Сергей Капков. Александр Матросов поскользнулся!

Предложение написать про подвиг застало меня врасплох. Спросил редакцию, про чей подвиг должен рассказать. Про себя, говорят, напиши. У меня нет большого журналистского опыта, и я стал думать, что имела в виду редакция: наверное, ожидали прочесть какую-нибудь историю из книги про настоящих мужчин или, того хуже, душещипательные подробности личной жизни.

А я вообще считаю, что про себя такие вещи написать нельзя, потому что подвиг ты совершил или нет, могут понять только другие люди. Мне кажется, подвиг — это всегда поступок, который ты не можешь оценить сам, который могут оценить только другие. Человек, совершающий подвиг, об этом никогда не думает. Людмила Михайловна Алексеева как-то рассказывала в одном из своих интервью, что, если все твои друзья привыкли завтракать в дорогих ресторанах, ты не видишь в этом ничего особенного. Точно так же ты не видишь ничего героического в том, чтобы засунуть в нижнее белье самиздат и принести его друзьям, которые все сидят за антисоветскую деятельность. Человек просто делает, что должен. Не потому, что геройствует, — просто не может поступить иначе.

Кто-то может заявить, что, например, вся советская мифология подвига — не истинные поступки в реальных обстоятельствах, а профессиональная выдумка в масштабах государства. Тогда возникает справедливый вопрос, можно ли считать подвигом случайность, которая обернулась спасением людей. Рано или поздно такой спор неизбежно обернется софистической хитростью и смысловым подлогом. Так можно договориться до того, что Александр Матросов всего-навсего поскользнулся. И хотя в действительности могло быть именно так, хорошо, что мы этого не знаем, а знаем именно то, что Александр Матросов совершил подвиг — закрыл собой амбразуру немецкого дзота.

Главная, более сложная суть подвига в том, что человек своим примером ради других людей показывает, что они, эти люди, гораздо важнее, чем кажутся на первый взгляд. А он, этот человек, совершивший подвиг, ставит себя таким образом на второе, третье… десятое место. Он отодвигает своим поступком личное и ставит на первый план общественное. Подвиг — это всегда жертва и непредсказуемый риск. И как бы нам ни хотелось перенести понятие «подвиг» в современную жизнь и показать подвиг тех, кто пришел на митинг или виртуозно злословил в Интернете, нам не удастся это сделать, потому что в подвиге есть готический дух, физическая боль и безусловная жертва.

Подвиг — это не профессия. Я не считаю, что полицейские, или врачи, или профессиональные спасатели совершают подвиг. Нет, они делают свою работу, которая не является их подвигом, она является их предназначением. И если они хорошо делают свою работу, то это люди, которые заслуживают уважения.

Мы живем в пространстве поступков и личных побед, мы уже давно не живем в эпоху подвигов, где жила, например, Ирена Сендлер. Мы обмельчали в своих обстоятельствах гуманности и застенках комфорта. Но невозможность совершать подвиги вовсе не означает, что не нужно совершать поступки. Обычные поступки, безобидные и, может быть, совсем личные и незаметные даже друзьям в Фейсбуке. Вообще сейчас и Фейсбук-то отключить — это уже подвиг. В наше время дорого стоит умение не договариваться с собой, способность слышать свой голос и действовать в соответствии, не отмахиваться от морального императива — вот что делает человека героем нашего времени.

Я не совершал подвигов ни далеко, когда было шестнадцать, ни позже, в двадцать с небольшим, ни сейчас. Но совершал поступки ради близких людей, когда делал то, что не очень хотел, и в других обстоятельствах договорился бы с собой без проблем. Но я понимал, что другому человеку это важно, и делал.

За поступками следуют личные победы, преодоления. Среди моих — пятидневное голодание, например. Не подвиг, конечно, и не поступок, но чувствуешь себя как герой, причем настоящий. Или восхождение на Килиманджаро. Воспоминания отвратительные: воздуха не хватает, во рту пена, в голове пыль, в легких остатки жизни. Но идешь все равно. Ты же там не один, с друзьями. Они идут, и ты идешь. И приходишь наверх. И это твоя победа. Тоже настоящая. Но подвига здесь нет.

Я точно знаю, что по законам кинематографа главное — финал: драматический, грандиозный, беспощадный для сознания и, главное, правдивый. У меня есть такой финал. Это сообщение разошлось по всему Фейсбуку. Я тоже опубликовал на своей «стене» этот текст под фотографией очень пожилой женщины:

«Посмотрите на эту женщину — и запомните ее навсегда! Мир не стал безнравственным только сейчас — он всегда был таким… Награду не всегда получает тот, кто достоин ее более других. Недавно, в возрасте 98 лет умерла женщина по имени Ирена Сендлер. Во время Второй мировой войны она получила разрешение на работу в варшавском гетто в качестве сантехника-сварщика. У нее были на то скрытые мотивы. Будучи немкой, она знала о планах нацистов по поводу евреев. На дне сумки для инструментов она стала выносить детей из гетто, а в задней части грузовичка у нее был мешок для детей постарше. Там же она возила собаку, которую натаскала лаять, когда немецкая охрана впускала и выпускала машину через ворота гетто. Солдаты, естественно, не хотели связываться с собакой, а ее лай прикрывал звуки, которые могли издавать дети. За время этой деятельности Ирене удалось вынести из гетто и тем самым спасти 2500 детей. Ее поймали; нацисты сломали ей ноги и руки, жестоко избили. Ирена вела запись имен всех вынесенных ею детей, списки она хранила в стеклянной банке, зарытой под деревом в ее заднем дворе. После войны она попыталась отыскать всех возможно выживших родителей и воссоединить семьи. Но большинство из них окончило жизнь в газовых камерах. Дети, которым она помогла, были устроены в детские дома или усыновлены. В прошлом году Ирена Сендлер была номинирована на Нобелевскую премию мира. Она не была избрана. Ее премию получил Эл Гор — за слайд-шоу по всемирному потеплению… А в этом году премию получил Барак Обама за свои предвыборные обещания. Я вношу свой маленький вклад, пересылая Вам это письмо. Надеюсь, Вы поступите так же. Прошло 65 лет со дня окончания Второй мировой войны в Европе.

Это электронное письмо как цепочка памяти — памяти о шести миллионах евреев, 20 миллионах русских, 10 миллионах христиан и 1900 католических священниках, которые были убиты, расстреляны, изнасилованы, сожжены, заморены голодом и унижены. Это послание предназначено сорока миллионам людей. Помогите нам распространить его по всему миру.

Нажмите «Мне нравится» и поставьте галочку «Рассказать друзьям».