Сергей Петров. Роман с тайной

Я всегда был с тайной на «ты». С самого детства. Не случайно «Семнадцать мгновений весны» до сих пор мой любимый фильм, а «Секрет» для меня — отечественная рок-группа № 1. Первой грандиозной тайной была картина успеваемости в четвертом классе. Это была тайна во имя любви и спокойствия. Любящий своих родителей сын, я не хотел их расстраивать. Не получать двоек было выше моих сил, и я погружал картину успеваемости в атмосферу таинственности.

— Как дела в школе, Сережа?

— Хорошо.

— Тебе все понятно? Может, есть какие-то вопросы?

— Нет-нет. Мне все понятно.

Набитый двойками дневник я пару раз «терял», зарывая под вековым дубом. Потом, чтобы потери не стали подозрительными, я завел два дневника. Схема известная: один дневник населяли двойки, другой — оценки более престижной категории. Меня, конечно же, разоблачали.

Как правило, жестко наказывали. Но к тайне мой интерес не угасал. С годами я взял тайну в глубокую разработку. Я стал постигать ее природу с педантичностью и упорством девственника, желающего лишиться своего позорного положения сразу и наверняка.

Годам к двадцати трем я пришел к выводу, что тайна по своей природе сильно смахивает на строптивую женщину. И обращаться с ней нужно в высшей степени уважительно и аккуратно. Иначе — жди беды.

Это я осознал, познакомившись с тайной, которую условно можно назвать следственной.

1997 год. Август. Город Тамбов.

Я сижу в кабинете, стучу по клавишам печатной машинки «Ятрань». Дверь кабинета распахивается, и на пороге появляется Колька. Заслуженный цыганский барон Тамбовской области. За то, что я нашел украденную у него икону и посадил воров, он благодарен мне по гроб жизни.

— Сергей Павлович! — зычно восклицает барон с порога. — Телефон в вашем кабинете поставлен на прослушку! Никаких лишних разговоров! Христом Богом прошу!

Кольке можно верить. Колька общается с ворами, бандитами, работниками правоохранительных органов. Колька знает все. Никто в 1997 году в городе Тамбове не был информирован столь основательно.

— Вашим соседом заинтересовались люди из УСБ, — шепчет он, — парился я вчера с одним подполковником…

Честь офицера, взаимовыручка: чем бы ни занимался мой сосед, я обязан предупредить его о грядущей опасности. И я его предупреждаю незамедлительно.

— Олег, тебя слушают. Будь осторожен. Не нужно никаких разговоров по телефону.

Олег надевает очки и задумывается.

С минуту он сидит, скрестив руки на столе. Потом решительно срывает трубку служебного телефона и набирает номер.

— Иван Семенович! Мы на прослушке! Деньги отменяются! Я ничего не беру, все потом. Ложимся, как говорится, на дно. Конец связи!

Ну кто так обращается с тайной? Что за неуважение? Неужели нельзя было позвонить из телефонной будки, с улицы? Уже через двадцать минут ребята в аккуратных костюмах расхаживают по нашему кабинету. Они роются в сейфе соседа, зловеще говорят, что им известно все, абсолютно все, но при этом почему-то задают одни и те же вопросы.

Уходят аккуратные ребята ни с чем. По всей видимости, со своей тайной они тоже были не аккуратны. Излишне преждевременно решили раскрыть ее ребята. А тайна, она не терпит суеты. Тайна — девушка не только строптивая. Она красивая и ветреная.

И в любой момент может стать девушкой другого. Поэтому охранять ее должно не на словах, а на деле. Пустословие тайна просчитывает на раз.

К этому выводу я пришел уже в Москве, сменив род деятельности.

В 2000 году я поступил в аспирантуру и устроился работать ведущим на радио. Парень неугомонный, я всегда любил делать резкие повороты.

Работодатель меня спросил:

— Какую зарплату вы хотите?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Как отвечать на него? Запросишь много — скажут наглец, мало — будут платить, как курьеру.

— А сколько получают другие диджеи?

Работодателя мой вопрос возмутил:

— Вы что, Сергей? Как можно?! Это же коммерческая тайна!

Мне дали понять, что коммерческая тайна в данной организации важнее, чем государственная. Ни при каких обстоятельствах сотрудник радиостанции не должен произносить даже примерную сумму своей заработной платы.

Ни в случае тяжкого бреда, ни под пыткой, никогда! Ведь это же — тайна! Коммерческая!

И что вы думаете? Прошло какое-то количество времени, и тайна эта раскрылась самым банальным образом. Я прекрасно помню тот день. Была зима. Я со товарищи закончили записывать очередной выпуск программы «Бюро находок». Нам захотелось выпить.

Тесной компашкой мы собрались в студии у звукорежиссера и достали бутылку водки. Тук-тук! Я открыл дверь и впустил программиста. Накатив граммов двести, гость озорно подмигнул нам и молвил:

— А хотите, я вам кое-что покажу, ребята?

Программист плюхнулся в кресло, сделал пару кликов мышью, и на бескрайнем мониторе раскрылся самый секретный файл нашего радио — зарплатный! Он спокойно лежал в локальной сети, в папочке «Бухгалтерия». И для его открытия не требовалось даже элементарного пароля.

Начальство станции много говорило о неприкосновенности коммерческой тайны. Однако говорить было мало. Нужно было следить за этой красавицей, охранять ее. Но не было слежки, не было охраны. И пошла девица по рукам.

Охрана тайны — это уже из другой оперы. Охрана — дело нелегкое. Потому что она сама по себе должна быть тайной. Непринужденной должна быть такая охрана. Как будто ее нет.

К этому выводу я пришел после окончания аспирантуры. Заполучив ученое звание кандидата юридических наук, я трудоустроился во ВНИИ МВД России. С этого момента я, движимый жаждой обогащения, работал на двух работах. И одной из них знать о другой было совсем нежелательно. ВНИИ, несмотря на свой интеллигентный статус, относился все-таки к МВД, а в МВД служат подозрительные люди.

— Ты подрабатываешь? Халтуришь? — спрашивали меня.

И я отвечал: да, подрабатываю. Как и все. Преподаю.

Закон «О милиции» не запрещал заниматься деятельностью творческой, научной и преподавательской. Но если преподавание для работников ВНИИ дело привычное, то творчество, тем паче такое, радийное, выглядело бы очень подозрительно.

Поэтому тайну свою я охранял серьезно, но в то же время легко.

— Преподаю, — говорил я, — уголовное право и процесс преподаю.

Любопытствующие понимающе кивали. А из приемника доносились позывные моей радиостанции. Да еще и с анонсами моих программ. «Сергей Сухов (такой у меня был псевдоним) и гитарист бит-квартета «Секрет» Андрей Заблудовский!», «Сергей Сухов и Алексей Мартынюк Стаськович…». Плюс голос мой в анонсах, задорный, громкий, хулиганистый. «Не пропустите! Каждые выходные…». А любопытствующие продолжали качать головами, как китайские болванчики. Не убавляя звука радиоприемника.

…Тайна. Эту девицу я изучил от и до. Изучил и понял, что лично для меня тайна — не просто девушка. Тайна — это любовница. А жизнь — жена. Причем хорошая, которую любишь и ценишь. Как любовница скромная, тайна сохраняет в твоей жизни необходимый баланс, дарит штиль. Она помогает в работе, она даже сохранять семью помогает тебе, да! Не говори лишнего — не будет неудобных вопросов. Не будет неудобных вопросов — меньше будешь раздражаться. Отсутствие раздражительности — залог мира в семье.

Но есть здесь одно «но». Тайну нужно уметь приручить. Любому мужчине-«ходоку» известно: кротких любовниц не бывает. До поры до времени она кроткая, а затем пытается затмить собой твою жизнь. И жизнь превращается в ад.

Поэтому тайна должна знать свое место. Прекрасная и грандиозная. Любая! Она должна знать свое место и сидеть очень тихо. В противном случае ее нужно заставить уйти. И жить станет значительно проще.

Это я вам авторитетно заявляю. Как врун с солидным разведстажем.