Шаг, перенести вес, застыть, прислушаться.

Шаг, перенести вес, застыть, прислушаться.

Такая тактика выручала ее, когда она рыскала в поисках пищи на рынках в Сараево. Выручала, когда она скрывалась в горах от сербских солдат, которые разыскивали девочку-мусульманку, убившую шестерых их товарищей.

Выручила и неделю спустя, когда она наконец набралась смелости спуститься с гор и пробраться к дому.

Дом сожгли дотла. От двухэтажного здания осталась лишь груда обломков и куча золы; рядом к дереву привязана мать, раздетая донага и с перерезанным горлом.

Два километра до цели. Бегом она преодолела бы их за двенадцать минут, даже в полной выкладке. Шагом – за двадцать. А такими темпами, крадучись, поход занимает сорок минут.

Звери перед ней разбегаются. Даже олени, завидев ее, сначала замирают, потом прыжками устремляются прочь. Койоты – или кто там был – больше не попадаются. Наверное, поняли, что с вооруженной женщиной лучше не связываться.

Бах практически не сбилась с маршрута, двигаясь точно на север вдоль береговой линии озера. По крайней мере, наткнуться на патруль с той стороны невозможно.

Она находит дерево – на вид самое толстое из всех, что встречались в лесу. Футов шестьдесят в высоту, два в диаметре, сказали ей. То есть в пересчете на привычную систему – около восемнадцати метров высотой и шестьдесят сантиметров толщиной.

Здесь будет ее позиция. Отсюда она его убьет.

Наверху – густая крона и крепкие ветви, но ближе к земле зацепиться не за что. Однако нести с собой полный комплект альпинистского снаряжения – стропы, кошки и прочее – было бы чересчур.

Бах скидывает рюкзак и достает оттуда моток веревки с петлей. Размахнувшись, забрасывает на ближайшую ветку – порядка четырех метров над землей. Получается с третьей попытки. Затем подтягивает петлю к себе. Схватив ее, продевает в петлю свободный конец веревки и медленно, чтобы ни за что не зацепить, затягивает узел.

Снова накидывает на плечи рюкзак, затем винтовку и хватается за веревку. Подниматься нужно быстро: неизвестно, выдержит ли ветка такую нагрузку.

Бах делает глубокий вдох. Тошнота немного притупилась, зато теперь пришла усталость. Руки плохо слушаются и дрожат. Сейчас бы поспать или хотя бы прилечь, вытянуть ноги и закрыть глаза…

Возможно, организаторы были правы, когда предлагали ей подмогу. Планировалось забросить в лес еще десяток бойцов. Однако риск слишком велик. Неизвестно, насколько тщательно патрулируется округа. Даже в одиночку непросто пробраться сюда незаметно, а будь их человек двенадцать – вероятность попасться возросла бы на порядок. Одна ошибка – кто-то споткнулся или громко выругался, – и все, операция сорвана.

Бах еще раз осматривается. Никого. Ни звука.

Она подтягивается на веревке, обхватывает ее ногами и начинает потихоньку, переставляя руки, карабкаться вверх.

Только добралась до ветки, как вдруг – шум.

Там, вдалеке. Не зверьки, шуршащие по кустам. Не рычание и злобный лай хищников.

Люди. Идут в ее направлении.

Сначала до нее доносится смех, затем оживленная беседа, но расстояние скрадывает слова.

Спрыгнуть и достать пистолет?.. Веревку уже не снимешь, так и будет болтаться.

Голоса звучат ближе. Снова смех.

Бах убирает ноги с веревки и упирается ими в ствол, чтобы не раскачиваться. Ветка едва слышно скрипнула. Если так замереть, есть шанс, что ее не заметят. Движение привлекает внимание куда сильнее, чем цвет или звук. Однако если ветка все же сломается, такой шум ни с чем не спутаешь.

Бах с трудом держится неподвижно. Мышцы дрожат, пот заливает глаза.

Наконец, в просвете между деревьями появляются двое охранников, вооруженных самозарядными карабинами. Теперь их голоса слышны четче.

Правой рукой Бах отпускает веревку и тянется к пистолету.

Долго она так не провисит. Не выдержит либо ветка, либо рука. Бах достает оружие.

Люди подходят ближе. Они идут не прямо на нее, просто мимо, но все равно рядом. Если она видит их, то они наверняка тоже могут увидеть ее.

Стараясь не делать лишних движений, Бах прижимает руку с пистолетом к боку. Нужно убрать сразу обоих, не дать им возможности произвести ни единого выстрела или дотянуться до раций.

А потом быстро решать, как быть дальше.