Глава седьмая. На пути в Поднебесную.

Нафаня довольно спокойно относился к всевозможным средствам передвижения. Он ездил со мной на дачу в автобусе, рассекал на Адике и как-то даже угнал моего верного немца, разбив Мерседесу фару. Но я и представить не мог, чем обернется полет двух домовых на самолете. Веселье началось на пути в зеленую зону.

Аэропорт для каждого человека уникален. Здесь смешиваются тысячи различных эмоций. Грусть, когда вы провожаете родных и близких, и радость от встречи. Эмоции зашкаливают и смешиваются со слезами, улыбками и смехом, являя собой настоящую магию аэропортов. За свою жизнь мне довелось поскитаться, и чаще всего я выбирал именно самолеты. Во-первых, это быстро. Во-вторых, тело и разум получают свою дозу адреналина. Сердце замирает, когда самолет набирает скорость и, оторвав шасси от взлетной полосы, устремляется ввысь, пронзая облака и бирюзовое небо. Сердце скачет, когда самолет приземляется, и шасси с гулким звуком касаются земли. В этом есть своя, небесная, романтика. Поэтому я с радостью шагнул в гостеприимно разъехавшиеся передо мной двери аэропорта. Через несколько часов шедевр тысяч конструкторов оторвется от земли и понесет меня в ту страну, где я всегда хотел побывать. В Китай.

- Барин, я в туалет хочу, - жалобно протянул Нафаня, дергая меня за штанину. Я помотал головой, избавляясь от радужных мыслей и возвращаясь в суровую реальность, а затем повернулся к домовому.

- Наф. Вот я как знал, что ты капризничать начнешь. Ты – потустороннее существо и я понятия не имею, почему ты вообще ходишь в туалет.

- Энта, как ее. Клеточная память, - козырнул любимым термином дух.

- О, это точно, Никитка, - съязвил я. – Какался в детстве и сейчас продолжаешь.

- Жопа ты, - обиделся домовой, приплясывая на месте. Алина смерила меня суровым взглядом, дополнив это демонстрацией своего кулака.

- Видишь? – спросил я Нафаню. – Собственная жена готова мне всыпать.

- Вижу, - согласился дух. – Балбес ты, барин. Друг нервничает, а он колкостями сыпет. Я бы сам тебе зад нарумянил, если бы не боялся, что мой в этот момент открыться может.

- Ладно, пошли, чертушка, - махнул я рукой, приглашая домового следовать за мной. Нафаню долго упрашивать не пришлось и он, вприпрыжку, поскакал за лютым барином, как всегда любил выражаться.

- Ой, барин. Лепо-то как, - пробасил дух, запершись в кабинке и совершая свой сакральный ритуал. Я рассмеялся и направился к умывальникам, дабы оросить руки свои очищающей влагой. Спустя пару минут, ко мне присоединился и Нафаня, чья морда лучилась самым настоящим облегчением.

- Лучше? – спросил я, помогая домовому вымыть свои ладошки. – Ты не ты, когда в туалет хочешь.

- Очень смешно, Андреюшка. Вот проснется барин однажды, а его ноги в меду испачканы и муравьи там уже колонию сделали, а Нафанюшка веселится.

- Запросто. А потом барин Нафанюшку искупает в ледяной воде за это и Нафанюшка станет крейсером Варяг и пойдет на дно, - ухмыльнулся я. – Ладно, суши свои лапки и пойдем. Нас девочки ждут.

- Как это – суши? – оторопело спросил домовой. – Подуть на них?

- Нет, глупый. Вон сушилка на стене висит для детей. Подойди к ней и протяни ладошки, а дальше сам увидишь, - Нафаня кивнул и, подойдя к сушилке, сунул руки, как и требовалось, а потом взлетел под потолок, когда дьявольское устройство заработало, испугав крайне чувствительного домового диким шумом.

- А, барин. Боюсь я эту хреновину, - взвыл Нафаня, вцепившись пальцами в окошко вентиляции. – Чего ты ржешь, ирод? Выключи ее!

- Дурилка ты мохнатая. Это просто горячий воздух. Руки сушит после того, как ты их вымоешь. Так все делают. Чего ты испугался?

- Я подумал, что за мной сам Сатана пришел, - честно ответил домовенок, спрыгивая на пол и подходя к умолкнувшему устройству. – Ревет так, как ты, когда фасоли переешь. Аж слезы выступают и волосы сгорают.

- Но, но, - оскорбился я. – Когда это я маялся животом? Год назад, как минимум. Ты закончил? Тогда пошли.

- Пошли, барин Андреюшко, пока я машину эту бесовскую не разбил, - Нафаня погрозил сушилке кулаком и запрыгнул мне на плечо, дабы не потеряться в бесконечном людском потоке. Я потрепал домовенка за ухо и направился в сторону зоны досмотра, где уже стояла Алина, чья желтая кофточка выделялась ярким и задорным пятном среди обыденной серости.

Наши девочки тоже не избежали приключений. Чуча, испугавшись сушилки для рук, мощным хуком снесла несчастное устройство со стены и залила горючими слезами грудь своей хозяйки. А Нафаня нашел себе новую забаву. Когда Чуча поворачивалась к неугомонному духу спиной, тот начинал гудеть, как осиное гнездо, чем пугал бедную домовиху до потери пульса, если таковой у нее вообще был, а потом прятался за моей спиной, когда Чуча норовила вырвать у «мохнатого оглоеда» пару зубов на память. Слава темным богам, что это безобразие никто не видел и не слышал, но прочие пассажиры и работники аэропорта стали на нас подозрительно коситься. Прекрасно их понимаю. Где еще увидишь молодую пару, шипящую себе под ноги и совершающую странные телодвижения.

Когда домовые успокоились и клятвенно нас заверили, что будут вести себя подобающе, мы двинулись на досмотр. Но и там не обошлось без забавностей. Например, Чуча и Нафаня были без ума от эскалатора и прокатились на движущейся лестнице десяток раз, пока Алина не велела им топать впереди и не теряться из виду. Во время личного досмотра домовой развлекался тем, что подбрасывал металлические вещи другим пассажирам, чем вызвал небольшую пробку, но быстро успокоился, узрев на горизонте мое злое лицо. И только в зале вылета я позволил себе немного расслабиться и выпить горячего кофе в одной из многочисленных кофеен. Чуча с Алиной взяли себе по мороженому, а Нафане милостиво разрешили немного виски, ибо от обилия впечатлений дух принялся носиться по залу, как угорелый, то и дело пугая детей, удивленно наблюдавших за домовым, которого они видели вне зависимости от желаний Нафани.

- Дурдом «Ромашка», - констатировал я, когда Чуча, с неизменно суровой мордашкой, поплелась за пьяным Нафаней, о чем-то говорившим с годовалым мальчонкой в коляске.

- Не все так страшно, - ободряюще улыбнулась Аля, смотря за тем, как домовиха тянет на буксире упирающегося домового, попутно шпыняя его кулачком в спину.

- Думаешь? Я вот не уверен в том, что идея, взять их с собой, оказалась хорошей.

- Они просто дети и им тоже нужен отдых.

- Да. Мохнатые потусторонние дети, - согласился я, улыбаясь Чуче и протягивая ей новое мороженое. Домовиха сдержанно поклонилась и, отвесив Нафане напоследок подзатыльник, уселась рядом с Алиной. – Наф, а как ты вообще дом оставил? Вы же, домовые, из собственного дома никуда.

- Балбес ты, Андрейка и пиписька у тебя, как у канарейки, - блаженно протянул дух, от которого разило виски и сигаретами. – Откуда тебе знать, что мы и как мы.

- Синий принц в своем репертуаре, - ехидно ответил я, беря Нафаню на руки, ибо тот уже навострил лыжи и собрался продолжить исследование зала вылета. Домовой тут же заурчал, как гигантский кот и ласково на меня посмотрел. – Серьезно, Нафань. Как так получается?

- Наш дом там, где наши хозяева, - ответила за него Чуча. – Сложно объяснить. Я же без проблем к тебе переехала. Потому, что теперь у тебя живет Алиночка. Девочка моя.

- Ты моя милая, - рассмеялась Аля, поглаживая домовиху по спинке.

- Бисова баба правду говорит, - рек Нафаня, надувшись, как полинялый филин. – Без вас дома было бы скучно, и я бы точно что-нибудь разнес. Например, твой Гибсон, за которым ты трясешься, как паралитик.

- И буду трястись. Это же Кастом версия. Бешеных денег стоит, - обиженно буркнул я.

- Жадный Андриюшко, - зевнул домовенок, пристраиваясь у меня на руках. – Барин, разбуди меня, когда подлетать будем.

- Ага, уже бегу. В самолет сам зайдешь. Я вызову ненужные вопросы, если буду делать вид, что у меня что-то на руках.

- Ладно, - безропотно согласился Нафаня. – Хороший ты, барин. Хоть и жопа.

Через пару секунд он захрапел так, что даже привыкшая Чуча подскочила на пару метров и осуждающе на меня посмотрела, мол «твоя была идея дать ему виски».

- Начинается посадка на рейс «Москва – Пекин». Выход А13, - жизнерадостно объявили по громкой связи. Я вздохнул и, аккуратно разбудив Нафаню, который сразу заявил, где он видел меня и мои методы пробуждения друзей, двинулся к указанному выходу. Алина и Чуча пошли за мной следом. Нас ждал самолет.

- Барин, а что это такое кругленькое?

- Вентилятор, чтобы тебе жарко не было. Включаешь, и он дует, - тихо ответил я, стараясь не привлекать чужого внимания. Алина уступила мне место у окна, справедливо рассудив, что если Нафаня вырвется из рук, то уж она успеет его остановить от гонок по салону. Но дух сейчас завалил меня тысячей вопросов и мне, хотел я этого или не хотел, пришлось отвечать.

- А это лампочка?

- Да, чтобы светло было и можно читать книгу.

- А это что?

- Кнопка вызова стюардессы.

- А кто эта девушка? А почему она в синем?

- Это стюардесса. Форма у них синего цвета, чтобы не перепутали.

- А это столик?

- Да, чтобы кушать.

- А это?

- Ремень. Когда самолет взлетает, надо пристегнуться.

- А что это за штука у тебя под ногами?

- Спасательный жилет, - я с мольбой уставился на Алину, но та устраивала поудобнее Чучу и помочь мне не могла.

- А что это за фурункулы под крыльями? – спросил Нафаня, прильнув к иллюминатору.

- Двигатели. Благодаря им самолет летит, - улыбнулся я, глядя на то, каким счастьем горят глаза домовенка. Он радостно угукал, когда получал ответ на свой вопрос и тут же задавал новый. Справедливости ради, он вел себя довольно сносно и послушно замолкал, когда мимо нас проходили другие пассажиры или стюардессы, но удивленно привстал, услышав приветственную речь капитана. После этого самолет начал движение, а Нафаня вцепился мне в руки, улыбаясь, как нежно любимый им Гарольд «Скрывающий боль».

Стоило самолету оторваться от земли, как Нафаня и Чуча послушно и быстро отключились, обмякнув у нас на руках. Испугались, бедные. Я повернулся к своей жене и ласково ей улыбнулся.

- Полетели, - хихикнула Аля, прижав к себе блаженно улыбающуюся домовиху.

- Полетели, - ответил я, смотря в окно за тем, как самолет набирает высоту.