– Лично мне, господин президент, – говорит канцлер Рихтер, застегивая запонки с присущим ему королевским достоинством, – доказательства того, что кибератаку организовали русские, не нужны. Как вам известно, Германия совсем недавно пережила ряд подобных инцидентов: Бундестаг, штаб-квартира ХДС. Последствия мы разгребаем до сих пор.

Речь о взломе серверов нижней палаты немецкого парламента. Прежде чем спецслужбы обнаружили утечку и перекрыли канал, хакеры успели похитить электронную переписку и огромные массивы конфиденциальных сведений. Время от времени их стратегическими дозами сливают в Интернет.

Подобной атаке подверглась и штаб-квартира Христианско-демократической партии ФРГ, представляемой канцлером Рихтером. У них тоже пропало множество документов с секретной перепиской, где встречаются высказывания по поводу политической стратегии, предвыборной кампании и разных ключевых вопросов, порой в довольно грубой форме.

В обоих инцидентах подозревают кибертеррористическую группировку «АРТ28», они же «Fancy Bear», которая, как считается, была создана под эгидой ГРУ, российской военной разведки.

– С тех пор мы предотвратили не менее семидесяти пяти подобных атак, – добавляет Дитер Коль, помощник Рихтера и глава службы внешней разведки Германии. – Преимущественно фишинговые операции, нацеленные на серверы федерального правительства и местных органов власти, а также различных политических партий, враждебно настроенных по отношению к Кремлю. Помимо этого, атакам подвергались госучреждения, промышленные предприятия, профсоюзы и аналитические центры. Убеждены, за всем стоит «Fancy Bear».

– Боо́льшая часть сведений, которые им удалось… – затрудняясь с нужным словом, Рихтер поворачивается к коллеге: – Извлечь, вот. Сведения, которые им удалось извлечь, в Сеть еще не просочились, однако мы считаем, что их приберегают для парламентских выборов. В общем, господин президент, от лица Германии еще раз с уверенностью заявляю: за всем этим стоят русские.

– Однако в данном случае все несколько иначе, – возражает Нойя Барам. – Если не ошибаюсь, то вирус, всплывший на сервере Пентагона… как говорится, не оставил кругов на воде.

– Верно, – я киваю. – В этот раз хакеры постарались. Вирус возник из ниоткуда и исчез в никуда.

– На этом различия не заканчиваются, – продолжает Нойя. – Я так понимаю, Джонни, тебя беспокоит не утечка, а устойчивость всей инфраструктуры.

– На самом деле меня беспокоит и то, и другое, – уточняю я, – но в основном ты права. Меня тревожит, что наши системы под ударом. Сервер, где всплыл вирус, – часть критической инфраструктуры. Кто бы это ни устроил, они не воруют переписку. Они устраивают саботаж.

– Насколько мне известно, такое под силу только «Сынам джихада». Наши специалисты… – Рихтер оглядывается на главу разведки, тот кивает. – Наши специалисты утверждают, что СД нет равных. Логично было бы ожидать, что мы сумеем найти таких же профессионалов со своей стороны, однако на самом деле это не так. Оказывается, хороших экспертов по киберзащите столько же, сколько и сильных террористов, а то и меньше. Мы хоть и организовали у себя отдельную команду по борьбе с кибертерроризмом, но набрать людей, способных противостоять профессиональным хакерам, очень нелегко. На данный момент их едва ли с десяток.

– Так везде, – говорю я, – в спорте, искусстве или науке. Представьте себе пирамиду: наверху самые талантливые, на голову выше остальных, их единицы. Самая развитая киберзащита в мире сейчас у Израиля.

Нойя мой комплимент никак не комментирует. Для нее это не лесть, а констатация факта.

– А если Израиль лучший в защите, то лучшие в нападении – безусловно, русские, – добавляет Рихтер.

– Но теперь на нашей стороне Стас.

Рихтер хмуро кивает. Нойя смотрит сперва на него, затем на меня.

– А ты уверен, что этому Козленко можно доверять?

Я развожу руками.

– Я уверен только в одном, Нойя: у нас нет выбора. Наши специалисты не в состоянии взломать вирус, даже обнаружить его не могут. – Я откидываюсь на спинку. – Если б не наводка Стаса, мы до сих пор пребывали бы в неведении.

– Это он тебе так сказал.

– Да, это он мне так сказал, – не спорю я. – Тот, кто все устроил – «Сыны Джихада», Россия или кто-то еще, – вполне могли его подослать. У парня могут быть какие-то свои скрытые мотивы. Я все это время пытался его раскусить, тщетно ждал требований и угроз… К тому же не забывайте, его пытались убить. Дважды. Так что ставлю десять против одного: его боятся. А значит, он нам полезен. Там, внизу, лучшие специалисты наших трех стран; они следят за каждым его движением, ловят каждое его слово, проверяют и делают выводы. Мы даже установили там камеру, чтобы он ни шагу не мог сделать без нашего ведома… В общем, – не выдерживаю я, – если у вас есть идеи получше, то пожалуйста, предлагайте. В противном случае он – наш единственный способ избежать…

Слова застревают у меня в горле; я не могу заставить себя произнести их вслух.

– Избежать чего все-таки?.. – спрашивает Рихтер. – Есть хотя бы прогноз вероятного ущерба? Напридумывать тут можно все, что угодно, любой самый кошмарный сценарий. Что говорит парень?

Именно потому я и пригласил сюда канцлера: он, как никто другой, умеет перейти к делу.

– Алекс, приведи Стаса. Пусть он сам все расскажет.