Глава 13
Глашатай закончил свою речь и ответом ему были не радостные овации или злые выкрики, а полная тишина. И заполнена эта тишина была по большей части отчаянием. Двое Стерегущих спустились с помоста, толпа расступилась, пропуская их. За ними спустился и сам глашатай, сопровождаемый еще двумя воинами. Стерегущие с вызовом осматривали толпу, люди же отводили взгляд или стояли, глядя себе под ноги. На площади скопились тысячи, но лишь один из них смотрел на глашатая в упор и при этом еще имел наглость улыбаться.
Глашатай, было, вскинулся, но в улыбчивом смельчаке вдруг узнал городского дурачка. Кажется того звали Найденышем. Он давно исчез из города, но вот снова объявился. Еще более оборванный, чем обычно. Сечь этого чудака плетьми, занятием было бессмысленным. Сам он ни черта не поймет, а обывателей показательная порка дурачка не впечатлит, а наоборот может еще и разозлить. Поэтому Стерегущие прошествовали мимо. Камуфляж, придуманный Танарой, да и былая «слава» Найда сработали на ура.
Даже обнаружив, что странник следует за ними, Стерегущие вряд ли бы сильно насторожились. Но и Найд старался сильно не отсвечивать, аккуратно перебираясь между уличными палатками торговцев и прячась за группами людей. Куда направляются Стерегущие, странник знал. Эти инквизиторы возвели на окраине Амони, возле самой крепостной стены, башню из черного камня, которую обвивала скульптура Змея. Башня вздымалась вверх метров на двадцать, но побывавшие там на «экскурсии» говорили, что подвалы в ней куда обширнее. И вой в этих подвалах не затихал ни днем, ни ночью. Именно поэтому инквизиторы построили свою резиденцию на отшибе.
Чем ближе Стерегущие подходили к окраине, тем более пустынной становилась улица. Исчезли лавки торговцев, перестали попадаться зеваки. Этот район и раньше не пользовался особой популярностью, а с появлением башни Стерегущих, живущие здесь люди побросали свои дома и переехали жить к родственникам. Запустение чувствовалось в приоткрытых воротах, в гнетущей тишине и в пыли, припорошившей брусчатку улицы. Странник, уже не скрываясь, ускорил шаг, догоняя глашатая и четверых бойцов.
Однако Стерегущие не огладывались, их внимание было поглощено тем, что происходило на улице. Перед заброшенной мастерской красильщиков тканей, прямо на дороге сидел парнишка. Высунув от усердия язык, он что-то рисовал на брусчатке большой грубой кистью, которую он время от времени окунал в ведерко с ярко-красной краской.
- Ах ты мелкий засранец! - глашатай разглядел, что за фигуру Иоганнес, а это был именно он, старательно выводил на дороге. Сверкая свежей краской, на мостовой красовалась орлиная лапа, символ Ордена Гнева.
- Взять его! - завопил глашатай и сразу двое Стерегущих поспешили к ребенку.
Подошедший ближе Найд заливисто свистнул.
- Эй, змееныши! - от окрика странника инквизиторы стали краснее раков. Обидное прозвище, данное им по видовой принадлежности их верховного божества, бесило их сильнее, чем злые муравьи под рубахой, - отстаньте от пацана, найдите себе соперников по силам.
- Городского дурачка, что ли? - ухмыльнулся глашатай и кивнул Стерегущим, - этого тоже берем на прогулку до башни.
Найд достал из ножен «Блудного Кота», с лезвия кинжала на землю упала небольшая капля. Пыль, на которую попал яд, задымилась и зашипела. Глашатай нервно сглотнул.
- Эээ... сопротивление Стерегущим Веру наказывается истинной смертью! - напомнил он.
- Я не рожден в этом мире, я приходящий.
- Тогда ты обрекаешь себя на пытки! Тебя привяжут к столбу, сорвут одежды и будут целую неделю два раза в день пороть кнутом!
- Если я уберу оружие и пойду с вами, может, договоримся всего на пару дней порки? - примиряюще сказал странник.
- Нет уж, наказание за проявленную непочтительность по отношению к Змею и его смиренным слугам едино для всех! - воспрянул духом глашатай, почувствовав слабину, - только понтифекс Милена своим высочайшим повелением может отменить сию кару.
Глашатай усмехнулся и добавил:
- Но вряд ли она заинтересуется оборванным мальчишкой и...
- Городским дурачком? - перебил его странник.
Глашатай довольно кивнул.
- Ошибаешься. Если вы ей приведете мальчишку, она может быть она от радости и не запрыгает. Хотя он полноправный член Ордена Гнева...
При этих словах странника Стерегущие сделали на Иоганнеса стойку.
- А уж если вы доставите ей целого гроссмейстера, - Найд рывком сорвал с себя нищенское рубище, - то она вас взасос расцелует. Всех пятерых.
Челюсти Стерегущих Веру синхронно звякнули об мостовую. Преображение сумасшедшего нищего в воина в блестящем облегающем тело доспехе, на пару секунд замкнуло им мозги. Когда их чуть подотпустило, четверо инквизиторов рванули из ножен короткие, зазубренные с одной стороны мечи. Даже глашатай покопавшись в кошеле у пояса, выудил оттуда узкий нож для резки пергамента и с перекошенным от злости лицом, начал надвигаться на странника.
- Пятеро на одного, это вообще честно? - спокойно спросил Найд.
- Еще как! - ухмыльнулся один из Стерегущих.
- Ну как скажите, - Найд метнул кинжал «Броском мангуста», из закрытой ладони в ближайшего противника. «Блудный кот» чиркнул того по не прикрытому доспехом предплечью и вернулся в ладонь странника. Инквизитор схватился за порез и натуральным образом позеленел - яд начал работать, понемногу выпивая из него жизнь.
Ворота заброшенной мастерской рухнули на землю, кто-то заранее подпилил их петли. Из ворот на улицу высыпал десяток орденцев с оружием в руках.
- В жизни бывают такие повороты. Оп! И счет не в вашу пользу, - обрадовал опешивших инквизиторов Найд.
Не зря орденцы считались спецназом. Двумя точными выстрелами Танара добила отравленного подранка, а ее муж одним взмахом своей чудовищной секиры повалил сразу двух противников. Глашатай, видя, как стремительно тает его воинство, отбросил нож и решился на крайне мужественный поступок - поспешное бегство. В руках до сих пор не принимавшего никакого участия в потасовке Иоганнеса появился аркан. Паренек остановил свой выбор на веревке с петлей, и он с утра до ночи с ним упражнялся, закидывая петлю на столб.
Лассо, со свистом разрезало воздух, и опустилось на убегающего глашатая, перехватив его поперек груди. Мальчишка оружие освоил на «отлично», но ему в противостоянии не хватило веса. Плотненький глашатай поднатужился, дернулся вперед и свалил с ног вцепившегося в веревку Иоганнеса. Страх творит чудеса, прислужник Змея тащил мальчишку за собой как ломовой конь. Он так бы и проволок его до самой башни, если бы странник не подскочил и не дернул за веревку, опрокинув глашатая на спину. Доспех «Абсолютного чемпиона» наделил Найденыша недюжинной силой - глашатай упал в дорожную пыль и зажмурил глаза.
- Уснул? - навис над ним Найд.
Тела подельников остальных Стерегущих Веру уже исчезали, причем трое из них точно были игроками. НПС никогда, даже во время самого лютого побоища, не использовали нецензурную лексику. Эти же трое, погибая, матерились как распоследние сапожники.
- Стерегущие вас найдут и строго накажут, - открыл глаза глашатай и увидел склонившегося над ним Найда.
- Так уже нашли, - весело ответил тот, - и кто кого наказал?
- Меня вам не напугать. Я - истинный житель Четырехземья и мой повелитель тут же возродит меня после смерти. А еще он милостиво избавил меня от страданий и боли. Я ее почти не чувствую!
- Тебе повезло, - с неподдельной завистью произнес странник, - но есть вещи хуже боли. К примеру, позор. Несмываемый.
Утром на главной площади Амони пыточная инсталляция поменялась. Пришедшие на смену стражники обнаружили, что позорные столбы исчезли вместе с пленниками. Но то, что появилось на их месте, было гораздо интереснее. Посреди площади стояли деревянные колодки, в которые были закованы руки и голова перемазанного в грязи бедолаги. Шагах в десяти стояла тележка, доверху наполненная конским навозом. Одним своим присутствием она намекала на то, что надо подойти, взять в руку конское «яблоко» и запустить его в лицо несчастного. Этим увлекательным занятием стражники и решили заняться, соревнуясь друг с другом в меткости. Закованный в колодки бедолага мычал сквозь кляп и корчил безумно смешные рожи, пытаясь уклониться от очередного куска навоза. Дополнительные страдания несчастному создавали стрелы, торчащие из его ягодиц.
К стражникам присоединилась местная детвора, далекая от политических и религиозных споров. В средневековье для детворы развлечений немного, выстругать коняшку из дерева, кораблик пустить в ближайшем ручье. Или закидать камнями или навозом преступника. Пусть меткость и сила броска у мальчишек была намного ниже, чем у Стерегущих Веру, но их было много и времени у них тоже было навалом. От частых шлепков по лицу бедолаги текли слезы, оставляя разводы на его испачканных в пыли и навозе щеках.
Развлечение продолжалось до той поры, пока один из Стерегущих не обратил внимания на то, что в торчащих из филейной части преступника стрелах было необычное оперенье. Среди белых перьев торчало одно маленькое красное. Зачем Орден Гнева пометил преступника, таким образом, стражники узнали в тот момент, когда достали из его рта кляп. Рыдающего и бьющегося в истерике глашатая завернули в плащ одного из стражников и увели с площади.
Найд понимал, что оставаться в Амони после этой проделки опасно. Стерегущие прошерстили бы каждый подвал и каждый чердак чтобы отыскать орденцев. Поэтому сразу после того, как они заковали в колодки глашатая, странник вывел своих людей из города. Они направились на старый карьер, где их ждали припасы для дальнейшего путешествия и пегас.
- Аркан жалко, - сокрушался Иоганнес, идя рядом со странником. Оружием мальчишки обмотали закованного в колодки глашатая, чтобы тот меньше дергался.
- Не переживай, в первой же попавшейся на пути лавке купим тебе другой. Из кожи королевского крокодила, как ты и хотел, - пообещал Найд.
- С шипами на петле, которые плоть режут лучше бритвы? - просияв, спросил паренек.
- Именно, - чуть содрогнувшись, ответил Найд и довольный парень убежал вперед идущей по дороге колонны, чтобы похвастаться перед друзьями.
Но свято место долго не пустует, его место возле странника тут же заняла Танара.
- Мы занимаемся мальчишеством, ерундой, - лицо девушки было бело, как мел, а губы сжаты в две тонкие струны, - а время идет. Вчера у мужа сердце прихватило. Он храбрится и отмалчивается, но я знаю - это из-за капсулы.
- Мы делаем важное дело, - Найд не делился всем планом даже со своими ближайшими соратниками потому, что каждый из них мог попасть в лапы Милены. А под пытками и уж мог запеть как соловей, - мы дарим людям надежду. Как думаешь, многие теперь в Амони верят, что Змей всесилен? Ты видела глаза жителей этого города, в них исчез огонь, они готовы были сдаться. А сейчас, когда они увидели...
- Да плевать мне, что они увидели! Литарь может умереть!
Найд резко остановился, взял девушку за плечи и развернул к себе лицом.
- Поверь, мы делаем все, чтобы как можно быстрее победить Змея. Ты говоришь, что мы занимаемся мальчишеством? Нет! Мы раздергиваем силы Милены. По всей Борее братья Ордена и примкнувший к ним народ каждый день устраивают ей неприятные сюрпризы, отвлекая внимание. А в это время мы готовимся, Танара. Готовимся нанести небольшой, но очень чувствительный удар.
- Куда мы сейчас? - Танаре ничего не оставалось, как довериться Найду.
- Туда, где все это дерьмо началось - к Храму Воздуха.
Посреди белоснежного Бовирграда тоже выросла черная башня, сложенная из крупных каменных блоков и обвитая мощным змеиным телом. Венчала башню голова Змея, причем резчики по камню сделали ее максимально похожей на оригинал, даже рог на ней был обломан. На верхнюю площадку, которая располагалась прямо под разверзшейся пастью Змея, могли забираться только трое из всех живущих в Четырехземье: Милена, Киллтайм и Артур.
Площадка башни была идеально ровной, вокруг даже отсутствовали ограждения, предохраняющие от падения с головокружительной высоты. Весь камень площадки был отполирован в черное зеркало и только небольшой круг в центре был матовым и светился изнутри мелкими желтоватыми искорками. В круге стояла призрачная фигура старика в черной хламиде. Перед Змеем, склонив голову, расположилась Милена двумя своими ближайшими помощниками. Удивительное дело, она была фактически Императрицей всего Четырехземья, а под взглядом старца ощущала себя школьницей, которую поймали на перемене в туалете с сигаретой.
- Я не понимаю! - разорялся Змей, - огненные преклонили колено, а Борея с Фальдоррой натурально горят! Нет - полыхают революцией! Что ни день, то диверсия!
- Мы боремся... - хотела было возразить Киллтайм, но старец ее беспардонно перебил.
- С кем?! С чем?! Неделю назад на площади Амони нашего герольда навозом закидали! Три дня назад из-за отравленного колодца мы потеряли сотню людей! Вчера кто-то взорвал летательные пузыри на имперском флагмане «Царице Бурь» - полтысячи борейских гвардейцев улетели на перерождение. Это наши элитнейшие воины!
- Ну и что? Они же возродились, - фыркнула Киллтайм, а Милена мысленно захотела ее придушить.
- Возродились, но ослабленными! Если дело так и дальше пойдет, то наша армия будет сборищем инвалидов! Но основная проблема даже не в этом, а в том, что эти диверсии роняют наш престиж! Народ отказывается в меня верить! Нет веры - нет молящихся в храмах. Нет молящихся - ко мне не поступают силы!
Милена покрепче стиснула зубы, это нытье она слушала уже в десятый раз. Оккупировав Тронную Гору Змей как бы сел на центральную трубу, по которой неслось тоннами обожание и поклонение от верующих к их божеству. Вернее должно было нестись. Труба у Змея была, а вот обожание в ней пока текло тонким ручейком. И партизанщина увеличению этого ручейка не способствовала. Без веры жителей Четырехземья Змей и сам не был способен творить по-настоящему впечатляющие чудеса и отправлять единицы веры хранителям Стихий: Птице, Черепахе, Саламандре и Бизону. Так что бесноваться хитрому ИИ, захватившему мир, было от чего. Вот оно - могущество, только руку протяни, а мешают его заполучить только мелкие козявки.
- Я слышал, бунтовщики называют вас змеенышами? Вы не достойны этого прозвища, вы бесполезные, бесхребетные черви! - продолжал разоряться Змей, - когда вы решите эту проблему?
- Да за неделю! - сгоряча пообещала Киллтайм.
- Месяц, - холодно поправила ее Милена, - нам нужен месяц. И Борея будет зачищена.
- Много, - покачал головой старец.
- Но зачищена основательно.
- Хорошо, - немного подумав, - согласился Змей, - даю вам ровно тридцать дней. Если вы не выжжете каленым железом бунт среди воздушников, то я вам устрою экскурсию по подвалам черной башни. Вы же там все основательно обустроили?!
Милена молча кивнула, прозрачная фигура Змея растворилась в воздухе.
- Никогда. Больше. Не лезь в разговор, - Змей не зря выбрал Милену своим доверенным лицом. Эти слова она не сказала, а прошипела.
Киллтайм резко побелела, при всей своей безбашенности, она понимала, что Милена собирается ей устроить экскурсию по застенкам прямо сейчас.
- Сегодня орденцы напали на главный храм Воздуха, Змей про это не знает, а ты тут разбрасываешься обещаниями! Когда он узнает, сначала его хватит кондрашка, а потом...
- Я отобью это храм! - не дала договорить Милене наемная убийца, - отправлюсь туда сейчас же!
- Нет, это дело деликатное. Сам Храм и жрецы не должны пострадать. Туда, вместе с войсками отправишься ты, Артур, - Милена обернулась к своему молчаливому телохранителю.
Тот лишь кивнул, подтверждая, что понял приказ и направился к лестнице.
- Эх, веселье прошло мимо, - по Киллтайм было видно, что она искренне сожалеет, что ей не удалось помахать мечом, - кстати, не желаешь отдохнуть и расслабиться? Сегодня же «Пляшущий Висельник» открывается!
Перешедшие под знамена Змея, надевшие на себя черное с золотым люди и НПС, мягко говоря, особой популярностью среди остальных жителей Четырехземья не пользовались. Средь белого дня на улице на них мало кто нападал. Но в лихих кабацких драках «змееныши» страдали часто. Чтобы этого избежать по приказу Милены в Бовирграде был возведен увеселительный дом специально для своих людей. Назывался этот кабак для избранных «Пляшущий Висельник». Там был огромный питейный зал, роскошное кабаре, целый оркестр и площадка для танцев. Запертым в Четырехземье людям не хватало привычных развлечений из реальной жизни, и они с радостью собирались отпраздновать открытие этого средневекового подобия ночного клуба.
Все, но не Милена. Насаждая власть Змея, она побывала в десятках мелких стычек и крупных сражений. И поняла - ратное дело с тремястами процентами боли удовольствие исключительно для мазохистов. Хоть Милену и прикрывали постоянно телохранители, но в нее прилетала и шальная стрела и удачно пущенный файербол. В первом случае она почувствовала себя насаженным на вертел кроликом, во втором - ее тело как будто погрузили в кипящее масло. Небольшой порез на тренировках с оружием заставлял ее чуть ли не выть от боли. Боли, которую она ненавидела и постоянно боялась. Милена боялась запнуться на лестнице, обжечь руку об слишком горячую кружку или врезаться лбом в низкий косяк двери. Постепенно эта боязнь перешла в паранойю. Милена максимально ограничила свои выходы на люди, из-за опасения покушений закрыла вход на верхние башни для всех, кроме Артура и Киллтайм. Да и те могли появляться в ее покоях только без оружия.
Поэтому предложение Киллтайм сходить и развеяться, для Милены было сродни приглашению в клетку к голодным тиграм.
- Нет, у меня слишком много дел, чтобы трясти своей задницей в клубах, - недовольно буркнула предводительница Стерегущих.
- Ну и зря, трясение задницей иногда хорошо прочищает мозги, - беззаботно ответила ей ассасин, - я могу идти? Для меня же нет тех самых неотложных дел?
Милена мотнула головой и обрадованная Киллтайм, слегка поклонившись, удалилась.
«Пляшущий Висельник» занимал целое трехэтажное здание с четырьмя высокими колоннами по углам. Оно было почти целиком завернуто в алую ткань и подсвечивалось разноцветными факелами и чашами с полыхающим в них огнем. Над входом болтался в петле трехметровый ехидно улыбающийся скелет. Его слегка раскачивал туда-сюда созданный с помощью магии ветер, создавая иллюзию неистовой пляски. Вход с высокой аркой охраняло сразу шесть тяжеловооруженных стражей. Еще десяток стоял с луками на стенах, отдыхающие «змееныши» серьезно опасались налета. Стражи синхронно отдали честь, входящей в «Висельник» Киллтайм.
На первом этаже раскинулся рай для алкоголиков. В зале, заставленном квадратными столами, помещалось сразу аж четыре бара, по одному на каждую Стихию Четырехземья. Тут можно было отведать и освежающих борейских напитков и обжечь горло пойлом из Литорума. Земляне славились своими травяными настойками, а фальдоррский алкоголь подавался в рюмках изо льда. Киллтайм выпивка интересовала мало, ее кровь согревали совсем другие увлечения. Ей до одури нравилось убивать людей, что в реальности, что в виртуальном мире. Каждый, раз глядя в глаза жертве и видя ее затуманивающийся взор и затухающий разум, Киллтайм чувствовала свою безграничную власть над жизнью и смертью. Она ощущала себя ангелом смерти, обладающим гораздо большей властью, чем старик, сидящий на занюханной Тронной Горе.
Бойни сегодня вечером не намечалось, поэтому ассасин решила предаться другим страстям. Она поднялась по широкой центральной лестнице на второй этаж. Тут царил полумрак, освещаемый лишь вспышками шаровых молний. В этих всполохах проглядывались только полуобнаженные извивающиеся тела. Клубная музыка в исполнении органа, арф, нескольких флейт и барабанов звучала диковато и как-то по-сатанински. Но Киллтайм и пришла сюда именно за этими ощущениями. Она смело влилась в отплясывающую толпу, расталкивая веселящихся людей локтями. Несколько человек оборачивались, желая наградить нагло протискивающуюся девушку крепким словом или тумаком, но видя, кто тут борзеет, моментально бледнели лицом и отворачивались. Мало того, что Киллтайм была правой рукой Милены, так еще она отличалась взрывным характером, поэтому с ней старались не связываться.
Девушка протолкалась к подиуму, на котором собралась танцевальная элита и вскарабкалась на него. Бывает, что в зале собираются тысячи людей, но только двое из них цепляются друг за друга взглядом. Это не кокетливые, аккуратно бросаемые взоры, это взгляд с вызовом в упор. Глаза в глаза. Не сводя вызывающего взгляда, к Киллтайм сквозь толпу двинулся высокий брюнет с короткой бородой клинышком.
«Чертовски хорош!», - подумала Киллтайм, глядя на его атлетическую фигуру, едва скрываемую черной атласной жилеткой. Брюнет мягким, кошачьим движением ушел за спину Киллтайм, и, обняв ее одной рукой за талию, другой за плечи, начал плавно раскачивать девушку. Но ассасин не собиралась из себя изображать легкую добычу. Она присела, захватив руку брюнета, и швырнула его через спину.
Красавчик прокатился кубарем и встал, вытирая кровь с разбитой губы. Потом усмехнулся и вытянул из ножен за спиной длинную гибкую саблю. Подкинув ее в руке и ухватив за клинок, он протянул саблю Киллтайм. Она взяла предложенное оружие, а толпа вокруг в возбуждении завопила:
- Кровавое танго! Давай, красавчик, покажи себя! Музыку громче, кровавое началось!
Брюнет оказался не просто красавцем, он был еще и редким смельчаком. Станцевать «Кровавое танго» с такой сумасшедшей партнершей отважился бы не каждый. Киллтайм уперла рукоять сабли себе в грудь, выставив клинок прямо перед собой. Брюнет подошел ближе и приставил острооточенный клинок себе к груди.
И танго началось! Киллтайм сделала шажок навстречу партнеру, тот отступил. Ему надо было точно угадывать направление движения девушки, чтобы под ее напором сабля не пробила его на вылет. Но и слишком поспешно отступать в этом танце не следовало, если сабля упала на пол, то на голову партнера посыпались бы насмешки и обвинения в трусости. Ассасин и брюнет кружились напротив друг друга, толпа вокруг них расступилась, образуя живой круг. Скудные источники света в зале погасли, лишь на танцующую смертельное танго пару откуда-то с потолка упал столб кроваво-красного света.
С лица брюнета не сходила отчаянная улыбка, а его глаза светились ненормальным весельем. На его груди бежали несколько ручейков крови от глубоких порезов, но сдаваться он не собирался. Киллтайм подумала, что ей посчастливилось встретить равного себе по отмороженности субъекта. Ритм мелодии все ускорялся, порезы на груди Брюнета становились все глубже. Кровь, засыхая, уже целиком покрыла его грудь своеобразной красной манишкой.
Музыка резко оборвалась, красавчик схватился голой рукой за клинок и отбросил его в сторону. Он прошел испытание и готов был получить награду. Свет померк, Киллтайм почувствовала, как сильные руки партнера по «Кровавому танго» ухватили ее за талию и притянули к себе. Она почувствовала тяжелое, сбивающееся дыхание, а потом и впившиеся поцелуем губы. Руки его смело шарили у Киллтайм по спине, у нее началось головокружение, предвещавшее, что сегодняшняя ночка будет жаркой.
Вдруг смельчак разорвал объятия и резко оттолкнул Киллтайм. Она взмахнула рукой, желая его поймать, но ухватила только воздух. Под потолком засияли молнии, и ассасин увидела, что круг пуст - брюнет куда-то ускользнул. Из окружающей ее толпы начали доноситься редкие смешки.
- Поматросил... нет, даже не поматросил, а уже бросил! - раздался чей-то радостный вопль, и смешки превратились в хохот.
Киллтайм тихо зарычала. Ночка все равно будет жаркой, она перевернет весь этот гадюшник вверх дном, отыщет наглеца и повеселится с ним по-своему.
Третий этаж «Пляшущего Висельника» занимали номера для желающих уединиться и несколько административных кабинетов. В один из них и ввалился пропавший брюнет. Сидевший за столом и щелкающий костяшками счет Люпис вопросительно уставился на красавчика.
- У вас сегодня удачный вечер? - спросил он.
Брюнет устало привалился к стене и, морщась, пощупал окровавленную грудь.
- В целом да. Только стар я уже для таких штучек.
- Вы серьезно ранены? - забеспокоился Люпис.
- Ерунда, - отмахнулся брюнет, - больше пострадало мое самолюбие.
Его черты лица и фигура начали оплывать, как попавший на сковородку воск. У него появился солидный животик и седина в длинных волосах.
- Дорогой Морисиус, я потратил на возведение этого места три сундука с золотом. Вот это настоящие потери.
- Все окупится Люпис!
- Мне будет достаточно того, что вы свергнете Змея и его императрицу. Их правление сильно вредит делам, - Люпис, как настоящий деловой человек был рад помочь друзьям, но и о своей выгоде никогда не забывал, - ты точно скопировал образ этой убийцы?
- Да, - ответил Морисиус, и его фигура снова поплыла, превращаясь в близнеца Киллтайм, - чем ближе контакт, тем быстрее я могу перевоплотиться. А у нас с ней контакт был очень близким.
- Так вас можно поздравить?
- С чем? Считай, что гадюку поцеловал, - сморщился Морисиус.
