз мне снилось, будто я сделала операцию и убрала его со щеки, сколько раз во сне ко мне приходили в гости мальчики и делали комплименты и я понимала, что уродство прошло.

А здесь, в Безвременье, я первый раз забыла о пятне. Просто перестала думать – и все.

И вот, взглянув в зеркало, я обнаружила, что пятно не такое уж и страшное, что меня никто не чурается. И даже Иоко смотри на мое лицо с восхищением, как смотрят мужчины на красивых девушек.

Безвременье меняло меня, но почему – этого я не могла понять. Тогда еще не могла.

– Давай осмотрю теперь твой локоть. – Иоко присел рядом и достал странную пузатую глиняную баночку.

Вернее, это была даже не баночка, а небольшой горшочек, закрытый плотной желтой бумагой и обвязанный веревочкой, на концах которой висели сургучные печатки – крошечные треугольники. Заметив мой удивленный взгляд, Иоко пояснил:

– Это делала хозяйка таверны, Агама. Она умеет готовить всякие снадобья. И всегда ставит свою печать-треугольник на все свои мази. Все Проводники пользуются ее лекарствами. Твои, конечно, тоже хороши, но своим я больше доверяю.

И он взял меня за руку. Осторожно так взял, мягко и нежно. Осмотрел ранку, которая, к слову, выглядела как множество царапин. Красные полосы от локтя до ладони, длинные, страшные на вид, но не глубокие. Просто их было много и жутко щипало после воды.

– Ничего особенного, – торопливо сказала я.

– Конечно. Ничего особенного, просто ранки. Их тоже надо залечить.

Он принялся смазывать их терпко пахнущим бальзамом, осторожно и мягко, дул время от времени на кожу – другими словами, вел себя как заботливый старший брат. Мне вдруг стало неловко, я смутилась, но всего лишь на мгновенье. Ведь это был Иоко. А он по-прежнему казался мне сказочным героем, ненастоящим, несуществующим. Он был частью Безвременья, а я все еще не принимала этот мир. Он еще казался мне чужим, странным и непонятным.

Я мечтала вернуться обратно, к своему компьютеру, к своим рисункам, к любимому диванчику в моей уютной комнате.

Вспомнив о рисунках, я подумала, что надо бы обязательно попробовать запечатлеть дом Валеса и его библиотеку. Картинка должна получиться загадочной и красивой. Множество книг, большой черный во́рон, ползущие змеи. Я улыбнулась при мысли о рисовании. Мне хотелось как можно скорее приступить к работе, но голова гудела, ноги болели и хотелось спать.

Поэтому едва Иоко справился с моим локтем, я свалилась на его плащ, который он предусмотрительно расстелил для меня, укрылась одеялом и пробормотала сонным голосом, что немного посплю, а затем уже почитаю книгу с картами и порисую. Солнце все еще не достигло зенита, день обещал быть долгим, поэтому я рассчитывала, что все успею.

Мне опять снилось сражение. Иоко воевал с лусами, его посох сиял просто бешеным светом, а рядом стоял Лука и весело улыбался.

Еще мне снились во́роны, змеи и хасы. Другими словами, сон был беспокойным и нервным. Я проснулась от дикого напряжения и ощущения страшной опасности, но рядом догорал костер и я вздохнула с облегчением. Однако стоило мне повернуться на бок – и я услышала, что Иоко с кем-то спорит. Его голос был как никогда низким, хриплым и таким злым, что я поднялась и осмотрелась.

Призраков нигде не было видно. Зато у входа в Убежище стоял Иоко, высокий, широкоплечий и злой. Напротив него, опираясь на суковатую палку, пристроился на гладком камне худенький мальчик с длинными, до плеч, волосами, резкими острыми чертами лица и черными как ночь глазами.

Мальчик хмурил брови и нагло рассматривал Иоко.

– Забылся ты, как я погляжу, – тонким мальчишеским голосом проговорил гость. – Совсем забылся. Что, скажи на милость, мне теперь с тобой делать?

Иоко слегка стукнул посохом о землю, наклонил голову и ответил:

– Я выполняю поручение Хозяина. Я веду к нему душу.

– Тогда скажи мне, что за во́рон летал нынче в моем доме? Ты знаешь этого ворона?

– Откуда мне знать, что творится в твоем доме, Валес? – спокойно ответил Иоко.

– Ладно. Не знаешь. Тогда почему ко мне во двор вламываются призраки? Они там точно были. И почему ты уничтожил моего стража, луса? Только ты один мог это сделать.

Иоко еще раз тихонько стукнул посохом о землю.

– Я защищал свою подопечную. Это моя работа, ты знаешь.

– Тогда как, луч его побери, твоя подопечная оказалась на моем дворе! – заорал мальчишка и вскочил на ноги. – Ты думаешь, я совсем дурак? Или твоя синяя дорога проходит через мой двор?

– Ее завели призраки. Ты знаешь этих двоих паршивцев, Ханта и Эви. Она связалась с ними, я не могу ей помешать. Она всегда имеет выбор. Они наговорили ей невесть чего, это они умеют. Как и твоему Луке когда-то. Вот она и пошла за ними. А что там было дальше, после битвы с лусами – убей меня Хозяин, не помню.

Я приподнялась слегка, опершись на локоть, и старалась получше рассмотреть Валеса. А тот вздернул подбородок, прищурил черные глаза, наставил на Иоко свою палку (которая, скорее всего, тоже была посохом) и проговорил даже не со злостью, а с яростью:

– Возьми власть над своей подопечной, или это сделаю я! Прогони от себя призраков и выполни поручение Хозяина! А я сам верну то, что у меня пропало. И узнаю, кто это украл и кто освободил моего пленника. Лука где-то здесь, я чувствую это, меня не обманешь.

Иоко промолчал, только пальцы его на древке посоха сомкнулись еще крепче и совсем побелели.

Валес вдруг взглянул мне в лицо, криво усмехнулся, молча провел ребром ладони по своей шее, показывая, что, мол, убьет меня, если перейду ему дорогу, потом обернулся огромным вороном и улетел.

Вот, значит, как. Не все во́роны здесь хорошие. От Валеса следует держаться подальше.

Иоко воткнул посох в землю около камня и сел рядом со мной.

– Видела, да? – спросил он спокойным голосом.

Я поднялась. Сон пропал, хотелось пить, били в лицо жаркие лучи солнца. И снедала неясная тревога.

– Он разозлился из-за того, что мы освободили Луку, да? – осторожно поинтересовалась я.

– Да ерунда. Позлится и перестанет. Но лучше к нему не соваться, – пояснил Иоко.

Я поднялась, напилась воды, зачерпывая ее прямо из ручья, затем вернулась под навес и достала краски и альбом.

– Хочу порисовать.

Иоко не возражал.

Я чувствовала, что должна запечатлеть все, что видела. Вот как автор книжки «Карты Безвременья», что лежала теперь в моем рюкзаке. Поэтому с удовольствием принялась за работу. К тому же когда я рисовала, мне лучше думалось.

Библиотека Валеса получилась как настоящая. И камин, и книги на стеллажах, и даже каменные змеи на стенах.

– Отлично, – похвалил Иоко, – никто еще не пробовал нарисовать дом Валеса.

– Откуда у него столько книг? – поинтересовалась я.

– Собирал, наверное.

– По всему миру, – совсем рядом прозвучал голос Луки, а после показался и он сам. – Так рассказывали Хант и Эви.

– А где они? – не поняла я.

– Сбежали, – подсказал Иоко, – как только заслышали Валеса. Теперь долго будут прятаться, потому что страшно боятся его.

– Я тоже скрылся, не желая, чтобы он снова забрал меня и посадил на цепь, – пояснил Лука. – С тобой у меня появился шанс. И даже если не выйдет найти портал, что ведет обратно в наш мир, все равно лучше с друзьями.

– Думаешь, я твой друг? – невесело улыбнулся Иоко.

Его глаза оставались грустными, а взгляд стал тяжелым.

– Нет. София – мой друг. Вернее, подруга. Но я думаю, – Лука хитро улыбнулся, – что ты на самом деле добрый человек. Просто все забыл, с памятью у тебя беда. Когда-то ты был хорошим Чародеем, наверное. И я думаю, что ты – друг Софии.

Я улыбнулась, не отрывая глаз от своего рисунка.

– Ладно, – проговорил Иоко, и в его голосе послышалось удивление, как будто его удивлял сам факт, что у него может быть друг.

На самом деле я не собиралась идти вместе с ним к его Хозяину. Я обдумывала разные варианты и пыталась придумать, что же мне делать дальше. Пока никаких ясных решений не приходило в голову, но события развивались не так уж и плохо. У меня появились друзья. Лука уж точно был теперь другом. И наверняка станет помогать.

Хант и Эви считали меня особенной и хоть преданностью не отличались, но дельный совет дать могли. Как ни трудно мне пришлось в доме Валеса, нужную книгу я все-таки раздобыла, и именно благодаря двум призракам из города Ноом.

С Иоко было сложнее. Я до сих пор не могла понять, как он ко мне относится. Да и ему тоже было, видимо, нелегко. Иногда он был мягким и внимательным, много рассказывал. Иногда относился ко мне с полным равнодушием, как будто я – всего лишь сложное и долгое задание.

И всегда выручал меня – и в разрушенном городе, и в доме Валеса. Молча и верно.

Поэтому понять его я не могла, хотя и пыталась.

Я нарисовала всего один рисунок, положила его сохнуть и достала из рюкзака книгу-тетрадь. Погладила твердую кожаную обложку, открыла. Страницы в ней были желто-оранжевые, чернила – синие. Красные заглавные буквы, аккуратный почерк. Письменные знаки, выведенные от руки, казались чуть ли не живыми.

Первую и третью страницы я уже прочитала, поэтому взялась за вторую.

Вот что было написано на второй странице.

Я прочитала это вслух и посмотрела на Иоко.

– Ты знал это? – тихо спросила я.

– Догадывался. Но сложно удержать все знания в голове, когда после сна все выветривается. Все забывается, когда я просыпаюсь, – ответил Иоко.

Я достала свой рисунок башни Иоко и осторожно вложила в книгу.

– Могу дополнить «Карты Безвременья» своими рисунками, – пояснила я.

– Ты встречал призрака Проводника? – быстро спросил Лука.

– Не довелось. И не слышал о них. Хотя очень может быть, что их называют по-другому, – пояснил Иоко.

– Значит, ты сейчас ляжешь спать, а проснувшись, что-нибудь забудешь, так? – уточнила я.

– Да. Так и есть.

– Тогда я напомню тебе, – решительно пообещала я, – ты же вспомнил, как нападал на город Ноом, когда тебе рассказали об этом Хант и Эви. Значит, можешь вспоминать. Значит, не все потеряно.

– Отлично. Договорились. Будешь напоминать мне то, что я забыл. Станешь моей памятью, – сказал Иоко и усмехнулся.

В эту минуту он казался мне взрослым парнем с удивительными глазами, грустной улыбкой и небритым подбородком.

И в эту минуту очень нравился мне.