Евгений Плющенко. Теперь не спеши!
Фигурист Евгений Плющенко в колонке для «РП», написанной на следующий день после возвращения из израильской клиники, по-честному рассказывает, что с ним было до, во время и после Олимпиады в Сочи. Никому до сих пор не известные детали убеждают: да, был прав. Да, победил.
Есть человеческие возможности, есть что-то выше человеческих возможностей, а есть что-то, что нельзя сделать ни при каких условиях. То, что мог, я сделал, а там, где Бог меня остановил, значит, и надо было остановиться.
Многие люди начали говорить, известные и не очень: «Надо было идти до конца!» Я просто хочу у них спросить: «А вы бы смогли? Поставили бы свое здоровье на медаль? Смогли бы кататься с такой болью?»
Вы думаете, я боюсь боли? Я шел до конца, я пробовал, но есть, например, боль мениска — мне сделали четыре операции, и я знаю, как бороться с такой болью. Мне удаляли паховую грыжу, и я катался и с такой болью. Но когда что-то происходит с позвоночником и ты после прыжка в два оборота на разминке, когда больше всего на свете не хочешь останавливаться, не чувствуешь свою правую ногу, тут не помогут ни сила характера, ни стойкость — вообще ничто. Тогда, на стадионе «Айсберг», на виду у тысяч зрителей и миллионов телезрителей у меня отказала нога. И я понял, точнее почувствовал, что тело как будто уже не мое и я не то что не смогу сделать двойной прыжок, а и одинарный вряд ли прыгну. Я надеюсь, что люди поймут: есть боль, которую невозможно терпеть.
Сейчас, когда я раз за разом вспоминаю, прокручиваю в голове тот день, я понимаю, что до конца даже тогда не осознавал всю опасность. Ни для кого уже не секрет, что у меня в позвоночнике были титановые шурупы и межпозвоночный полимерный диск. Это сейчас задним числом я понимаю, что было воспаление в спине, до конца конструкция не прижилась, мышцами не окрепла, но мне надо было тренироваться… Конечно, если бы у меня был год, тогда эта конструкция выдержала бы. Каждый прыжок, как удар за ударом, расшатывал то, что врачи вживили мне в спину. В результате один шуруп немного ушел в сторону, и в самый последний момент, когда я неудачно приземлился на разминке перед короткой программой в личных соревнованиях, шуруп полностью сломался. Тогда я подумал, что произошло что-то серьезное, но я даже не мог предположить, что эта титановая конструкция может сломаться. Часть шурупа просто впилась в спину. Я думал, что что-то с диском случилось, но чтобы такое…
Врач мне сказал, что продолжение выступления могло привести к самому плохому. Не дай бог, неудачное приземление или даже удачное приземление с борьбой на выезде, любая нагрузка — и шуруп мог задеть спинной нерв. После этого я бы уже не думал ни о соревнованиях, ни о медалях, вообще не думал бы о фигурном катании, а учился бы крутить колеса инвалидной коляски.
Я ходил как зомби до приезда в Израиль, когда еще не знал точно, что произошло. Мы сразу связались с хирургом, который делал первую операцию. Он назначил мне дату приема, и мы начали ждать. Мы ждали приговора или надежды. У меня начались серьезные боли, я боролся с ними разрешенными на тот момент противовоспалительными лекарствами, но они не помогали. Я не мог пользоваться препаратами, которые принимаю сейчас, потому что был еще спортсменом и у меня в любой момент могли взять допинг-пробу, которая однозначно показала бы положительный результат.
И вот начался осмотр: рентген, анализы… Опасения подтвердились: выпал один из шурупов с подозрением на трещину в кости. Два дня меня осматривали, светили, изучали. И приняли решение делать операцию. Вторая операция на позвоночнике за такое короткое время. Но делать нечего, потому что жить и тренироваться со сломанным шурупом в спине, мягко говоря, невозможно. Врач говорил мне так:
— Я тебя разрежу и посмотрю, срослась ли кость, мышцы. Если да, то, может быть, я всю эту титановую конструкцию разберу и вытащу из твоей спины. Но если трещина, то я усилю ее еще двумя шурупами.
Операция показала, что ничего, слава богу, добавлять не надо, нужно просто убрать сломанные детали. Когда вынимали, долбили, пара кусочков кости все-таки отвалились, они их засунули обратно, главное, чтобы теперь прижились. Я рад, что операция прошла хорошо, что в моей спине больше нет шурупов, а межпозвоночный диск из полимера оброс мышцами и связками. Осталось только ждать и правильно пройти реабилитацию. Главное сейчас — выждать три месяца, вообще ничего не делать, не тренироваться.
Наверно, у многих вертится на языке вопрос, как вообще можно было тренироваться после первой операции и неужели титановый шуруп не выдержал моего веса. Мой хирург на самом деле очень хороший психолог. В первый раз дело было так: он мне сказал, что укрепит конструкцию в позвоночнике и поставит мне шурупчики. Так и сказал. Я думал, это что-то микроскопическое, и когда он после показал мне эти болты длиной в четыре с половиной сантиметра, я его поблагодарил:
— Спасибо большое, что не сказали, какие они большие и что могут ломаться при очень сильных нагрузках.
Наверно, если бы я знал о такой возможности и увидел бы, как ужасно они выглядят, я не согласился бы на первую операцию еще до Олимпиады. Не исключаю, что я не стал бы рисковать и уже тогда ушел бы из спорта.
Шурупы, конечно, титановые, но мы прыгаем по пятьдесят прыжков за тренировку, и из них двадцать прыжков четверных. А у меня их после операции было гораздо больше, потому что я, по сути, начинал с нуля. У меня пропала техника, ослабли мышцы, помимо прыжков надо было заниматься со штангой в зале. Я заново после операции учился прыгать четверные прыжки — были серьезные падения, были сложные приземления. Четверной прыжок приравнивается по уровню нагрузки на позвоночник к приземлению со второго этажа. Вот вам и титан…
После первой операции я через три-четыре месяца встал на коньки, приступил к серьезным тренировкам по общей физической подготовке. В голове была только подготовка в Играм, я не выждал паузу… Я не мог в прошлом году, готовясь к Олимпиаде, ждать. Если бы мы ждали, я бы не восстановил ни одного элемента, не откатал бы программу, не сделал четверные прыжки. Поэтому мне пришлось жертвовать своим здоровьем ради страны, ради олимпийской золотой медали. Я ни о чем не жалею. Поэтому честно признаюсь: я за себя горд на самом деле. Я испытываю гордость и где-то радость, что прошел через такой сложный жизненный и спортивный этап. Я выхожу победителем из этой истории.
Мне нужно восстановиться, опять заново собрать свое тело и волю. У меня большие планы: я хочу все-таки поехать в тур по России, который отложен на сентябрь — октябрь. Я хочу увидеть всех своих поклонников, болельщиков, выступить со своей олимпийской программой…
На прощание врач тоже мне сказал, что торопиться не надо:
— Следующая Олимпиада еще только через четыре года, поэтому теперь не спеши!
